- Это что-то вроде небольшой смены обстановки,- сказала она.
- Смены обстановки,- повторил я.
- Конечно,- сказала она.
- Конечно,- повторил я.
Она заснула раньше меня.
18
Мои руки кого-то обнимали - теплого, мягкого, от кого пахло терпко и приятно. Женщину.
Женщину? Я распахнул глаза, и оказалось, что я не вижу ничего, кроме массы перепутанных светлых волос. Я поморгал, зарывшись лицом в эти волосы. Теплое женское тело уютно прижималось ко мне. На секунду я испугался, не понимая, где я. Потом все вспомнил.
Я, должно быть, пошевелился, сам того не заметив, потому что вдруг вся эта копна волос приподнялась, и в трех дюймах от моего лица оказались два широко открытых голубых глаза. Я моргнул. Они тоже моргнули.
- Доброе утро,- сказал я.
Эбби подпрыгнула на целый метр, вырвалась из моих объятий и замерла, прикрывшись одеялом и оторопело уставившись на меня.
Я напомнил:
- Эбби, это была твоя идея. Вчера вечером ты не видела в ней ничего особенного.
- Чет? - спросила она, как бы желая удостовериться, что это действительно я. Кажется, она тоже начинала вспоминать.
- Это я,- подтвердил я.
Она потрясла головой, взъерошила волосы, потерла лицо ладонями.
- Уф! - сказала она.- Хорошо я спала!
- И я тоже,- поддакнул я.
Она улыбнулась мне.
- Это оказалось довольно мило. Вместе, вот так.
- Надо будет как-нибудь это повторить,- заметил я.- Когда я немного окрепну.
Ее улыбка стала лукавой.
- Наверное, это было бы занятно,- предположила она.
Я протянул руку и дотронулся до ее бока, между трусиками и бюстгальтером.
- Наверное.
Она оттолкнула мою руку и выбралась из постели.
- Ты не должен себя перевозбуждать. Ты еще болен.
- Разве я это делаю?
- Я оденусь. Отвернись, что ли. Как ты себя чувствуешь сегодня?
- Абсолютно исцеленным.
Она надела халат.
- Да? А что именно ты чувствуешь?
Это был на редкость неинтересный халат: бледно-голубой, махровый, с бледно-голубым махровым поясом. Но я не стал его разглядывать, а постарался представить себе то, что было под ним, и ответил:
- Я страшно голоден.
- Это хороший признак.
Она взяла часы, завела их, застегнула на запястье и взглянула на циферблат.
- Мне надо торопиться. Как лучше приготовить яйца?
- Яичницу. А кофе черный.
- Чай.
- С утра?
- Притворимся, будто ты англичанин.
Она подошла к двери и постучала, и через минуту Ральф ее выпустил. Потом он заглянул в комнату и решил оставить дверь открытой.
Вскоре Эбби вернулась с подносом, и, пока я ел, она одевалась. Удивительно, что я не проткнул себе щеку вилкой. Одевшись, она унесла поднос, вернулась в своей оранжевой шубке и сказала:
- Я иду на похороны. Наверное, это ужасно - прийти вот так одетой? Но это все, что у меня есть.
- Ты прекрасно выглядишь,- сказал я.
- Правда? Спасибо.
Она улыбнулась и сразу же нахмурилась.
- На похоронах не полагается прекрасно выглядеть.
- Не беспокойся - жаловаться никто не будет.
- Ты такие милые вещи говоришь,- сказала она.- Пока.
- Пока.
Она ушла. Вошел Ральф, чтобы помочь мне сходить в ванную. Он был угрюм и скучен, а когда уложил меня обратно в постель, спросил, играю ли я в кункен, с таким обреченным видом, как будто был уверен, что я отвечу "нет". Однако он тут же воспрянул духом, когда я сказал "да", принес колоду карт, карандаш и блокнот для записи очков, и мы начали.
Спустя час с четвертью - игра шла по одной десятой цента за очко,- я стал богаче на тринадцать долларов, а Ральф снова выглядел угрюмо, хотя, правда, не скучно. И тут мы услышали звук, который ни с чем не могли бы спутать: звук, который издает ключ, поворачиваемый в замке. Ральф вскочил на ноги. Откуда-то из-под его одежды магически возник пистолет и оказался в его руке.
Я было начал:
- Это Эб…
Он отчаянно махнул на меня пистолетом, чтобы я умолк, и прошептал:
- Я велел ей позвонить.
Мы услышали, как открылась дверь. Ральф указал на чулан, приложил палец к губам. Я кивнул. В мгновение ока он очутился в чулане и прикрыл за собой дверь, но не слишком плотно.
Карты были разложены на кункен. Я услышал, как закрылась дверь в холле, схватил карты и поднял их левой рукой, не отрывая взгляда от двери и держа колоду перед собой, как герои в фильмах про вампиров держат распятие.
Кто-то ходил по квартире. У меня зачесалась голова под повязкой.
На пороге появился детектив Голдерман. Секунду он еще продолжал смотреть назад, в гостиную. Потом заглянул в спальню, без всякого интереса, как будто был уверен, что она пуста. И тут его взгляд наткнулся на меня. Он вытащил руки из карманов, перешагнул через порог, сдвинул шляпу на затылок и произнес:
- Ты?
- Привет,- сказал я. И приветственно помахал колодой карт.
19
- Куда ни придешь, везде ты.
Он вошел в комнату, посмотрел в одну сторону, в другую. К чулану он внимания не проявил.
- Пожалуй, вы правы,- согласился я.
Я волновался, наверное, сильнее, чем в те минуты, пока думал, что, может быть, кто-то пришел убить меня. По крайней мере, убийца не стал бы мучить меня вопросами, а детектив Голдерман, похоже, собирался заняться именно этим.
Он сразу и начал, не теряя даром времени. Подошел к кровати, посмотрел на нее и спросил:
- Играешь в солитер на деньги?
Я тоже посмотрел. Смятые банкноты, стопки четвертаков, мелочь, разбросанная по одеялу.
- Угу,- сказал я.
Он сел на тот самый стул, с которого только что встал Ральф, и смотрел на меня, ожидая ответа.
Знает ли Ральф, кто это? Он может вообразить, что это один из людей Дробла, выйти и пристрелить его. Подумав, я сказал:
- Понимаете, детектив Голдерман, дело в том, что я играл в кункен с Эбби, до того как она ушла.
- Эбби?
- Эбби Маккей. Сестра Томми.
Он кивнул.
- Она на похоронах?
- Она вернется сюда,- пояснил я.- Это ее вы хотели видеть?
- Я просто осматриваюсь, Честер. Что случилось с твоей головой?
Я ждал этого вопроса, знал, что услышу его и очень хотел бы знать, что же я скажу в ответ. И вот этот вопрос прозвучал, и что же я сделал? Я переспросил с недоумением:
- Моя голова?
Как будто раньше я не сознавал, что она у меня есть. И потрогал повязку.
- Твоя голова,- подтвердил он и кивком указал на нее.
- Я упал,- объяснил я.- Я поскользнулся на льду на улице и упал.,
- Как нехорошо. Ты обращался к врачу?
- Да. Эбби вызывала. Он пришел и наложил мне эту повязку. Он сказал, что несколько дней мне не стоит выходить, поэтому я все еще здесь.
- Это произошло не сегодня?
- Нет. В среду вечером.
- Ты, наверное, очень неудачно упал.
Почему меня всегда мучает ощущение, что детектив Голдерман мне не верит? Может быть, потому, что я всегда говорю ему неправду?
- Ну да,- подхватил я.- У меня что-то вроде пореза сбоку на голове.
Я сделал неопределенный жест рукой, в которой держал карты.
- Тебе повезло, что не пришлось отправиться в больницу.
- Ага. Пожалуй, да.
- Да что там. Повезло, что не насмерть,-сказал он.- Так ты старый друг Эбби Маккей?
- Нет… не совсем. Я познакомился с ней не так давно.
- Когда же?
- Э… в среду.
Он улыбнулся уголком рта.
- Можно сказать, что ты упал при виде ее, а?
- Хе-хе,- сказал я.
- Как мило с ее стороны, что она бросила свои дела, чтобы о тебе позаботиться,- продолжал он.- Все-таки вы только что познакомились, и вообще…
- Да, э… Да, мило.
Он снова оглядел комнату.
- Я так понимаю, миссис Маккей эти дни здесь не живет. Жена Томми Маккея.
- Нет. Нет, не живет.
Он взглянул на меня с той особенной небрежностью, которой я так не доверял.
- Где она сейчас, ты не знаешь?
- Нет, не знаю,- ответил я.- Я не видел ее с понедельника. С того дня, когда убили Томми.
- Другими словами, это не она сейчас в чулане,- заметил он.
- Э… в чулане?
- В чулане,- подтвердил он.- Если сестра Томми на похоронах, а его жену ты не видел с понедельника, значит, ни одна из них не может сейчас быть в чулане, разве не так?
- Э… Ну…
- Значит, там кто-то другой,- заключил он.- Разве не так, Честер?
- А…
Я сделал беспомощный жест колодой карт, и из чулана вышел Ральф. Он по-прежнему выглядел угрюмым.
Детектив Голдерман лениво повернул голову и нехотя взглянул на Ральфа.
- Я вас знаю?
- Нет,- сообщил ему Ральф.
- Вы там кого-нибудь ждали?
- Фотографии проявлял,- парировал Ральф.
- А…- сказал детектив Голдерман.- У вас не найдется какого-нибудь удостоверения личности?
- Ага.
Ральф достал свой бумажник, извлек из него водительские права и передал их детективу Голдерману.
Голдерман вынул из внутреннего кармана записную книжку и карандаш и переписал какие-то данные с прав Ральфа, потом вернул их ему и убрал записную книжку. Наконец он встал и сказал:
- Ральф, мне придется тебя обыскать, ты не возражаешь?
По лицу Ральфа было видно, что эта новость не осчастливила его, но он ответил только:
- Если вам так надо.
И поднял руки.
- Спасибо, Ральф! - сказал детектив Голдерман и тщательно всего его ощупал, но не нашел пистолет, который, как я знал, у Ральфа был.
Закончив, он взглянул на чулан и спросил:
- Я вот думаю, не стоит ли мне и в чулан зайти?
Ральф сделал чрезмерно галантный жест и сказал:
- Прошу вас.
Но смотрел он по-прежнему угрюмо, да и тон был не слишком приветливый.
- Ну, Бог с ним,- решил детектив Голдерман и снова посмотрел на меня.
Я знал, что рано или поздно он возобновит свои расспросы, хотя я этого отнюдь не желал.
- Честер,- сказал он,- ты рассказал мне не всю правду, так ведь?
- Э…- протянул я. Наверное, он думал, что это мое любимое слово.- Что вы имеете в виду?
- Ну, Ральфа, к примеру. Ты ведь не собирался представить его мне?
- Ну…- пробормотал я.- Мне казалось, что он сам должен решить, хочет он выходить или нет.
- И все-таки, Честер,- возразил он,- получается, что ты это от меня утаил.
- Да, сэр,- признал я.- Пожалуй, да.
- Это ведь было так просто, Честер,- продолжал он.- Когда я вошел, ты должен был только сказать: "Познакомьтесь, пожалуйста, с моим другом, Ральфом Корваччио, он находится в чулане". И тогда я бы по-прежнему считал, что ты - человек, которому я могу доверять. Человек, чьему слову я всегда могу верить.
Мне нечего было возразить.
Детектив Голдерман стоял и глядел на меня. Казалось, он обдумывал, что со мной делать дальше, и вряд ли ему приходило в голову что-нибудь приятное для меня. Наконец он сказал:
- Ты помнишь, о чем мы говорили, когда я заходил к тебе домой?
- Да. Конечно.
- Помнишь, я упомянул кое-какие имена и спросил, не знаешь ли ты кого-нибудь из этих людей или не слышал ли о ком-нибудь из них? Ты помнишь эти имена?
- Думаю, да,- ответил я.
- Давай-ка проверим твою память.
- Фрэнк Тарбок,- сказал я.- Уолтер Дробл. Багс Бендер. Да, и Соломон Наполи.
- Очень хорошо,- кивнул он.- И ты помнишь, что ты мне ответил?
- Что я не знаю их.
- Не знаешь о них ничего.
Он ткнул большим пальцем назад через плечо, в сторону Ральфа.
- Ну а Ральф - твой старый друг, Честер? Или его ты тоже знаешь только со среды?
- Мы знакомы со вчерашнего дня,- уточнил я.
- Вот как. А за это короткое время, Честер, Ральф не упоминал, на кого он работает?
- Ну…
- Ты знаешь, на кого работает Ральф, Честер?
Я посмотрел на Ральфа, но тот уныло разглядывал затылок детектива Голдермана, и помощи от него ждать не приходилось. Тихим голосом, стараясь никого не видеть, я проговорил:
- По-моему, он работает на Соломона Наполи.
- Соломон Наполи. Это ведь один из тех четверых, о которых я тебя спрашивал, не так ли?
- Мистер Голдерман, до тех пор, пока меня силой не втянули в эту историю, я действительно не знал никого из них, клянусь, никого. Я не хочу их знать и сейчас, поверьте мне на слово.
- В какую историю, Честер?
- Все эти люди…- начал я и споткнулся на полуслове.
Даже если бы я захотел объяснить ему, что происходит, я не смог бы этого сделать. Я не знал, с чего начать. Поэтому, неопределенно махнув рукой, я сказал:
- С тех самых пор, как убили Томми, все они вцепились в меня, потому что это я его нашел.
- Это все, Честер?
- Да. И, что хуже всего, я и вправду здесь ни при чем, просто случайный человек, и никто мне не верит.
- Ты говоришь очень убедительно, Честер,- ответил он.- Правда, мне трудно соотнести твое утверждение с фактом, что, как выяснилось, ты спрятал в своем чулане известного гангстера…
- Я никого не прятал в своем чулане! Он сам зашел туда!
- И тем не менее, Честер, ты…
Зазвонил телефон. Ральф быстро сказал:
- Это меня. Я жду звонка.
И направился к двери.
Детектив Голдерман указал на аппарат, стоящий возле кровати.
- Почему бы не взять трубку здесь?
- Этот не работает,- объяснил Ральф и вышел из комнаты.
Голдерман взглянул на телефон. Подошел, снял трубку, поднес ее к уху, послушал, повесил. Наклонился, посмотрел на провод под столиком, подобрал его, покрутил в пальцах оборванный конец, взглянул на меня. А я смотрел на него, и у меня было такое чувство, будто я играю в покер.
- Честер, пока мы одни, ты не хочешь мне еще что-нибудь сказать?
- Нет,- ответил я.- Я все сказал. Я ничего ни от кого не скрываю.
- Пожалуй, этому трудно поверить, Честер.
- Все так думают,- вздохнул я.
Он бросил провод, подошел к двери и остановился на минуту, прислушиваясь, как Ральф разговаривает по телефону в гостиной. Я тоже слышал его голос, хотя слов разобрать не мог. Похоже было, что говорят в основном на другом конце провода, а Ральф ограничивается односложными ответами.
Детектив Голдерман снова взглянул на меня.
- Ты можешь дать какое-нибудь объяснение, почему он здесь?
- Его босс мне тоже не поверил,- сказал я.
Он отошел от двери.
- Чему не поверил?
- Что я ни в чем не замешан.
- В чем не замешан?
- Откуда мне знать? Я в этом не замешан, так что откуда бы мне знать, что это?
- Я полагаю, это уже кое-что,- сказал он.- Значит, Наполи думает, что ты в чем-то замешан, и поэтому Ральф здесь.
- Да.
- Но это не объясняет, зачем Ральф здесь.
- Он здесь для того,- пояснил я,- чтобы дождаться телефонного звонка от своего босса. Тот скажет ему, что я действительно ни в чем не замешан. Тогда он уйдет.
- А что, если ему скажут по телефону, что ты замешан?
- Не скажут, потому что я не замешан.
- Но что, если бы сказали? Что бы тогда было?
- Полагаю, я получил бы пулю,- сказал я, едва успев вовремя остановиться. Я уже почти произнес "еще одну", а за эти слова детектив Голдерман ухватился бы обеими руками.
Но и без того моя фраза его заинтриговала. Он спросил:
- Разве это не беспокоит тебя? Разве нет никакой вероятности, что они допустят ошибку?
- Только не сейчас,- ответил я.
- Ты не хочешь вдаваться в подробности, верно, Честер?
Я покачал головой.
- Подробности недоступны моему пониманию,- объяснил я.- Я не хочу хитрить и не пытаюсь ускользнуть от ответа. Подробности просто абсолютно недоступны моему пониманию, и этим все сказано. Подробностей слишком много, и они никак не укладываются в моей голове.
- Попытайся мне просто все рассказать,- предложил он.
- Я не знаю, с чего начать.
- С начала.
- Я нашел тело Томми Маккея, и все как с цепи сорвались.
На пороге появился Ральф.
- Это был наш друг,- сообщил он мне.- Он велит сказать тебе, что все о'кей.
- Хорошо.
Я взглянул на детектива Голдермана.
- Вот видите?
- Вижу.
Он смотрел на Ральфа.
Ральф тоже посмотрел на него и спросил:
- Не возражаете, если я теперь уйду?
- Не уверен,- вздохнул детектив Голдерман.- Возможно, я попрошу тебя пройти со мной в участок и ответить на несколько вопросов.
- Время только потеряете,- пробурчал Ральф.
- Наверное, ты прав,- подумав, согласился детектив Голдерман.- Ладно, Ральф, ты можешь идти.
- Спасибо,- сказал Ральф.
Невозможно было определить, с сарказмом это прозвучало или нет.
- Скорее всего, мы еще увидимся,- сказал ему детектив Голдерман.
- Может, и да.- Ральф взглянул на меня.- Тебе везет,- заметил он.- В картах.
- Угу,- кивнул я.
Он вышел. Никто из нас не произнес ни слова, пока мы не услышали, как за ним закрылась дверь. Затем детектив Голдерман спросил:
- Ну, Честер? Может быть, ты теперь хотел бы что-нибудь сказать?
Я подумывал об этом, я колебался, я уже почти готов был рассказать ему все, но все-таки я этого не сделал. Во-первых, после того как вы достаточно долго повторяли одну и ту же ложь, вам уже как-то неудобно говорить правду. Во-вторых, правда в данном случае была слишком сложна, а голова у меня просто раскалывалась от боли, и я сомневался, что смогу хорошенько все объяснить. И в-третьих, я вообще не хотел ни с кем говорить, не посоветовавшись предварительно с Эбби, это было бы нечестно по отношению к ней.
Я думаю, что "в-третьих" было всего лишь поводом, но, когда вам нужно оправдаться перед самим собой, любой повод хорош. И я ответил:
- Ничего. Совсем ничего.
- Очень хорошо, Честер,- сказал он.- Наверное, я тебя еще увижу.
- Наверное, увидите,- мрачно согласился я, и он ушел.
20
Я дремал, не доиграв сам с собой в солитер, когда позвонили в дверь. Это разбудило меня настолько, что я пошевелился и сбросил половину колоды с постели на пол, после чего проснулся окончательно. Первой моей мыслью было - что во рту у меня какой-то отвратительный привкус, вероятно более подходящий для мусорного бака позади китайского ресторана, а второй - что кто-то позвонил в дверь.
Вставать я не собирался. Если это Эбби - она в конце концов войдет сама. Если это не Эбби - я не хочу иметь никакого дела с теми, кто пришел. Поэтому я сидел на месте, водя языком по налету на зубах и думая только о том, что у меня болит спина и кружится голова; но, когда я услышал, как открылась дверь холла, к моему удивлению, оказалось, что я боюсь. Замерев, я смотрел на дверь.
К счастью, это была Эбби. Она вошла с мороза, вся розовая и сверкающая, и оранжевая шубка делала ее похожей на соблазнительный, нарядно завернутый подарок, присланный, чтобы вознаградить меня за все, что мне пришлось вытерпеть.
- Привет,- сказала она.- Ты выглядишь так, будто смерть немного смягчилась.
- Спасибо,- сказал я.- Ты выглядишь великолепно.
- Спасибо. Где наш веселый друг?