Обе головы разом повернулись в мою сторону. Глаза Полины налились слезами, в них вспыхнула отчаянная радость, но тут же сменилась на темный огонек гнева…
Не хочу даже описывать, что творилось дома при моем появлении. Оказывается, Полина, обегав весь поселок и сбившись с ног, заявила в милицию о моем исчезновении. И хотя по закону нужно было подождать три дня, Полина пригрозила сообщить своему мужу, старшему следователю УВД о безответственном поведении Вишневской милиции, и у нее приняли заявление и тут же начали меня искать.
Милиционеры прочесали весь лес, Полина с Галькой тоже не сидели сложа руки, а всю ночь ездили по округе. Полине было даже плохо с сердцем. А детей они отвели к бабе Клаве, соседке по даче.
Все это мне рассказала Галина, когда вернулась, а до этого я выслушала от сестры много приятных слов.
Ух, как Полина орала! Как никогда в жизни! Я просто не ожидала от нее такого… Как только она меня не обзывала, повторять не хочу подобную клевету и оскорбления. Не знаю, как я все это вынесла.
Полина кричала, что знать меня не желает больше. И вообще, вместе мы жить не сможем, и поэтому я могу убираться к чертовой матери в город. А она останется с детьми. Им все равно не нужна мать-идиотка. Это ее слова, я не выражаюсь так грубо.
Полина даже не слушала моих робких возражений, она даже не прониклась после того, как я пыталась рассказать ей о своих страхах и опасностях, поджидавших меня в лесу на каждом шагу.
Она даже не отреагировала, когда я показала ей ушибленную ногу. Правда, никакой крови на ноге, как выяснилось, не было. И вообще, за ночь на ней не осталось никаких следов от ушиба. И Полина, по-моему, мне ладе не поверила. Мне это даже немного оскорбительным показалось.
Орала Полина долго, пока не хрипла. Я уже сидела совсем прибитая и грызла ногти в ожидании, когда она устанет. Наконец, Полина оставила меня в покое и ушла на улицу, громко хлопнув входной дверью. Я услышала, что она с кем-то разговаривает.
Выйдя на крыльцо, я увидела Галину и… Тимофея!
– Оля! – крикнули он в два голоса, бросаясь ко мне.
Полна стояла в стороне.
– Милая, как я рада, что ты нашлась! – говорила Галина, блестя глазами.
– Где же ты была, Олечка? – твердил Тимофей, гладя меня по голове.
– Нечего с ней разговаривать – не заслужила! – крикнула Полина и, резко развернувшись, пошла домой.
– Слава богу, ты нашлась! – повторила Галька.
– Где ты была? – снова повторил Тимофей.
– Я… – я посмотрела на него и вдруг вспомнила, что подтолкнуло меня к ночному путешествию по лесу. Сразу же на душе заскребли кошки, и все подозрительные мысли вернулись. – Я… Тебе потом расскажу. Ты сейчас уйди… – попросила я Тимофея.
Он пожал плечами.
– Ладно, хорошо. Я уйду.
Ссутулившись, Тимофей пошел к калитке и скрылся за нею, аккуратно прикрыв за собой.
– Ну зря ты с ним так! – укоризненно произнесла Галина. – Ведь парень всю ночь не спал, по лесу бегал!
– Галя… – я посмотрела ей в глаза. – Не говори мне о нем, ладно?
– Ну хорошо, – удивленно ответила Галина.
Я пошла в дом. За столом в кухне сидела грозная Полина, поэтому я быстренько прошмыгнула к себе в комнату и нырнула под одеяло, решив притвориться, что мне хочется спать. Может, после этого Полина перестанет меня третировать?
Я услышала шаги за дверью и быстро накрылась одеялом с головой. Через некоторое время шаги раздались около моей кровати. Я чуть-чуть приоткрыла глаза и сквозь узенькую полосочку увидела Полину. Она двигалась тихо, стараясь не шуметь. Я закрыла глаза. Сестра присела на край постели и положила руку мне на лоб. Потом стала гладить по голове.
Я лежала, делала вид, что сплю и терзалась угрызениями совести. Милая Полина, все-таки она меня так любит, хоть и не показывает этого, а я с ней так поступила… Ой, как все-таки нехорошо получилось! И как я могла не подумать о ней там, в лесу?
– Олька… – услышала я вдруг тихий голос сестры. Полина явно не обращалась ко мне, она словно бы разговаривала сама с собой. Я вся напряглась в ожидании. – Олька, бестолочь ты глупая, – продолжала Полина. – Я же тебя люблю! Я чуть с ума не сошла, представляя, что с тобой может случиться!
У меня защипало в носу, но я старательно делала вид, что сплю. Полине было бы не очень приятно осознавать, что я слышу ее излияния.
– Что же ты делаешь, – говорила Полина, – ведь знаешь, что я без тебя жить не смогу!
– И я тоже, Поля, – не выдержав, жалобно проговорила я, и слезы, сдерживаемые долгое время, прорвались, наконец, наружу.
Полина резко отпрянула, шарахнулась в сторону, потом ошалело глянула на меня.
– Ты… Ты… ПОдслушиваешь? – прошипела она.
– Да что ты, дорогая! И в мыслях не было! – я прижала руки к груди, садясь на постели.
– Ну ладно! – Полина резко развернулась и вышла из комнаты.
Но я уже успокоилась. Мне было весело. теперь совершенно ясно, что сестра больше не сердится на меня, и мир практически восстановлен. Остается только подойти к ней сзади, обнять за плечи, прижаться и честным-честным голосом попросить прощения и пообещать, что ничего подобного больше ни-ког-да не повториться! И смотреть при этом прямо в глаза Полине. И еще непременно добавить, как сильно я ее люблю и вообщ горжусь и стараюсь ставить всем в пример. Тут Полина просто засияет, начнет раздуваться, и тогда уже дело будет закончено. Убаюканная такими мыслями, я радостно перевернулась на другой бок и тут же уснула.
Проснулась я уже под вечер, почувствовав изумительный, манящий запах, тянущийся откуда-то с кухни. Пахло ароматным лимонным кексом. Ура! Наверняка Полина решила побаловать нас одним из самых любимейших блюд. Я быстро вскочила с кровати и, весело напевая, вышла в кухню. Полина в купальнике и фартуке, надетом поверх него, возилась у плиты. Лицо ее раскраснелось, на лбу блестели капельки пота.
Она вынимала румяный кекс из духовки. Поставила его Полина на столе рядом со мной. Я сразу же потянулась отломить корочку, но сестра больно шлепнула меня по руке. Я надулась и отвернулась. Жалко ей, видите ли, стало кусочка пирога для несчастной сестры, проплутавшей всю ночь по лесу… Я уже забыла о том, что собиралась просить у Полины прощения. Меня очень обидело ее поведение. Поэтому я сидела и смотрела в окно, подперев руками щеки и ждала, когда Полина сама предложит мне кекс. А я откажусь! Вот откажусь и все! Пусть тогда поуговаривает!
Вскоре вернулась Галина. Она вела Артура и Лизу от бабы Клавы.
– Мамочка, ты нашлась! – наперебой загалдели дети, бросаясь ко мне и залезая на колени.
– Нашлась, нашлась, – ответила я. – Я не очень-то и терялась.
Полина смерила меня презрительным взглядом. Она разрезала кекс и стала раскладывать его по тарелкам. Передо мной она также поставила тарелку с кексом, но сделала это молча, без всяких эмоций.
Я решила не притрагиваться к кексу. Сидела и ледяным взглядом смотрела в окно. Вокруг меня все с аппетитом жевали кекс, хвалили Полинины кулинарные способности, а на меня никто не обращал внимания.
У меня потекли слюни. Но я крепилась из последних сил. Подлая Полина не предлагала мне съесть кекс! Если бы она хоть чуть-чуть меня поупрашивала, я бы поломалась ради приличия три… ну две минутки, а потом уплела бы кекс за милую душу, и все было бы нормально! Но Полина всегда страдала упрямством. Я сидела и чувствовала себя самым несчастным человеком на свете.
– Мама, – повернулась ко мне Лизонька, – а ты почему не ешь? Не хочешь? Тогда давай я скушаю…
– Нет, – решительно заявила я, впиваясь в сладко пахнущий кусок. – Я и сама скушаю. Просто у меня аппетита не было.
При этом я заметила, как зрачки Полины едва заметно сузились, а уголки губ дрогнули в легкой усмешке.
После ужина Полина молча вручила мне целую гору грязной посуды, демонстрируя тем самым горячее желание дождаться от меня хоть какой-то пользы. Я вздохнула и пошла мыть тарелки. Вскоре подошла Галина, села на крыльце…
– Оль, ты где ходила-то? – спросила она. – Ну в смысле, в какую хоть сторону забрела-то?
– Да… Почти до Речного дошла…
– Эх, вот это тебя занесло! – она покачала головой. – А мы и не думали там искать. В другой стороне ходили.
Галина замолчала, задумавшись о чем-то. Потом заговорила с мягкой улыбкой:
– Там, в Речном, щуки водятся огромные. Мы с отцом раньше часто туда ездили. Я еще маленькая была, а он меня рыбу учил ловить. Очень нам это занятие нравилось. Я прясмо часами могла с удочкой сидеть…
При этих ее словах мне вспомнился Тимофей и все, что нас связывало… В сущности, я же совсем ничего не знаю про этого человека… Кто он? Для чего он здесь? Полина говорила, что тот, кто убил Скворца, охотясь за коллекцией, должен соблюдать конспирацию. Возможно, выдавать себя за кого-то другого. Что, если Тимофей и есть этот человек? Ведь именно эта мысль пришла мне вчера в голову и погнала в лес! Именно поэтому я отказалась даже разговаривать сегодня с Тимофеем! Нужно непременно поделиться своими подозрниями с Полиной, просто непременно… Но Полина, похоже, не очень-то стремиться к восстановлению теплых отношений, я ждала от нее понимания и поддержки, а получила только втык! Может быть, переступить через свою гордость? Почему-то теперь мне совсем не хотелось подходить к Полине первой! И что ей стоит подойти самой? Нет, она уж точно не подойдет. Ладо, вот я домою посуду и…
Посуду я мыла долго, тщательно, очень старалась, перемывала по нескольку раз. Галина с удивлением наблюдала за мной. Потом я принялась вытирать чистую посуду вафельным полотенцем. Обычно я никогда этого не делаю, и Полина часто возмущается по этому поводу, когда на нее из чашки стекает вдруг струйка холодной воды.
Наконец, посуда была вымыта и вытерта до блеска сорок восемь раз. Придется все-таки идти к Полине.
Я вошла в кухню, гремя тарелками. Полина сидела у окна и курила. Я тихонько подошла к ней, аккуратно поставила тарелки на стол и опустилась на соседний стул. Полина молчала и не обращала на меня внимания. Дети уже легли спать. Я все ждала, что сестра заговорит со мной, но так и не дождалась. Похоже, Полина ждала от меня того же самого. Наконец, она затушила сигарету в пепельнице и встала, собираясь идти в спальню.
– Поля… – жалобным голоском проговорила я.
Полина обернулась и вопросительно посмотрела на меня.
– У меня к тебе важное дело… – продолжала я.
– Выпить хочешь? – усмехнулась она.
– Да ты что, как можно! – возмутилась я. – Почему ты всегда меня подозреваешь в каких-то нехороших вещах?
– Потому что ты так себя ведешь, – устало ответила сестра. – Господи, Оля, тебе двадцать девять лет, а ты все как реьенок, честное слово! Я уже язык отбила повторять тебе одно и то же!
– Поля, ну прости меня, пожалуйста! Честное слово, я не хотела! Вот клянусь тебе, что все получилось не нарочно!
– Я понимаю, – тихо ответила Полина. – В том-то вся и беда, что ты никогда не хочешь ничего плозого, а все равно все получается через задницу!
Я стерпела и это оскорбление.
– Поля, мне необходимо с тобой поговорить, – настойчиво продолжала я. – Это серьезно! Если б ты знала, как мне тяжело!
Видимо, было что-то в моем голосе такое, что заставило Полину сесть на стул и внимательно посмотреть на меня.
– Ну говори, я слушаю, – сказала она, закуривая новую сигарету.
– Я хочу поговорить о Тимофее…
Полина удивленно вскинула брови.
– Замуж, что ли, опять собралась?
– Нет, что ты! Об этом и разговора не было…
– Тогда в чем дело?
– Понимаешь, я подумала, а что, если он и есть тот самый человек, который нам нужен?
– Ты так думиаешь? – сдвинула брови сестра.
– Мне не хочется так думать, – призналась я. – Но всякое может быть. Подумай сама, чего он крутится вокруг нас? Кто он вообще такой? В прошлом году его здесь не было. Он сказал6 что рыболов-любитель, ловит рыбу в нашем пруду… А какая в нашей луже рыба?
– Оля, ты серьезно?
– Серьезно! И дядя Коля, Петрович его тоже не взлюбил…
– Это нужно обдумать, – ответила Полина. – Чем черт не шутит… А может быть, ты ему действительно понравилась, Оля? – Полина сочувственно посмотрела на меня.
Я понимала, что она меня просто жалеет и хочет успокоить и подбодрить, но от этого мне было не легче. Тяжкое разочарование уже легло камнем на мое сердце.
– Подожди, Оля! Тут с бухты-барахты решать нельзя. Может быть, он на самом деле ни при чем? мало ли какие совпадения бывают?
– Если бы, – грустно вздохнула я.
Полина встала и прошла к буфету. Достала из нее бутылку, в которой на донышке плескались остатки рома и вылила их в чашку.
– На, – протянула она мне. – Сейчас можно. Пей.
Я с благодарностью выпила ром. Все-таки Полина меня любит, зря я иногда ругаюсь с ней. Ведь родная сестра все же. И она никогда не бросала, не предавала меня. В трудных ситуациях она всегда была рядом.
Тут вошла Галина и села с нами за стол. Мы с Полиной переглянулись.
– Рассказывай уж, чего там! – вздохнула я.
– Это вы о чем? – удивленно спросила Галя.
– Да вот, понимаешь, про Тимофея рассуждаем, – ответила Полина.
– Про Тимошу? А что про него говорить? Хороший парень. Мое мнение, Оля, – если он тебе предложит – выходи за него. Парень серьезный, и к тебе, по-моему, очень хорошо относится. Видела бы ты, с какими глазами он по лесу бегал.
– Ну, что ты говоришь… – засомневалась я, хотя мне было очень приятно слышать такие слова. – Мы и знакомы-то всего-ничего, а ты говоришь – замуж!
– Дамы, дамы, – Полина постучала спичечным коробком по столу. – По-моему, мы отвлеклись! Давайте-ка о деле поговорим.
– А мы о чем? – не поняла Галина.
– Дело в том, что Тимофей стал у нас одозреваемым номер один! – выпалила Полина, посмотрев на Галю.
– Что-о? – та даже поднялась из-за стола. – Тима? Вы с ума сошли! Этого просто не может быть!
– Почему? – Полина в упор посмотрела на Галю. – Ты его давно знаешь?
– Нет, – Галина пожала плечами.
– Вот! – Полина подняла большой палец. – А говоришь – хороший. Все они хорошие! Чего он тут ошивается?
– Он к Ольге приходит!
– А чего это к ней шляться?
Тут уж я не выдержала и возмутилась:
– Ну, это уж ты слишком, Полина! По-твоему, ко мне и ходить нельзя, да? Что любой мужчина, который ходит ко мне, выглядит подозрительно?
– Подожди, но ты же сама начала его подозревать! – раздражаясь и хватая очередную сигарету, ответила Полина. – Значит, откуда-то у тебя закрались сомнения?
– Ну, сомнения! А ты все переворачиваешь с ног на голову!
– Спокойно, спокойно, – встряла Галина, увидев, как раскраснелось лицо Полины в преддверии нового скандала. – Тише! Чего вы криком добьетесь? нужно просто проследить за ним.
– За Тимофеем? – уточнила я.
– Конечно! Выяснить, кто он, что он, где бывает, чем занимается…
– Да он все с удочкой на берегу сидит, – сказала я. – Да еще из-за кустов всегда неожиданно выныривает!
– Вот и надо все проверить, – спокойно повторила Галина. – Следить за ним потихонечку. Если он преступник, то обязательно выдаст себя чем-нибудь. Если он сам следит за нами, мы это заметим. Правда, я завтра в город собиралась. Но как приеду, обязательно составлю вам компанию.
– А рыбу он вкусную приносит, – улыбнулась вдруг я, вспомнив, как изумительно приготовила Галина пойманную Тимофеем рыбку.
– Да, – Галя тоже улыбнулась. – Отец мой тоже любил рыбу ловить. И готовить. Готовил он потрясающе, каким-то одному ему известным способом. Даже у мамы так не получалось. Он мне и в письмах об этом писал, вспоминал рыбалку…
– Подожди, – остановила я ее. – В каких письмах? Я же их читала! Там совершенно ничего не было про рыбалку!
– Разве? – удивилась Галина. – Ну как же! ты просто не заметила! Я совершенно точо помню, как отец вспоминал мечта, где мы с ним рыбачили…
– Не было там ничего такого! – защищаясь, закричала я. – У меня отличная память!
– Особенно зрительная, – съязвила Полина. – На местности ориентируешься просто великолепно.
Я решила не вступать в глупые пререкания и проигнорировала провокационное замечание сестры.
– Подожди, Оля… – Галина посмотрела на меня озадаченно. – Ты читала все письма?
– Все! – мотнула я головой. – Все, которые нашла на чердаке!
– Может быть, бандиты стащили какие письма? – подключилась заинтересовавшаяся Полина.
– Но у них же их не нашли?
– Не нашли, – согласилась она.
– Стойте! – вскричала вдруг Галина. – У меня же еще дома есть письма! Ну конечно, как я могла забыть! Я несколько писем оставила в городе, в своей квартире, в шкатулочке на шкафу! Точно!
– Так что ж ты молчала! – накинулась я на нее, – может быть, в них и есть какой-то шифр?
– Да какой– там шифр! – махнула рукой Галина. – Ничего там такого не было. Вы знаете… – она слегка замялась, – мне немного неудобно об этом говорить, но, мне показалось, что отец начал словно бы заговариваться в последнее время. Ну, глупости всякие писать… Я потому эти письма там и оставила, чтобы не смешивать их с нормальными.
– Погоди, ты хочешь сказать, что твой папаша умом тронулся? – спросила Полина.
Я прямо задохнулась от такой наглости. Ну как Полина не понимает, что нельзя так говорить!
– Думаю… – кивнула Галя. И как она умудряется терпеть Полинины выходки?
– Но почему?
– Ох, он писал такую чушь! Вот привезу письма – почитаете сами. Прямо на него не похоже совсем!
– Да, судя по всему, что я узнала об этом человеке, на него это совсем не похоже, – задумчиво проговорила Полина. – Не таков был Седой, чтобы помешаться на старости лет. Да и не старый он был. Кстати, а почему у него была такая кличка?
– У него с молодости волосы седые… – ответила Галина. – Лицо молодое, а волосы белые совсем. Какая-то история у него в юности приключилась, вот после нее он и поседел. Я не знаю точно.
– Понятно, – проговорила Полина. – Ну что, надо читать письма?
– Ох, я и не знаю, – с сомнением сказала Галя. – Что в них можно найти? По-моему, мы только время потратим. Нет, я, конечно, привезу письма, если вы хотите, все равно в город еду завтра, но только сомневаюсь я сильно, что помогут они нам.
– Галя, я поеду с тобой, хорошо? – попросила я.
– Для чего? – удивилась Галина.
– Ну, мне не терпится почитать эти письма! Пожалуйста, я не буду тебе мешать! – я умоляюще посмотрела на Галину.
– Да ты мне не мешаешь совсем! – пожала она плечами. – Если хочешь – поехали!
– Так, а детей ты, конечно, мне сплавляешь? – мрачно посмотрела на меня Полина.
– Поленька, но ведь это нужно для общего дела!
– Конечно! – усмехнулась Полина. – Ладно, езжай! Но только порпобуй мне ничего не узнать! – сестру сунула мне под нос внушительный кулак.
– Но ведь это не от меня зависит! – развела я руками.