Ужинали уже в сумерках у костра, сложенного изо мха. Витек достал бутылку бальзама Вонсовского. Несмотря на объявленный перед началом экспедиции Беловым запрет на горячительные напитки, Злобин бутылку провез. Однако никто за контрабанду ругать Виктора не стал. Все хлебнули из пластмассовых стаканчиков, чисто символически по русскому обычаю нужно немного выпить за успех дела. Затем Штернгарт вынес из палатки гитару и расчехлил ее. Оказалось вулканолог не просто поет. Он поет песни собственного сочинения.
Осип Ильич подстроил гитару, взял первый аккорд и запел хрипло, напористо:
В бой идем мы как на танцы, Даже если нет ни шанса,
А если есть, то это шанс на миллион…
Жены нас не ждут и дети,
И уносит в небо ветер,
Наше имя - Иностранный легион.
Странно звучал человеческий голос в этом первобытном нагромождении сопок, камней и скал.
Спать легли рано. Поболтали немного перед сном и захрапели так, что горы задрожали, как при землетрясении.
XIV
Вертолет на следующий день прилетел на два часа позже условленного срока. Дожидаясь его, вулканологи посматривали то на небо, то на часы. Наконец в небе появилась точка, которая стала увеличиваться на глазах и вот уже на землю, громыхая, будто летательный аппарат с планеты Кин-дза-дза, опустился видавший виды МИ-6.
Два хмурых пилота в стареньких комбинезонах вылезли из застывшей без движений машины и исподлобья оглядели вулканавтов. Летчики были чем-то очень недовольны.
- Ну, в чем дело, ребята! - стал выговаривать Белов пилотам. - С вашими шефами мы обо все договорились. За аренду машины заплатили. Должны вы были прилететь в семь часов утра, а сейчас девять. Понимаете, мы можем не успеть выполнить намеченный на сегодня объем работ.
Однако внушать что-либо пилотам было бесполезно.
- Вы с нами ни о чем не договаривались, - заявил один из них - длинный, словно жердь, парень, с квадратной челюстью. - Вот с начальством и, разговаривайте.
- Вот именно, - поддакнул второй - плотный усатый мужчина с давно не стриженной шевелюрой. - Мы не виноваты, что нас отправили рыбу из рыбпромхоза возить. А вообще-то, мы сегодня рассчитывали с Серегой отдохнуть, а нас запрягли с вами работать.
- Да ты чего базаришь! - ни с того ни с сего взъелся Витек. - У нас здесь научная экспедиция! Мы, понимаешь ли, вулканы изучаем, жизнью рискуем, а у тебя времени для нас нету?
- Да я ж сказал тебе, - тоном уставшего объяснять человека произнес усатый, - у нас сегодня выходной. Вот полетаем с вами часок, а потом домой.
- Как это домой? Как это домой? - будто петух закукарекал Витек. - Мы что, на вулкане ночевать будем? А если он хренакнет, кто будет отвечать?
- И, правда, ребята, - вклинился в спор Штернгарт, - Мы вечером должны вернуться в лагерь.
Положил конец спору Белов. Он, ни слова не говоря, достал из кармана пачку денег, отделил четвертую часть банкнот и сунул в руку усатому.
- Держи, Тимофей! - имя мужчины он запомнил с прошлой поездки. - Все сделаете так, как нам потребуется.
Голос у Белова был твердый, властный. Людям с такими голосами невольно подчиняются. Иной раз даже без денег, а с деньгами - с удовольствием. Пилоты переглянулись, однако Тимофей взял протянутые купюры и сунул в карман.
- Вы все привыкли решать с помощью денег? - сказал он все так же мрачно.
- А что же делать?! - гавкнул из-за спины Белова Злобин, - если ты сам вынуждаешь.
- Ша! - поднял вверх руку Саша. - Закрыли рты. Времени нет тары-бары разводить. Все за работу!
В течение последующих пятнадцати минут вулканологи и присоединившиеся к ним пилоты перетаскивали вещи и аппаратуру в пропахший рыбой вертолет и составляли на скользком от рыбьей слизи и чешуи полу. Оставшиеся вещи уложили в палатке, застегнули на ней замок и расселись по местам.
Вертолет некоторое время гудел, дрожал, раскручивая винт до нужных оборотов, и, наконец, оторвался от земли. Палатка и черный кружок пепелища от разведенного вчера костра стали уменьшаться в размерах, а потом и вовсе исчезли среди складок местности. Под вертолетом медленно и величественно поплыли скалы.
Бригада вулканологов приступила к работе. По распоряжению Штернгарта пилоты повели вертолет вокруг подножья вулкана, потом по спирали стати подниматься к вершине.
Каждый был занят своим делом. Витек вел непрерывную видеосъемку, Белов щелкал затвором фотоаппарата, Штернгарт снимал показания приборов. Изредка, перекрывая шум мотора, Осип Ильич отдавал распоряжения, а иногда пояснял.
- Вон, Витек, дайка, - крикнул он, указывая вниз на торчавшие на холме скалы. - Помнишь, я. тебе вчера рассказывал. Раньше ее здесь не было. Это и есть магматическое тело, выдавленное из магматического очага, как паста из тюбика. Давай, Тимофей, подлетай ближе, мы как следует рассмотрим.
Вертолет на некоторое время завис, а вулканологи сделали несколько снимков дайки.
Наконец поднялись над вершиной вулкана. Отсюда в ином ракурсе Бурный не казался таким грозным и высоким. Обычная скалистая возвышенность со срезанной верхушкой. Сам кратер вулкана был похож на ровную круглую, разрыхленную гигантской бороной площадку, кое-где дымившуюся, будто свежевспаханное поле.
- Осип Ильич, - сказал Саша, оторвавшись от объектива фотоаппарата. - Давайте уровень радиации замерим.
- Это еще зачем? - удивился Штернгарт. - Я думаю, лишнее. Здесь никогда не было и не может быть радиации.
- А вдруг? - настаивал Белов с упрямством дилетанта.
Поколебавшись, Штернгарт согласился с предложением Белова. Он включил высокочастотную радиометрическую станцию и вытаращил глаза. Прибор показывал довольно приличный уровень радиации.
- Не может быть, - пробормотал Осип Ильич. - Чертовщина какая-то. - И он распорядился, чтобы пилоты сделали второй заход к кратеру и пролетели над ним на малой высоте.
Вновь снял показания прибора. Он упорно показывал наличие радиации.
- Саша, а ведь действительно пробка радиоактивна! - заявил Штернгарт. - Но такого быть не должно. Что это? Радиоактивная аномалия? Я не могу найти объяснения. Нужно подумать.
- Что за пробка такая? - спросил Витек. - Может, вы мне растолкуете?
- Позже! - отмахнулся Штернгарт и с задумчивым видом вновь переключился на приборы.
Полчаса спустя вертолет стал спускаться к вершине вулкана, а затем приземлился на небольшую ровную площадку неподалеку от кратера. Разгрузились намного быстрее, чем загрузились. Правда и вещей оставили немного, только самое необходимое. Попрощавшись и пообещав прилететь ближе к вечеру, пилоты подняли вертолет в воздух, и вскоре громадная стрекоза растаяла вдалеке.
Белов, Штернгарт и Витек подошли к кромке кратера. Сейчас он не напоминал вспаханное поле, как виделось с высоты птичьего полета. Он представлял собой глубокую, похожую на гигантскую чашу с обрывистыми краями впадину. Диаметр кратера был метров триста, триста пятьдесят, глубина более двухсот метров. Дно было усеяно обломками крупных и мелких камней, грунт в центральной части отличался по цвету: был черным с серым налетом, а кое-где розоватым. Из трещин на дне и из стенок кратера сочились струи пара и газа.
- Ни хрена себе! - отшатнулся Витек. - Жарища-то какая! Будто из печи, что у нас на комбинате стоит, пышет.
- Вот это и есть кратер, - тоном экскурсовода пояснил Штернгарт. - Вон там на дне, Витек, пробка, про которую ты спрашивал. После извержения густая лава застывает в жерле, образовав пробку. Однако со временем давление внизу взрывает пробку, и в воздух взлетают большие глыбы пород. Они называются вулканическими бомбами.
- А иногда, - подхватил Белов, - пробки не взрываются. - Был случай, когда вязкая лава выдавила из вулканического канала пробку высотой четыреста метров, образовав уникальный природный обелиск. Правда, простоял он недолго. Вскоре верхняя часть его откололась. Высота оставшейся иглы составляла двести семьдесят метров. Но и она под действием процессов выветривания разрушилась.
- Был такой случай, - улыбнулся Штернгарт. - Ну-ка давай, Саша, снова уровень радиации замерим.
Включили прибор - норма. Обошли кратер, сделав замеры в нескольких местах, - то же самое.
- Нет никакой аномалии, - вынужден был признать Осип Ильич. - По-видимому, действительно все дело в пробке, она радиоактивна. Только что это значит, ума не приложу.
Нужно спуститься в кратер и там сделать замеры в газах. Возможно, они радиоактивны. Но давайте, друзья, к спуску готовиться.
Витек ошалело посмотрел в кратер Бурного, затем на Белова и Штернгарта.
- И вы туда полезете? - тоном, в котором звучало неподдельное изумление, спросил он.
- Конечно, - Белов, похлопал Злобина по плечу. - Иначе, зачем вообще нужно было затевать экспедицию?
При помощи Витька Саша и Осип Ильич стали облачаться в костюмы.
У Штернгарта был старенький, похожий на одежду пожарного костюм, у Белова - КТ-1. В нем рядом со Штернгартом он выглядел ультрасовременно, как космонавт на фоне водолаза.
Захватив необходимое оборудование, приборы и кислородные баллоны, вулканологи вновь подошли к кромке кратера. Закрепили специальный трос со ступеньками на поверхности, другой его конец сбросили в кратер.
- Главное - следить за тем, чтобы под ногами не было больше ста пятидесяти градусов, - берясь за трос, стал делиться опытом Осип Ильич с Беловым. - Во всяком случае подошва моих ботинок сто двадцать и сто пятьдесят некоторое время держит. При этой температуре газ еще виден. Ну, давай, Витек, страхуй! - бросил он Злобину и перекрестился: - С богом!
Штернгарт стал спускаться в кратер. Двоих трос мог не выдержать. Поэтому Белов дождался, когда ученый окажется на дне кратера.
Спуск длился минут десять. Но вот Осип Ильич оказался внизу и помахал рукой, показывая, что все в порядке. Саша взмахнул в ответ. Кивнув на прощанье остававшемуся на поверхности Злобину, Белов схватился за трос и, испытывая волнение, какое может испытывать человек, прикасающийся к чему-то новому для себя, неизведанному, опустил ноги в брюхо вулкана. Злобин взялся за видеокамеру. Саша принял картинную позу. Витек так и запечатлел Белова, исчезающего в кратере в облачке горячего газа.
Чем ниже спускался Саша в кратер, тем горячее становились его стенки. Телом Белов этого не чувствовал, из-за костюма, ощущалось тепло только кожей лица за толстым стеклом шлема. А становилось все жарче и жарче. Стенки кратера дымились, источая удушливые газы, снизу вулкан дышал жаром. Чувство было такое, будто спускаешься в разверзшийся под ногами ад.
Наконец он ступил на твердую почву. Саша отпустил трос и огляделся. За маревом струй, газов и пара противоположной стенки кратера не было видно. Дно было неровное, бугристое, похожее на гигантскую воронку с кое-где причудливо застывшей лавой. На дне воронки, будто угольки в печке, мерцали красные камни. Белову вдруг почудилось, что он оказался на какой-то еще не остывшей как следует планете, у которой местами поверхность жидкая, и стоит наступить на такую, подернутую, будто золой, корку, как тут же с головой провалишься в раскаленную лаву.
Опробовали переговорные устройства. Они были исправны. Штернгарт не терял даром времени, обследовал грунт, делал замеры, фотографировал. Когда Саша приблизился, объявил по радиосвязи:
- Пойдем к пробке. Только на дыхательные аппараты нужно перейти. Дальше будет жарковато.
Саша включил кислород. То же самое сделал и Штернгарт…
Держась друг от друга на небольшом расстоянии, вулканологи двинулись к центру кратера. Шли порознь на тот случай, если один угодит в ловушку, другой мог прийти ему на помощь. Путь лежал через трещины, ямы и бугры. Здесь в некоторых местах газ вырывался из-под земли с шипением. Красных разогретых камней становилось все больше. Метров через двадцать вновь сошлись со Штернгартом. Еще раз проверили уровень радиации. Он оказался в норме. Прошли еще шагов сто, и Штернгарт пожаловался:
- Пекло невыносимое. Еще немного и я, кажется, в головешку превращусь.
- Какая температура за бортом? - пошутил Белов, глянув в сторону идущего неподалеку ученого.
Осип Ильич махнул рукой. Лицо его, слегка искаженное стеклом шлема и маревом, было расстроенным.
- Понятия не имею. Термометры я с собой взял обычные, шкала на них показывает температуру только до пятисот градусов. Накрылись термометры.
- Что?! - не смог скрыть удивления Белов. - Вы хотите сказать, что сейчас больше пятисот?
- Угу, - раздался в наушниках Белова невеселый голос Штернгарта. - Я так думаю, градусов семьсот, а может, и все восемьсот. Я считал, что со времени последнего извержения кратер успел остыть. Но, нет. Дальше идти нельзя, мой костюм просто не выдержит. Подошва и так, кажется, уже дымится. А жаль, очень хотелось бы до пробки дойти, а заодно уровень радиации измерить.
В своем КТ-1 Белов чувствовал себя превосходно. Он вообще не ощущал тепла, и если бы Штернгарт не сказал ему, какая вне костюма температура, он так и оставался бы в неведении. Однако сейчас Саша огляделся и увидел, что окружающие его камни изменили окраску. Они были не красными, а раскаленными добела.
- Я схожу к пробке и сделаю необходимые замеры, - объявил Белов и подошел к ученому.
Осип Ильич покрутил головой.
- Не нужно, Саша, это опасно.
Однако в голосе Штернгарта не было настойчивости, и Белов понял, что он тоже был бы не прочь, если бы Саша сходил к центру кратера, однако отговаривал его ради приличия.
- Мне нужно идти, - твердо сказал Белов. - А то, что же это за испытатель такой, который не доводит дело до конца. А вы здесь оставайтесь. В случае чего помощь окажете.
Белов взял из рук Штернгарта радиометр и медленно направился к жерлу вулкана. Чем ближе он подходил к центру воронки, тем плотнее становился уровень концентрации в воздухе газов и пара. Все больше попадалось на пути раскаленных пород. Земля казалась зыбкой, и Саша теперь более тщательно выбирал то место, куда в следующий раз следует поставить ногу. КТ-1 превосходно выдерживал испытание. Материя оказалась не только жаростойкой, но и теплоизоляционной. Внутри костюма температура так и не повысилась. Вот только из-за отсутствия системы вентиляции Саша потел неимоверно, но на такие мелочи не обращал внимания.
И вот из марева выплыла так называемая вулканическая пробка. Она была совсем не из твердой породы, как представлял себе Белов, а вязкой расплавленной массой. В плотном, затуманенном воздухе угадывались ее очертания. Пробка имела форму круга с неровными краями. Диаметр составлял около десяти метров. Расплавленная масса была живой, она шевелилась, переливаясь всеми цветами радуги, булькала и шипела.
"Огненный цветок, - пришло на ум Белову сравнение, - как в сказке".
Он постоял несколько секунд молча, взирая на это чудо природы, потом включил датчик. Он вновь показывал радиоактивную аномалию. Перед тем как уйти, Белов сделал несколько фотоснимков. Саше повезло - пробка вдруг зашипела, из нее вырвалась струя пара, а затем поднялся столб лавы. Белов вовремя успел нажать на спуск фотокамеры. Кадр получится отменный. Однако в следующее мгновение огненный цветок, булькнув, вздыбился - и Белов едва успел отскочить, как на то место, где он стоял, выплеснулась раскаленная масса. Саша не стал дальше искушать судьбу. Он повернулся и зашагал к поджидавшему его Штернгарту. Ученый ждал его с нетерпением.
- Ну, что там, Александр?
- Фонит, - лаконично ответил Белов.
- Я так и думал! - Осип Ильич был очень возбужден. - Пока я вас здесь поджидал, я вот что надумал. Интенсивная радиационная аномалия в пробке связана, скорее всего, с подъемом кислой магмы, а это значит… а это значит, Саша… - Штернгарт никак не решался договорить до конца свое предположение.
Внезапно Белова озарило:
- Это значит, что скоро будет извержение!.. - закончил он за Штернгарта.
Штернгарт молча кивнул. И словно в подтверждение этого открытия за спиной вулканологов раздался взрыв. Он произошел в том месте, где несколько минут назад находился Белов. В небо поднялся столб пепла, камней и газов, а несколько мгновений спустя на Белова и Штернгарта обрушился град из мелких камней.
- Черт побери, Саша! - вскричал Осип Ильич. - И это только начало! Скоро здесь будет кромешный ад!
Не сговариваясь, вулканологи двинулись к стенке кратера. До троса, ведшего на поверхность земли, было немногим меньше ста метров. Не такое уж и большое расстояние в обычных условиях на земле. За пару минут, не торопясь, можно преодолеть, а спринтеры так вообще за восемь секунд, а то и меньше, бегают. Но здесь в кратере вулкана стометровка приравнивалась к трем километрам, причем по пересеченной местности. Шли с трудом в горку, через бугры и кочки, обходя препятствия, стараясь не наступить на раскаленные камни.
Обмундирование у Штернгарта действительно было мало приспособлено к таким высоким температурам. Ученый задыхался, шел с трудом передвигая ноги.
Когда до троса осталось метров пятьдесят, раздался гул, который исходил откуда-то из глубин земли. А вскоре земля под ногами задрожала. Никогда раньше Белов не попадал в зону действия землетрясения. На мгновение его сковал страх перед проявлением мощи природы, которой ничего нельзя противопоставить, но тут же усилием воли Саша взял себя в руки и, насколько это было возможным, прибавил шаг.
Подземные толчки усилились, холм стал раскачиваться, во всяком случае, так показалось Белову и Штернгарту. Саша взглянул вверх. Витек лежал на краю кратера. Отсюда с расстояния в двести метров его голова казалась не больше горошины. Злобин отчаянно махал руками, призывая путников двигаться быстрее.
Но Саша и Осип Ильич и без его знаков торопились. И вот, когда до спасительного троса осталось метров двадцать, из того места, где находилась пробка, с ревом вырвался столб газа. Дно кратера вдруг приподнялось, а потом вдруг просело в центре, образовав еще более глубокую, чем была раньше, воронку с крутыми склонами.
Белова и Штернгарта отбросило на несколько метров назад. Оба упали, однако, к счастью, не на острые камни, а потому не сильно пострадали. Но все же падения были чувствительными, Саша и Осип Ильич отбили себе внутренности. С трудом, помогая друг другу, поднялись. Земля вокруг была в трещинах и провалах. Отовсюду сочились едкий газ и пар.
Голова Витька все еще торчала над обрывом. Выражения лица Злобина было не различить, однако и так было ясно, что начальник безопасности до смерти напуган. Он делал отчаянные знаки и указывал куда-то за спину Саши и Штернгарта. Оба невольно оглянулись… И Белов почувствовал, как под шлемом у него зашевелились волосы. Сквозь завесу тумана он увидел, что огненный цветок, с находившимся под землей стеблем, вырос и распустился. Теперь он не был, как бы подернут золой, а представлял собой одноцветную раскаленную массу и занимал раза в три большую, чем раньше, площадь. Вулкан выдавливал из своих недр магму, и она, выходя на поверхность, уже в виде лавы заполняла собой кратер.
Новая опасность придала Белову и Штернгарту прыти. Не разбирая дороги, оба кинулись к стенке кратера.
"Еще немного, еще чуть-чуть…" - совсем некстати, а может быть, наоборот, весьма кстати, ибо придавал отваги, вертелся в голове Саши мотив известной песни Владимира Семеновича.