Когда Джим и Эльфа вышли на улицу, она снова заговорила о пироге. Еще до поездки в больницу Джим сообщил ей, что в лаборатории не нашли в пироге яда. Эльфа не поверила.
- Но я был у Сюпера, и он прямо заявил мне, что яда не обнаружено, - настаивал Джим.
- Я все утро думала о том, не был ли мой отец свидетелем какой-либо сцены в связи с убийством мисс Шоу, - сказала Эльфа. - Может быть, он заметил убийцу. Утром я поехала в Кинг-Венг-Уолк, чтобы увидеть мистера Кардью. Он говорит: возможно, отца хотели отравить, потому что он видел, что происходило в береговой вилле. Ведь отец жил в пещере, откуда отлично виден Бич-Коттедж. Сюпер говорил, что полиция исследовала пещеру. Возможно, отец жил там в течение многих лет. Он обычно спускался вечером со скалы по веревочной лестнице, и возвращался в пещеру с рассветом, каждый раз поднимая за собой лестницу. Она была настолько бела от мела, что даже Сюпер не заметил бы ее среди бела дня.
…У дверей дома Эльфы на Кубит-стрите Джим был разочарован: он ждал, что девушка пригласит его на чашку кофе. Но Эльфа сказала:
- Я буду сегодня очень негостеприимной и не приглашу вас в дом. Я очень устала и чувствую себя нехорошо.
- Стакан чая в парке и музыка быстро снимут усталость. Разрешите пригласить вас…
- Нет, мистер Ферраби, благодарю вас. Я бы хотела хорошенько отдохнуть. Я предчувствую какую-то опасность… думаю, случится нечто ужасное…
- Чувствую, вам действительно следовало бы выпить стакан чая в парке, - сказал Джим с улыбкой. Эльфа улыбнулась и пожелала ему спокойной ночи.
Был чудный вечер. Джиму не хотелось ужинать одному. Он повернул автомобиль на запад к первому участку, но не нашел ни Сюпера, ни Леттимера. Тогда он поехал в Баркли-Стек. Мистер Кардью разгуливал по саду, заложив руки за спину. Лоб его был нахмурен, он казался озабоченным. Услышав шум мотора, Кардью обернулся и, узнав Джима, приветливо помахал рукой.
- Добро пожаловать, мистер Ферраби! Вас я рад видеть больше, чем всех остальных… Никак не могу прийти в себя после смерти несчастной Дженни, все кажется мне нереальным; часто мне чудится ее голос… бедная Дженни! - он тяжело вздохнул.
…Они дошли до конца дерновой площадки и повернули на маленький лужок справа. Отсюда был хорошо виден Хиль-Броу, владение Эльсона. Из трубы большого камина поднимался белый дым.
- Сегодня слишком тепло, чтобы топить! - заметил Кардью. - Интересно бы знать, зачем он топит камин в такой теплый вечер?
Кардью и Джим молча стояли, глядя на дым.
- Может быть, слуги сжигают хворост, - предположил Джим.
- Нет, для этого есть специальная печь в саду. Кроме того, сейчас весна, и сад давно очищен от хвороста и сухих листьев.
- Вероятно, он сжигает свои старые бумага, - добавил Кардью, - я тоже поступаю так каждый год…
Адвокат многозначительно хмыкнул.
- Я не особенно хорошо знаю Эльсона, - сказал он, - но он слишком ленив, чтобы самому уничтожать старые бумаги… интересно знать, что же он сжигает?
Кардью оглянулся и позвал садовника.
- Погодите, я напишу письмо, а вы передадите его мистеру Эльсону, - сказал он ему. Через минуту Кардью появился с конвертом в руках. Садовник пошел к дому Эльсона.
- Видите ли, мистер Ферраби, я пригласил мистера Эльсона к завтрашнему ужину не потому, что рад видеть его в своем доме. Просто мне интересно, застанет ли мой садовник его одного в комнате, когда передаст это письмо.
- Но зачем это?
- Интересно, отослал ли Эльсон слуг, чтобы остаться одному. А теперь, мистер Ферраби, я покажу вам кое-что интересное.
Джим прошел за адвокатом в его рабочий кабинет. Он догадался, что имеет в виду адвокат под этим "кое-что", увидев на столе некий предмет, завернутый в бумагу. Кардью сорвал обертку, и Джим увидел модель Бич-Коттеджа.
- Я заказал специальному мастеру эту модель, которую он изготовил в течение одного дня, - сказал Кардью с гордостью. - Вот я снимаю крышу. - Сказав это, он снял крышу и показались маленькие комнаты. - Мастер еще не окрасил модель, но это не важно… Вот здесь кухня! - Кардью указал карандашом на одну из комнат. - Вы можете даже заметить дверные болты… Вот отверстие между кухней и столовой, то есть небольшое оконце, закрываемое ставнем. Я должен обратить ваше внимание на важный факт. С момента, когда Дженни Шоу вошла в дом и до того, когда она или кто-то другой вышли оттуда, прошло пять минут. Теперь ясно: она или они оба тотчас вошли в кухню… спрашивается, зачем?
- Чтобы захватить с собой письмо.
Кардью смущенно взглянул на Джима.
- Письмо? - быстро спросил он. - Что вы хотите этим сказать?
- Ну, это письмо, адресованное врачу секционной камеры западного Суссекса. Сюпер нашел конверт и кирпич под кухонным столом, под которым лежало это письмо.
- Письмо? Вот этого я не понимаю! - глаза адвоката забегали. - Об этом Сюпер не сказал ни слова на последнем заседании следственных властей. К тому же это не вкладывается в мою версию. Было бы лучше, если бы Сюпер не запаздывал со своими сообщениями.
- Я уже жалею, что рассказал вам о письме…
Кардью мрачно посмотрел на модель.
- Но письмо еще можно согласовать с моей версией, - сказал он, помолчав. Джим заметил, что голос Кардью дрогнул. - Я не хотел допустить какого-то иного мотива убийства, кроме… Вы сказали, конверт был адресован врачу секционной камеры? В таком случае, возможно, это самоубийство?
- Нет, Сюпер уверен, что это - убийство, - сказал Джим и тотчас же пожалел о своей чрезмерной болтливости.
- Да, я должен опять начать все сначала, - продолжал Кардью, - но я решу эту загадку во что бы то ни стало. Я уважаю Минтера, несмотря на все его недостатки. Но убежден, что в данном случае Минтер не окажется победителем…
Кардью взял с письменного стола фальцбейн и стал перелистывать страницы своего манускрипта. Джим был поражен трудоспособностью и усердием этого человека. Одна страница была полностью испещрена цифрами и датами. На другой - красовался эскиз части дома, примыкающей к морю. Вертикальные линии пересекали эскиз, указывая на силу прилива в разные часы дня. На столе лежало множество негативов разных частей дома. Географическая карта Суссекса была усеяна красными линиями. Джим решил, что линии обозначают дороги, которыми мог убежать убийца. В этот момент в комнату вошел садовник.
- Я передал мистеру Эльсону ваше письмо, сэр, - доложил он хозяину.
- Он сам открыл вам дверь? - спросил адвокат.
- Да. Я ждал довольно долго, пока он спустится в коридор. Слуг нигде не было видно.
Кардью с тонкой усмешкой откинулся на спинку кресла.
- Как он был одет? Вы заметили выражение его лица? Как выглядели его руки?
- У него были черные руки, - сообщил садовник, - похоже, будто он чистил каминную трубу. Он был в одной сорочке, и его лицо было красным от жары.
Кардью снова улыбнулся.
- Благодарю вас, можете идти! - Он многозначительно хмыкнул. - Я знал: там что-то происходит, - вел он свое, когда дверь за садовником закрылась. - Теперь спрашивается: что общего между странным поведением Эльсона и смертью Дженни? Вы знаете, что они хорошо знакомы… Со слов прислуги, Дженни часто навещала Эльсона в Хиль-Броу. После этого зловещего случая Эльсон пьет запоем. Ни разу еще у него не было трезвого дня. Он и раньше пил, но сейчас уже полностью утратил контроль над собой. Прислуга отказывается работать у него. По ночам Эльсон разгуливает по дому и, страдая от припадка страха, кричит на весь дом.
Кардью встал, закрыл модель крышкой и завернул ее в бумагу.
- До сих пор мои розыски носили абстрактный характер, но теперь я займусь конкретным делом…
- Что вы хотите этим сказать? - поинтересовался Джим.
- Я раскрою тайну Хиль-Броу…
Сержант Леттимер вышел из своей квартиры лишь с наступлением темноты. Он добирался до Хиль-Броу окольным путем. Пробрался через дыру в изгороди, которую хорошо знал. Пройдя сквозь чащу, дошел к маленькой зеленой калитке в стене. Открыв калитку ключом, он тщательно запер се и, оглянувшись, осторожно пошел по щебневой дорожке к парадным дверям. Потом торопливо вынул из кармана белую бумагу, покрытую с одной стороны гуммиарабиком, намочил ее и наклеил на дверную панель. Потом обогнул дом и подошел к французскому окну, выходившему на дерновую площадку. Тихо постучал. Ответа не было. Он повторил стук громче. Наконец за тяжелой гардиной показалось испуганное лицо Эльсона.
- Это вы? - прорычал он.
- Да, я! Спрячьте свой револьвер, никто вас не тронет.
Эльсон поднял гардины. Леттимер впрыгнул в комнату, спустил гардины, опустился на стул и взял сигару из табакерки.
- Сюпер поехал в город, - сообщил он, закуривая.
- Пусть он едет хоть в ад! - бросил зло Эльсон.
Леттимер заметил, как изменилось лицо американца. Губы его дрожали. У него был вид человека, страдающего от сильного запоя.
- Сюпер не просто поехал в город, - с нажимом произнес сержант, - он поехал в город по весьма интересному делу.
- Да пусть он катится к черту! - взорвался Эльсон.
- Тише! - испуганно прошептал Леттимер. - Ну что за крики? Сюпер подозревает и меня. Он прочел мне вчера целый реферат о пользе чистосердечного признания в должностных преступлениях.
- Но при чем здесь мы? Какое отношение имеем мы к убийству этой несчастной старой девы? - пожал плечами Эльсон.
- Не будем об этом, - уклончиво бросил Леттимер. - Что за пожар вы устроили сегодня ночью?
- Пожар? Я вас не понимаю.
- Я видел дым из трубы вашего дома.
- Я сжег массу ненужных вещей.
Следующие пять минут прошли в молчании. Оба курили.
- Вы были сегодня утром в городе, - наконец произнес Леттимер.
Эльсон зло глянул на него.
- Я хотел выбраться из этого проклятого гнезда. Я что, не имею права выехать в город?
- И какую каюту вы заказали?
Эльсон вскочил, как ужаленный.
- Что? Послушайте, вы…
- И вы взяли билет прямо до Нью-Йорка?
- А вам это известно откуда?
- Ниоткуда. Я давно предчувствовал это. Мне, видите ли, жаль лишаться выгодного клиента.
- Кажется, вы называли мои деньги "ссудой", - ядовито заметил Эльсон. - Не знаю, почему я вообще давал вам деньги…
- Я был вам полезен. В будущую субботу я сумею быть вам еще более полезным. Конечно, вам неприятно, что я знаю о ваших намерениях оставить Лондон. В Канаде вы, пожалуй, будете в безопасности.
- Я везде в безопасности! - снова взорвался Эльсон.
- Тогда почему же вы спешите поскорее уехать из Англии?
- Потому что Англия мне надоела, - мрачно заявил Эльсон. - Смерть Дженни расстроила мои нервы. Скажите, Леттимер, что стало с бродягой-певцом?
- Которого поймал Сюпер? Он где-то в городе. А что?
- Ничего, я просто так спросил. Он был в моем саду, когда Сюпер его поймал. Он слабоумный, что ли?
- Немного. По крайней мере так думает Сюпер…
- Слушайте, Леттимер, - произнес Эльсон глухим и хриплым голосом. - Вы ведь знаете законы Англии… Никто не обратит внимания на слова сумасшедшего бродяги. Я имею в виду судей. На случай, если бродяга будет болтать… будет оскорблять людей или тому подобное… судьи ведь не поверят сумасшедшему?
Леттимер испытующе посмотрел на него.
- Что это вы так разволновались?
- Я разволновался? Ну вот еще! Кажется, я где-то в Америке видел этого бродягу. Кажется, в Аризоне. Я был фермером и обругал его… я ему хорошо врезал тогда…
Эльсон врал, и Леттимер знал это.
- Не думаю, чтобы судьи обращали внимание на показания сумасшедшего, - сказал сержант, - но бродяга скоро не будет больше слабоумным. Сюпер сказал, что предстоит операция и есть надежда на полное выздоровление Лейджа.
Эльсон вздрогнул, его лицо исказилось.
- Неправда, он не выздоровеет! - закричал он, обхватывая голову руками. - О боже, если бы я знал, если бы я знал!..
Леттимер спокойно наблюдал за ним.
- Я давно догадывался, что Джон Лейдж держит вас в своих руках. Но будьте спокойны, он не так скоро заговорит, - произнес он со значением.
Эльсон испытующе посмотрел на него.
- Допустим, он не настолько ненормален, - сказал сержант, - как вы предполагаете. Рассказывают, будто он жил в пещере на скалах вблизи Бич-Коттеджа. И не исключено, что он находился около дома, когда там была Дженни. Что скажете относительно этого? - продолжал Леттимер и, расхохотавшись, выпустил к потолку облако дыма.
- Что скажу? А ничего. Вы ошибаетесь, полагая, что у меня что-либо общее с Лейджем. Я его никогда не знал и не видел до сих пор, - упрямо заявил Эльсон. Потом вдруг дал рукой знак молчать и прислушался. Вынул часы и посмотрел на них.
- Слуга вернулся, - сказал он.
- Он войдет сюда?
- Нет. Он входит только когда я звоню.
Раздался стук в дверь. Леттимер быстро встал и спрятался за гардины. Эльсон открыл дверь. То был слуга.
- Извините, сэр, я не хотел вас беспокоить…
- Хорошо, но зачем же вы тогда побеспокоили меня? - спросил раздраженно Эльсон.
- Я должен кое-что сообщить… Не знаю, читали ли вы надпись на дверях… Я хотел сорвать бумагу, но это оказалось непросто…
- Надпись на дверях? - уставился на слугу Эльсон. - Вы о чем это? Какая бумага?
Он торопливо вышел за слугой в коридор, освещенный большой лампой. У парадных дверей горел тоже свет. Эльсон долго читал бумагу и не поверил своим глазам.
"Джени Шоу умерла, за ней последуете вы.
"Большая Нога".
Эльсон схватился за голову. На миг он оцепенел. Да, это не сон, а реальность. Он хотел было закричать, но издал какой-то сдавленный стон. Потом, как угорелый, бросился в рабочий кабинет, захлопнул дверь и запер ее.
- Леттимер! Леттимер!
Он подбежал к гардинам, но сержант уже исчез тем же путем, каким и явился.
Мотоциклет Сюпера, что славился по всей окрестности, рано утром лежал в разобранном виде на кухонном столе Сюпера, усердно чинившего мотор, который испортил только благодаря "инженерному искусству" инспектора. Рядом стоял младший сержант с засученными рукавами и помогал начальнику чинить "адскую машину", поскольку обладал некоторыми техническими познаниями. Младший сержант был весьма работоспособным и аккуратным полицейским. Он почтительно наблюдал за работой начальника и во всем соглашался с ним. Только, пожалуй, это делало его присутствие здесь сносным для Сюпера.
- Я не променяю свою "огненную стрелу" на десять новых мотоциклетов, - говорил Сюпер. - Владелец соседнего кино однажды взял у меня ее напрокат, чтобы сопровождать свой военный фильм орудийными залпами. Моя машина блестяще выполнила эту задачу. Мои друзья и сослуживцы собрали довольно крупную сумму, чтобы купить мне к именинам новенький бесшумный мотоциклет. Я охотно принял подарок, а через неделю он исчез. Я опять сел на свою старую машину. На удивленные вопросы отвечал, что новая машина сломалась. На самом же деле я продал ее, а на вырученную сумму купил инкубатор и окрасил заново свой старый мотоциклет… Ну, а остаток положил в банк, понятное дело. Я не бросаю деньги на ветер.
- Но шум и грохот невыносимы, сэр…
- Шум есть шум, милый сержант, - сказал Сюпер, завинчивая гайку. - Вы слыхали, чтобы какой-то инженер изобрел глушитель для грома?
- Нет, не слыхал…
- Когда овца блеет - корова мычит, - засмеялся Сюпер.
- Но вам нужен хороший глушитель для мотора…
- Не стоит попусту тратить деньги. Все люди любят треск моей машины. Они переворачиваются ночью в постелях и произносят: "Все в порядке, Сюпер объезжает участок".
- Но если вор услышит вашу машину, он же удерет?
- Никогда! Шум моего мотора подобен разговору чревовещателя. Вор думает, будто моя машина едет справа, а в это время, она едет слева. Но, милый сержант, что с вами сегодня? Вы спорите и не даете мне даже слова вставить.
Сержант послушно замолчал. Сюпер закончил работу, испробовал мотор, закурил трубку и, взглянув на небо, нашел, что погода великолепная. Он направился в сарайчик и вытащил из него мешок ячменя. Осмотрев курятник, он накормил кур, собрал яйца и принес их в комнату.
Сюпер как раз переодевался, когда появился Леттимер.
- Где вы были ночью? - спросил Сюпер, ожесточенно водя щеткой по мундиру.
- У меня была свободная от дежурства ночь.
- Когда я был молод, у меня не было свободных ночей, - ядовито заметил старый сыщик. - Принесите мне почту!
Леттимер ушел и вернулся с пачкой официальных писем. Сюпер рассортировал их.
- Вот счет, вот приказ об аресте, вот жалоба жителей на шум мотоциклета, вот письмо от хитрого Алекса из министерства финансов, - бормотал Сюпер, быстро разбирая одно письмо за другим, - а вот письмецо, которое мне и нужно.
- Гм! - произнес Сюпер, прочтя письмо. - Вы слышали когда-либо об аконите, сержант?
- Нет. Это что - яд?
- Да, немного ядовитое вещество… малейшая доза, величиною с булавочную головку, могла бы вас убить, Леттимер. А для меня она была бы совершенно безвредна, поскольку я сильнее и выносливее вас и не провожу ночи в джаз-банд-чарлстонах, танцуя сразу с дюжиной барышень.
- А что за письмо - сообщение присяжного химика? - поинтересовался Леттимер, уже привыкший к лекциям о морали.
- Да. Для начала необходимо узнать, не покупал ли кто-нибудь аконита. Обычно он не отпускается частным лицам в аптеках. Наведите справку в Скотленд-Ярде. Вы на самом деле ничего не слыхали об аконите? - спросил Сюпер, поправляя воротник.
- Ну, конечно же, нет…
- Готов биться об заклад, что старый Кардью, этот знаменитый теоретик-любитель, расскажет вам с десяток случаев, когда люди были отравлены аконитом.
- Я не сомневаюсь, - сказал Леттимер.
- Я ненавижу отравителей, слышите? - с нажимом произнес Сюпер, завязывая галстук. - Это самый низкий род преступников. Кроме того, они никогда не сознаются в совершенном преступлении, даже если веревка уже надета им на шею. Вам известно это, Леттимер?
- Нет, - спокойно ответил тот.
- Готов держать пари, что старый Кардью это знает. Более чем уверен: у него масса книг о таких ядах и таких отравителях, что волосы станут дыбом! Надо бы мне тоже выписать парочку подобных книжек, чтобы не отставать от времени…
Расправившись с утренней почтой, Сюпер сел на мотоциклет и отправился на центральную телефонную станцию, чтобы допросить заведующего. Потом пробыл два часа в полицейском участке на Хей-стрит и успел за это время ознакомиться с различными сортами писчей бумаги, водяными знаками и прочими занятными вещами. Он также побывал в магазине, где торгуют пишущими машинками разных систем. Когда Сюпер спускался на мотоциклете по боковым улицам, прилегающим к взморью, он подумал, что самое важное только начинается.
Когда Сюпер обогнул одну из улиц, его заметил Джим Ферраби, ехавший с Эльфой по направлению к Грин-парку. Эльфа настояла на том, чтобы он повернул автомобиль и догнал мотоциклет Сюпера.
- Мы едем в Кенсингтон-Гарден, не хотите ли с нами? - спросила Эльфа Сюпера.
- Не думаю, чтобы мое присутствие оказалось теперь кстати, - улыбнулся Сюпер, взглянув на Джима. - Я никогда не был идиотом, чтобы мешать молодым влюбленным хорошо проводить время.