* * *
…В тот памятный день, когда он спас жизнь полпреду президента, а, очень может быть, и себе, Сергей Сергеевич вышел с чердака и спускался на лифте со смешанными чувствами: тут были и радость победы, и сожаление о глупой бабе, которая сложила свою молодую жизнь на алтарь боевиков, и радостное чувство от того, что смертельная угроза, накрыв его своим крылом, на этот раз миновала…
Он вернулся на площадь, где, как и прежде, продолжался бурный митинг и протиснулся на свое место.
Генерал мельком глянул на Завитушного:
- Что это ты такой взъерошенный?
Сергей пожал плечами:
- Ветер.
- Положим, ветра нет, - заметил генерал. - А куда это ты уходил?
- За бабой погнался, - ответил Завитушный, и это, между прочим, была чистая правда.
Генерал кивнул:
- Достойное занятие. Ну и как? Догнал?
- Увы, увы…
- Так хоть согрелся?
- Даже перегрелся.
На них зашикали.
- После митинга расскажу, Иван Иванович, - успел шепнуть Завитушный. _ Давай этого казака послухаем.
* * *
Напряжение в КЧР возрастало.
Вечером 24 мая премьер - министр федерального правительства Сергей Степашин провел в Кремле совещание, посвященное ситуации в республике.
В работе совещания приняли участие руководство МВД и командующий Внутренними войсками России Вячеслав Овчинников. Был заслушан доклад о положении в республике, который сделал специально приглашенный генерал Матейченков. В результате, по инициативе последнего, на территорию Карачаево-Черкесии был введен дополнительный контингент внутренних войск, который, ни во что пока что не вмешиваясь, призван был сыграть роль стабилизатора.
В конце мая республика пребывала в особом напряжении, дожидаясь вердикта Верховного суда КЧР - именно туда был передан вопрос об утверждении итогов второго тура выборов.
В этот момент в суд поступила жалоба от Георгия Токарева, который был доверенным лицом Владимира Семенова. В жалобе содержалось утверждение, что центризбирком республики сознательно проявляет бездействие, пытаясь тем самым переложить решение, которое он обязан принять, на чужие плечи.
Заседание суда началось с рассмотрения этой жалобы и проходило в крайне нервозной обстановке.
Полномочный представитель президента счел для себя необходимым участие в работе суда, учитывая крайнюю важность того, какое он примет решение. Генерал, несмотря на свою крайнюю, чуть не круглосуточную занятость, сумел выкроить для этого время.
Благодаря участию Матейченкова, все два дня, пока шли заседания, работа суда продвигалась успешно. Настал третий день, когда должно было быть оглашено решение.
Судья Богашева встала и сообщила:
- Объявляется перерыв до З1 мая.
- А что случилось? - удивился генерал Матейченков, который, как и вся республика, ожидал совсем другого сообщения.
- Заболел один из наших заседателей, - ответила судья, пряча глаза за толстыми стеклами очков.
- Так скоропостижно?
- Мы не можем не верить поликлинике.
- Как раз сегодня, когда осталось вынести решение?
- Он прислал справку, товарищ полномочный представитель, - произнесла судья, все еще отводя глаза в сторонку, словно нашкодившая школьница. - Между прочим справка с круглой печатью и заверена главврачом поликлиники.
- Но почему до 31 мая?
- Справка выдана по это число.
- Ну, а потом?
- Что потом?
- Еще кто-нибудь заболеет?
- Все может быть, - посмотрела наконец на него судья. - Мне сообщили, что в городе гуляет грипп.
- В мае?
Она, не сморгнув, ответила:
- Летняя форма.
- Тяжелый случай, - вздохнул Матейченков.
- Тяжелый случай, - не удержался от реплики Завитушный, который тоже присутствовал в открытом заседании.
* * *
Водитель Елены прождал до вечера, отлучившись только на несколько минут - чайку попить.
Мобильная связь в городе и окрестностях не работала, что создавало боевикам немалые трудности. В их среде ходили слухи, что какие-то таинственные глушилки были размещены в нескольких местах по приказу нового полномочного представителя президента России.
Так и не дождавшись Елены Рукайтис, он вернулся в горное селение и обо всем доложил - но не командиру соединения, а духовному руководителю, потому что именно последним была спланирована и осуществлена операция по устранению полпреда, которая закончилась так неудачно.
Командир и шейх постоянно враждовали, то подспудно, то открыто, и теперь, когда недруг провалился, командир с трудом мог скрыть свое торжество.
Шейх же понимал, что как только Верховному станет известно о произошедшем, ему сильно нагорит.
Впрочем, сначала необходимо было выяснить все детали, потому что оставалось множество вопросов, которые необходимо разрешить. Какова судьба Рукайтис? Жива ли она? И если жива, то где находится, и в каком состоянии?
Далее, произвела ли она выстрел, и удачный ли? Где драгоценное снайперское ружье, которое Верховный велел беречь столь же тщательно, как и его владелицу? Связаться с Верховным по мобильной связи пока не удалось - эта связь почему-то в последнее время барахлила.
Может, Елена стала перебежчицей?
Шейх добился срочной встречи с источником бандформирований, внедренному в структуру городской власти.
- Я слышал, к вам новый полпред из Москвы прибыл?
- Да, это уже весь Черкесск знает, - процедил сквозь зубы юркий и поджарый старший лейтенант милиции. Он недолюбливал шейха, поскольку тот расплачивался за передаваемые сведения весьма скупо, с другой же стороны побаивался, поскольку шейх напрямую общался с Аллахом, а Аллаха старлейт побаивался.
- Ну, и как он? - закинул шейх удочку.
- Да как? Нормально. Он принюхивается к нам, мы принюхиваемся к нему, - пожал плечами старлейт.
- А ничего с ним в последнее время не произошло?
- Это ты о чем, отец? - воззрился на него милиционер.
- Да кто-то говорил, что его подстрелили, что ли.
- Кто сказал?
- Не помню.
- Покажи его мне, я плюну ему в рожу! - разгорячился мент. - Или сам плюнь ему в глаза! Этот Матейченков, шайтан его забери, жив и здоров, и пьет из всех нас кровь - дай бог!..
- Может, кто-то выдал желаемое за действительное, - успокоил его шейх и расплатился за контакт парочкой быстро обесценивающихся мятых российских купюр непонятно с чьим профилем.
* * *
Итак, вопрос о результатах выборов оставался открытым, и страсти в республике продолжали накаляться.
…Поздним вечером, когда Иван Иванович, по обыкновению, собирался идти в комнату с телефоном, чтобы звонить в Москву, домой, в дверь его номера постучали условным стуком.
- Входи, Сергей Сергеич! - крикнул Матейченков. - Для тебя всегда открыто, сам знаешь.
- Не спишь, товарищ генерал? - спросил Завитушный, входя в комнату и притворяя за собой дверь.
- До сна, как видишь, далеко, - с этими словами Матейченков показал на стол, на котором лежало несколько оперативных документов. - Надо сегодня изучить и отреагировать.
- Тут работы до утра хватит.
- Часика три-четыре, думаю, все же удастся поспать, - улыбнулся генерал.
- Дай бог.
- Ты-то чего полуночничаешь?
Только теперь Матейченков повнимательнее присмотрелся к ночному гостю. Никогда еще его помощник не выглядел таким усталым и удрученным. Даже глаза его, обычно такие живые, теперь, казалось, излучали уныние.
Шрам на щеке успел поджить, от него оставалась только красная полоска, но хромота оставалась.
- С чем пришел?
- Дай отдышаться.
- Садись. - гость уселся прямо на койку, аккуратно заправленную солдатским одеялом, проигнорировав стул. Такого раньше Завитушный никогда себе не позволял.
Генерал сказал:
- Выкладывай.
Сергей Сергеевич ничего не ответил, только с ожесточением поскреб заросший затылок.
- Чайку?
Не дожидаясь ответа, генерал включил электрочайник, выставил на стол, отодвинув бумаги, заварочный чайник, две чашки, сахарницу, початую пачку печенья.
Гость безучастным взглядом следил за этими хлопотами, потом поднял голову и тихо произнес:
- Плохо.
- Ты о чем?
- Устал народ, Иваныч. А это страшно.
- Я делаю все, что могу.
- Не о тебе речь, - махнул рукой Завитушный. - Народ, понимаешь, крутится, как белка в колесе. Бьется он, бьется, а все дело не движется, стоит на месте.
- Знаю.
- Не упрекать тебя пришел. Обсудить: как дальше жить нам? Скажи, что дальше делать?
Матейченков заварил чай, разлил его по стаканам:
- Где-то у меня конфетки были, уборщица принесла.
- С чего это?
- У нее день рождения.
- Не надо конфеток, - помотал головой Завитушный. - Жизнь и так сладкая, сам понимаешь.
…В этот вечер Татьяна Федоровна, специально сидевшая дома, так и не дождалась звонка из Черкесска. И оперативные документы на столе генерала, дожидавшиеся своей участи, были отложены до утра.
Матейченков и Завитушный, то и дело взбадривая чаек, просидели до рассвета, обсуждая важные и неотложные дела. И отнюдь не в философском плане: нужно было выработать ближайшие действия, проследив по возможности стратегию их развития.
Генерал испытывал к помощнику полное доверие. Было несколько ситуаций, когда Завитушный спасал ему жизнь, рискуя собственной.
…До утра в окошке полномочного представителя горел свет - единственном на всю гостиницу.
Дамы известного промысла, прохаживавшиеся по улице в ожидании случайного клиента, нет-нет да и поглядывали на освещенное окошко, и каждая рисовала в своем воображении различные соблазнительные картинки, которые разворачиваются там, в недоступном номере: гостиница, будучи ведомственной, охранялась. А местная милиция, как и всякая другая, проституток не жаловала, за исключением особых случаев…
Была среди прогуливающихся и веселая дамочка, которая на митинге попыталась свести знакомство с двумя интересными мужиками. Правда, попытка закончилась неудачно, по не зависящим от нее обстоятельствам. И, конечно, ей и в голову не могло прийти, что оба ее незнакомых знакомца находятся там, за освещенным окошком. И заняты они оба отнюдь не попойкой и развратом, как это рисовалось девушкам на панели…
Это был полезный разговор, которое многое прояснил для генерала Матейченкова.
- Ложиться не собираешься? - спросил Завитушный.
- Времени нету.
- А у меня для тебя подарок, товарищ генерал.
Матейченков воззрился на него:
- Какой еще подарок?
- Выяснил я у наших стариков, как ты просил, почему чеченцы называют свою страну Ичкерией.
- Ну-ну, - оживился генерал. - Выкладывай.
- Тут такая история, - Завитушный уселся на стуле поудобнее. - Все вайнахи разбиты на роды, ну, родовые гнезда, понимаешь?
- Знаю, - кивнул генерал, - как жузы у казахов, и у других среднеазиатских народов.
- Вот-вот. Ну, а у чеченцев самая такая продвинутая, можно сказать, авторитетная провинция - тейп со столицей в городе Ведено. Тейп - это и есть род, - пояснил Завитушный.
- Ну, дальше.
- Вот эта провинция, самая главная, и называется Ичкерия. Она и дала название всей республике.
- А какие еще у чеченцев роды?
- Главные помню, - возвел Завитушный глаза в гостиничный потолок. - Веной, Алпеной, Гендергеной… Есть и другие, все не помню.
- Сильно раздроблены, - прокомментировал генерал.
- Имеет место быть, - кивнул Сергей Сергеевич. - В этом свои плюсы и минусы. Очень колоритна история тейпа Веной, из которого вышел Шамиль Басаев.
- Ну-ну, расскажи! - оживился генерал.
- Тейп Веной имеет в некотором роде… - Завитушный выдержал эффектную паузу и закончил: - Имеют русские корни.
- Что? - генералу показалось, что он ослышался.
- Да, русские корни, - подтвердил помощник.
- Их злейшие враги?
- Представь себе.
За гостиничным окном обозначился немощный южный рассвет: ночная темнота разбавилась синеватым снятым молоком.
- А конкретней? - спросил генерал.
- Родовым гнездом тейпа Веной является село Дышне-Ведено. Это - горный аул, его сакли разбросаны по склонам крутых гор. Но это - не простой аул, не обычный, каких в Чечне тысячи. Хотя горы там - повыше других, соседних. Один старик-чеченец, охранник библиотеки, спел мне песню об этих горах, она в вольном переводе на русский звучит примерно так… - Завитушный закрыл глаза и медленно прочитал: Уступ за уступом, и снова уступы тяжелые, скользящие склоны, крутые, открытые, голые. Здесь сам выбирай себе путь, а не прячься за спину товарища, здесь мрамора мрачные глыбы - отнюдь не товар еще…
- Да ты, брат, поэт.
- Не я, а тот старик, - поправил Завитушный. - Он ашуг!
- Слушай, познакомь меня с ним, - попросил генерал. - Хочу записать за ним сказания.
- Не вопрос. Но когда?
- Когда время свободное будет.
- Заметано.
…Увы, cвободное время у полпреда президента так и не выдалось - события завертели его и потащили с собой.
Окно приметно посветлело.
- Давай насчет русских корней, - напомнил генерал, захваченный рассказом Завитушного.
- История восходит к Х1Х веку. Дело было в 1840 году. Россия вела упорную войну на Кавказе.
- Известно любому школьнику, - не преминул вставить нетерпеливую реплику Иван Иванович.
- Силы горцев возглавлял знаменитый аварский имам Шамиль, - продолжал Завитушный, не обращая внимания на реплику. - Война была ожесточенной и шла с переменным успехом. Нынешние, да и тогдашние учебники истории, о многом умалчивают, а у российской армии наряду с блестящими успехами были и провалы. Горцы захватывали немало пленных, кроме того были и перебежчики, искавшие на чеченской стороне лучшей доли, их число пополняли и ссыльные, куда входили и те, кто проштрафился в метрополии. Вот Шамиль и повелел, чтобы эти русские основали новый аул рядом с Ведено - его назвали Дышне-Ведено.
Сергей Сергеевич хлебнул остывшего чаю и продолжал:
- Ну, эти люди, - кто добровольно, кто в силу обстоятельств, - приняли к этому времени ислам и тем самым стали вайнахами. Они, конечно, обратились в патриотов Чечни…
- Большие легитимисты, чем сам король.
- Вот-вот. Но след "русскости", несмотря на то, что они женились на местных горянках, остался: и много лет спустя жителей Дышне-Ведено окрестные вайнахи называли чеченцами с русскими хвостами. Таким чеченцем с русским хвостом был и Шамиль Басаев. Имя ему дали в честь легендарного предка. Он родился в 1965 году. Позже поступил в Московский институт инженеров землеустройства. Жизнь Советского Союза тогда еще была вполне безоблачной. Колоритный штрих: занятия и семинары по компьютерной технике, которая в ту пору бала в новинку, вел небезызвестный Константин Николаевич Боровой…
- Тот самый?
- Да, в будущем достаточно известный общественный деятель демократического толка, поднимавший в свое время много шума.
- Знаю, - кивнул генерал, - он ведь в свое время даже партию свою основал, партию экономической свободы, которая, правда, довольно быстро рассыпалась.
- Верно, но куда интересней другое обстоятельство: в институте Боровой тесно сблизился с пытливым студентом из Чеченской республики Шамилем Басаевым, и эта привязанность осталась и после того, как Басаев успешно закончил институт, получив диплом инженера-землеустроителя…
Генерал слушал своего помощника с некоторым удивлением: он считал Завитушного этаким рубаха-парнем и краеведом, не очень далеким, любителем выпить и закусить, теперь же, во время долгого ночного разговора Сергей Сергеевич предстал перед ним тонким и знающим политиком, держащим в голове не только Карачаево-Черкесию, но и Чечню, куда ему вскоре предстояло переехать, и весь Кавказский регион, в котором обстановка все более дестабилизировалась.
К этому времени вполне рассвело. Сергеич отодвинул пустой стакан и продолжал:
- Как это сегодня ни парадоксально звучит, молодой Шамиль оказался способным учеником демократа.
- Интересно, в чем же это.
- Во многом. Вот пример: юный Басаев с оружием в руках и с риском для жизни защищал Белый дом в суровую годину; а вернувшись домой, в Грозный, активно выступал против Дудаева, который рвался к власти.
- А что еще ты знаешь о Шамиле Басаеве?
- Потом появилась еще одна горячая точка - Карабах.
- Да, это была одна из первых горячих точек в новой России… - задумчиво произнес генерал.
- Можно сказать - это была точка кипения, - кивнул Завитушный. - Там схлестнулись в смертельном клинче интересы Армении и Азербайджана. Каждый докатывал, что исторически Карабах принадлежит ему; и самое смешное, что убедительные аргументы находились и у тех, и других.
- И что Басаев?
- Он принял участие в этой войне.
- На азербайджанской стороне?
Завитушный кивнул:
- Разумеется! - воскликнул он. - Шамиль ведь мусульманин. Но главное не это! Сохранились свидетельства очевидцев и даже видеоматериалы, показывающие, что он проявил на этой войне поистине звериную жестокость. У него руки были по локоть в крови. Он убивал всех подряд - женщин, детей, стариков… А однажды он… - Завитушный махнул рукой и произнес: - даже пересказывать страшно!..
- Опусти подробности, - сказал генерал. - Я этих дел достаточно насмотрелся.
В окно гостиничного номера заглянули первые лучи ясного кавказского солнца.
- Ладно, подробности оставим. Чеченское руководство и влиятельные заграничные спонсоры обратили внимание на старательного воина и послали его, как бы это сказать, на курсы повышения квалификации… Ну, а если серьезно, за рубеж, в Пакистан, на военную базу моджахедов, где инструкторы проводили серьезную военную и террористическую подготовку воинов Аллаха. После этого карьера Басаева круто пошла вверх.
- А именно?
- Горячие точки на сердце России возникали одна за другой. В июле 1992 года вспыхнула Абхазия: жестоко изгнали этнических грузин и провозгласили свою самостоятельность. Шамиль Басаев сколотил группу из двадцати единомышленников и двинулся на помощь единоверцам. Путь их лежал через Северный Кавказ, через территорию Кавминвод.
- Через перевал.
- Ну да, конечно. Но в Пятигорске у искателя приключений вышла заминка. Пятигорские милиционеры заподозрили странную группу из крепких молодых парней с военной выправкой и решила задержать их, проверить документы. Попытка оказалась с негодными средствами. Группа отразила наскок нескольких блюстителей порядка, кое-кого убив, захватив рейсовый автобус с пассажирами, провозгласив их заложниками, и двинулась сюда…
- Что значит - сюда?