Сашка неспешно налил себе еще бокал "Рислинга" и отпил глоток, смакуя кисловатый напиток, но не отрывая глаз от бандитов. Привычно, взглядом разведчика, он рассматривал противника, оценивая его потенциальную силу, и, готовясь принять бой.
"Малиновый", как обозначил про себя Сашка типа в пиджаке, был, пожалуй, самым сильным из четверки и более тренированным По крайней мере, его фигура и уверенность, с которой он держался, позволяли это предположить.
Вторым по значимости был, видимо, "кожа" - затянутый в кожаные штаны и такую же куртку коротко остриженный малый. Именно он вырубил обоих вышибал, но техника его действий, по Сашкиной оценке, оставляла желать лучшего. "Кожа" держал в руках дубинку, и пока это было единственное оружие, которое заметил Сашка у бандитов.
Двое других парней, удивительно похожих друг на друга в своих адидасовских костюмах и кроссовках, с короткими ежиками волос, пока себя не проявили никак, но, судя по неуверенности и какой-то нервозности, которая была заметна в их взглядах, Банда сразу решил, что это - не противники.
- Эй, ты чего, не понял? - крикнул малиновый, заметив Сашку - Тебе что, особое приглашение надо иди что? Быстро шуруй отсюда, козел вонючий!
Банда молча отставил бокал с недопитым вином, вытащил из, кармана пачку "L M и не спеша закурил.
Его спокойствие взбесило непрошенную четверку.
Забыв на время и про цель своего визита, и про хозяина кафе, они все дружно повернулись теперь к Банде с удивлением разглядывая его, этакого смельчака, готового, в одиночку сражаться сразу против четверых.
Малиновый сделал знак, и послушные ему ребятишки в "адидасе" бросились на Банду. Они вяло и непрофессионально пытались махать ногами и рухнул на пол, судорожно дернув руками, попытался схватиться за голову и тут же отрубился.
Счастьем для него стало то, что бутылка оказалась из-под итальянского шампанского - более легкая, чем отечественная…
* * *
Ночью, уже выбросив из кафе незадачливую четверку налетчиков и приведя в чувство Жору с Димой, которые навели затем в заведении порядок, они отправились с хозяином кафе в казино, "скромным" владельцем которого оказался… этот же самый хозяин.
Да, у Виктора Алексеевича, так звали хозяина, бизнес, как стало известно в эту поворотную для Бондаровича ночь, далеко не заканчивался кафешкой, которая служила скорее для отвода глаз конкурентов и для утаивания доходов от всевидящего ока государства. В Москве он владел чуть ли не целой "империей", в которую входили десяток киосков, несколько магазинов, три кафешки и шикарный ночной ресторан с казино. Был и еще кое-какой бизнес, но о нем Сашка узнал много позже, когда стал своим в доску.
А тогда они дружно пили отличный французский коньяк "Мартель", выставленный Виктором Алексеевичем в знак благодарности Сашке, и не спеша говорили о том о сем. По правде, говорил в основном немного захмелевший Сашка, которого Виктор Алексеевич очень осторожно вынуждал рассказывать о себе, хитрыми вопросами вызывая парня на откровенность.
- Где ты так сражаться-то научился, Александр? Мои орлы, - он пренебрежительно махнул рукой в сторону приунывших Жоры и Димы, - на первых же секундах сдохли. Охраннички!..
- Я в спецназе служил, Виктор Алексеевич. Рязановку закончил в свое время.
- Что это значит - "в свое время"? Тебе сколько лет-то, Сашенька?
- Двадцать шесть, а что?
- Рязановку, говоришь… - ловко увернулся Виктор Алексеевич от вопроса, возвращая Сашку к теме разговора. - Подожди, так ты - офицер-десантник получается?
- Бывший. Старший лейтенант, который уволился из Вооруженных Сил.
- А почему?
- Надоело.
- Может, в Афгане был?
- Был.
- И после него ушел?
- После него, проклятого… Надоело, Виктор Алексеевич, собакой неприкаянной по земле скитаться. Там, на юге, - Банда неопределенно махнул рукой куда-то в сторону, - все еще хоть понятно было - есть приказ, есть свои, есть противник, "духи". А здесь - ну ни черта не понимаю. Ни как вывели нас оттуда, ни сейчас… Вот скажите, вы кто?
- Саша, ну ты же видишь!
- Вижу… А я кто?
- А ты хороший, сильный, смелый мужик, который мне сегодня здорово помог.
- Нет, это ясно. А вообще?
- Хе-хе, - засмеялся бизнесмен, хитро прищурившись, - это уж тебе самому, хе-хе, лучше знать, кто ты.
- А я вот не знаю!
- Ну как же… Работаешь где-нибудь?
- Нет.
- Семья есть?
- Нет.
- Квартира в Москве?
- Нет.
- А где же ты живешь-то?
- У бабки в Чертаново. Комнатку снимаю.
- А деньги?
- Ну то, что после службы осталось… Да я скоро найду себе дело. Просто освоиться на гражданке получше хотелось бы. Я же, знаете, Виктор Алексеевич, - Сашка понизил голос, доверительно склонившись к собеседнику, - детдомовский. Этой жизни вообще, считайте, не знаю. Да и профессия у меня… Одно слово - людей убивать. Ничего больше и не умею. А в милицию идти работать мне что-то не хочется…
- Ну и правильно, что не хочется. Там знаешь, какие оклады? На твою комнатушку в Чертаново не хватит!.. Да, кстати, насчет того, что ты умеешь делать… Драться ты, я видел, умеешь неплохо…
- М-м-м, - неопределенно промычал Банда, видимо, соглашаясь с подобным утверждением.
- Стреляешь?
- Вот тут честно отвечу - отлично стреляю.
- Машину водишь?
- Любую. От "запорожца" до танка.
- Компьютеры, радиостанции, электроника всякая - знаешь это дело?
- В определенных, скажем так, пределах.
- И, наверное, первую медицинскую помощь при случае сумеешь оказать?
- Да уж. В полевых и боевых, что называется, условиях закрепил на практике полученные знания, - горько усмехнулся Банда - Ну и что с того, что я умею то, что Должен уметь офицер спецназа? Здесь-то с кем воевать? Вот с такими, как тот "малиновый'"? Хе, четыре удара - и готов. Только на вышибалы, наверное, и сгожусь.
Виктор Алексеевич замолчал, закуривая и рассматривая Банду из-под полуприкрытых век. Сашка почувствовал взгляд, но коньяк уже успел подействовать, я парень совсем не понял значения этого взгляда.
- Зачем же так, Александр?! - негодование в голосе диктора Алексеевича, казалось, было самым искренним. - С ролью вышибал, даст Бог, и эти, - он кивнул в сторону Димы и Жоры, сидевших за соседним столиком, - как-нибудь справятся а ты же столько всего умеешь! Вот, например, должность исполнительного директора в моей "фирме" тебе бы, по-моемy, в самый раз подошла. Как считаешь?
- Директора?! - Сашка помнил в своей жизни только одного директора - детдомовского Ивана Савельевича, и с тех пор слово директор неизменно ассоциировалось у неге с личностью очень важной и уважаемей. А Тут директором станет он сам! Банда не зная еще в те времена, что на просторах СНГ "новые русские" научились уже придумывать для своих должностей потрясающе красивые наименования.
- Исполнительного директора. Где-нибудь в центре подыщем квартирку служебную. Машину дадим. Будешь всегда радом со мной, станешь работать непосредственно под моим началом, выполнять мои поручения. Будешь в курсе всех моих дел. По сути превратишься в главного моего помощника. Если потребуется, будешь сопровождать меня на определенные встречи или в кое-какие служебные командировки… Зарплату я тебе предложу, скажем, долларов двести. Для начала, конечно. Процент с прибыли будет капать определенный. Ну и так далее…
- Ого! - парень просто не мог поверить своим ушам, и червь сомнения зашевелился у него в душе.
- Сначала, конечно, ты войдешь в курс дела, в ритм нашей работы. Пройдешь, скажем так, испытательный срок, - вкрадчиво увещевал Бондаровича тем временем Виктор Алексеевич, внимательно присматриваясь к его реакции. - А затем и настоящей работой займешься…
Сашка молчал, огорошенный предложением, и бизнесмен решил закрепить успех, наливая еще по одной рюмке и доверительно приговаривая:
- Я тебя, Александр, не неволю, пойми. У меня много желающих на эту должность…
- Я понимаю…
- Нет, ты, видимо, не совсем понимаешь, раз все еще колеблешься, - голос Виктора Алексеевича вдруг стал жестким и категоричным. - Ты парень хоть и хороший, хоть и толковый, но в Москве такой работы, как я тебе предлагаю, никогда не найдешь. Это уж я знаю. Поверь!
И Банда поверил.
Залпом осушив свою рюмку; он задал Только один-единственный вопрос:
- Виктор Алексеевич, так когда и куда именно выходить мне на работу?
- Ну вот и ладненько!.. Знаешь, подъезжай завтра часиков в шесть вечера. Есть тут одна работенка Поедешь с ребятами, посмотришь.
- Хорошо. То есть, я хотел сказать - спасибо, Виктор Алексеевич. Я, конечно, буду завтра здесь ровно в шесть… А можно вам, Виктор Алексеевич, один вопрос задать? Но только вы не обижайтесь, ладно?
- Какой разговор, Александр! Задавай, конечно! - новый шеф Банды явно насторожился, но Сашка ничего не замечал, запутавшись и в чувствах, и в мыслях.
- Виктор Алексеевич, вы ведь такой крутой, а там, в кафешке, целыми вечерами торчите. И охрана у вас слабенькая. Если бы не я сегодня…
- Да, ты мне сегодня помог. Мои ребята, я имею в виду настоящую мою охрану, а не этих официантов, - он снова кивнул в сторону неудачников за соседним столиком, - к сожалению, были очень заняты, и со мной остались только эти двое. А все остальное… Как мне жить и как мне работать - мое дело, Александр.
Тебе не стоит пока этим интересоваться. Станешь исполнительным директором - сам поймешь.
Голос шефа звучал теперь совсем резко. Он, видимо, думал, что уже добился своего, и более не считал нужным искать к Банде какие-то особые подходы.
Вставая из-за стола, Виктор Алексеевич спросил:
- Так завтра точно придешь? Не передумаешь?
- Нет. Приду. Я же сказал.
- Ну-ну, - и шеф удалился, оставив Банду наедине со своими раздумьями и сомнениями.
И Сашка действительно не передумал…
* * *
Как только на следующий вечер Банда переступил порог ресторана, к нему тут же подошел довольно представительный парень в черном двубортном костюме и белоснежной рубашке с ярким шелковым галстуком.
- Ты - Бондарович?
- Я.
- Черный, - коротко представился парень, протягивая Сашке руку. - Хорошо, ты вовремя. Ребята все уже у Виктора Алексеевича, он ждет нас. Пошли.
Черный проведшего через кухню, а затем вверх по лестнице на второй этаж.
Здесь было тихо и спокойно - звуки музыки и ресторанного гула сюда не долетали. От лестницы шел длинный коридор, устланный толстой ковровой дорожкой. Десяток дверей по обе стороны его были плотно закрыты, и коридор был совершенно пуст. Лишь в дальнем конце его, у массивных двустворчатых дубовых дверей маячили двое парней. Их колючие взгляды, скользнувшие по Черному и ощупавшие Банду с головы до ног, и ужасно грозный вид. На сто процентов давали понять, что парни торчат в этом коридоре не просто так, от нечего делать.
Это были охранники Виктора Алексеевича, и притом охранники настоящие. Как потом узнал Банда, шеф не поскупился, уплатив за совершенствование подготовки каждого из них тысячу триста долларов на трехнедельных курсах телохранителей в специальной израильской школе.
- Это со мной, к шефу, - кивнул провожатый на Сашку. - Он ждет нас.
Банда даже поежился невольно, входя вслед за Черным в двери и чувствуя, как буравят его спину взгляды этих громил.
Они пошли через небольшую приемную с обязательной длинноногой и светловолосой секретаршей и еще двумя "гориллами" - охранниками и оказались в просторном кабинете, напоминавшем офисы солидных фирм, какие видел раньше Сашка в крутых американских фильмах, - огромный стол шефа с компьютером, кучей бумаг и телефонами, перпендикулярно ему - длинный стол для совещаний, за которым уже устроились восемь спортивного вида парней. Финская мебель черного цвета, горизонтальные жалюзи на окнах черные кожаные вращающиеся кресла и черное же ковровое покрытие пола - все создавало великолепный эффект мрачноватого комфорта и безусловной роскоши.
Виктор Алексеевич восседал во главе стола, и Байду сразу поразила перемена в облике этого человека теперь он уже не походил на того пугливого владельца кафешки, за которого вступился вчера Сайка. Здесь он был настоящий шеф - диктатор, монстр, босс, "глава семьи", если пользоваться терминологией итальянской мафии.
- А вот и они! - удовлетворенно воскликнул Виктор Алексеевич как только Банда с Черным переступили порог кабинета. - Прошу знакомиться - наш новый сотрудник. Это именно он в одиночку положил вчера вечером в моем кафе четверых мерзавцев Корявого.
- Троих, Виктор Алексеевич, не преувеличивайте, Одного - вы - попытался скромно возразите Банда, но шеф тут же резко оборвал его.
- А ты меня без спросу не перебивай, герой. От армейской дисциплины если отвык уже, то придется заново привыкать, Александр!
Виктор Алексеевич достал из верхнего ящика стола сигару и в полной тишине не торопясь раскурил ее. Сашка вдруг заметил, что в комнате курил исключительно шеф, и пепельницы на длинном столе были девственно чисты.
- Так вот. Александр согласился поработать в нашей "фирме". Пока, для начала, стажером… Вы, Черный, с ним уже успели познакомиться?
- Нет, только двумя словами перекинулись…
- Ну ладно, я сам вас представлю друг другу.
Черный, - он указал кончиком сигары на Сашкиного провожатого, - один из исполнительных директоров моей "фирмы". У него есть свой, строго определенный круг обязанностей и работ, выполнять которые ему помогает штат его сотрудников.
Тут шеф обвел взглядом парней, сидевших за столом, скромно потупив взоры.
- Нам будет полезно, - продолжал он, обращаясь к Черному, - чтобы Александр подробно ознакомился с работой вашего "филиала". И потому я хочу, чтобы он поучаствовал в вашей сегодняшней операции. Там, думаю, вы поближе и познакомитесь… Кстати, у вас все готово?
- Да, Виктор Алексеевич.
- "Пальма" работает?
- Да.
- Людей там много?
- Как обычно.
- Ничего подозрительного?
- Нет.
- Вы не засветились?
- Нет, совершенно посторонний пацан все проверял за пять баксов…
- Что ж, в добрый путь, как говорится в таких случаях! Желаю вам удачи!
Ребята тут же послушно встали из-за стола и направились к выходу.
- Александр, задержитесь на минуту. А ты, Черный, подожди его в приемной.
- Хорошо, Виктор Алексеевич, - покорно ответил начальник "филиала", закрывая за собой дверь.
Когда кабинет опустел, шеф жестом указал Банде на кресло напротив, приглашая присесть.
- Садись и послушай меня, пожалуйста. Я хочу тебе кое-что объяснить, ведь ты парень горячий…
Нет-нет, я знаю, что ты мужик толковый и все поймешь сам. Просто лучше будет, если я тебя сразу введу в курс дела Он помолчал, пытливо рассматривая Банду и, видимо, удовлетворившись увиденным, продолжил:
- Вчерашний случай - не просто хулиганство, Саша. Некоторые нехорошие люди объявили мне войну, вторглись, так сказать, на чужую территорию. Да-да, Саша, у нас в бизнесе отношения, как между государствами - каждый контролирует свою территорию и соответственно охраняет ее Вчера наши границы нарушили. Я теперь больше не могу заниматься своим кафе. Стало просто опасно, понимаешь? А раз я не в кафе - значит, мне придется теперь засвечиваться перед государством. Вот…
Сейчас Черный едет к нарушителю границ, к Корявому. Проведет с ним переговоры, обменяются они мнениями. Потолкуют, словом. Корявому надо напомнить о правилах игры.
Вдруг Виктор Алексеевич встал. Сашка по все еще не отмершей армейской привычке тоже поднялся и тут же, смутившись, по довольной улыбке шефа заметил, что Виктору Алексеевичу это понравилось.
- Я не буду, пожалуй, тебя больше задерживать.
На месте все сам увидишь. Ну а после операции поговорим, ведь вы все снова здесь соберетесь.
Виктор Алексеевич подошел к Банде вплотную и, положив парню руку на плечо, пытливо заглянул в глаза:
- Александр, ты ни о чем не беспокойся. Ты просто поприсутствуй там. Погляди. Вмешиваться ни во что не надо. Ну в крайнем случае поможешь, надеюсь. Черному. Поможешь?
Сашка утвердительно кивнул.
- Вот и отлично! Давай иди, с Богом!..
* * *
На двух "жигулях-девятках" подкатили они к маленькому частному ресторанчику с довольно дурацким для Москвы названием "У пальмы". Впрочем, насчет дурацких названий Москва, наверное, могла бы уже переплюнуть любой город мира, столько здесь расплодилось в последние годы забегаловок, комков, бютиков и прочей дребедени, нареченной самыми неудачными именами.
Банда, знавший столицу еще довольно слабо, решил, что приехали они куда-то в район Сокольников, но более точно, кружа по вечерним московским улицам в тесном салоне "жигулей", он не сориентировался.
Когда они вылезли из машин, к нему подошел Черный, протягивая какую-то картонную коробку:
- Держи, это товар. Будь все время рядом со мной. Да, кстати, ты знаешь, у нас не принято называть друг друга по именам. Я, как тебе уже известно, - Черный. Он, - кивнул новый опекун Банды на водителя их машины, - Малыш. Этот - Кулак, вот Шварц. А как тебя величать будем? Может, у тебя была какая кликуха? Или мне самому придумать?
- Можете Бандой звать. Так меня всю жизнь, кажется, величали, - разрешил Сашка, принимая коробку. - Ого, какая тяжелая! Что тут?
- Водка. "Абсолют"… Так, значит. Банда, говоришь? Ну что ж, по-моему, подходит вполне. Будешь теперь Бандой… Все, ребята, пошли, - сделал Черный знак всем остальным, и они двинулись в ресторан.
Вышибалу на входной двери ребята Черного уложили буквально в два счета, и Банда даже удивился про себя отточенности и слаженности их действий.
Они, судя по всему, прошли неплохую подготовку.
Компания ввалилась в зал ресторана в самый разгар веселья - играл ансамбль, что-то томно-уголовное мурлыкала на эстраде певичка, несколько пар, танцуя, топтались посреди зала, а за столиками вовсю гудел народ, накачиваясь спиртным, старательно жуя и неумеренно дымя сигаретами.
Черный, чувствовалось, отлично здесь ориентировался. В полумраке зала он уверенно свернул куда-то влево, в дальний угол, где, как оказалось, располагались маленькие уединенные кабинки с цветами и свечами на столиках. Ребята Черного все как один неотступно следовали за командиром, лишь двое, видимо, по заранее обговоренному сценарию направились к стойке бара, по дороге оборвав наконец-то стенания певички про русскую эмиграцию, красных комиссаров и море шампанского, попросту приказав ей заткнуться.
В зале тут же возник недовольный ропот, но Черный властно вскинул руку:
- Тихо всем!
Они уже стояли у кабинки, и за столиком с водкой и какой-то закуской Банда с удивлением обнаружил "малинового" и "кожу" - тех самых вчерашних незваных посетителей кафе Виктора Алексеевича. Они сидели по обе стороны от совсем невзрачного плюгавенького мужичка в белоснежном костюме и в очках в тяжелой золотой оправе.
Несмотря на его, надо прямо признать, неудачную от природы внешность, именно он, сразу чувствовалось, был за этим столиком главным.
- О-о, кого мы видим! Ну здравствуй, Корявый! - вкрадчиво начал Черный, наигранно пытаясь придать голосу оттенок дружелюбия.