- Он отвёз меня в "Бергдорф", но я не настолько дряхлая, чтобы не осилить путь до "Бенделя" и "Сакса" своими ногами. Когда Николас высадил меня у "Бергдорфа", я попросила забрать меня у "Сакса" в полвторого.
- Но домой вернулись не раньше половины третьего, так?
- Да, верно. Стоит мне оказаться в магазине, всегда зависаю там дольше, чем собиралась. Так что в ресторанчик "Сакса" я зашла чуть ли не в час. А когда наконец поела… - Донна развела руками.
- Поели случайно не в кредит?
- Нет, я… - Оленьи глаза изумлённо распахнулись. - Не думаете же вы… Мне нужно алиби?
- Нет-нет, конечно нет. Я же сказала, что сильно сомневаюсь, было ли здесь вообще преступление. Но я обязана выяснить все обстоятельства.
- Извините. Вы правы.
- Послушайте, на вашем месте я бы точно так же возмутилась, но…
- Всё нормально. Продолжайте.
- Хорошо. Из знакомых вы никого не встретили, пока ходили по магазинам?
- Ни души.
- Как думаете, продавцы вас вспомнят?
- Сомневаюсь. Я просто бродила, сама по себе. Только и купила что блузку в "Бенделе" и, признаться, очень удивлюсь, если произвела хоть какое-то впечатление на продавщицу. Она, похоже, всецело сосредоточилась га том, чтобы не уснуть.
- В котором часу вы приехали в "Бендель"?
- Кажется, около полудня.
- А вышли оттуда?
- Должно быть, примерно без четверти час.
- А затем пешком отправились в "Сакс"?
- Ну да. К тому времени я очень проголодалась и вдобавок устала, поэтому решила воздержаться от покупок и сразу поднялась в ресторан.
- Вы сказали, что заплатили за обед наличными. Полагаю, у вас нет кредита в "Саксе"?
- Да нет, есть. Просто я хотела разменять пятьдесят долларов, с которыми таскалась уже два дня.
- Как вы думаете, официантка вас вспомнит?
- Официант, - машинально поправила Донна. - Меня обслуживал официант. Не знаю, возможно, и вспомнит. Но позвольте спросить. Предположим, по какой-то немыслимой причине я пожелала разделаться с собственным ребёнком, и предположим, что Кэтрин умерла между половиной первого и часом - а так оно, по-видимому, и было… Так вот, что помешало бы мне прервать свой шопинг, взять такси, приехать домой и… сделать это? А потом вернуться и прибыть в ресторан как раз к обеду?
Да ничто не помешало бы! И спасибо, что подсказали. Нет, правда, до чего ж приятно, когда проводишь расследование, а подозреваемая вдруг возьмёт да и растолкует тебе, какие возможности для злодеяния у неё имелись (если, конечно, в данном случае кого-то вообще можно назвать подозреваемым). В принципе, я и сама вполне могла до этого дотумкать.
- Вы совершенно правы, - наконец признала я, изо всех сил стараясь скрыть раздражение.
- Послушайте, - с неожиданным напором заговорила Донна. - Вам наверняка сказали, что Кэтрин была больна, но понимаете ли вы, насколько серьёзно?
- Ну, я…
- Миссис Шапиро, у Кэтрин было врождённое заболевание лёгких. И к двум годам у неё развилась тяжёлая астма. Прогнозы врачей… в общем, все сомневались, что девочка доживёт до совершеннолетия. Порой ночью я слышала, как моя бедняжечка задыхается, и сломя голову в ужасе бежала к ней в комнату. Это было так страшно, что даже после того, как она использовала ингалятор и дыхание облегчалось, я проводила остаток ночи в кресле рядом с её кроваткой, боясь оставить её хотя бы на минуту - пусть даже с няней. Потеряв своё единственное дитя, я обезумела от горя, я совершенно опустошена! Но удивляться не вправе. Поймите, я всего лишь пытаюсь объяснить вам, что смерть Кэтрин не была неожиданностью. Этот меч долго, очень долго висел над моей головой - над головами всех нас.
Слёзы хлынули потоком, заструились по бледным щекам, по шее, затекли за ворот блузки. Донна сделала слабую и безуспешную попытку вытереть их тыльной стороной ладони, затем достала из кармана пачку салфеток. Потребовалось две-три минуты - и с полдюжины салфеток, - прежде чем она сумела остановить поток.
- Извините, - пробормотала Донна, промокая остатки слёз. - Повторяю одно и то же как заведённая, да?
- Пожалуйста, не извиняйтесь, - попросила я и с ужасом обнаружила, что голос мой срывается. Боже правый! Какая же я тряпка! - Хм… миссис Корвин, надеюсь, вас не оскорбит мой следующий вопрос, но спросить я обязана. - Как ни странно, мне удалось произнести эту фразу и не стушеваться ещё больше.
Она с тревогой посмотрела на меня:
- О чём?
- Не знаете ли вы, у кого могли быть причины - пусть даже притянутые за уши - желать вышей дочери смерти?
- Ни у кого, - едва слышно раздалось в ответ.
- Как я поняла, вы недавно потеряли мужа.
- Да. Он умер от сердечного приступа. И ей-богу, можете не сомневаться, это действительно был сердечный приступ.
- Я вовсе не подвергаю сомнению причину его смерти, - поспешно заверила я. - Меня интересует его завещание.
- Половину его состояния - вместе с этим домом - унаследовала я. Вторая половина разделена поровну между Кэтрин, Барри - его старшей дочерью - и его внуком, Тоддом, причём дети получили деньги в форме доверительной собственности. - С губ моих уже готов был сорваться следующий вопрос, но Донна предвосхитила его: - Избавлю вас от необходимости спрашивать - в целом состояние насчитывало чуть меньше двух миллионов плюс дом.
Я кивнула, слегка сбитая с толку. Нет, конечно, два миллиона - это очень неплохо; подумать только, сколько на них можно накупить мороженого! Однако стиль жизни Корвинов, судя по тому, что я видела, предполагал куда бʽольшие деньги.
- Вы думали, больше, да? - усмехнулась Донна, явно не ожидая ответа, и продолжала: - За последние годы Кларк много потерял на рынке. Но вообще-то, по-настоящему состоятельной всегда была моя свекровь.
- Чем занимался ваш муж?
- Он был архитектором.
Тут меня вдруг посетила одна мысль. Не очень ценная, но, как говорится, на безрыбье…
- Мне сказали, что Кэтрин умерла накануне своего десятилетия. Возможно, в завещании вашего мужа этот её день рождения оговаривался каким-то особым образом?
- Нет, ничего такого не было, - покачала головой Донна, задушив на корню мою единственную идею.
- И последний вопрос, миссис Корвин. Кто теперь наследует долю Кэтрин?
- Я, - тихо ответила она. И с тенью улыбки добавила: - Зовите меня лучше Донна, чтобы не путать со свекровью. - Я нервно рассмеялась, и Донна спросила: - Ничего, если я буду называть вас Дезире?
- Конечно!
- Ну что ж, Дезире, мы закончили?
Оказывается, я впервые сказала правду. Мой последний вопрос и впрямь оказался последним.
- Закончили.
Едва вернувшись домой, я устроилась на диване с книжкой, которую попросила у Донны Корвин перед самым уходом. Той самой книжкой, которую читала Кэтрин в день своей смерти, - "Мальчик с планеты Плутон". И я не сдвинулась с места, пока её не дочитала.
Я отлично понимала, в каких местах Кэтрин Корвин могла рассмеяться вслух, как говорила Луиза, хотя лично у меня повествование вызвало лишь несколько вялых улыбок. Что ж… В конце концов, уже поздно и я устала. И настроение у меня не самое лучшее. А вдобавок - и, пожалуй, это самое главное - мне уже давно, слишком давно не десять лет.
Глава 8
На следующий день я позвонила Барри Лундквист. Она предложила мне заехать к ней в девять вечера, но когда я прибыла на Парк-авеню, меня встретила Луиза с виноватым видом и свежими новостями:
- Мисс Лундквист задерживается на работе. Она позвонила минут пять назад. Просила передать вам, что очень извиняется, но всё это время она проторчала на заседании и не имела возможности позвонить. Она совершенно не представляет, когда освободится, поэтому просила вас, если можно, связаться с ней завтра.
- Ладно, Луиза, так и сделаю, - согласилась я, чувствуя невольное раздражение, хотя, если разобраться, мисс Лундквист не виновата, что задержалась. Я уже собиралась откланяться, когда услышала странноватый голос, доносящийся из-за полуоткрытой двери. Голос то срывался на писклявое сопрано, то чуть ли не басил.
- Это и есть та самая жирная сыщица? - вопросил голос. - Я с ней поговорю. Ведь я тоже был здесь в тот день - или вы забыли, Луиза?
- Не уверена, что твоя мама это одобрит, Тодд, - с опаской отозвалась экономка, покосившись в сторону неприятного голоса.
- Ну и что?
Секунду спустя дверь широко распахнулась и Луизу бесцеремонно оттеснили.
На пороге возник тощий юнец с маленькими глазками и длинным, тонким носом. Хмурая мина делала его и без того не слишком привлекательную физиономию и вовсе отталкивающей. Не могу сказать, был ли он высок или мал для своего возраста, ибо не имею понятия, какого роста обычные двенадцатилетние мальчишки. Но одно скажу вам точно - видок у этого дитятка был ещё тот!
Причёску парнишка смастерил из ряда вон: тёмные, жирные и вдобавок курчавые патлы; с одной стороны на башке красовалась пурпурная полоса шириной сантиметров в восемь-десять. Здоровенные ножищи упакованы в грязные и очень фирменные кроссовки. Кисти рук тоже несуразно огромные, костяшки пальцев все в порезах и шрамах. Довершали привлекательный облик драные джинсы и футболка с надписью "Лучше отвали!".
У меня не возникло и тени сомнения, что совет футболки был весьма здравым. С самого начала я поняла, что Тодд Лундквист… э-э… мальчик со странностями. И прическа с одеждой здесь ни при чём. Было в этих его глазках-бусинках, в том, как он смотрел на меня, нечто такое, от чего по спине поползли мурашки.
- Ну и? Говорить со мной хотите или как?
- Думаете, его мама была бы против? - спросила я у Луизы. Та в ответ пожала плечами и неуверенно улыбнулась. И я быстренько приняла решение. Очень плохо, если Барри будет против, но мне надо делать свою работу. - Конечно, почему бы не поговорить? - радостно отозвалась я.
* * *
- Ну, валяйте! - скомандовал парень.
Мы уселись на кухне, и Тодд тут же налил себе молока, щедро поделившись при этом со столешницей. Затем открыл упаковку печенья, запихнул в рот сразу три штуки, отхлебнул молока - но при этом не потрудился проглотить. Его набитая, разбухшая пасть протекала со всех сторон.
- Что ты можешь сказать о своей куз… - Тут я осеклась, вдруг сообразив, что Кэтрин приходилась тётей этому паршивцу. Но называть так девочку было бы полным идиотизмом, так что я склонилась к нейтральному: - Что ты можешь сказать о Кэтрин? - и при этом старалась не смотреть на отвратительное месиво, струившееся по подбородку Тодда.
- О мисс Доходяге? - хмыкнул он, наконец проглотив. (Поскольку мне он ничего не предложил, я всей душой мечтала, чтобы он подавился.) - Все вокруг неё суетились только потому, что на ладан дышала, - объявил мерзавец, вытирая подбородок рукой. - Но вообще-то она была какая-то сдвинутая. И всю дорогу сочиняла всякую чушь. Когда это делаю я, меня обвиняют во вранье. А про неё говорили: "Ах, какое удивительное воображение у нашей дорогой, милой, любимой Кэтрин!" - В попытке спародировать голос Тодда взметнулся чуть ли не за пределы человеческой слышимости. Он тряхнул немытыми кудряшками. - Короче, не пойму, на фига раздувать из мухи слона, - ну померла, и ладно! И так скоро копыта откинула бы. Мы все этого ждали. Мать мне давным-давно сказала, что она не жилец на этом свете.
До чего чуткое дитя, правда?
- Значит, по-твоему, Кэтрин любила приврать?
- Чтоб вам провалиться на этом месте!
Ещё и грубиян!
- А насчёт того случая с машиной? Думаешь, тогда она тоже солгала, что якобы кто-то нарочно пытался её сбить?
- Ха, знаете чё? Тогда она сказала правду, впервые в жизни. - Он неприятно рассмеялся. - Зря старалась. Никто ей не поверил.
- А с чего ты взял, что она сказала правду?
- Есть причины, - хитро прищурился Тодд.
- И какие же?
- Не ваше дело.
Чёрт его знает, действительно ли очаровашка Тодд скрывал какие-то важные сведения или же просто блефовал. Лично я после общения с деточкой склонялась ко второму. Но почему бы не попробовать ещё разок?
- Понимаешь, Тодд, мне бы не хотелось сообщать в полицию, что ты утаиваешь важные улики, - пригрозила я.
- Да ну? А я скажу, что ничего не знаю.
- Вообще-то, по-моему, ты просто блефуешь.
- Может, да, а может, и нет.
Потерпев поражение, я перешла к иной тактике:
- У меня такое чувство, что ты недолюбливал Кэтрин.
- Слушайте, с тех пор как я сюда переехал, только и слышал: "Не будь таким грубым, ты обидишь бедняжечку Кэтрин", "Не включай так громко музыку, ты помешаешь нашей малышке", "Лучше не трогай игрушки, а то сломаешь и огорчишь бедную маленькую Кэтрин". - Он презрительно фыркнул. - К чёрту их всех! Если уж она была такая из себя больная, упекли бы её в больницу или богадельню! Ей там самое место!
Я с силой прикусила язык.
- А когда именно ты сюда переехал?
- Года два назад. Когда мать с отцом разошлись.
- Значит, твои родители в разводе?
- По-моему, я так и сказал.
- И теперь ты постоянно живёшь здесь?
- Не постоянно. Мы на время переехали - пока мать не заработает нам на собственное жильё. Мой дед - тогда он ещё жив был - сказал, что мы можем жить здесь сколько хотим. Но бабуля Донна вряд ли была в восторге от этой идеи. - Слово "бабуля" он произнёс с гаденькой ухмылкой.
С чего ты так решил?
- Есть с чего.
- Она когда-нибудь что-то тебе говорила?
- И так всё ясно. Бабуля в курсе, что я знаю, что тут к чему, и сама тоже не рада.
- А что ты такое знаешь?
- Неважно. Это моё дело, - упрямо буркнул паршивец.
- Ввиду случившейся трагедии, Тодд, на мой взгляд, не стоит что-то утаивать. Возможно, то, что тебе стало известно, имеет какое-то отношение к смерти Кэтрин.
- Да-а? Круто!
Признаться, руки у меня так и чесались вцепиться в глотку этого ублюдка. Пришлось напомнить себе, что нехорошо убивать ребёнка, даже такого. И что я запросто могу угодить на электрический стул. Поэтому я быстренько сменила тему:
- Когда нашли тело Кэтрин, ты находился в своей комнате вместе с подругой твоей матери?
- Да с Сондрой Кинг. Эта прилипала натаскивала меня по грамматике.
- Мне сказали, раньше она работала учительницей.
- Угу. Было дело.
- А сейчас чем занимается? - неизвестно зачем спросила я.
- У неё своя компания. И можете не трудиться - какая, мне плевать.
- В котором часу она начала с тобой заниматься?
Тодд пожал костлявыми плечами:
- А хрен его знает! Часов в десять, а может и позже.
- Вы всё утро провели вместе? До того момента, когда Луиза закричала?
- Угу.
- И перерыв не делали?
- Всего на несколько минут. Я даже не успел послушать свой новый компакт.
- Во время перерыва кто-нибудь из вас выходил из комнаты?
- Она. - И с мерзким смешком Тодд добавил: - Не могла же она сходить в туалет прямо на полу моей спальни, правда?
Нелегко вести допрос, стиснув зубы, но я не боюсь трудностей.
- В котором часу это было?
- Что я, на часы смотрел, что ли? Я ж не думал, что маленькая принцесса в тот день коньки отбросит!
Я не отставала:
- Ладно. За сколько времени до крика Луизы, по-твоему, у вас был перерыв?
Во взгляде, которым Тодд одарил меня, сквозило не только раздражение (к этому я привыкла), но чуть ли не угроза. Я невольно поёжилась.
- Сказал же, не знаю, - процедил он. - И лучше б вам от меня отвязаться.
Я почувствовала, что краснею. Подумать только, позволила запугивать себя двенадцатилетнему сопляку! В свою защиту, однако, замечу (если вы ещё не поняли) - сопляк был не из обычных.
Тут зазвонил телефон. Тренькнул он дважды - видимо, где-то в доме сняли трубку, - но это дало мне возможность прийти в чувство и напомнить себе, что взрослая здесь я.
- Скажи, пожалуйста, вернувшись из ванной, миссис Кинг продолжила урок? - Я постаралась подпустить в голос властности.
- Ага. На минутку. Но тут же вовсю принялись чихать и кашлять. А кому нужны её микробы? Мне болеть неохота.
- Значит миссис Кинг снова вышла из комнаты?
- Если бы! Старая сучка заявила, она, мол, обещала моей матери, что я хорошо позанимаюсь, так что она посидит с книжкой, а я пусть занимаюсь. Только и сделала, что отодвинула свой стул подальше. Говорю вам, я чувствовал себя как в тюрьме. Это не тётка, а геморрой! Так просто от неё не отделаешься!
- Наверное, тяжело тебе в окружении одних женщин, - заметила я, сменив тактику (надо ж попытаться найти подход к маленькому монстру).
- М-да, не подарок.
- Должно быть, скучаешь по отцу.
- Смеётесь? Да я с ним каждую неделю вижусь! Только не надо меня расспрашивать, из-за чего они развелись! - предостерёг парень, прищурившись.
Я насторожилась, хотя вовсе и не собиралась ни о чём таком спрашивать. Но он так это сказал…
- А я уже знаю, из-за чего.
- Да-а?
- Да.
- Хм, то, что вы знаете, и то, что знаю я, - две большие разницы.
- Неужели? Но дело в том, что мои сведения исходят из очень надёжного источника.
Задумка была хилая и не сработала - что ж, неудивительно.
- Послушайте, дамочка; если вы и впрямь знаете - а это не так, потому что никто не знает, - то не советую вам трепаться на эту тему. Иначе, - предостерегающе прошипел он, сузив глаза, - будете иметь дело со мной!
Можете себе представить? Этот жалкий сопляк ведёт себя как гангстер из боевика сороковых годов!
- Это… - заговорил он, и злобная мина уступила место заискивающей улыбке. - А права у вас есть?
Вопрос застал меня врасплох, и я машинально уточнила:
- Водительские?
Мальчишка презрительно скривился. Готова поспорить на щедрый аванс, который мне выдала его прабабушка, что ему стоило немалых усилий не ответить "Да нет, дура!" Итак, сделав над собой это усилие, Тодд любезно пояснил:
- Да нет, миссис Шапиро. Я имею в виду лицензию частного сыщика.
- Конечно, есть.
- А можно на неё взглянуть? - попросил он так кротко, что мне следовало насторожиться. Я и насторожилась - самую малость. Но почему бы не показать мальчику мою лицензию?
Несколько минут я отыскивала бумагу в своей сумище, куда обычно запихиваю вдвое больше барахла, чем ей положено вмещать, и наконец извлекла кожаный бумажник с лицензией - вместе с шарфиком, который каким-то образом ухитрился очутиться внутри.
- Вот. - Я хотела было открыть бумажник, но и глазом не успела моргнуть, как Тодд выхватил его у меня и, стремительно вскочив со стула, запрыгнул на разделочный столик. Подняв бумажник высоко над головой, он пропел:
- Хотите получить свою лицензию, толстуха? Ну так забирайтесь ко мне!
Ясное дело, учитывая мою "спортивную" форму, об этом не могло быть и речи, так что я попыталась поймать парня за ноги. Но паршивец оказался слишком шустрым для меня и ловко уворачивался, пританцовывая, стоило мне приблизиться.
Я попыталась свести его выходку к шутке: