Клавка продолжала ворчать, а я тем временем решала очередную логическую головоломку: дома здесь расположены, как и в нормальных городах, - четные слева, нечетные справа - или подряд? Ладно, не буду заморачиваться! Думаю, лучший путь выяснения истины - практика. В конце концов, у нас есть ключи, какую-нибудь калитку они да откроют! Придя к такому решению, я зашагала бодрее, откуда-то появилась уверенность, что все получится и что жизнь, в общем-то, забавная штука! Еще недавно я спокойно воспитывала своих оболтусов, Клавку и Димку, а сегодня топаю по элитному поселку в поисках дискеты, от которой зависят наши Жизни.
- ...и как ведь формулируют красиво: "максимализация экономического благосостояния общества по отношению к макроэкономическим целям".
Каково, а? - Оказывается, Клавдия давно перешла на какую-то ей одной понятную тему, чего я, поглощенная своими мыслями, не заметила. - Вот ты филолог, Афонь. Ты можешь перевести на человеческий язык эту абракадабру?
- Какую?
Сестрица еще раз повторила замысловатую фразу. Меня, признаться, сильно удивил тот факт, что Клавка ее выучила и выговорила. Интересно, как дол го она репетировала? Перевести мудреное выражение я, разумеется, не смогла - для этого нужно не филологическое образование, а какое-то другое.
- Клав, зачем тебе это? - скривилась я, оставив попытки разобраться во вроде бы русских словах. Занятно, что значение каждого из них в отдельности мне известно, а вот вместе они звучат совершенно непонятно и смысла не имеют.
- Темная ты, Афанасия, вот что я тебе скажу! Темная и политически неграмотная, - сокрушенно покачала головой Клавка. - Это, между прочим, первейшая национальная программа, принятая депутатами в первом же чтении без всяких там поправок, добавок и замечаний.
- Ну, это как раз понятно - они небось и сами не знают, что это такое, - усмехнулась я, останавливаясь возле симпатичного особнячка. Выглядел он шикарно, но все-таки был немного скромнее своих великолепных соседей. По моим предположениям, это и была "хибара" Глеба Крутых. - Клавочка, давай ты потом политический ликбез для меня проведешь? Кажется, мы пришли...
Мы стояли перед глухим высоким забором, из-за которого был виден второй этаж и крытая терракотовой черепицей крыша.
- Ты думаешь, это здесь? - усомнилась Клавдия, скептически оглядывая особняк. - Не очень-то похоже на хибару! Что-то юноша с блокпоста напутал!
- Все относительно в жизни, - философски вздохнула я. - По сравнению с нашей квартирой - это настоящий дворец, а вот в сравнении с соседними дворцами - так себе, хижина дяди Тома.
- А мне вот интересно: во дворе дяди Тома никакие звери не бегают? Знаешь, такие... на четырех ногах и с железными челюстями. Не очень-то мне хочется с ними встречаться.
- Открой калитку - и увидишь, - посоветовала я.
- Ладно. Только ты первая пойдешь. Если там собаки имеются, попробуй наладить с ними контакт. Ты же все-таки педагог!
Мне порой кажется, что Клюквина совершенно искренне считает, будто профессии педагога и дрессировщика если не родственны, то очень близки.
К счастью, за забором не оказалось никого, кого следовало бы дрессировать. Зато обнаружились следы, хорошо заметные на снегу. Следам было, по меньшей мере, дня три-четыре, потому что именно тогда наблюдались обильные осадки в виде снега. Судя по отпечаткам, здесь побывали три человека, и одна из них - женщина: отпечатки ее каблучков выделялись особенно четко. Почему-то при виде Цепочки следов я растерялась и даже засомневалась: а туда ли мы попали? Однако на углу дома красовалась табличка с адресом, полностью идентичным тому, который был нацарапан на деревянной дощечке.
- Что это? Откуда здесь взялись следы? - обеспокоилась Клавка.
- Может, комендант заходил? Или сторож? - предположила я.
- Сторож ходит в сапожках на "шпильке"? Это что-то новенькое! Я думаю, бывшая жена Глеба сюда наведывалась, обозреть, так сказать, новые владения...
- По-моему, ты сама поверила в свою же версию о продаже дома.
- Других версий у меня нет! - Клавдия с сожалением развела руки в стороны. - Впрочем, какая нам разница? Главное, чтобы сейчас в доме никого не было.
Правота Клавдии была очевидна, но чувства тревоги меня не покидало. Этому чувству я доверяю, а оно в знак благодарности вовремя меня предупреждает о грозящей опасности. Однако... черт знает, почему, но сейчас я посоветовала своему чувству заткнуться и не трепать мне нервы.
На всякий случай мы с Клюквиной решили сперва постучаться, чем и занимались добрых пять минут, усердно колотя кулачками в дверь. Не услышать такой грохот мог только глухой.
- Ну, господи, благослови! - выдохнула Клавдия. Я торопливо перекрестилась и, затаив дыхание, стала наблюдать, как она возится с ключами. Где-то на заднем дворе сознания шевельнулась мысль о сигнализации, однако ей на смену быстро пришла другая: в таких поселках, да еще с блокпостом на въезде, сигнализация и вовсе ни к чему.
Когда я уже начала проявлять нетерпение и негромко попискивать от волнения, Клавдия сдавленно прошептала:
- Готово!
Помещение, в котором мы оказались, поражало размерами и полным отсутствием вкуса у дизайнера, его оформлявшего, или у самого хозяина. Общий стиль гостиной, а именно в ней, судя по всему, мы с Клюквиной и очутились, я бы охарактеризовала словами моих оболтусов: "Bred of seeve kowble". Эту фразу они говорят, когда компьютер, постоянно действующий в их головах, "замыкает", и он отказывается перерабатывать поступающую извне информацию. Ну, не стыкуется их мозг с тем бредом, который (что уж греха таить!) мы, учителя, иной раз пытаемся запихнуть в несчастные детские головы.
- Ущипни меня, - попросила сестра, выкатив глаза до пределов, запланированных ей природой. Я с удовольствием исполнила просьбу - "чего ж не порадеть родному человечку"? Как и следовало ожидать, реакция Клюквиной была бурной: - Ай, больно же!
- Сама просила...
- Да знаю! Просто даже в кошмарном сне мне не мог привидеться подобный интерьер. Я бы этому Дизайнеру... - далее последовала непередаваемая игра слов с использованием национальных идиоматических выражений, не поддающаяся переложению на литературный язык.
Как человек более сдержанный, более того, как Учитель словесности, я не могла себе позволить столь Фривольного обращения с великим и могучим, оттого все свои эмоции вложила в одно короткое предложение:
- Да-ауж...
В гостиной самым причудливым образом сочетались сразу несколько стилей - от английской классики до ультрамодного нынче хай-тека. Да и цветовая гамма радовала разнообразием, от которого начинало рябить в глазах уже с третьей минуты пребывания в помещении. Как вам, к примеру, понравится безумно дорогой персидский ковер ручной работы, густого синего цвета, безжалостно придавленный тяжелой мебелью - явно антикварной - в ярко-алых тонах? С высоченного потолка свисала большая кованая люстра. Кстати, сам потолок зачем-то выложили зеркальной плиткой, так же. как и пол. Представляете себе: входишь в гостиную - и попадаешь... Нет, даже не в Зазеркалье, а в какую-то Вавилонскую башню. Вверху - гостиная, под ногами - гостиная, вся обстановка - в трех экземплярах, а пространство увеличивается до вселенских масштабов. Спасибо, хоть на стенах зеркал не 6ыло Венцом буйной фантазии оформителя можно было назвать фонтанчик довольно внушительных размеров. Вода, весело журча, падала не то в корыто, не то в стилизованный под него бассейн. На бортике бассейна застыла гипсовая девушка. Она смотрела на зеркальный потолок, словно пыталась найти там спасение от окружающей ее действительности. Увы, спасения не было, поэтому взгляд девушки приобрел легкий налет постоянной грусти и безысходности.
Оправившись от пережитого шока, Клавдий бросилась к фонтану с громким возгласом:
- Смотри. Афоня, вода!
Никогда бы не подумала, что наличие воды в доме вызовет у сестрицы такой восторг. Только бы ей не пришло в голову соорудить нечто подобное в нашей квартире! Как показал недавний печальный опыт, эксперименты с водой Клюквиной не удаются.
Клавка тем временем разделась до трусиков и влезла в корыто:
- Блин, холодная! - возвестила Клавдия. - Что ты стоишь? Присоединяйся!
Водные процедуры в чужом доме в мои планы не вписывались, к тому же цель у нас была несколько иная, о чем я не преминула напомнить Клавке:
- Нам дискету нужно искать, а не плескаться в сомнительном бассейне! Нашла время...
- А я, по-твоему, чем занимаюсь? Ты помнишь, что тебе старуха из магазина сказала? - спросила Клюквина и сама же ответила: - Ищите свою пропажу в воде! Вот я и ищу. А ты не стояла бы столбом, а помогла бы лучше!
- Даже и не подумаю! - фыркнула я, содрогаясь при одной только мысли о холодной воде. - Мне кажется, не стоит так серьезно воспринимать слова старой больной женщины. Может, у нее маразм? А если бы она посоветовала в выгребной яме искать, ты бы и туда полезла? Впрочем, о чем я спрашиваю? Ты бы - полезла! В общем, так: можешь и Дальше изображать собой русалку, гипсовая девушка составит тебе компанию, а я пойду осмотрю дом. Тут еще второй этаж есть, да и подвал наверняка имеется...
Высказав здравую, на мой взгляд, мысль, я покинула Клавку, только было собравшуюся мне ответить.
Начать осмотр я решила сверху, рассудив, что там больше помещений, а значит, и возможностей спрятать дискету в одном из них. На второй этаж вела зеленая мраморная лестница с широкими перилами и массивными колоннами. Я медленно поднималась, по ходу осматривая и ощупывая каждый сантиметр лестницы: вдруг где-нибудь отыщется хитроумный тайник? Идея, конечно, совершенно дикая, но ведь надо с чего-то начинать? Я с тоской думала о разнице в размерах дома и дискеты. При плохом стечении обстоятельств здесь можно провести полжизни - и все равно ничего не найти Сейчас я почему-то особенно ясно представила себе всю сложность и, можно даже сказать, невыполнимость задачи, поставленной перед нами Карпом и Митрохиным...
На втором этаже действительно оказалось много помещений - я насчитала восемь дверей, расположенных по периметру. Перегнувшись через перила я увидела уже знакомую гостиную и Клавку, все еще плескавшуюся в корыте с фонтанчиком.
- Маньячка! - вынесла я вердикт, имея в виду упрямство сестрицы, и толкнула первую же дверь которая находилась ближе ко мне.
После гостиной, потрясшей меня до глубины души, комната, куда я попала, удивляла относительной сдержанностью и гармонией. Судя по стеллажам с книгами, большому письменному столу, кожаной мягкой мебели и шкафам, набитыми журналами, файловыми папками и прочей дребеденью это был рабочий кабинет хозяина. На письменном столе стояла рамка с фотографией. На ней мужчина приятной наружности, счастливо улыбаясь, обнимал темноволосую женщину. Женщина смотрела в объектив сурово, даже несколько напряженно, без какого-либо намека на радость или счастье. Дама была мне незнакома, а вот мужчину опознать удалось, хоть я и видела его один раз в жизни в весьма плачевном состоянии: Глеб Федорович Крутых собственной персоной, недавно убиенный помощник Леонарда Эдуардовича, сильно разозливший босса за неумное желание обогатиться в обход хозяина. Я смотрела на Глеба и испытывала натуральное раздвоение личности. Одна часть моего сознания относилась к Глебу с вполне понятным чувством омерзения, как к шантажисту, крысе и человеку, нажившему свое состояние нечестным путем. Другая же часть жалела Крутых и оправдывала его: кому же нынче не хочется денег? Мои коллеги, работающие в начальных классах, рассказывали, что мальчишки мечтают приобрести профессию бандита, депутата Думы или губернатора Чукотки, а девчонки - выйти замуж за кого-нибудь из вышеперечисленных товарищей. Учителя, врачи, шоферы, космонавты - все в прошлом! Новое время, новое поколение, новые мечты - тут уж ничего не поделаешь...
Я еще немного пофилософствовала, глядя на фотографию, а потом громко спросила саму себя:
- Ну, с чего начнем?
- Смотря что ты хочешь найти, - послышался приятный низкий голос. Даю голову на отсечение, голос не принадлежал ни Клавке, ни тем более мне. Хотя, конечно, с большой натяжкой можно допустить, что Клюквина, вдоволь наплескавшись в холодном фонтане, враз осипла... Но даже в этом случае голос сестрицы не мог бы звучать столь обворожительно. Он словно звал куда-то в заоблачные выси, туда, где живут херувимы с белыми крыльями за спиной, и нет там никаких проблем, дискет, никаких бандюгов под маской добропорядочных граждан... Я почувствовала, как весь мой организм судорожно сжался, а то самое чувство тревоги, которому я столь опрометчиво посоветовала заткнуться, заголосило с новой силой.
- Так что мы ищем, красавица? Ты скажи.. Может, помогу чем? - снова предложил голос.
Мне это предложение показалось заманчивым и я очень медленно обернулась.
Мама дорогая! А говорят, атланты вымерли много веков тому назад! Возможно, и так, но сейчас на пороге стоял их прямой потомок: плечи - во! Бедра - во! Руки, ноги, шея - все экстракласса, даже загар не из солярия, а откуда-то из Куршевельской губернии... На смуглом лице лучились синие глаза,а ровные белые зубы - мечта всех стоматологов -обнажались в чарующей улыбке. По моему глубокому убеждению, подобные "портреты" просто так природа не создает, их нужно чеканить на золотых монетах и хранить в самых надежных хранилищах. Теперь, полагаю, понятно, почему на меня напали глухота и немота одновременно. Я глазела на молодого бога (да простят меня высшие силы за столь фривольное сравнение!), как на музейный экспонат Мужчина, по всему видать, уже привык к подобной реакции со стороны женского пола, и терпеливо ждал, пока чувства ко мне вернутся. Это произошло - правда, к стыду моему, не так скоро, как позволили рамки приличия, и то не в полном объеме.
- У... Это... Я... Ну, тут... Здрасьте! - выдала я все, на что была способна в данную минуту.
- Ага. А та психическая из бассейна... Вы ведь вместе?
- Нет... Да... Она не психическая. Это Клавка, - судорожно сглотнула я сделавшуюся вдруг вязкой слюну. Можно подумать, что одно только имя моей сестрицы объясняет наше появление в доме Крутых!
Красавец-атлант нахмурился и напряженно думал примерно с минуту, а потом без тени иронии изрек:
- Клавка, значит? Тогда все понятно. Пошли...
- Ку... Куда? - при всей моей готовности следовать за красавцем хоть в преисподнюю я сочла разумным маршрут все-таки уточнить.
- На встречу с Клавкой. Там и побеседуем.
Немного туманно, конечно, но выбора все равно нет. Я сделала несколько шагов по направлению к выходу, но немедленно запуталась в собственных ногах и, негромко охнув, плюхнулась в кожаное кресло. Не полагаясь на нормальное функционирование речевого аппарата, я знаками объяснила красавчику, что, мол, беда со мной приключилась - ноги отчего-то не воспринимают команды центральной нервной системы.
Как ни странно, атлант быстро сообразил, о чем я ему семафорю, и, глубоко вздохнув, ухватил меня за шиворот, явно намереваясь сделать со мной что-то нехорошее и болезненное. Неужто с мраморной лестницы спустит? Может, просто показалось? Как-то не хочется верить в коварство потомка атлантов... Потомок не подкачал. Он действительно спустил меня с лестницы, но при этом все же придерживал за шиворот. И на том спасибо!
В гостиной было полно народу. Во всяком случае, мне так показалось с первого взгляда. Однако вскоре стало ясно, что это оптический обман, маленькое чудо, сотворенное зеркалами и моим спутанным от встречи с полубогом сознанием. Я сконцентрировалась на присутствующих и насчитала всего троих, включая мою Клавку. Сестрица уже успела одеться. Одежду она натянула прямо на мокрые трусики, и на джинсах проступили мокрые пятна. Наверное, Клавке было холодно - она заметно дрожала. Кроме моей несостоявшейся русалки, в гостиной находились мужчина и женщина. В женщине я узнала ту самую черноволосую неулыбчивую мадам с фотографии. Именно ее, счастливо скалясь, обнимал Глеб Крутых. Женщина неторопливо прохаживалась по персидскому ковру, безжалостно топча его сапожками на высоченной шпильке. Форма сапога удивительно совпадала с отпечатками на снегу, которые мы заметили во дворе дома. Обладатель третьего отпечатка обуви - ничем не примечательный мужчина средних лет в мятом костюме - вальяжно развалился на диване и лениво наблюдал за передвижениями женщины.
- Не мельтеши, Марочка! В глазах рябит, - недовольно произнес он, но тут заметил наше с атлантом появление в гостиной и оживился: - О! А вот и Кеша. Кого это ты нам приволок?
Имечко у тетеньки, что и говорить, дурацкое, Да и у атланта моего тоже - Кеша! Как у попугая, ей-богу. Впрочем, такого красавца можно хоть Акакием назвать, хуже он от этого не станет.
- Почему так долго? - спросила Марочка. У нее оказался низкий, с хрипотцой, голос, показавшийся мне крайне неприятным.
Лицо Кеши приобрело несколько виноватое выражение, но атлант быстро справился со своей физиономией и самодовольно произнес:
- Дорогая, ну ты же знаешь, как женщины на меня реагируют! Эта тоже не стала исключением...
С этими словами Кеша сгрузил меня, поставив рядом с Клавдией. Теперь мы обе утвердились на зеркальном полу и дружно дрожали. Сестра, как я понимаю, все еще переживала последствия купания, а вот я тряслась от нехороших предчувствий. Из кресла раздался саркастический смешок:
- О да! Наш Иннокентий пользуется ошеломляющим успехом у слабого пола. Даже порой завидки берут! Только вот бедные девушки не знают, что внешность - его единственное достоинство и богатство.
- Заткнись! - беззлобно огрызнулся Кеша. Как-то сразу стало понятно, что подобные разговоры давно ведутся между этими мужчинами и стали вполне Привычными, вроде чашки утреннего кофе.
Не могу сказать, по какой причине, но атлант мне вдруг разонравился. Я окатила его холодным, полным презрения взглядом и наконец обрела душевное равновесие.
Марочка не обратила ни малейшего внимания на легкую пикировку мужчин. Тоже, наверное, привькла. Она подошла к нам почти вплотную, обдала запахом дорогих, но противных, на мой взгляд, духов, и почти равнодушно поинтересовалась:
- Ну, и что вы здесь делали? - сквозь равнодушие все-таки сквозили нотки беспокойства. Лично я точно знала ответ на этот вопрос, но молчала, боясь подвести Клавдию. Наверняка она уже придумала какое-то объяснение нашему появлению в чужом доме, и несоответствия в показаниях могли показаться подозрительными.
- Господи, у меня уже нет сил повторять, - закатила глаза Клавдия, словно и правда устала от тупости окружающих. - Мы - агенты риелторской конторы! Начальство послало нас сюда, чтобы осмотреть дом, выставленный на продажу...
- И поэтому ты залезла в фонтан. Хотела посмотреть, как он устроен?
- Марочка, девушка, видно, пыталась поймать золотую рыбку, - подкинул свежую версию дядька из кресла.
Однако женщина не приняла версию к сведению и по-прежнему буравила глазами то меня, то Клавку, а дядька тем временем продолжал глумиться