- Что они там такое увидели? - произнесла она как будто даже с некоторой претензией, встала и раздвинула нас. Заглянув в зал, тоже застыла на какое-то время, а потом прореагировала.
Звук, который испустила Веся, я бы не решилась назвать человеческим голосом. С жутким ревом, от которого затрясся наш особняк, она развернулась и ринулась в комнату начальства.
А затем мы воочию узрели яркую картину того, что произойдет на земле, когда протрубят трубы Страшного суда.
Ближе всех было Ядвиге, и она действительно ворвалась в конференц-зал. Остальные не сразу ввалились за ней, ибо сначала кинулись, естественно, к источнику шума, то есть к Весе. Минутное преимущество во времени Ядвига использовала очень странно. Сначала, правда, вскрикнула, потом же совершила несколько наклонов назад и вперед, притоптывая на месте, что очень напоминало какой-то танец, совершенно неуместный при данных обстоятельствах. Потом, как бы решившись, она стремительно качнулась и пала на колени у трупа Тадеуша, как делает человек, потерявший от горя голову. В таких случаях павший начинает покрывать поцелуями дорогое лицо умершего, но, оказалось, Ядвига поцелуи не планировала, а собиралась проверить у Тадеуша пульс. Проверять было нечего, поэтому Ядвига поднялась и, окинув нас невидящим взглядом, крикнула душераздирающим голосом:
- "Скорую помощь"!
- Милицию! - подхватил Янек не менее душераздирающе.
И тут кончилась краткая передышка и началось настоящее светопреставление. Налетевшие коллеги наподдали из коридора и вместе ввалились в конференц-зал. Собрался весь коллектив, ибо рычащее уверение Веси в том, что Тадеуша удавили, никого не удовлетворило, каждому хотелось убедиться в этом собственными глазами. Увидев же собственными глазами, каждый тут же переставал им верить.
Вырвав у Ядвиги телефонную трубку, Лешек старался перекричать шум, допытываясь громовым голосом:
- Милиция! Как звонить в милицию?
- "Скорую помощь"! - не уступала Ядвига, выдирая у него из руки трубку. - Надо спасать человека!
- Что там спасать? Не видите, он уже окоченел?
- Сами вы окоченели! "Скорую помощь"!
- К черту "скорую"! Милиция!!!
Невообразимый шум сопровождал этот оживленный диалог. Ирэна билась в истерике у двери дамского туалета, а Веся без передышки, как заводная, кричала в комнате начальства. Лешек и Ядвига с истошными воплями выдирали друг у друга телефонную трубку, как будто в конторе был только один телефонный аппарат. Стефан, тоже, как и Тадеуш, из отдела сантехники, согнувшись пополам над телом коллеги, выкрикивал со стоном что-то нечленораздельное. Столь же нечленораздельно, да еще почему-то свистя и заикаясь, кричал наш главбух. А так как он стоял в головах покойника и руки воздевал вверх, то, наверное, призывал громы небесные на голову убийцы. Издали донесся звон разбитого стекла - значит, известие о происшедшем дошло до нашей технички пани Глебовой, которая как раз готовила кофе для сотрудников.
Через клубящуюся толпу к трупу протиснулись Зенон и Збышек. Овладев собой после минутного потрясения, Збышек стремительно повернулся ко мне.
- Это всё вы! - с гневом и болью крикнул он мне. - Это вы придумали! Всё ваши выдумки!
Я не успела отреагировать на такой выпад, потому что стоящий рядом со мной Владя вдруг лишился чувств и сполз на пол. Все мы совсем потеряли голову и, вместо того чтобы заняться им, только бестолково метались по комнате или стояли столбом, уставясь на мертвое тело.
Алиция последней узнала о случившемся несчастье. Она находилась в дамской комнате, когда до нее донесся шум. Сначала она не обратила на него внимания, но шум все усиливался, и Алиция решила узнать, в чем дело. Выйти оказалось не так-то просто, ибо со стороны коридора на дверь навалилась бьющаяся в истерике Ирэна. Чрезвычайно встревоженная Алиция не могла добиться от нее толку. На все расспросы Ирэна лишь истерически выкрикивала: "Там, там!" - указывая пальцем на каморку, где стояла газовая плита. Поняв, что от Ирэны ничего не добьешься, Алиция оставила ее в покое, на всякий случай заглянула в каморку и уже потом бросилась к конференц-залу, где толпился народ. С трудом пробившись через толпу, она взглянула и тоже остолбенела.
- Что это? - чрезвычайно изумленная, спросила она, переводя взгляд с Тадеуша на Владю.
- Как видите, бренные останки, - почему-то высокопарно произнес главбух.
- Как это? Оба сразу?
- Нет, один. Второй лежит за компанию, - информировал Анджей, видимо уже придя в себя.
Его замечание успокаивающе подействовало на остальных.
- Дайте кто-нибудь воды, хоть одного спасем, - потребовал Казимеж, стоявший до того неподвижно в центре зала. Ожил и Янек. Растолкав коллег, загнавших его в угол, он схватил стоящую на столе вазочку с засохшими цветами, выбросил цветы, а воду вылил на голову потерявшего сознание Влади. Поскольку вода в вазочке стояла давно и успела немного протухнуть, подействовала она немедленно.
Наглядевшись на труп Тадеуша, Алиция стала проталкиваться к выходу. Я с трудом протиснулась за ней.
- В такое трудно поверить, - сказала она, усаживаясь на стул в своей комнате, и закурила. - А ты что скажешь?
О господи боже мой, что я могла сказать? Как и все остальные, я не верила своим глазам. Мне легче было признать, что все, в том числе и я сама, сошли с ума, чем факт смерти Тадеуша. А ведь известны подобные случаи коллективного помешательства, приходилось не раз о них слышать. Мысли хаотично клубились в голове, и среди них доминировала одна: надо быть последней свиньей, чтобы задушить несчастного пояском от женского халата, как я сама предсказала и о чем незадолго до того раструбила на всю контору. Первый раз в жизни мое воображение полностью соответствовало действительности, и я не знала, как на такое отреагировать. Тадеуш Столярек мертв… Тадеуш Столярек убит… Да ведь я еще вчера это придумала! Придумала и спровоцировала?…
- Послушай! - в отчаянии обратилась я к своей лучшей подруге. - А ты уверена, что это правда? Может, все это я вижу опять в своем идиотском воображении? Тадеуш там действительно лежит, ты сама видела? Задушен пояском от голубого рабочего халата?
- Тадеуш там действительно лежит, и он действительно задушен пояском от нашего рабочего халата, - без колебаний подтвердила лучшая подруга. - Это не твое воображение и не коллективная галлюцинация. Трудно предположить, что столько народу страдает галлюцинациями. Ты в состоянии сама прийти в чувство или дать тебе дружески по морде?
- Лучше дай сигарету…
- У меня такое ощущение, что куда-то все-таки следует позвонить. В милицию или кому-то в этом роде…
Прямой телефон был только на столе Ирэны. В коридоре и конференц-зале по-прежнему творилось невообразимое, ибо теперь к делу активно подключился Рышард, требуя, чтобы Столяреку немедленно сделали искусственное дыхание. Рышард и в нормальных условиях говорил голосом, который было слышно этажом ниже и этажом выше, теперь же чрезвычайные обстоятельства намного усилили его мощь. Остальные пытались перекричать Рышарда, доказывая, что сейчас трогать ничего нельзя, а уж тем более покойника. Шум стоял такой, что куда там иерихонским трубам!
Разговаривая с милицией, Алиция тоже орала не своим голосом, пытаясь этот шум перекричать и не отдавая себе отчета в том, что шум царит здесь, а не там, где слушают ее. Из комнаты начальства по-прежнему доносился Весин рев, правда теперь уже с некоторыми перерывами.
Я старалась держаться поближе к Алиции. Ее присутствие придавало мне бодрости. Мы с ней находились в средней комнате, откуда Алиция звонила. Понемногу сюда стали подтягиваться те, кто уже насмотрелся. Збигнев привел Стефана, заботливо его поддерживая, и усадил на стул. Тот гнулся и качался, как сломанная ветром лилия, хотя уже стонал не столь душераздирающе, но тем не менее продолжал испускать совершенно непонятные отчаянные выкрики:
- Что я сделал… Что я сделал…
- Что он такое бормочет? - удивилась Алиция. - Он не в себе?
Збигнев крепко ухватил Стефана за плечи и хорошенько встряхнул, как мешок с картофелем.
- Опомнись, Стефан, что ты говоришь! Ты убил Тадеуша, что ли?
- Что я сделал…
В комнату вбежал взволнованный Казимеж и обратился к присутствующим:
- Что тут, собственно, происходит? Столярек действительно мертв или все это глупая шутка?
Значит, не одна я не могла понять происходящее. Вслед за Казиком вошла Анка с выражением ужаса на лице и с ходу набросилась на меня:
- Послушай, я ничего не понимаю, выходит, ты знала, что его задушат? Откуда?!
Збигнев оставил в покое невменяемого Стефана и тоже набросился на меня:
- Теперь вы сами убедились, к чему приводят идиотские забавы!
Казик пятился к своему столу, не спуская с меня выжидающего взгляда. Алиция не сводила с меня глаз, вслепую копаясь в сумке в поисках сигареты. Моника, стоявшая спиной к нам, глядя в окно, повернулась и тоже уставилась на меня с очень странным выражением на лице - изумления, восхищения и благодарности. Сидя на низенькой табуретке, опершись спиной о стену, скрестив руки на груди и вытянув для удобства ноги на середину комнаты, Лешек с ужасом взирал на меня. И чего уставились, неужели во всем мире не нашлось более интересного объекта для рассматривания?
В глупейшем положении я оказалась, ничего не скажешь. Думаю, более глупое трудно придумать, даже если очень постараться. А вот сейчас мне надо, им что-то сказать.
- Отцепитесь, - проворчала я. - Ну чего уставились? Первый раз меня видите? А если думаете, что вам удастся мне это дело пришить, глубоко ошибаетесь!
Моя речь немного снизила напряжение.
- Ну хорошо. Но откуда ты знала? - с тупым упорством допытывалась Анка.
Пришлось огрызнуться.
- Не знаешь, я ясновидящая? Сама подумай, откуда можно знать такое!
Моника с глубоким вздохом опять отвернулась к окну, а Казимеж наконец добрался до своего стула и сел.
- Прошу меня извинить, - смущенно произнес он, доставая из ящика своего стола бутерброд с вырезкой, - это очень некрасиво, но, когда я волнуюсь, мне обязательно надо закусить. Ничего не могу с собой поделать…
- Ты где вырезку достал? - вырвалось у Алиции.
- Не помню, - ответил Казик с набитым ртом, поедая бутерброд с такой жадностью, будто неделю ничего не ел. С бутербродом в руке он подошел к Стефану и, продолжая есть, уставился на него. И смотрел и ел с одинаковой жадностью.
Покойник в конференц-зале, должно быть, не представлял собой особо приятного зрелища, потому как, поглядев немного, сотрудники мастерской один за другим покидали зал и заполняли ближайшее помещение, каковым и являлась наша средняя комната. Вскоре здесь собрался почти весь коллектив. Накричавшись, теперь все как-то примолкли, осознав, видимо, тот факт, что смерть Тадеуша не чья-то идиотская выдумка, а печальная реальность. Думаю, случись его смерть неожиданно, она не вызвала бы такого потрясения, как теперь, когда я ее предсказала.
- С чего это он так жрет? - поинтересовалась Данка, с удивлением глядя на Казика, который, прикончив свой завтрак, тут же принялся за принесенный Алицией.
- Атавизм, - брякнула я не подумавши. - Его предки были людоедами. Увидел покойника и сразу захотел есть.
Данка с ужасом взглянула на Казика, с не меньшим ужасом - на меня, позеленела вся и, схватившись за горло, выскочила из комнаты. Бледный, встревоженный Янек как-то очень некстати отозвался:
- И в самом деле… А дальше что?
- Это ужасно, это ужасно, - продолжала рыдать Ирэна, покинув свой пост у туалета и протолкавшись в комнату к людям. - Мне трудно в это поверить…
- Так не верьте, - в раздражении бросил Анджей. - Может, это его воскресит…
В комнату вошел начальник Зенон. Глядя на подчиненных с таким выражением, будто у него воспаление надкостницы, он спросил тихо и глупо:
- Кто это сделал?
- Не я! - поспешил отречься Лешек, поскольку, задавая вопрос, начальство смотрело на него. Зенон скривился еще больше и перевел взгляд на меня.
- И не я! - столь же категорично заявила я. - Выбей это из головы!
- Кто же тогда? - в отчаянии воскликнул Збигнев, оставляя Стефана на произвол судьбы. - Кто, черт бы всех побрал?!!
- Кто? - подхватила Ирэна с не меньшим отчаянием. - Боже мой, кто?
- Вот именно, кто же тогда? - поддержал их Янек, с живым интересом глядя на меня. Я почувствовала себя в ловушке. Конечно, буду первая в списке подозреваемых! Ну уж нет!
- Не знаю! - крикнула я в бешенстве. - Отвяжитесь от меня! Откуда мне знать? Что я, Святой Дух?
Не слушая протестов, Зенон тянул свое:
- Как вы могли допустить такое! Особенно теперь, когда в нашей мастерской создалось такое положение…
- Надеюсь, это его прикончит, - вполголоса пробормотала Алиция. - И в самом деле, сначала во вверенном ему учреждении обнаруживаются финансовые злоупотребления, а потом мы взялись приканчивать друг друга. Какой же он руководитель?
- Честно говоря, очень неплохой способ прикрыть предприятие, - задумчиво проговорил Казик. Он уже наелся и теперь был склонен к рефлексии. - Знаете, я бы не поручился, что он сам этого не сделал…
Замечание вызвало живой интерес присутствующих. Дело в том, что в главке проводилось сокращение штатов, оно не могло обойти и нашей мастерской, так что ее руководителю Зенону предстояло решить нелегкую задачу - кого именно из ближайших коллег и сотрудников уволить. Увольнение любого представлялось вопиющей несправедливостью, поэтому мысль о том, что начальство решило уменьшить численный состав мастерской путем отправки сотрудников в лучший из миров, сразу же нашла понимание.
- Пусть так, но почему именно Столярек? У сантехников положение еще не так плохо, следовало бы начать с архитекторов.
- Так он специально начал с сантехников, для отвода глаз.
- Нет уж, лично я, пожалуй, предпочту увольнение, - решительно заявил Лешек. - Мне бы хотелось еще немного пожить.
- Какой дурак облил меня этой вонючей дрянью? - ворчал Владя, вытирая лицо и шею носовым платком. Его лицо все еще сохраняло изысканный бледно-зеленый цвет.
Постепенно в средней комнате собрался весь наличный персонал нашей мастерской, как на производственное совещание. Правда, настроение было несколько иное. Все были растерянны, бросали друг на друга подозрительные взгляды, никто не держал речь, да и желающих выступить не находилось. Большой знак вопроса повис в воздухе.
В задуманной мной детективной повести убийцей должен быть кто-нибудь из нас. Правда, час назад я придумала, кто именно убийца, но теперь, когда преступление и в самом деле свершилось, образ выдуманного злодея казался мне неубедительным, бледным каким-то. Я в душе поблагодарила сама себя за то, что сохранила в тайне личность преступника, совершившего пусть и вымышленное, но убийство. А кто же совершил реальное преступление? Я обвела глазами коллег.
Зенон стоял, прислонившись к шкафу с эскизами, сохраняя все то же страдальческое выражение лица и неловко пригнув голову, так как один из ящиков над ним был выдвинут, а задвинуть его он не сообразил. Лешек уселся посреди комнаты на перевернутой вверх дном корзинке для мусора, а Янек примостился в углу на стопке светокопий и блестящими глазами посматривал на всех, как театральный зритель, ожидающий продолжения захватывающей пьесы. Удобно устроившись на стуле Алиции, Владя прислонился головой к стене, закрыл глаза и принял такой вид, будто это его убили. Вздорный мужик Владя, первый сплетник мастерской, истерик и мизантроп, в данный момент изо всех сил демонстрировал свою тонкую душевную организацию. Пусть все видят, как он страдает!
Стефан наконец перестал издавать интригующие выкрики, замолчал и лишь время от времени со стоном хватался за голову. Заняв место Казимежа, Кайтек рассыпал на его столе спички и нервно перебирал, а рядом за своим столом сидел Каспер, его отец, и курил сигарету, в молчании глядя в окно. Я непроизвольно отметила, что в такой позе он сидит с тех пор, как стало известно об убийстве Тадеуша, и что он не произнес ни одного слова.
Но удивительнее всего вел себя Рышард. Сидя на своем месте, он прислонился к стене, свесил голову и спокойнейшим образом спал! Я понимаю, последнее время он не высыпался, ибо работал ночами, так что от усталости засыпал в любое время дня и в любой, самой неудобной позе, но спать сейчас, когда совершено страшное преступление! Ему не мешали спать рыдания Ирэны и Веси, которые устроились за маленьким треугольным столиком и упорно плакали. За ними, опершись о дверной косяк, стоял наш главбух Ольгерд с очень красным лицом и издавал множество разнообразных звуков, среди которых особенно отчетливо слышался стук зубов.
- Ох, нехорошо мне! - вдруг недовольно произнесла Моника.
- А кому хорошо? - философски вопросил Казимеж.
- Неплохо было бы кофе напиться, - вдруг сказала Алиция. - Где пани Глебова?
Мысль о кофе была воспринята с энтузиазмом, ведь это мирное, безобидное занятие, напоминающее о прежней спокойной жизни, однако мы не успели ничего предпринять, как в комнату вошла Ядвига, распространяя крепкий запах валерьянки.
- Езус-Мария, ну и вонь! - изумленно произнес Анджей, поворачиваясь к источнику запаха.
- Что поделаешь, я женщина нервная, - с достоинством ответствовала Ядвига еще более глубоким, чем обычно, басом. - Пани Глебова уже готовит кофе, я подумала, сейчас это нам не помешает.
- Задаром? - с надеждой воскликнул Лешек.
- Смеетесь? - снисходительно пробасила Ядвига. - Даже если нас всех передушат, дармового кофе на работе нам не дождаться.
- Послушайте, кто-нибудь уже позвонил в милицию? - спросил Збигнев. - Надо же сообщить, что у нас труп.
- Жутко интересно, кто все-таки это сделал, - пробормотала Алиция.
- Может, все-таки кто посторонний? - выразил общую надежду Анджей. - Пани Ирэна, вы действительно уверены, что никого из посторонних не было в мастерской?
- Могу поклясться, - неожиданно твердым голосом ответила Ирэна, сразу прервав рыдания.
- А может, ты просто не заметила? - Алиции очень не хотелось терять надежду, но все понимали, что такое невозможно. Проглядеть Ирэна не могла не только человека, но даже и клопа. Цербером сидела она на своем посту в прихожей и бдила так, будто глаза у нее смотрели во все стороны.
- Я не могла не заметить, - отчеканила Ирэна. И повторила: - Могу поклясться.
- Ну тогда ничего не поделаешь, - с удовлетворением констатировал Лешек. - Убийца среди нас.
Реакцией на эти глупые слова было гробовое молчание, а все опять уставились на меня. Неужели они и в самом деле уверены в моей виновности? Из каких-то непонятных соображений, а может, в приступе безумия я задушила Тадеуша, а затем раструбила об этом как можно громче, и, если настоящий убийца не будет обнаружен, мне останется только повеситься, ведь никто ни за что не поверит, что это сделала не я.