Перед допросом я успел поговорить с полковником Самокатовой и предложил ей вариант дальнейших действий. Если с меня и Аграриева будет взята подписка о невыезде, то мы после этого официально укладываемся в госпиталь. Причину найти всегда можно. Самая простая - попали в автомобильную аварию. С танком на "Мустанге" столкнулись, потому что ехали на предельной скорости. После такой катастрофы людей обычно долго по кусочкам собирают. Иногда их пришивают один к другому, но чаще просто в гроб кучей складывают.
Одновременно я высказал мысль, что поеду в Дагестан под видом племянника генерала Шарабутдинова. Значит, гримеру Грицаеву предстоит основательно поработать над моей внешностью. Для этого полковнику Самокатовой необходимо будет позаботиться о цветном фотопортрете Камала Шарабутдинова, чтобы сверяться с ним.
Конечно, генерал увидит меня только на одно мгновение, когда я пронесусь мимо него на большой скорости. Но тут уж, как говорится, лучше перебдеть. Пусть он будет уверен в том, что это его племянник.
Идею свою я не развивал. Все дальнейшее, как мне подумалось, понятно и без объяснений.
Дядя знает о приглашении племянника на свадьбу. Он наверняка помнит и его машину, которую сам же и подарил. Скорее всего ему известен и ее номер. Когда я обгоню кортеж генерала на горной дороге и перевернусь у всех на глазах, Шарабутдинов обязательно пожелает остановиться. Для пущей уверенности в этом я еще придумаю несколько штучек, которые необходимо будет выполнить, чтобы поторопить его.
Главное было в том, чтобы не дать возможности настоящему племяннику в ближайшие дни связаться с генералом, сообщить ему о своем задержании и обязательном аресте, который без разговоров оформит любой суд Москвы. Это значило, что Камала следует держать в тюремной лазаретной камере-одиночке, строго без всяких контактов, в том числе и с вертухаями, контролировать все его разговоры, даже с врачами. Ментов из охраны надо будет тщательно проинструктировать. Если они окажутся совершенно тупыми, придется заменить их солдатами, а то и офицерами спецназа ГРУ.
Если я оставлю себе те документы, по которым оформлял на себя машину, то мне придется вклеить в паспорт другую фотографию. Там должна светиться физиономия того человека, которого сотворит из капитана Овсова гример Грицаев.
Алевтина Борисовна выслушала мои просьбы и замыслы, кивнула и показала свой смартфон с включенным диктофоном. Она записывала мои слова, чтобы не забыть их.
Конечно, не мне учить командира соблюдению правил безопасности, даже если это касается моей жизни и здоровья. Но все мы, как говорится, под богом ходим. Помню, читал в Интернете про случай, когда от сердечного приступа при ДТП умер следователь полиции. Его диктофон с важным разговором попал в руки того типа, с которым он столкнулся. Это был человек, связанный с преступным миром. Он кому-то передал диктофон, что вызвало целую серию убийств людей, работающих на следственные органы.
Я надеялся, что Самокатова будет стирать разговор частями, по мере выполнения моих просьб. Мне очень не хотелось бы, чтобы она угодила в какое-то ДТП. Все-таки у меня начали налаживаться деловые контакты с командиром. Их следовало ценить.
Она, в свою очередь, должна была бы поддерживать мои идеи. Скромно скажу, что они обычно носят нестандартный вид, бывают не только эффектны, но и эффективны.
Самокатова тем временем молча показала мне на микроавтобус, из которого выглядывал следователь, но не звал меня, а просто смотрел в мою сторону, не решаясь прервать разговор с полковником военной разведки.
Я согласно опустил голову и пошел "сдаваться". К моему удивлению, Алевтина Борисовна пожелала присутствовать на допросе вместе с адвокатом, которого привезла с собой.
Он тут же дал мне профессиональный совет:
- Постарайтесь на все вопросы отвечать предельно коротко. Если будет возможность, обходитесь словами "да" и "нет". Задержание по подозрению в превышении мер самозащиты вам в любом случае не грозит. Будет, естественно, возбуждена доследственная проверка по правомерности применения огнестрельного оружия, но она окажется чистой формальностью. Старший лейтенант Аграриев был на допросе предельно лаконичным. Постарайтесь и вы держаться так же.
В салоне микроавтобуса сидел еще и полицейский следователь. Этот улыбчивый старший лейтенант вел свой протокол и только изредка задавал отдельные уточняющие вопросы.
Как меня и попросил адвокат, я на все вопросы старался отвечать с армейской лаконичностью. Опыта по этой части мне хватало. После каждой операции я вынужден был писать рапорт о том, как и что происходило. Армейское командование от следователей отличается тем, что не любит долго читать, особенно бумаги, написанные не всегда разборчивым почерком. В результате у того человека, который рапорты пишет, вырабатывается привычка излагать свои соображения предельно коротко. Именно так я и поступил.
Во время допроса увидел, как появился старший лейтенант Аграриев. Свой "Ниссан" он, видимо, оставил на той же парковке. В микроавтобус Саня не вошел, остался в стороне и беседовал о чем-то с ментами. Они измеряли расстояние от моей стреляной гильзы до того места, где стоял преступник, когда я пальнул в него.
Суетливый ментовский подполковник тоже еще не уехал.
Он подошел к микроавтобусу, сунулся в дверь, оставленную открытой, посмотрел на меня и проговорил:
- Извините, что вмешиваюсь и перебиваю. Когда бандит с черенком от лопаты попытался броситься на вашего товарища, вы умышленно стреляли ему в локоть?
- Я стрелял в руку, - ответил я. - Попал в локоть.
- С трех метров в движущуюся руку? Вы неплохо стреляете, капитан.
- Да, я неплохо стреляю, - согласился я. - Работа у меня такая.
- Я бы так попасть не сумел, - признался подполковник, хитро глянув на следователя. - А я лучше всех стреляю из пистолета в своем отделении. Тренируюсь много.
- Если бы я стрелял плохо, то был бы убит в первой же командировке на Северный Кавказ, - не замедлил я с ответом.
- А много у вас было таких командировок? - спросил ментовский следователь, поддерживая своего начальника.
- А это уже не касается ни вас, ни существа дела, произошедшего сегодня.
- Напрямую касается, - не согласился со мной следователь. - Вопрос касается вашей боевой подготовки, способности оказать сопротивление.
- Боевая подготовка офицера спецназа ГРУ оценивается его командованием, - сурово пресекла его полковник Самокатова. - Эти вопросы никак не могут касаться следственных органов.
Она даже не стала объяснять стражам порядка, что приключилось бы с бандитами, прояви мы со старшим лейтенантом свою боевую подготовку в полном объеме. Решила, видимо, не пугать ментов, которым иногда все же приходится сталкиваться с бывшими спецназовцами.
- Я почему вопросы задаю, товарищ полковник, - виновато произнес мент. - Меня интересует выстрел точно в локоть и последующий, когда дистанция была только на полтора, от силы два метра больше. Ваш офицер изувечил человека на всю оставшуюся жизнь. Мог ли товарищ капитан и с пяти метров попасть в руку с ножом? Вот что меня интересует.
- Он мог бы попасть даже в нож, который в него бросили. Но тогда пуля могла бы срикошетить и угодить в самого товарища капитана. Тут снова сказалась его боевая подготовка. Редко кто в состоянии за доли секунды просчитать такой вариант. Кстати, попробуйте-ка сами сделать прицельный выстрел, когда в вас нож летит. Одно дело - рука с черенком лопаты, направленная не в вашу сторону, совсем другое - нож, летящий в вас. А если бы он попал в грудь не плашмя, а лезвием? Тогда товарищ капитан получил бы рану, которая помешала бы ему защитить свою жизнь. Он поторопился, выстрелил от пояса, где в это время находился пистолет. - Внезапно в глазах полковника Самокатовой проскользнул смешок.
Я понял, что она нашла новый аргумент, причем весьма весомый.
- А вы что, товарищ подполковник, жалеете, что мой офицер не застрелил бандита сразу наповал? - спросила Алевтина Борисовна. - Если бы он поднял ствол выше, как вам того, наверное, хотелось бы, то пуля могла бы пройти навылет. Входное отверстие у нее обычное, девять миллиметров, а вот выходное на спине уже было бы с чайное блюдечко. После этого человек в живых не остается. Вам не с кого было бы спросить. Я, конечно, понимаю, что на убитого бандита проще свалить кучу висяков. Но если уж капитан не убил его, то работайте с тем, что у вас есть. Таковы обстоятельства.
Адвокат удовлетворенно хмыкнул. Ему понравился ход мыслей Алевтины Борисовны. Не зря она была родной сестрой известного военного адвоката.
- Значит, товарищ капитан дрался не с полной отдачей. Вы это хотите сказать? - не отставал мент.
- С полной отдачей у нас дерется только автомат Калашникова.
Потом вопрос все же коснулся автомобиля "Мустанг". Избежать этого нам не удалось. Иначе невозможно было объяснить наше появление в гаражном кооперативе с такими большими деньгами в рюкзаке. Они и стали причиной нападения на нас.
- Бокс номер две тысячи семнадцать, говорите? - повторил подполковник и кивнул сержанту полиции, стоявшему недалеко.
Тот закосолапил в сторону, рассматривая нумерацию боксов.
- Купить машину желаете, товарищ подполковник? - спросил я.
- Нет, просто необходимо задержать продавщицу. Она тут несомненно сообщница. Наводчица, как это называется на воровском жаргоне.
- Ее нет на месте. А машину я уже купил.
- Как? - растерялся мент. - После всего этого?..
- Так точно, - сказала полковник Самокатова. - Капитан действовал по моему приказу. Нам эта машина необходима для проведения оперативных мероприятий закрытого типа. Понимаете, что это такое?
- А продавец?
- Саня!.. - позвал я старшего лейтенанта, высунувшись из дверцы.
Аграриев подошел.
- Куда ты женщину отвез?
- Домой поехала. Я только до банка ее доставил. Она зашла туда и быстро вышла. Деньги как карман оттопыривали, так там и остались. Не стала на счет класть. Я ждал, предложил доставить ее по адресу. Она отказалась, поехала на троллейбусе.
- Ладно, адрес мы выясним. - Подполковник что-то записал в блокноте, который вытащил из кармана. - Подскажите телефон, по которому вы с ней связывались.
Я продиктовал номер, он записал его.
- Часто ей звонили? Так хорошо номер помните. - В голосе мента сквозила профессиональная подозрительность.
- У меня память военного разведчика. Я сразу запоминаю не только номера телефонов. Можете проверить, если не верите.
- Верю, - заявил подполковник. - Но как вы успели все так быстро оформить? Обычно на это целый день уходит. Иногда и не один.
- Генеральная доверенность, - отделался я отговоркой. - Это недолго. С правом продажи.
- Доверенности отменены законом, - сказал подполковник, не зная всех нотариальных тонкостей.
- Отменены доверенности на право управления автомобилем без присутствия владельца транспортного средства. А генеральная доверенность с правом продажи никуда не делась, товарищ подполковник. Адрес этой женщины есть в тексте доверенности. - Я назвал его, не заглядывая в документ, сообщил и данные ее паспорта.
- Ну и память!.. - Следователь покачал головой. - Мне бы такую! Хотя бы на месяц.
- И сразу вас отправить в горячую точку, - заявила Алевтина Борисовна. - Хотя бы на месяц.
- По вокзалам и аэропортам передайте данные этой Ларисы. Она точно сбежать пожелала, - посоветовал я подполковнику. - Телефон домашний на прослушку возьмите. Если у знакомых спрячется, будет дочери звонить. Постарайтесь ее сотовый номер узнать. Тут не мне вас учить.
- Да, наши сотрудники хорошо обучены выполнять такие дела, - самодовольно сказал подполковник.
Я подумал, что если бы эти его слова являлись правдой, то в стране давно было бы покончено с преступностью.
Глава 8
Новость, в некоторой степени приятную, я услышал уже после окончания допроса. Полковник Самокатова, оказывается, успела договориться о месте для парковки моего "Мустанга" в аэропорту Чкаловский. Прямо на стоянке военно-транспортных самолетов. Вроде бы и человек она неторопливый, несуетливый. Не видишь, когда что-то делает, а все успевает, ничего не забывает и даже иногда опережает твои запросы, потому что умеет видеть сложившуюся обстановку в перспективе.
Хотя в данном случае Алевтина Борисовна, может быть, слегка поторопилась. Я хотел, чтобы специалисты в гараже "сектора Эль" провели измерения и сделали мне в машину каркас безопасности. Но придется, видимо, заняться расчетами самому. Надо просто заехать в любой хозяйственный магазин, купить рулетку и измерить все, что нужно.
Менты еще ходили с рулеткой, что-то измеряли. Следователь сидел в микроавтобусе и кому-то названивал. Я понял, что он давал подчиненным указания по содержанию Камала Шарабутдинова. Об этом говорили отдельные фразы, которые мне удалось разобрать.
Самокатова забрала с собой нас со Зноем, посадила в "УАЗ" рядом с адвокатом и довезла до парковки, где стояли наши машины. На "Мустанг" она посмотрела без особого интереса и даже не задала обычные стандартные вопросы. Каков объем двигателя, сколько цилиндров, какое количество лошадей прячется под капотом, велик ли расход топлива у такого мощного движка?
Из этого я сделал вывод, что она не автомобилистка, привыкла к тому, что ее возят, а сама если за руль и садится, то только по необходимости. Водить машины, как и всякий военный разведчик, Алевтина Борисовна, естественно, умеет, но не любит этим заниматься.
Мы со старшим лейтенантом Аграриевым почти сразу обогнали "УАЗ" полковника, даже не нарушая скоростного режима. Стрелка спидометра моего "Мустанга" не переходила отметку в пятьдесят миль. Если я правильно помню, это примерно восемьдесят километров в час.
Да, в этом состояло основное неудобство спидометра. Он показывал скорость машины только в милях, не имел километровой градации.
Поэтому я остановился около хозяйственного магазина, дождался, когда "Ниссан" догонит меня и остановится позади, а потом поинтересовался у Зноя, где можно в Москве купить прозрачную наклейку на стекло спидометра с указаниями скорости в километрах. Я видел эти штуки в магазине автозапчастей в Махачкале.
Аграриев такой информацией не располагал, но предложил выделить мне липкую пленку для принтера, чтобы я сам сделал наклейку и прилепил ее. Потом он даже заявил, что я могу измерить диаметр "колодца" спидометра и сказать ему. Он сделает разметку на своем компьютере и распечатает на липкой пленке. Это меня устраивало.
- Ладно, тогда до аэропорта меня проводишь, чтобы оттуда забрать?
- Без разговоров.
Я вернулся за руль и без проблем выбрался на МКАД тем же путем, каким мы ехали в гаражный кооператив на "Ниссане". Когда я выезжал на дорогу, увидел в зеркало, что нас догоняет "УАЗ" с полковником. Но если бы Алевтине Борисовне что-то было бы нужно, то она позвонила бы мне и приказала бы остановиться. Но этого не произошло. Я резко набрал скорость, и сразу оторвался от "УАЗа".
Дальше, на МКАД, можно было ехать еще быстрее. Я оторвался даже от кроссовера Аграриева, который вообще-то мог ехать с моей скоростью, только разгонялся медленнее, поэтому постепенно отставал. За пределами МКАД мне пришлось даже притормозить, чтобы дождаться Зноя и вместе с ним заехать на заправку, где я залил полный бак бензина.
Время ожидания я использовал, чтобы произвести измерения в салоне автомобиля. Я толком не знал, как делается каркас безопасности, поэтому прикладывал рулетку ко всему, что подворачивалось под руку.
После заправки до аэродрома мы со Зноем добрались быстро, хотя дорога была достаточно сильно загружена.
На проходной перед летным полем меня встретил капитан в десантной форме. Тот самый, который отвозил меня на базу "сектора Эль", когда я только прилетел в Москву. Мы поздоровались как старые знакомые. Хотя при этом, к удивлению старшего лейтенанта Аграриева, капитан и называл меня Максимом Викторовичем. Видимо, он просто не знал другого моего имени.
С самим Аграриевым капитан вел себя тоже как со знакомым. Поэтому я предположил, что он живет у нас на базе и прибыл на аэродром по приказу полковника Самокатовой.
"Ниссан" вместе с хозяином остался на парковке вне аэродрома. Я же двинулся вслед за "УАЗом", который показывал мне дорогу. Стоянка была охраняемая, как, впрочем, и все летное поле. Поэтому за машину можно было не беспокоиться.
К нам сразу подъехала машина с подполковником в летной форме, который потребовал с меня ключи от "Мустанга".
- Зачем? - не понял я.
- Я через два часа пятнадцать минут вылетаю в Моздок. Повезу твоего скакуна и эту смешную штуку, как его - автожир, что ли?.. У нас тут есть специальное приспособление для его погрузки. А с твоим скакуном что делать? Не вручную же его в самолет загонять. Тяжеловат, я думаю. Сколько весит?
- Тонна семьсот семь по паспорту.
- Плюс инструменты, домкрат, запаска и прочий хлам. Значит, тонну семьсот двадцать потянет. Это для моей птички пустяк. Доставлю до места без проблем. Тормоза нормально держат? Растяжки можно не ставить?
Я передал пилоту ключи и сказал:
- Тормоза нормальные, но растяжки, наверное, лучше все же поставить.
Честно говоря, я расстроился от такого быстрого расставания с машиной. Я даже не успел каркас безопасности установить. Да и в двигателе следовало бы подтянуть и укрепить все, что только можно.
Подполковник словно прочитал мои мысли и сообщил:
- В Моздоке машину обслужат, все подтянут. Со мной ради этого дела специально механик полетит. Только ради твоей машины. К твоему прибытию, капитан, все будет, надеюсь, готово.
У меня больше не было возражений. Осталось только козырнуть и уйти в "УАЗ", чтобы тот отвез меня к выходу с летного поля. Хотя до "Ниссана" я сумел бы дойти самостоятельно. Не инвалид и не неженка.
Курсант Лаба уже ждал нас, сидя на скамейке перед крыльцом казармы.
- Полковник уже дважды звонила. Мол, командира ко мне, как только вернется!
- Он вернулся, - заявил я и пошел в сторону штабного корпуса.
Дежурный по штабу уже сменился. Новый, тоже майор, только с нашивками связиста, а не десантник, как оказалось, тоже меня знал.
По крайней мере, он сразу приветливо кивнул мне и сообщил:
- Самокатова приказала сразу, как вернетесь, к ней зайти.
- Я к ней и иду.
Алевтина Борисовна уже успела сменить полковничий мундир на обычное цивильное платье, которое, как мне показалось, намного меньше ей шло. Пропадало впечатление решительности и значительности. Тем не менее эта женщина оставалась все тем же командиром "сектора Эль". Она была способна распоряжаться жизнью и смертью многих важных персон, даже генералов, как я уже знал.
- Вернулся! - констатировала Самокатова, когда я после стука в дверь и приглашения вошел в кабинет. - Это хорошо. Времени на подготовку осталось мало. Вылетаете тем же самолетом, которым ты сюда добирался, в двадцать пятнадцать. Груз уходит другим рейсом. Я про "Мустанг" и "Егеря" говорю.
- "Егерь"?.. - Я не понял, что имела в виду Алевтина Борисовна.
- Автожир модели "Егерь". Двухместный. Вместе с "Мустангом" и автожиром летят инструкторы. Один из них все покажет Логунову и совершит с ним пару-тройку учебных полетов, если время позволит.
- Инструкторы - это хуже, - заметил я.