- Говорят, близнецы отличались друг от друга; по характеру, я имею в виду.
- О да, Мэри Энн очень добрая и… сердечная. Но и чувство юмора у неё отменное. И она ко всем относилась дружелюбно. Мередит более сдержанна. Не высокомерна, нет, - торопливо поправилась Клэр, - просто не столь общительна. Но она была твёрдой и решительной, в беде все шли к ней. И целеустремлённой. - Клэр грустно улыбнулась, припоминая. - С раннего детства Мерри хотела быть актрисой. Она была очень увлечена театром. Больше чем увлечена, она жила им. Однажды в школе мы ставили "Анни", и Мередит играла главную роль. Вы знаете пьесу?
- О, конечно.
- Тогда вы помните, что Анни - рыжая кудрявая девчонка. Все думали, что Мерри наденет парик. Она его молча примерила, но на следующий день пошла и купила состав для химической завивки и краску для волос, и мы с Мэри Энн сделали ей причёску. - У Клэр рот был до ушей. - Чего только не вытворяешь в детстве, - заметила она, с изумлением качая головой. - Так вот, мы - Мэри Энн и я - обрезали длинные красивые волосы Мерри, а то, что осталось, завили - ничего страшнее я в жизни не видела! У Мерри был такой вид, словно она сунула палец в розетку. Но завивка ещё куда ни шло, зато цвет получился совершенно обалденным - ярко-оранжевым! Я как увидела, тут же удрала домой и несколько дней тряслась, как бы миссис Фостер не позвонила моей маме и не рассказала, что мы натворили.
- Она позвонила? - рассмеялась я.
- Нет. Но самое забавное другое: Мерри прыгала от радости! Вот что я имею в виду, когда говорю, что она жила театром. Ей было наплевать, как она выглядит, лишь бы её облик подходил для роли. Ей и сейчас наплевать. Года два назад она играла Жанну Д'Арк и опять обрезала волосы. Она писала мне, что многие её принимали за мальчика. Но Мерри было всё равно! Однако нет худа без добра, из истории с "Анни" я извлекла кое-какую выгоду.
- Какую же?
- Сестры любили иногда меня разыграть. Я думала, что говорю с Мэри Энн, а это оказывалась Мередит. И наоборот. Они полагали, что это ужасно смешно, но мне их веселье вскоре поднадоело. А с рыжими кудрями Мерри они уже не могли меня дурачить. Когда же волосы отросли, эти розыгрыши им, наверное, приелись.
- Внешне сестры были неразличимы, да?
- Почти, но не совсем. У Мэри Энн на носу была маленькая горбинка. А у Мерри более выдающийся подбородок. И выражение глаз тоже разное. Думаю, различия стали более явными, когда они повзрослели. Или это я поумнела с возрастом и стала более наблюдательной. Но они были… - Клэр внезапно умолкла. - Ох, - выдохнула она с печальным изумлением.
- Что с вами?
- Вы заметили, что я всё время говорю о них в прошедшем времени… о моих самых близких подругах?
- Это естественно в данных обстоятельствах, - успокоила я Клэр. - К тому же вы в основном рассказывали о детстве, а оно осталось в прошлом.
Глаза девушки увлажнились. "Так, - подумала я, - готовься, Дезире, утирать слезы". Но Клэр меня удивила.
- Я дала себе слово, что не буду раскисать, - с усилием произнесла она: - Так на чем мы остановились?
- Я собиралась расспросить вас об их брате.
- Эрике? Я его почти не знаю. Он был намного старше нас и уже жил отдельно, когда я приехала в Лондон. Поэтому я редко с ним встречалась в Англии. А здесь, в Нью-Йорке, не видела вообще.
- Вам известно о размолвке между ним и Мередит?
- Конечно. Они разругались вдрызг из-за того, что будущий муж Мередит был наркоманом.
- А что Мередит говорила об этой ссоре?
- Только то, что Эрик пытался их разлучить и что она впредь не желает его видеть. Меня не было с ними, когда всё это происходило, поэтому я не очень в курсе… Постойте, а вы беседовали с Хелен Уорд? - встрепенулась Клэр.
Да я даже имени такого не слышала!
- Кто такая Хелен Уорд?
- Ещё одна подруга Мерри. Актриса. Они участвовали в одном спектакле, когда Мерри только приехала в Нью-Йорк. Пьеса долго не продержалась, но они очень подружились и часто виделись. Мерри была не из болтливых, поэтому я бы ни на что особенно не рассчитывала. Но вдруг она что-нибудь говорила Хелен.
- Вы знаете, как с ней связаться?
- По-моему, она живёт где-то в Верхнем Вест-Сайде, на Девяносто какой-то улице.
- И последний вопрос. - Как всегда, я не очень точно выразилась: до последнего вопроса было ещё далеко. - Вы когда-нибудь встречались с Ларри Шилдсом?
- Лишь однажды. Мерри притащила его к нам на чашку кофе. Он показался мне симпатичным парнем, а Мерри была от него без ума.
- А вам известно, что они расставались на некоторое время?
- Да, но всего на неделю.
- А какова была причина разрыва?
Клэр покачала головой:
- Мерри сказала, что не может говорить об этом, я и не стала допытываться.
- А Роджер Хайер? Что вы о нём можете рассказать?
В этот момент наша мирная беседа была прервана диким пронзительным воплем. Клэр подскочила, словно ей на стул подложили кнопку.
- Извините, - бросила она через плечо, выбегая из кухни.
Вскоре она вернулась с толстым, облачённым в Пижаму Буддой на руках. Божеству было месяцев шесть или того меньше - с детьми я мало имела дело. Но, несмотря на молодость, младенец взирал на мир с исключительным самодовольством.
- Считается, что не стоит брать его на руки, когда он плачет, - призналась Клэр. Она снова села за стол, утёрла слезинки, успевшие набежать на пухлые щеки сыночка, и с вызовом продолжила: - Доктору Финку легко говорить "не нервничайте". Его бы на моё место, Грегги бы ему показал, что такое нервы. - Злорадно подмигнув своему первенцу, она, принялась подбрасывать младенца на коленях. - Так на чем мы остановились?
- На Роджере Хайере, - напомнила я.
- Точно. - И в промежутках между гуканьем и цоканьем Клэр поведала мне то, что я уже знала от других.
- Вы лично встречались с ним?
- Несколько раз. Мне он не понравился, противный малый, но Мэри Энн я, конечно, ничего не сказала. Думаете, Роджер может иметь к этому отношение?
- Пока я совершенно не представляю, кто может. Надеялась, что у вас есть какие-то соображения.
- У меня? О нет! Я всё жду, что проснусь и вся эта история окажется ночным кошмаром. - Предавшись ужасным воспоминаниям, Клэр на мгновение прекратила качать Будду, и он немедленно подал голос.
Самое время было ретироваться.
Глава 15
Поскольку Хелен Уорд (девушка, с которой мне посоветовала встретиться Клэр Джозефс) была актрисой, я располагала неплохими шансами застать её дома а будний день, и уж тем более поутру. Появившись на работе в пятницу, я нашла в справочнике её телефон и выждала до половины одиннадцатого, полагая, что к этому времени даже представители богемы уже просыпаются. Но ошиблась.
- Да? Алло? - произнёс сонный женский голос. Следом раздался страшный грохот: очевидно, на том конце провода случилась небольшая катастрофа. - Извините, - после незначительной паузы объяснила девушка, подавив зевок, - уронила телефон.
- Нет, это вы меня простите. Я вас разбудила, правда?
- Ничего, мне всё равно надо было рано вставать, - великодушно ответила она.
Я назвалась и объяснила, почему мне столь необходимо с ней побеседовать. Выслушав, она недоуменно спросила:
- В кого, говорите, стреляли?
- В вашу подругу, Мередит Фостер, и её сестру-близнеца, - рассердилась я, но, в конце концов, речь шла о жизни и смерти.
- Мередит Фостер?
И тут до меня дошло. Да уж, сообразительности мне не занимать.
- Вы Хелен Уорд?
- Нет, я её соседка. - И она объяснила, что Уорд укатила на съёмки куда-то в дикие джунгли и что с ней абсолютно невозможно связаться. Она отсутствовала уже месяц, и о сроке её возвращения оставалось только гадать. - Честно говоря, - продолжала моя собеседница, - я думала, что она не задержится. - И добавила не без ехидства: - Роль-то у неё крошечная.
- Если она даст о себе знать, пожалуйста, попросите её мне перезвонить. - Я продиктовала мои телефоны. - Не забудете? Это очень, очень важно.
- Не забуду, - любезно пообещала девушка. - Я записала оба номера в блокнот Хелен. Но не рассчитывайте, что она позвонит оттуда. Уж сколько времени прошло, а от Хелен ни слуху ни духу.
- Хорошо, но когда приедет, пусть немедленно свяжется со мной. Передадите?
- Конечно.
- Это жизненно необходимо. (Каюсь, есть у меня склонность упорно долбить в одну точку.) И огромное вам спасибо, мисс?..
- Шакира. Просто Шакира. Знаете, как Мадонна. И Кении Джи.
Кто такой Кении Джи?
* * *
Старинный дубовый зал отеля "Плаза" завораживал своим несколько обветшалым благородством: панели тёмного дерева и очаровательные неброские росписи над ними, уютные кожаные кресла и истёртый дубовый паркет. Такой атмосферы в Нью-Йорке вы больше нигде не отыщете. Я-то уж точно подобных залов не видывала и потому одобрила выбор-Роджера Хайера.
Из нашего телефонного разговора я уже составила о нём определённое мнение и, думаю, могла бы узнать даже в многолюдной толпе. Синий костюм и галстук в горошек упростили задачу до предела.
Щеголеватый темноволосый мужчина лет под сорок рассеянно пялился на бокал с виски, когда я приблизилась к его столику.
- Вы…
- Роджер Хайер, - закончил он за меня. - А вы, надо понимать, Дезире. - Он осклабился; ровные, зубы сверкнули столь ярко на фоне его аристократического загара, что я едва не зажмурилась.
Поднявшись, он обогнул столик, дабы отодвинуть для меня кресло (излишняя галантность, на мой взгляд), и я обнаружила, что Хайер лишь на два-три сантиметра выше меня. Но сложен он был хорошо, ничего не скажешь, и дорогой костюм смотрелся великолепно на крепкой мускулистой фигуре.
Как только мы оба уселись, тут же подошёл официант.
- Придётся вам меня догонять, - сообщил Хайер и, указал на пустой бокал, стоявший перед ним.
Я заказала перье с лимоном, а Хайер - третий бокал виски, чистого.
- Вы не поверили, когда я сказал вам, что ничем не могу помочь, - начал Хайер. Его губы скривились в лёгкой усмешке. - И настояли на встрече. Что ж, валяйте. О чем вы хотели меня спросить? - ухмыльнулся он с нескрываемым высокомерием. Эрик Фостер был прав: этот человек действительно не смотрел в глаза собеседнику.
Но принимать близко к сердцу его манеры я не собиралась.
- Мне сказали, что в течение полугода вы были помолвлены с Мэри Энн Фостер.
- Точно. Не сомневаюсь, вам также сказали, что мы разорвали помолвку несколько месяцев назад - в августе.
- Да, но все по-разному объясняют причины вашего разрыва, - соврала я.
- Тогда позвольте просветить вас. Истинная причина заключается в том, что мисс Фостер всё ещё сущий ребёнок.
Очевидно, этот малый не из тех, что берут вину на себя.
- В каком отношении?
В этот момент принесли наши напитки, и Хайер немедленно сделал несколько больших глотков. Глядя куда-то поверх моей головы, он с горечью произнёс:
- Мэри Энн завелась из-за того, что я был женат, - невзирая на то, что это случилось за много лет до нашего знакомства!
- Дважды женаты. О чем не сказали ей ни слова, - напомнила я.
- Ладно, дважды, - согласился он, бросив на меня свирепый взгляд. - Кто, интересно, вам об этом успел доложить? Её напыщенный братец?.. Впрочем, неважно. Если вы на время отбросите свою идиотскую предубеждённость, то, возможно, поймёте, почему я промолчал.
- Вы правы, прошу прощения. Заранее осуждать человека несправедливо, - признала я.
- То-то, - Хайер удовлетворённо кивнул. - Так вот, когда мы с Мэри Энн только познакомились, с какой стати я должен был пускаться в откровений? Я же не предполагал, что наши отношения зайдут столь далеко. А позже, когда мы обручились, уже не имело смысла ворошить прошлое. Первый раз я женился в восемнадцать лет. О чем тут рассказывать? Слышите, в восемнадцать! Я был сопливым юнцом. Мы развелись через два года. Второй брак продержался меньше года, мне тогда было двадцать семь. Детей у меня нет, и как мой прежний семейный опыт мог повлиять на наши отношения с Мэри Энн, я ума не приложу! - Хайер отхлебнул виски и продолжил речь в свою защиту: - А после помолвки я решил: зачем об этом вспоминать? Какое отношение мои прежние браки имеют, к сегодняшнему дню и к нам с Мэри Энн? Вот я и не стал испытывать судьбу. Не думал, что она узнает. А если бы и узнала, то после свадьбы в моем распоряжении было бы достаточно времени и возможностей, чтобы всё ей хорошенько разобъяснить. - Странное выражение вдруг мелькнуло на лице Хайера, словно ему причинили боль; рука, потянувшаяся к бокалу, слегка дрожала. Он залпом допил виски и подал знак официанту снова наполнить бокал. - Похоже, я недооценил злобность некоторых людей. И переоценил мою невесту.
Я понимала, что толковать с ним о честности и доверии бесполезно. Кроме того, я не хотела растравлять его рану. Стыдно признаться, но против воли мне стало его немного жаль. Правда, оставалось только гадать, отчего он страдает - оттого ли, что потерял любимую женщину, или оттого, что в принципе не любит проигрывать. Как бы то ни было, я продолжила беседу:
- Кто-то нарочно рассказал Мэри Энн о ваших бывших жёнах?
- Возможно. Врагов у меня хватает.
- И кто это мог быть?
- Хотел бы я знать, - произнёс он глухим низким голосом, в котором отчётливо слышались зловещие нотки. Даже сквозь загар было видно, как краска заливает его лицо до самой шеи. - В любом случае, нашёлся доброжелатель, позаботившийся о том, чтобы она услышала о моем прошлом сразу по приезде в Нью-Йорк.
- Вы объяснили ей, почему прежде молчали?
- Скажем так, пытался. Но она спустила на меня всех собак. Бросила мне в лицо обручальное кольцо с бриллиантом в два с половиной карата! Что бы я ни говорил, она лишь твердила в ответ, что я ей лгал. Что само по себе враньё! Я никогда ей не лгал о моих женитьбах, просто промолчал. - Он задумчиво крутил бокал в руке. - Мэри Энн, - пробормотал он, - была не самой понимающей женщиной в мире. И не самой великодушной.
- С тех пор как она вернула вам кольцо, вы её больше не видели?
- Считайте, что не видел.
- Как это понимать?
- Я звонил ей раз пять, но она бросала трубку. Но я чувствовал, что должен сделать последнюю попытку. Однажды рано утром приехал в Нью-Йорк и припарковался напротив её дома. Прождал там часа два, пока она появилась. Но стоило ей меня заметить, она запрыгнула в такси и рванула прочь. - Он опять глотнул виски. - Спрашивается, разве взрослые женщины ведут себя подобным образом?
Я не стала возражать. Очевидно, Хайеру невдомёк, что молодая наивная девушка ожидает от мужчины, вознамерившегося на ней жениться, честной игры.
- Приехав в Штаты, она даже не пожелала перебраться ко мне! - кипятился Хайер. - Заявила, что поживёт в Нью-Йорке с сестрой, пока мы не поженимся. Молола какую-то чушь, что не хочет давать повод для сплетён. Это в наше-то время! Она была такой маленькой ханжой, что даже не могла заниматься любовью при свете! С ума сойти! Честно говоря, сейчас я просто ума не приложу, что находил в этой незрелой девчонке.
- Когда вы приезжали в Нью-Йорк, чтобы поговорить с ней?
- В конце августа.
- Наверное, вы расстроились, когда у вас ничего не получилось.
- Не отрицаю, я с ума по ней сходил, и мне было нелегко, пока я не осознал, насколько она инфантильна. А когда до меня дошло… словом, от одиночества я с тех пор не страдаю. Поверьте, на свете полно женщин куда более взрослых и, добавлю, более щедрых. - Если бы я сразу и не догадалась, что именно имеет в виду Хайер, то его сладенькая улыбочка развеяла бы последние сомнения.
Надо быть полной размазнёй, которой ни годы, ни опыт не впрок, чтобы взять да посочувствовать этому похотливому козлу! Но профессионал должен уметь держать себя в руках и ни в коем случае не выдать своего отвращения к свидетелю:
- Когда вы узнали, что Мэри Энн снова помолвлена?
Наступила пауза. Хайер ошарашенно взирал на меня, а потом переспросил ровным тоном:
- Она опять обручилась? (Почудилось мне или же его загар и впрямь слегка поблек?) Недолго девчушка переживала, а? И кто же счастливчик? - насмешливо осведомился он, одновременно подзывая официанта с требованием опять наполнить бокал.
- Он занимается подбором актёров для рекламного агентства в Нью-Йорке.
- Когда они обручились?
- За несколько недель до покушения. Вы не знали об этом?
- Стал бы я спрашивать, если б знал!
- Пожалуйста, исключительно для расширения моего кругозора, скажите, где вы были в ночь убийства?
- Я не обязан, вам докладывать, вы не полицейский. - Однако заявление Хайера прозвучало не слишком весомо. Очевидно, новость (если, конечно, он и вправду первый раз слышал о помолвке) немного сбила с него спесь.
- Верно, - согласилась я. - Но очень скоро полиция обратится к вам с тем же вопросом. И если меня удовлетворит ваш ответ…
- Опять вы завели эту песню… - огрызнулся он, принимаясь за пятую - или шестую? - порцию виски, незаметно поданную вышколенным официантом. Поразительно, но алкоголь, поглощаемый в изрядных дозах, казалось, не производил на моего собеседника никакого действия. Даже язык нисколько не заплетался. - Между прочим, когда это случилось?
- В понедельник, десятого февраля. Наморщив лоб и прижав ладонь к виску, он пристально разглядывал бокал, который держал в другой руке. Словно вглядывался в магический хрустальный шар, надеясь, что тот подскажет ответ.
У меня язык чесался ляпнуть: "Да ладно дурака валять, вы знали, что я спрошу вас об этом, и отлично помните, где были в тот день". Но я сдержалась.
- Вспомнил, - наконец произнёс Хайер с довольным выражением на лице. - Выходные накануне я провёл в Вермонте и вернулся в понедельник только в одиннадцать утра. Пришлось задержаться на работе, разбираясь с накопившимися делами. До начала восьмого.
- Вы были один на работе?
- Да. Все ушли по крайней мере на полчаса раньше.
- Вам звонили? Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?