– Каждая профессия требует от своего работника определенных психофизических качеств, необходимых для успешной деятельности. Конечно, от космонавта их требуется значительно больше, нежели, допустим, от ассенизатора. Но и успех правоохранительной деятельности во многом определяется психофизическими свойствами личности. Правда, с другой стороны, роль полицейского, милиционера, следователя в современном обществе растворена и дифференцирована. Действительно, всего просто не упомнишь: прокуратуры, уголовные розыски, спецназы, ОМОНы, РУОПы… А что же преступник? Действительно ли он интегрирован и консолидирован? Воспользуемся старым добрым правилом: примем худшее за аксиому. – Турецкий внутренне ужаснулся собственным словам. – Допустим, что не существует иной преступности, кроме организованной.
В наших с вами исследованиях гораздо важнее постараться постичь суть организованной преступности, чем дать ей формулировку. И все же, поскольку десятки и сотни таких формулировок существуют или еще появятся, а половину из них вам уже пришлось встретить в учебниках и благополучно забыть, я хочу предложить определение, которое дал Нью-Йоркский объединенный законодательный комитет по преступности. – Турецкий достал из нагрудного кармана очки, которые ему не слишком-то были нужны, что ничуть не помешало приобрести шведскую оправу к моменту начала преподавательской деятельности.
– Итак. "Организованная преступность – это:
1) постоянный тайный заговор в целях приобретения богатства и влияния;
2) с применением незаконных методов экономического и физического принуждения;
3) с помощью коррупции общественных структур и частных лиц в условиях системы свободного предпринимательства".
Турецкий посмотрел на часы:
– Предлагаю вам об этих тезисах подумать самостоятельно.
Он допил боржоми и стал надевать пальто.
Обескураженные студенты исчезали из аудитории, как летучий газ. Остался лишь горбоносый мужчина средних лет, не замедливший присоединиться к спускающемуся по лестнице Турецкому. Высокий и статный, он производил сильное впечатление. Правда, говорил немного гнусаво и носил шейный платок вместо галстука, а короткая рыжая борода основательно скрывала черты лица.
– Если бы я знал, что вы так быстро прервете лекцию, успел бы написать что-нибудь еще. – Он кивнул на записки в руках Турецкого.
– Что это значит?!
– О, не принимайте близко к сердцу. Просто полемика с вашим тезисом о невозможности всеохватного расследования, сосредоточенного в руках одного инвидуума… Похоже, вам придется со мной поговорить.
– Я могу арестовать вас, – прошипел Турецкий, сузив глаза, – за противоправное проникновение в мою квартиру.
– Не можете. И не захотите. Давайте присядем, – незнакомец махнул рукой в сторону оживленного студенческого кафе. – Там нам не помешают… Хотите кофе, нет? А я возьму. Да, забыл представиться: майор Резво, к вашим услугам.
– Идиотская фамилия. И звание дурацкое, даже если не вранье.
– Федеральная служба безопасности, – скромно уточнил майор Резво. – Я понимаю, перед таким человеком, как вы, размахивать корочкой просто глупо.
– ФСБ? Неужто САГ "Аист"? – прищурился Турецкий. – Значит, это ваши проделки с телефонной квитанцией?
– Не совсем. Ведь вы имеете в виду "эксклюзивный код доступа"? – проявил компетентность майор Резво. – Но дело не в том. Не надо долгих вступлений. Я уполномочен пригласить вас к сотрудничеству с нашим ведомством.
– ФСБ?
– С нашим ведомством, – повторил майор.
– Идите к черту.
– Вы не поняли. Вас никто не заставляет уходить из Генеральной прокуратуры. Брр-р-р! Отвратительный кофе, – прогнусавил майор, поправляя шейный платок. – Работать со мной вы можете неформально, согласитесь, что для человека вашего калибра перекладывание бумажек в Генпрокуратуре – это…
Что-то, возможно, пресловутое профессиональное чутье подсказывало Турецкому, что этот фарс не такая уж явная чушь, какой кажется. Получить предложение от ФСБ в студенческом кафе МГУ?! А почему бы и нет. ФСБ, ну надо же… Турецкий вспомнил, как больше пятнадцати лет назад, в пору своего дебюта в городской прокуратуре, он придумал подходящий термин для обозначения работников КГБ -гэбьё. Гэбьё… Хорошее слово. Надо срочно поменять дома все замки.
– Скажите, а это очень больно? – поинтересовался Турецкий.
– Что? – не понял майор Резво.
– Ну, когда делают лоботомию?…
– Меня никогда еще так не оскорбляли, – добродушно удивился майор.
– Добрые слова я оставлю для надгробной речи.
– Помните свою лекцию? – И майор вдохновенно процитировал: – "Чувствительный следователь, вроде г-на Турецкого, вынужден предстать даже худшим циником, чем он есть, чтобы защитить себя от неизбежного разочарования в своей главной мечте. Постоянный язвительный цинизм – якобы защита от собственной неподкупности". Так как же мы поступим с вами? Как с японским мальчиком или как с европейским? Заставим сидеть дома или удалим из семьи?
– Проваливайте, – тихо зарычал Турецкий. Он чихнул несколько раз подряд и неожиданно вздохнул. Майор Резво учтиво поинтересовался причиной этого вздоха.
– Насморк замучил, – хмуро ответствовал Турецкий, не мог же он признаться, что с утра это был уже пятьдесят седьмой чих.
– Насморк, говорите? А вам не приходило в голову, что это аллергия?
– На что? – хмыкнул Турецкий.
– В том-то и дело – на что! На всю вашу жизнь, банальную и бесполезную.
– Это все фигня. Слышали много раз. Старые песни.
– Старые песни о главном, – возразил майор. – Вам представляется уникальный шанс.
– Вы что, не понимаете?! Я же ясно сказал – нет. "Нет" – это значит "нет". А по-другому – только в Кремле.
"Так предложения о работе не делаются. А как делаются? А черт его знает…" Турецкий этого уже не помнил. Действительно ли им заинтересовалось ФСБ? И что это за "майор" с идиотской фамилией? Нужно немедленно навести о нем справки.
Что это вообще за прощупывание? Скорее – провокация. С чем она может быть связана? С делом Сафронова? Маловероятно, чтобы такая номинально значительная фигура имела к ним непосредственное отношение. На ФСБ работают люди более незаметные. Но ведь прислали же они мне этот идиотский "рейтинг", а зачем? Стоп! Откуда может быть утечка? Я получил команду работать Сафронова непосредственно от Кости. Опосредованно эту фамилию слышала секретарша. Так, а Слава? Нет, Грязнову я ничего не говорил до самого появления "рейтинга"… И после рейтинга тоже никаких имен не называл… Черт побери! Разбившиеся машины на Каширском шоссе! Ну конечно. Ведь на конверте с баксами значился Сафронов. Значит, нужно немедленно установить цепочку людей, которые видели фамилию начальника следственного отдела ЦАО ГУВД.
Хотя нет, на конверте были только инициалы "С. Е.П.", что полностью совпадает с "Сафроновым Евгением Павловичем". А поскольку один из двух погибших был Сагайдак, накатавший на Сафронова донос, то слишком велика вероятность, что и конверт предназначался Сафронову. Но откуда об этом могли знать эксперты-криминалисты, которые осматривали расстрелянные машины?! Голова кругом идет… Пора начинать допрашивать Сафронова. Самое время.
Войдя в собственный кабинет, Турецкий обнаружил свою замечательную секретаршу, измеряющую что-то на стене. Во рту у нее торчал гвоздь.
– А это еще что такое? – На столе лежала большая картонная коробка.
– Приезжал господин Лозинский, оставил для вас подарок. Выразил надежду, что вам это будет полезно.
Турецкий немедленно распотрошил коробку и, к своему изумлению, достал оттуда мишень и набор маленьких дротиков – это был набор для игры в дартс.
– В чувстве юмора сукину сыну не откажешь, – не мог не признать он.
– Повесить на стену? – "Мисс Марпл", кажется, совершенно серьезно хотела заставить своего шефа поупражняться в метании этих стрел.
– Пожалуй, – задумчиво пробормотал Турецкий. – И все же где я видел этого Робин Гуда?
– Он не Робин Гуд, – "мисс Марпл" выбирала на стене подходящее место для мишени. – Он космонавт.
– Космонавт?!
– Ну, если хотите, как говорят американцы, астронавт.
– С чего вы взяли эту чушь?
Она пожала плечами и лихо вколотила в стену гвоздь.
– Я просто помню эту фамилию – Лозинский. В восьмидесятые годы он поставил рекорд пребывания на орбите.
– Ну хорошо, допустим, был космонавт с такой фамилией. Но почему вы вообразили, что этот банкир -…Он тогда, наверно, должен быть Героем Советского Союза?! И потом, откуда вы знаете его в лицо? В этой Богом забытой стране космонавтов было далеко за полста!
– Все так и есть, Александр Борисович, – мягко подтвердила Изида Сигизмундовна, повесила мишень и, как всякий уважающий себя художник, отошла полюбоваться на свою работу. – Понимаете… – тут она замялась, – в журнале "Наука и жизнь" всегда печатались "кроссворды с фрагментами". То есть с рисунками и фотографиями.
РАКИТСКАЯ
13 февраля, утро
– Алла! – он вынырнул из толпы, стремительно заполнявшей павильон Международного бизнес-центра на Красной Пресне, и приветливо помахал ей рукой. Здесь проходила выставка "Охрана, безопасность, связь". (Это был тот же человек, который через шесть дней пришлет Турецкому записки на лекции и будет беседовать с ним в студенческом кафе, только рыжей бороды пока что нет.) Ракитская позвонила подполковнику Бойко (это были его настоящие звание и фамилия) в министерство, и он предложил встретиться на выставке.
– Вы очаровательны, великолепны и неотразимы. – Подполковник окинул взглядом ее стройную фигуру, небрежно распахнутый песцовый полушубок, мини-юбку, не скрывающую от любопытных взоров точеные ножки, галантно поцеловал ручку дамы и движением фокусника извлек из-за спины розовый бутон. Несмотря на то что они не слишком хорошо знали друг друга и их тоже связывали только дела, подполковник в отличие от Сенатора не скупился на комплименты. Он говорил немного гнусаво или, как он сам это характеризовал, с легким французским прононсом. В дорогом костюме, безупречно белой, хрустящей, как новая ассигнация, рубашке с шейным платком вместо галстука он походил скорее на иностранного гостя, которого привел на выставку жгучий интерес к новинкам российской технической мысли, нежели на милицейского служаку. Впрочем, высокий и статный, он принадлежал к такому сорту мужчин, которым одинаково к лицу как военная форма, так и смокинг или обычный деловой костюм.
В павильоне, разделенном перегородками на секции, было шумно, посетители хаотично сновали между стендами, и никто ни на кого не обращал внимания. Подполковник взял даму под руку, и они влились в поток любопытствующих.
– Я снова хочу попросить вас о помощи. – С тех пор как она стала вести дела Сенатора, Ракитская обращалась к подполковнику уже дважды, и каждый раз они разыгрывали одну и ту же сцену: дама просит кавалера о помощи и защите от посягательства на честь ее друзей, и благородный кавалер приходит ей на помощь, не забывая при этом о гонораре (надо сказать, довольно высоком). Сегодня, не мудрствуя лукаво, она придерживалась того же сценария. В конце концов, у каждого свои причуды. Он мог бы, конечно, заключить с ней пари на определенную сумму о том, что, скажем, через неделю Кротков выйдет из тюрьмы, и выиграть его или банально принять заказ по телефону, а деньги получить с курьерской доставкой. Какая разница, был бы результат.
– Для дамы я готов на любые жертвы. – Подполковник учтиво склонил голову, он тоже назубок знал свою роль. Он был аристократичен до крайности: гордый благородный профиль (анфас, разумеется, тоже), непослушные, но тщательно уложенные волосы, холеные руки. И последний штрих: запах туалетной воды "Прощай, оружие!", что несколько диссонировало с тематикой выставки. Впрочем, мужчина должен пахнуть мужчиной, где бы он ни находился.
– Видите ли, так случилось, что один хороший человек попал в беду.
Подполковника кто-то окликнул, и он, сменив галантную улыбку на дружескую, приветливо помахал знакомому рукой.
– Хороший человек, говорите? – Он вновь вернул на лицо выражение внимательно-ироничное, с легким налетом восхищения. Выражение, которое наилучшим образом соответствует беседе с красивой и неглупой дамой.
– Поверьте мне, очень хороший. Человек кристальной честности и высоких моральных устоев. Бывший вожак молодежи… – На самом деле она знала о Кроткове немногое, но раз Сенатора он устраивал, то, значит, по определению не мог быть хорошим человеком в общепринятом смысле этого слова.
Они остановились у стенда с бронежилетами и бронешлемами.
– Видите, это пенитенциарный бронежилет "Комфорт AS-270" из волокна кевлар. Обеспечивает защиту от режущих и колющих ударов и при этом весит не более полутора килограммов. – Подполковник, видимо, был докой в этом вопросе и читал лекцию с полным знанием дела. – А это "Комфорт AS-288" – защита от огнестрельного и холодного оружия, а толщина менее восьми миллиметров. Великолепные образцы, не правда ли?
– Конечно. Жизнь можно уберечь, наняв телохранителей или купив такой вот жилет, а вот как, скажите, уберечь честь и достоинство? Тут никакой бронежилет не поможет, – откликнулась Ракитская, возвращая подполковника к занимавшему ее вопросу.
– Да-да, оклеветанный и безвинно страдающий хороший человек… Что, бывший главарь каких-нибудь кожаных затылков?
– Нет, бывший комсомольский работник, а ныне бизнесмен.
– Русо бизнесмено, облико морале, – с улыбкой перефразировал подполковник известное изречение. – И что же случилось с вашим хорошим человеком?
– Он арестован.
Они остановились у огромного стенда, демонстрирующего новинки систем контроля доступа. Основная масса посетителей толпилась у стендов с новинками вооружений и средств персональной защиты, а здесь было практически безлюдно. Сияющий представитель германской фирмы "Галленшутц", рассматривая Ракитскую и ее спутника как потенциальных клиентов, на чистейшем русском языке начал заученную наизусть лекцию:
– Перед вами электромагнитные защелки и замки, контакты и другие аксессуары производства Германии.
– И что инкриминируют нашему хорошему человеку не в меру усердные стражи порядка? – наклонившись к самому уху дамы, тихо спросил подполковник, при этом не сводя серьезного заинтересованного взгляда с распинающегося гида.
– Вымогательство и похищение взрослых людей, – ответила она также шепотом.
– Терминалы контроля доступа для бесконтактных карточек и магнитных карточек; корпуса терминалов офисные или наружные вандалоустойчивые.
– Идиоты, – прокомментировал подполковник действия своих коллег, задержавших Кроткова. – А он, конечно, чист, как ангел? Впрочем, вопрос, безусловно, риторический. Разве стали бы вы просить за отъявленного негодяя?
Гид, принимая интимную беседу своих посетителей за обсуждение достоинств товаров его фирмы, воодушевился и увлек их к экрану компьютера, управляющего всей этой сложной системой кодовых замков, паролей и прочих примочек.
– Интерфейс оператора на русском языке сервер типа MS Windows NT Server 4.0.
Пока он клацал "мышкой", демонстрируя неисчерпаемые возможности рекламируемого программного обеспечения, какой-то парень, тоже с виду напоминающий гида, подошел к пресловутому вандалоустойчивому терминалу и выставил на него обыкновенную стеклянную литровую банку, наполненную прозрачной жидкостью и накрытую тонкой пластмассовой крышкой. Причем поставил он ее вверх ногами и спокойно без паники удалился. Местный гид этого просто не заметил. Подполковник со своей спутницей тоже не придали этому особого значения, принимая за очередной рекламный трюк.
– Да, дураков у нас еще хватает. – Подполковник говорил уже в полный голос. – Знаете, эта проблема в России вечная. Между прочим, еще задолго до Гоголя об этом вслух заявлял Петр Первый, и на днях исполняется двести семьдесят пять лет с момента подписания Петром закона "О дураках и дурах". Так вот этим законом он запрещал оным вступать в брак, дабы не распространять семя дурости в народе русском. Жаль, что мы в отличие от тех же англичан меняем законы, как перчатки. Представляете, насколько легче жить было бы нам, если бы наши предки свято исполняли сие царское повеление?
За несколько минут таинственная жидкость разъела крышку и полилась внутрь терминала, а заодно стала капать на пол, оставляя на линолеуме аккуратные дымящиеся дырочки. Вандалоустойчивое устройство стало чадить и разрушаться на глазах самым варварским способом.
Представитель фирмы производителя, наконец почуяв неладное, обернулся, и выражение его лица ясно говорило, что рекламой здесь и не пахнет. Физиономия его вытянулась, челюсть слегка отвисла.
Запах и дым заметили, кто-то крикнул: "Бомба!", кто-то опроверг: "Пожар!", и началось столпотворение. Одни хотели поближе посмотреть на происходящее, другие – наоборот, поскорее покинуть павильон.
Появился охранник с огнетушителем, он снял уже опустевшую банку и направил струю порошка на источник вони, но дым не исчез, он просто пошел низом через другие незасыпанные щели и отверстия.
– Пойдемте, – предложил подполковник, – Здесь становится слишком шумно.
Но выбраться теперь было не так-то просто, они оказались в центре событий, и их окружало плотное кольцо любителей острых ощущений.
А в это время паренек, устроивший переполох, заканчивал свою беседу с другим гидом, который демонстрировал ему новый тульский крупнокалиберный пистолет с увеличенным магазином и удлиненным стволом. Воспользовавшись моментом, когда все в едином порыве отвлеклись на мини-катаклизм, парень ловко извлек из кармана прекрасно выполненный макет тульской новинки и, положив его на прилавок, скрылся в толпе с настоящим образцом.
Гид, не глядя, сгреб новинку с прилавка, не ощутив привычной металлической тяжести, смачно чертыхнулся и врезался в толпу, высматривая вора. Но того уже и след простыл.
Наконец, Ракитская со своим спутником смогли пробиться к выходу, но выйти оказалось гораздо труднее, чем войти. На дверях двое охранников с металлоискателями проверяли каждого посетителя, и это могло занять неизвестно сколько времени.
Подполковник, предъявив документ и коротко переговорив с охраной, вывел даму на свежий воздух, а по дороге рассказал ей, что они оказались свидетелями банальной кражи.
– Вы не находите, что на контрасте с этим примером ясно видны преимущества организованной преступности. Уважающие себя люди оружие покупают или если уж крадут, так по-крупному, не размениваясь на один пистолетик, с которым тебя заметет первый встречный милиционер.
– Абсолютно с вами согласна, но как же все-таки насчет моей просьбы? – Ракитской хотелось наконец услышать определенный ответ, эта беседа начала ее утомлять.