– Под каким ни смотри, – губы женщины еле заметно улыбнулись, но лицо осталось неизменно спокойным. – Когда я одна ездила отдыхать, бывший муж меня спрашивал, изменяла ли я ему на курорте. И я ему честно отвечала, что нет. Но ведь была ещё дорога – самолёт, корабль… Нужно же было добраться до места отдыха. Но их никто не учитывает. Это транзит. – Она снова отвернулась к окну. – Короткий, мимолётный, ни к чему не обязывающий… А ведь именно поэтому он так интересен. Мы бегаем, суетимся, выстраиваем долгоиграющие стереотипы, а в конце концов с упоением вспоминаем только вот такие транзиты.
– Виктория Сергеевна, я вижу, сегодня Вы подвержены меланхолии. Вас что-то тревожит и, как мне кажется, это не та проблема, которая привела Вас сюда ранее. Вы хотите поговорить об этом?
В воздухе повисла неуютная пауза. Она разбавлялась барабанной дробью дождя, возводя уныние в превосходную степень. Татьяна Анатольевна присела в глубокое кресло и стала ждать, когда Януш соберётся с мыслями. Голос последней ей показался глуше, чем прежде, он вибрировал дрожью на окончаниях слов:
– Почти четыре месяца назад умерла моя подруга. Наверное, можно было бы сказать, лучшая.
– Мне очень жаль…
– Можно было бы так сказать, если бы не моя ненависть к ней, – Януш продолжала свой рассказ, беспардонно скомкав слова соболезнования. – С первого дня нашего знакомства она меня одновременно восхищала и раздражала своей правильностью, доверчивостью, наивностью. Дура! А дурам, как известно, везёт… – Вдруг она остановилась и, опустив голову вниз, громко выдохнула. – Знаете, что хуже несбывшейся мечты? Когда она, твоя заветная, сбывается у кого-нибудь другого. И он, этот другой или другая, считают это чем-то естественным, обыденным, как домашние тапочки. Вот так и моя Ларочка, не прилагая никаких усилий, заполучила мою законную радость, моё благополучие, о котором я, понимаете, я! мечтала… Странно, она мне проигрывала во всём: во внешности, в стиле, в уме, а имела больше, чем я. Как это объяснить? – Женщина повернулась к психологу и пристально посмотрела ей в глаза. – Думаете, это зависть? Нет… Это другое! Конкуренция амбиций!
– Был такой австрийский учёный Конрад Лоренц. Так вот он писал, что нет любви без агрессии, а также нет ненависти без любви. Зачастую человек ненавидит того, кого любит, и нередко эти чувства невозможно разделить. Они сосуществуют, и одно не разрушает то, что создаёт другое. Что же касается зависти, то она основывается на конкуренции, и наоборот. Амбиции – это некий побочный эффект, вызываемый завистью.
– Умно, – ухмыльнулась пациентка, усаживаясь в кресло напротив психолога. – Тогда скажите, можно ли любить, ненавидя, или восхищаться, желая зла?
– Можно. Это называется внутренняя борьба. И в Вашем случае это совершенно нормально. Такое состояние вполне вписывается в Вашу картину мира, которую мы разбирали на прошлой неделе. Эта ниточка тянется из детства.
– Да перестаньте Вы! – повысила голос Януш. – Если очень захотеть, можно свалить всё в одну кучу! Папаша был тираном с маниакальным складом ума – и теперь всё, что бы ни происходило со мной, это последствия его тирании! Не везёт с мужиками – виной папа-тиран, бессонница – снова папочкина работа, депрессия – и опять последствия детской травмы! Как просто!
– Вы правы, всё просто, – спокойно ответила Татьяна Анатольевна. – Только не так уж просто от этого избавиться. Потому Вы и здесь. Давайте сейчас спокойно разберём ситуацию с Вашей подругой и уберём это ненужное чувство вины перед ней навсегда.
– Вины? – женщина поперхнулась. – Но я… Вы… – Она попыталась улыбнуться, встала, прошлась по комнате и снова села на прежнее место.
– Виктория Сергеевна, Вы в этом кабинете не для того, чтобы казаться лучше или сильнее, а для того, чтобы быть самой собой. Здесь не судят, не обвиняют, не указывают. Мы просто хотим найти разрыв в Вашей жизненной цепочке, чтобы всё, что будет происходить после, не искажалось эхом из прошлого.
– Мне нравятся ваши литературные сравнения, – губы пациентки подёрнулись вялой улыбкой. – Они меня веселят. Что ж, давайте разберём, не зря же я Вам деньги плачу.
– Отлично. Тогда вопрос – у Вас были сексуальные отношения с мужем Вашей подруги?
Непроницаемое лицо Януш слегка побледнело, а глаза, как показалось Татьяне Анатольевне, из голубых превратились в почти прозрачные.
– Неужели я так считываема? – наконец, поинтересовалась клиентка. – Да, были.
– И, насколько я могу предполагать, любовь здесь ни при чём?
– Совершенно верно, – твёрдо заявила Януш. Казалось, что она гордится этим. – Соблазнить его особого труда не составляло.
– Это означает, что…
– Что все мужики кобели, а бабы наивные дуры! – раздражённо перебила пациентка. – Мне он не нужен был, понимаете? Это был временный порыв, каприз, если хотите.
– Всем известно, что нет ничего более постоянного, чем временное. Не исключено, что сначала Вам хотелось, извините, затащить его в постель, тем самым запечатлев в подсознании супружескую измену перед Вашей подругой. Но после близости обычно многое меняется. Хочется большего. Или не так?
– Меняется, – задумчиво повторила Януш. – Особенно было мерзко, когда Ларочка пела о благочестии и о супружеском долге. Представляете, она рассказывала мне о том, что муж любит и дорожит ею! Мне! Я смотрела на неё и…
– Получали удовольствие?
– Именно. Что Вы так на меня смотрите? – усмехнулась клиентка. – Небось, думаете сейчас – вот тварь! Что ж Вы, доктор, давайте начистоту! Вы же хотели поговорить по душам?
– Нет, я так не думаю, потому что вижу, что в Вас сейчас говорит злость на саму себя. И я точно знаю, что в каждом Вашем таком "удовлетворении" было двойное дно, куда Вы бессознательно заталкивали своё чувство вины. Теперь же, когда Вашей подруги не стало, потерялся смысл в ненависти, а то, что лежало на дне, проснулось. Теперь Ваша ненависть возвращается к Вам бумерангом, и Вы ощущаете вину.
– Нет, ненависть со мной была всегда, – засмеялась Януш. – Я привыкла себя ненавидеть ещё с детства, когда отмывала блевотину своего папаши. Мыла и ненавидела себя за это! Потом ненавидела за то, что ничего не чувствую и не отдаю взамен, за ложь и фальшивые улыбки, за бессонные ночи и испорченные дни, за превосходно отработанную игру в постели и презрение. Но тут Вы в курсе, не так ли? – женщина выжидающе посмотрела на психолога. – Это почти космическое слово "аноргазмия"! Так называется отсутствие оргазма у женщин?
– Да, верно. Но в Вашем случае она обусловлена психологическими причинами, которые мы сейчас разбираем.
– Раз-би-ра-ем, – по слогам повторила Виктория Сергеевна и вскинула ногу на ногу, блеснув в темноте лакированной туфелькой. – А нужно ли? Знаете, я однажды была в церкви. Да-да, представьте себе, я – и в церкви!
– Это замечательно.
– Не в моём случае, потому что именно там я кое-что для себя уяснила. Я вдруг отчётливо поняла, для чего людям религия. Просто человек боится остаться один. Это когда ни родных, ни друзей, ни близких, ни любимых, – никого. Тогда, чтоб окончательно не сойти с ума, человек идёт к Богу. Знаете, как говорят: если ты беседуешь с Богом – это молитва, а если Бог с тобой – это шизофрения. Так вот там, в церкви, я услышала слова Всевышнего.
Татьяна Анатольевна оторопела, не зная, как реагировать на подобное заявление, а Януш вдруг громко рассмеялась:
– Он меня послал! Так что больше в святые места я ни ногой.
– Я оценила Вашу шутку, – выдохнула психолог. – Наверное, хорошее настроение и юмор можно отнести к позитивной динамике.
– Да уж. Прогресс налицо, доктор!
– Именно. Ваш отец взрастил в Вас агрессию. Отсюда и ненависть, и зависть, и двойное дно и… пустота… Главное – уметь признаться себе в этом.
– Пустота… Звучит поэтично.
– И её мы с Вами должны заполнить позитивом. Мы будем постепенно избавляться от ненужных чувств, замещая их покоем и радостью. Начнём с простого. Для начала возьмите дома простой листок бумаги… Или можете печатать на компьютере… И ответьте самой себе, после каких именно моментов, событий, фактов Вашей жизни у Вас возникало чувство ненависти или агрессии.
– По-моему, я Вам о них уже рассказала.
– Мне – да, а теперь выпишите их для себя.
– Детский сад какой-то, честное слово!
– Когда будете писать, то попробуйте проанализировать, почему испытывали ненависть к тому или иному человеку. Задумайтесь, почему этот человек ведет себя так, а не иначе, либо почему относится к вам не так, как Вам бы хотелось. Очень часто мы начинаем ненавидеть тогда, когда другой человек не соответствует нашему представлению, внутреннему понятию, как должно быть. Наша с Вами задача – научиться уважать нам подобных и их внутренний мир, не идеализировать себя и не навешивать ярлыки на других. Чтобы избавиться от чувства ненависти, нужно научиться обозначать причины.
– Напоминает проповедь, – Януш встала и посмотрела на громоздкие часы у шкафа. – Время вышло, поэтому вашу лекцию о прощении и любви к ближнему прослушаю в следующий раз.
– Всё-таки попробуйте всё написать, как я Вас просила.
– Однако Вы оптимистка, доктор, – губы женщины ехидно разъехались в слащавой улыбке.
– Я скорее реалистка, – строго парировала Татьяна Анатольевна, тоже покидая своё кресло и следуя за пациенткой. – Когда оптимист, передвигаясь по тёмному длинному тоннелю, слышит шум и видит свет, он думает, что это выход, а реалист точно знает, что это поезд.
Януш резко развернулась в дверях и пристально посмотрела на психолога:
– Тогда я и есть этот самый поезд. Поезд в никуда. Или, как Вы недавно выразились, в пустоту. Она умерла, потому что я так захотела. И я ни о чём не жалею! – вдруг выпалила клиентка и тут же удалилась, не прощаясь.
В воздухе витал терпко-горький запах её духов, а Татьяна Анатольевна всё стояла и смотрела на закрытую дверь. Что это было: очередной всплеск агрессии или признание в убийстве? Мелкая дрожь пробежала по телу, заставляя усиленно работать мозги. Нужно было расслабиться, чтобы попробовать проанализировать весь разговор от начала и до конца без лишних эмоций. Она, наконец, включила свет, попросила Лену заварить чай и принялась делать пометки – выжимку их разговора, то и дело покусывая нижнюю губу. Впервые за последние три года она не знала, как ей поступить.
Негласное разрешение на продолжение
Владлен Эдуардович проснулся позже обычного. Он намеренно ничего не запланировал на сегодняшнее утро. Вчера была встреча со старым товарищем и по совместительству личным адвокатом, которая затянулась почти до пяти утра. С ним Потоцкий мог позволить себе больше спиртного, больше слов, больше женщин. Хотя в этот раз обошлось без дам, так как сердце мужчины с недавнего времени уже отбивало неровные ритмы в направлении милой девушки Виолетты. Друг понимающе похлопал товарища по плечу и пожелал неиссякаемых запасов "пороха в пороховницах". Открыв глаза, Владлен Эдуардович почему-то вспомнил именно это пожелание. Оно привело его к раздумьям о большой разнице в возрасте между ним и Виолеттой, а те – в свою очередь – начали неприятно давить на моральную сторону вопроса. После контрастного душа всё-таки победило мужское самолюбие, и Потоцкий, посмотрев на себя в зеркало и проведя рукой по гладко выбритой скуле, довольно отметил, что он ещё очень недурён, если не сказать красив.
Собирая документы в кожаный портфель, он вдруг услышал в кухне какой-то шорох. Мужчина прекрасно помнил, что вчера отпустил Нику на три дня в связи со свадьбой её сына. Виолетта же обычно так рано не вставала, появляясь в зале только после одиннадцати. Тихо ступая, Владлен Эдуардович вышел из кабинета, прошёл через спальню, вышел в коридор и начал медленно, стараясь не шуметь, спускаться по лестнице, ведущей в гостиную. Чем ближе он приближался к звукам, тем явственнее обоняние улавливало аромат каких-то сладостей. Он обошёл массивную мраморную колонну и застыл. Виолетта в красном переднике Ники стояла к нему спиной, что-то тихо напевала себе под нос и жарила блины. Кроме передника, на ней были только тоненькие стринги, подчёркивающие аппетитные упругие ягодицы. Девушка вдруг обернулась и в ужасе воскликнула, прижав разделочную доску к оголённому месту:
– Вы дома?!
– Да, – еле слышно выдавил Потоцкий и почувствовал, как сильно пересохло у него в горле.
– Но Вы ведь должны быть на работе?! А Ника… Ника в отпуске… Вот я и решила похозяйничать. Я думала, никого нет дома! Простите!
– Простить? – мужчина медленно шёл по направлению к ней, не спуская с красного передника глаз и смакуя внутреннее трепетное чувство возбуждения. В этот момент он был похож на кота, подкрадывающегося к своей добыче. – За что простить? Это самое приятное, что со мной в последнее время произошло. – Он говорил, словно облизывался. – Я Вас должен не прощать, а благодарить.
Он подошёл вплотную к разделочному столу и упёрся в него животом. Их разделял метр. Девушка учащённо дышала. Её обычно бледные щёки вспыхнули румянцем, глаза слегка увлажнились, а к губам прильнула пульсирующая кровь, увеличив их.
– Владлен Эдуардович…
– Просто Влад, – не дал ей договорить хозяин, – мы же договаривались. Все свои меня называют Влад.
– Да, хорошо… Влад… Я… Я… Мне нужно одеться. Ой! Горит! – она вдруг вскрикнула и, повернувшись к Потоцкому снова спиной, бросилась спасать блин, который уже начал дымиться. У мужчины бешено забилось сердце. Он отшвырнул портфель, выдернул из рук Виолетты сковороду и, притянув девушку к себе, впился губами в её гибкую шею. Он угадывал, как под тонкой кожей пульсирует молодая кровь, ощущал её сбившееся дыхание у себя на лбу, чувствовал упругую гладкую кожу под своими пальцами – и это сводило с ума. Он хаотично покрывал девичье лицо поцелуями, пока не встретился взглядом с её глазами, – серыми, большими, влажными, испуганными. Ему на секунду показалось, что он уже видел этот взгляд, осуждающий и дерзкий. Мужчина ослабил объятия, тряхнул головой и снова взглянул на девушку, которая нежно смотрела на него, а по её щекам медленно сползали слезинки. Растерянный и злой, он искал слова для объяснений, но девушка вдруг поднесла свой тоненький пальчик к его губам, жестом попросив молчать. Затем поднялась на пальчики и нежно поцеловала его в лоб, в нос, в губы. Растроганный Потоцкий не верил своему счастью. Он будто наблюдал со стороны и ловил каждое её движение: как она освобождается от фартука, как обвивает тонкими руками его шею, как прижимается к нему, такая тёплая, тоненькая, гибкая. Он поднял её на руки, а она тут же обхватила его ногами, страстно прильнув губами к его сухим губам, давая негласное разрешение на продолжение.
Продолжение было в спальне, в душе, на кухне… С каждым новым днём замкнутая девушка с грустными глазами раскрывалась в руках мужчины, как щедро политый цветок. Владлен Эдуардович с энтузиазмом открывал перед ней лучшие магазины города, самые престижные салоны и интересные светские мероприятия. Оказалось, у девушки есть вкус, такт и тяга к прекрасному. В её взгляде появилась радость, в движениях – изящество, а в словах – уверенность. Она была в меру любознательна, рассудительна, скромна и, что больше всего радовало мужчину, любвеобильна. Потоцкий смотрел на неё и благодарил Бога за тот нелепый случай на мосту…
Договорились, что после автошколы, куда Потоцкий определил Виолетту, она будет его ждать в центре города у ювелирной галереи. Он тихо подошёл сзади и поцеловал её в ушко. Девушка вздрогнула и улыбнулась.
– Я не слышала, как ты подошёл. Залюбовалась, – она кивнула на витрину с шикарными украшениями.
– Пойдём, – он потянул её за руку в магазин.
– Не нужно, это лишнее, – засмущалась девушка и покраснела.
– Как это лишнее?! Это мой магазин. Разве ты не хочешь взглянуть на мою работу?
Виолетта часто захлопала ресницами:
– Твой? – почему-то шёпотом спросила девушка. – Это необыкновенно…
– Почему? – его забавляла её наивность. – Это вполне обычное дело, старое и традиционное.
Просто, но со вкусом, – так можно было определить внутреннее убранство магазина. На белых стенах – картины в золочёных рамах с изображением известных ювелирных шедевров. По углам – несколько стеклянных шкафов с золочёной отделкой, в которых ютились изделия-экспонаты и небольшие хрустальные декорации. Сверху, прямо над прилавком, – богатая люстра в довершение целостной картины "дорогой" комнаты… При виде Владлена Эдуардовича симпатичная девушка-консультант тут же надела дежурную улыбку и приготовилась угождать. Хозяин попросил её показать кольца с бриллиантами из последней коллекции, давая понять, что будущая обладательница находится рядом с ним. Девушка-консультант проглотила горький смешок и, играя скулами, удалилась за заказом.
– Какой у тебя размер? – спросил Потоцкий Виолетту, нежно целуя её в макушку.
– Размер? Я не знаю, – растерялась девушка, – может, не нужно?
– Нужно! Мы сейчас ригелем измерим и узнаем.
– Чем?
– Кольцемером, другими словами, – пояснила появившаяся продавщица с лакированным ящиком в руках. – Пожалуйста, выбирайте.
Из-под крышки брызнули тысячи солнечных зайчиков и заиграли на одежде, руках, стекле. Виолетта чуть не вскрикнула от такого великолепия. Владлен Эдуардович стоял и, не скрывая, любовался ею, в подсознании вновь и вновь возвращаясь к своей молодой Ларочке. Как Виолетта была на неё похожа! Такая же хрупкая, рыжеволосая. Даже пальчик оказался таким же тонким, всего лишь на один размер больше. Уже через минуту на руке Виолетты красовался увесистый бриллиант в белом золоте, а зачарованная девушка смотрела, как в его идеальных гранях играет солнце.
– Тебе нравится? – Владлен Эдуардович взял её маленькую ручку, украшенную его подарком.
– Я счастлива! – прошептала Виолетта. – Мне никто никогда такого не дарил. Мне кажется, что я сплю.
– Знаешь, в августе мы с тобой поедем в Болгарию, в одно прекрасное место. Там будет проходить выставка ювелирной промышленности. И я буду представлять свои шедевры. Они великолепны. Особенно колье "Винтер", то есть "Зима". Оно бесценно.
– Бесценно?
– Практически, – засмеялся Потоцкий и спрятал в своих сильных объятиях растроганную девушку.