Дипломную работу Марины хвалили все во главе с Гошей. Ректор, Морозов Сергей Сергеевич, даже пообещал: если защита будет успешной, то она поедет на месячную стажировку в Италию. На родину, между прочим, Казановы. А в тамошнем университете ей могли предложить что-нибудь такое же захватывающее. У Марины голова шла кругом, когда она думала об этом. А теперь, после такого скандала - прощай, Италия.
Марина чуть не плакала. И тут она увидела поднимающегося по лестнице Гошу.
Взгляд его был, как всегда, рассеян, по болезненно-бледному и все-таки привлекательному лицу блуждала улыбка. Руки спрятаны в карманы небрежно застегнутого плаща. Это же ее Гоша, бестолковый и ласковый друг, вечно теряющий ключи и зажигалки, не способный заплатить за чашку кофе в институтском кафе, но такой пылкий в постели и одновременно такой родной, привычный. Как любимый щенок. А любимые щенки не способны на предательство.
Гоша медленно приближался к Марине и не замечал, что все взгляды обращены на него.
- Как дела? - спросила Марина первой.
- Знаете, Мариночка, благодаря вам дела мои пошли на лад. Вы - мой счастливый талисман. Вы это заслужили. - Гоша, всегда обращавшийся к Марине на "вы" в присутствии посторонних, протянул ей плитку ее любимого горького шоколада и галантно поклонился.
Такой наивной наглости Марина вынести уже не смогла. В глазах у нее потемнело, она размахнулось изо всех сил и залепила Гоше звонкую пощечину.
- Ах ты, подлец, предатель, мелкий воришка! Решил заплатить мне шоколадкой? Думал, я ничего не узнаю? А как же моя работа, моя поездка в Италию? Я уже чемодан собрала. С чем я туда поеду? С твоим журнальчиком?!
Марину трясло как в лихорадке, по щекам ее текли крупные слезы.
Первокурсники, обступившие их, заулюлюкали от удовольствия. Не часто в их внешне чопорном институте происходили такие душераздирающие сцены. Марина огляделась, краска прихлынула к ее лицу. Она бросилась вниз по лестнице и выбежала на улицу.
Очнулась Марина уже на бульваре. Слезы высохли, осталась досада на себя за то, что не сдержалась. Теперь она еще и посмешище для всего института. Солнце заливало светом дорожку, деревья, спокойно прогуливающиеся парочки. На противоположной скамейке хорошо одетый беззаботный молодой человек пил пиво прямо из бутылки.
Марина заметила его сочувственный взгляд. Обычно она не терпела сочувствия мужчин, тем более посторонних. Но этот парень излучал такую доброжелательность, что Марина не удержалась и улыбнулась в ответ. Парень взмахнул бутылкой и произнес с легким иностранным акцентом:
- Хотите пива?
- Я?.. Хочу.
Марина подошла к нему и села рядом. Парень протянул ей бутылку. Пиво оказалось сладким, тягучим и крепким. Марина даже немного опьянела. "Наверное, иностранцы кажутся нам такими симпатичными потому, что они совсем не похожи на нас", - подумала Марина, и слезы снова полились из ее глаз, когда она вспомнила о потерянной навсегда поездке в Италию.
- Это значит, что нужна еще одна бутылка пива? - спросил молодой человек и достал из кармана длинного серого шерстяного пальто из мягкой шерсти чистый носовой платок.
- Вы когда-нибудь были в Италии? - повернулась к нему Марина.
- Всего три раза. Два раза по службе, а один раз во время медового месяца. Мы провели его в Венеции. Правда, дела службы меня и там настигли. - В глазах симпатичного иностранца на мгновение показалась печаль, но тут же без следа исчезла. - Мою жену там убили.
Марину почему-то не возмутило то, что он рассказывает о смерти жены случайному человеку.
- Италия очень далеко от моей страны, так что всего три раза, - добавил незнакомец.
- Всего? - жалобно переспросила Марина. - А я ни разу не была. И не побываю.
- Ну что вы, не печальтесь, - мягко улыбнулся парень. Бывают такие места, куда попасть гораздо труднее, чем в Италию.
- Например? - Марина смотрела на этого человека во все глаза, и ей было так легко с ним, как будто они знакомы сто лет.
- Например, в счастливое прошлое. Ведь ваш друг не умер, а только обидел вас, я угадал?
- Он мне не друг больше, - сказала Марина голосом капризного ребенка.
- Вы помиритесь, и все будет хорошо.
Марина и впрямь чувствовала себя маленькой девочкой рядом с этим еще молодым, но так хорошо ее понимающим человеком. Она привыкла общаться с инфантильной артистической публикой, с беспомощным в трудных ситуациях Гошей, с драчливыми Юлькиными знакомыми. Приятное, давно забытое чувство защищенности обволакивало Марину и погружало все глубже в пучину какого-то младенческого счастья.
Но погружение было внезапно прервано самим же виновником. Он встал и подал руку Марине.
- Я советую вам взять такси и поехать домой. Примите ванну и ложитесь спать. А когда проснетесь, мир будет другим.
Мир уже казался Марине другим, когда она ехала домой. Она и не подозревала, что в нем существуют такие удивительные люди.
Марина будто под гипнозом сделала все, как сказал незнакомец.
Марина проснулась и со сладким удивлением вспомнила, что только что видела его во сне. Он вез ее на лодке в глубь безбрежного озера. Равномерный плеск весел сплетался в чарующую, неземную музыку, лицо нового знакомого скрывал туман. И только она одна в целом свете знала, что это он и что назад им дороги нет. Словно кто-то нашептывал ей старую валлийскую сказку о храбром короле Артуре и Озерной Деве.
Неожиданно для самой себя Марина осознала, что способна влюбиться. А ведь она даже не знает его имени. Не знает, кто он и где живет.
Марина представила его освещенное солнцем лицо, когда он так терпеливо и искренне утешал ее, веселые и умные голубые глаза, блестящие светлые кудри, растрепанные теплым весенним ветром.
Он был красив, но совсем не так, как Гоша с его порывистой, болезненной красотой, черными спутанными волосами, вечно искривленными в ухмылке узкими губами, лихорадочным блеском глаз. В сравнении с этим парнем Гоша выглядит ребенком подземелья. Поэтом-декадентом, умирающим от чахотки и избытка гениальности. А люди такого типа, как ее новый знакомый, долго не стареют и даже в старости красивы. Марина поняла, как соскучилась по спокойным, нормальным людям, на которых можно положиться в трудную минуту.
Но таких людей вокруг нее нет, и, наверное, она сама виновата в этом.
Марина вспомнила, что так и не постирала замоченное вчера белье, и отправилась в ванную сражаться с краном.
Она любила стирать, причем руками. Равномерный шум воды, теплый пар, лимонный запах стирального порошка, на глазах исчезающие грязные пятна - все это успокаивало ее расстроенные нервы и подстегивало воображение. Она часто видела себя прогуливающейся где-нибудь среди тропических водопадов. Корзина для грязного белья в ванной комнате у Марины, как правило, пустовала.
Когда белье было выстирано, а наволочки и простыни аккуратно развешаны на балконе, Марина почувствовала прилив сил и желание прогуляться.
Часы показывали всего шесть вечера - время, когда многие из ее приятелей только завтракали.
Марина могла поехать в институтское кафе, где всегда кто-нибудь угощал всех вином в честь своей премьеры, выставки и так далее, но Марину тошнило от этой мысли. Она могла позвонить Юльке - у той всегда наготове был увлекательный план, но на Юльку она обиделась. Можно было отправиться в один из полузакрытых ночных клубов, где на входе стояли Гошины знакомые или знакомые его знакомых, и протанцевать всю ночь в свете лазерных прожекторов, но и этого Марине не хотелось. Ноги сами привели ее на Гоголевский бульвар.
По иронии судьбы на давешней скамейке, окруженный беспокойными пенсионерами, сидел Гоша. Он не просто сидел, а спал сидя. У Марины защемило сердце от жалости. Она бросилась к нему, стала дергать за воротник плаща, гладить по голове.
- Гоша, милый! Прости меня! Что с тобой? Пойдем отсюда скорее.
Игорь открыл глаза, но взгляд его был отсутствующим. Потом он узнал Марину и улыбнулся своей обычной рассеянной улыбкой, как будто с утра между ними ничего особенного не произошло.
Марина увидела приближающегося милиционера, призванного пенсионерами прекратить безобразие. Она схватила Игоря за руку и потащила изо всех сил. Наконец он пришел в себя, осознал грозящую ему опасность, подхватил Марину, и они, переглядываясь и задыхаясь от смеха, побежали в сторону Арбата. Как дети, играющие в казаков-разбойников.
Они ворвались в открытую дверь пивного бара и сели за ближайший столик. К ним подошел учтивый официант и замер в ожидании.
- Два кофе, пожалуйста, - бросил Игорь небрежно, потом наклонился к Марине и громко прошептал: - Только у меня денег нет.
Учтивость на лице официанта сменилась недовольством, и он ушел выполнять не сулящий чаевых заказ. А в душе Марины вновь стали закипать раздражение и обида.
- Денег, говоришь, нет? Еще гонорар не получил?
- Какой гонорар? За что? - на лице Игоря было неподдельное удивление.
- За чужую статью с твоей подписью в порнографическом журнале. - Марина пристально смотрела ему в глаза.
- Ах это. - Игорь пожал плечами. - Нет. То есть да. Но денег уже нет, куда-то все потратились.
Марина отвернулась к окну.
- Ты обиделась? - расстроился Игорь. - Не обижайся. Я же не знал, что какая-то свинья засунет этот журнал под стекло в институте Отличный скандал получился, да? Кто бы это его устроил?
- Юлька.
- Ах Юлия?! Тогда все понятно. Мстим за дорогую подругу. - Неприязнь Игоря и Юли была взаимной. - Не знал, что она такие издания почитывает. Между прочим, журнал не порнографический, а эротический.
- Какая разница? - В голосе Марины слышалась горечь. Этого человека бесполезно стыдить. Он понятия не имеет, что такое совесть.
- Ну, не сердись. Я же хороший, только податливый. Меня один редактор оттуда упросил. Увидел у меня твою работу, пообещал доллар за строчку. Знаешь, они тоже воображают себя людьми искусства. А мне отказать неудобно.
Марина продолжала дуться, но интерес к разговору был потерян. А Игорь все заговаривал ее, как бабка-знахарка заговаривает больной зуб.
- Деньги я отдам, точно. Как только появятся. И за кофе тоже. Что-то его никак не приготовят. - Игорь завертел головой во все стороны, высматривая официанта.
- При чем здесь деньги, - вздохнула Марина. - Какой диплом мне теперь защищать?
- Да все в порядке, Марина! Не беспокойся, я все улажу.
- Как?! - Марина отлично понимала, что все это пустые обещания.
- Да ничего особенного. Я поговорю с Морозовым, все объясню. Ты же ни при чем.
- С Морозовым?! Он тебя не только уволит - он тебя съест! - Марина сказала это так громко, что жующие посетители повернулись в ее сторону. - Слушай, пойдем отсюда. Обойдешься без кофе. - Она взяла его плащ и поднялась.
Игорь встал и, бормоча себе под нос, начал озираться по сторонам, как будто что-то потерял.
- Морозов Александр Сергеевич у меня в долгу до конца своих дней. Можешь забыть о нем. Италия твоя у тебя в кармане. Вместе поедем. Хотя нет, - передумал Игорь. - Куплю себе необитаемый остров и уеду навсегда.
Это была старая песня, и Марина знала ее наизусть. Каждый взгляд пассажира в метро, коллеги в институте или продавщицы в уличном ларьке был для Гоши липким и жадным поцелуем общества-вампира. Забавно, что Гоша для описания своих печалей, а скорее даже - своего невроза, пользовался теми же кровожадными образами, что и Юлька, когда та говорила об отношениях Гоши с Мариной.
Пока он живет в большом городе, ныл обычно Гоша, зависит от него, как зависит жертва от палача. Каждый Гошин шаг - только повод подставить шею, и новая порция жизни перейдет от Гоши к раздувающемуся городу-кровососу. Чтобы сохранить себя, надо сбежать. Сбежать на как можно менее обитаемый остров. Где он наконец избавится от соглядатаев, от Марины в том числе.
К людям из плоти и крови, окружавшим Гошу, он относился как к болезненному плоду своей фантазии. Живые люди мучили Гошу, как маленькие зеленые человечки мучают белогорячечников.
Гоша изводил Марину подобными разговорами, когда больше не мог пить. Обычно он сидел, раскачиваясь на стуле в Марининой кухне, и цитировал из "Бури" Шекспира: "Ты не пугайся: остров полон звуков - и шелеста, и шепота, и пенья; они приятны, нет от них вреда". Когда Гоша запинался, Марина подсказывала ему. Он обижался и плачущим пьяным голосом говорил: "Вот видишь…"
- На какие же средства ты купишь себе остров? - спрашивала Марина.
- А я куплю недорогой остров, - тянул Гоша пьяным голосом. - И проживу там двести лет, дольше вас всех, вместе взятых.
Сторонний наблюдатель решил бы, что все страхи Гоши сводятся к страху смерти. Но Марина в такие моменты понимала, что Гоша и впрямь не от мира сего. Он не писал стихов, но страстно искал способ самовыражения - хотя бы с помощью рискованных выходок, драк, алкоголя.
Купить для него необитаемый остров Марина не могла. И к разговорам на эту тему относилась терпеливо, но не поддерживала их.
Если бы Марина сравнила Гошу с Казановой, то поняла бы, что первый явно уступает второму по количеству ярких приключений.
Возможно, одиночество в сочетании с нетронутой природой избавили бы Гошу от недовольства собой и своей жизнью. Но максимум, что Марина могла посоветовать ему, это полежать в тихой загородной психиатрической больнице, полной птичьих голосов по утрам, запахов леса и безобидных замкнутых больных аутизмом.
- Как же вы все измучили меня! - на раздраженной ноте закончил свой монолог об острове Игорь и вдруг спросил громко и испуганно: - Слушай, где мой портфель?
Он взглянул расширенными от ужаса глазами на Марину, потом полез под стол, поднял стул и выхватил у Марины свой плащ.
Ни о каком портфеле Марина не помнила. Она безучастно смотрела в сторону, нервно теребя ремешок черной лакированной сумочки.
- На бульвар, быстро! - закричал Игорь и, схватив Марину за руку, бросился к выходу. От его мягкости и рассеянности не осталось и следа. - Если они пропали, я погиб.
Снаружи уже стемнело, стало ветрено и в то же время душно. Казалось, вот-вот начнется ливень. Улица опустела.
Последний уличный художник собирал свои портреты, чтобы спуститься вниз, в освещенный подземный переход. На портретах были изображены девушки, похожие друг на друга, как сестры, в одинаковой льстивой манере диснеевских мультяшек - огромные задумчивые глаза, пухлый чувственный рот и романтическая прическа. Марина никогда в жизни не заказывала себе таких портретов, хоты прекрасно понимала мотивы уличных художников.
Из Гошиных слов Марина не поняла, кто они и что пропало, но послушно побежала за ним. Ей как будто передался его испуг.
Еще издали Марина увидела, что рядом с лавочкой, на которой она нашла дремлющего Гошу, припарковались две милицейские машины. Здесь же суетились люди в серой форме, а бдительные пенсионеры стояли поодаль и качали головами.
Игорь, до этого момента бежавший так, что Марина едва поспевала за ним, вдруг остановился прямо посреди большой грязной лужи и слегка пригнулся.
- Ой… - прошептал он и повернул к ней побелевшее лицо. - Что я наделал…
- Что еще? - Испуг Марины сменился досадой. Нагнувшись, она пыталась отчистить носовым платком испачканные грязными брызгами колготки. - Посмотри, что ты наделал! Мои колготки!
Игорь поглядел на ее ноги сумасшедшими глазами и потащил за угол ближайшего дома.
- Значит, так, - быстро зашептал он, - поезжай домой и забудь все, что видела. Главное - мы сегодня не встречались. - Игорь отпустил Маринину руку, которую до этого сжимал с такой силой, что ей было больно, и быстро скрылся в глубине темной улицы.
Марина растерянно посмотрела ему вслед. Носовой платок, который она сжимала в руке, оказался тем самым, что дал ей дневной утешитель с бульвара. Он ничем особенным не пах. Обычный мужской носовой платок, только из очень тонкой и приятной на ощупь ткани. Теперь он был испачкан.
Марина в сердцах швырнула платок в лужу и некоторое время смотрела, как он плывет по грязной воде, напоминая детский бумажный кораблик. Вместе с платком она выбросила из головы его хозяина. После глупой, непонятной встречи с Игорем Марине казалось, что иностранец и вовсе ей приснился. Значит, надо избавиться от единственного подтверждения его существования - платка.
Когда это белое заграничное произведение галантерейного искусства окончательно пропиталось грязью из московской лужи и утонуло, Марина развернулась на каблуках и с непонятной для самой себя бодростью зашагала к метро.
На следующий день резко похолодало. Апрель - месяц обманчивый. Выйдя на улицу, Марина увидела подмерзшие лужи. Пришлось вернуться и извлечь из глубин шкафа длинное светлое пальто, которое она уже решила отнести в чистку. Настроение испортилось.
У входа в институт ее поджидала Юля, одетая во что-то мужское и безразмерное. Марина набросилась на нее с расспросами.
- Ты что, ночевала в гостях? Гоша здесь? Зачем ты устроила всю эту историю с журналом? Может быть, никто бы не узнал.
- В каких гостях?
- Что на тебе надето?
- Да, это одежда Сергея. Я ночевала у Сергея. А журнал стащила у Морозова со стола, когда зашла подписать заявление об отпуске. Он куда-то вышел, а перед этим, наверное, разглядывал непристойные картинки. Вот такой он, наш ректор, непростой человек. - Юлька ухмыльнулась.
- Кто такой Сергей? Давай зайдем внутрь, я замерзла. - Марина поежилась.
В институте все было по-старому, скандальный журнал из-под стекла исчез. Суетливые первокурсники со стопками книг сбегали и поднимались по лестнице, толпились у расписания. Курили прямо под табличкой "Не курить!". Для них все только начинается, а Марине с Юлей так уже надоела эта легкомысленная студенческая жизнь. Они обе нуждались в чем-то новом. Они выросли.
- Подожди, - спохватилась Марина, - какой отпуск?
- В связи с замужеством и медовым месяцем. - Юлька улыбалась смущенно и в то же время победоносно.
- Замуж? - Марина ахнула. - Ты с ума сошла!
- За Сергея. Ты его видела. Теннисный инструктор.
- А ты не путаешь. - Марина ушам своим не верила. - Может быть, за Андрея?
- Нет, за Сергея, - стояла на своем Юлька. - Ты бы хоть поздравила меня, подруга. - Лицо ее светилось от облегчения, что выбор наконец сделан.
- Да не можешь ты выйти замуж! - Марина все еще не была уверена, что это не шутка.
Но Юля только загадочно улыбнулась.
- Мы с тобой сегодня должны это отметить. Так что не пропадай.
Юля побежала подписывать свое заявление, а Марина еще долго задумчиво стояла в опустевшем после звонка вестибюле.
Ну и ну! Значит, сама жизнь складывается так, что у Марины появится время подумать о себе, о своем будущем. Ведь именно Юля с ее авантюрами вносила веселый и утомительный беспорядок в Маринину жизнь. А теперь подруга изменится, остепенится, а значит, в чем-то изменится и Марина. Может быть, бросить этот злополучный институт после всего, что произошло, и поискать работу?
Гошина вчерашняя выходка продолжала тревожить Марину, и она решила встретиться с ним. На кафедре его не оказалось, в учебной части тоже. Институтское кафе еще не открылось. Домашний телефон не отвечал. Оставалось ждать его внезапного появления. Что у него такое особенное пропало?..