Скифа передернуло. Верить "голубым мундирам" было не в его правилах. Но тут многое походило на правду, и от этой правды веяло могильным холодом.
- Что вам от меня надо? - глухо спросил он.
- Нам? - улыбнулся Походин. - По долгу службы и по призванию - мы охранители. Охраняем покой обывателей от "великих потрясений". Вот цель и содержание нашей работы. Мысль моя не нова - в начале века ее сформулировал жандармский полковник Зубатов, ею же руководствовался Столыпин, стремясь спасти "благоглупых" от красного петуха революции.
Скиф повернулся к нему вполоборота:
- О чекистах и о любви немало песен сложено. Ближе к делу!
- К делу так к делу… Последняя "октябрьская" революция девяносто третьего года привела к власти анемичных выродков, не способных удержать власть. Как точно выразился в начале века генерал-прокурор Щегловитов: "Паралитики власти как-то беспомощно, нехотя борются с эпилептиками революции". Они ведут дело к всенародному бунту, а нам известно, чего стоит любой русский бунт. Заботясь о будущем государства Российского, мы сейчас должны в средних слоях общества открыть много выдающихся личностей, чтобы они обеспечили собой плавную замену и уход на покой умственно и морально деградировавшей верхушки.
- Кадры решают все! - усмехнулся Скиф. - Вы хотите, чтобы я подставлял свою голову ради того, чтобы Мучник стал президентом России?
- Господин Мучник - не на эту роль, - улыбнулся Походин. - На Руси царь-самодержец и самодур - еще полбеды, беду приносит царь-бесхребетник.
Скиф приблизил свое лицо к лицу Походина:
- Тогда говорите конкретно: вам нужен Скиф - стукач? Этого не будет, даже если мне придется шлепнуть прямо тут генерала из ФСБ.
- Мелко мыслите. Мы сможем вас даже вывести из-под удара, если на мадам Коробову будет… будет совершено третье покушение. Спросите - зачем?.. Отвечу - нам нужен атаман Всероссийского казачьего войска. Но не из голытьбы, а миллионер с харизмой - мученическим венцом. Герой в понимании обывателя.
- А если моего согласия на атаманство не будет?
- Тогда для вас и ваших друзей будет трибунал в Гааге и пожизненное заключение в суперкомфортной западноевропейской тюрьме.
- Что вы получите от нашей выдачи Гааге?
- Продемонстрируем лишний раз лояльность американцам, а они, в свою очередь, закроют глаза на некоторые наши операции в Европе.
- Предпочитаю еврокомфорт в России. Еще вопросы есть? Тогда выметайтесь!
Походин даже не пошевелился на его приказание.
- Василий Петрович, я уверен, рано или поздно мы сойдемся в цене.
- У подлости нет цены.
- Есть, да еще какая, - со знанием природы вещей кивнул Походин. - Смотря что считать подлостью. Для кого-то - подлость, а для нас - верность патриотическому и служебному долгу. Дверцу мне не откроете, господин атаман?
- В другом месте я б тебе крышку гроба открыл. Походин молча бросил на переднее сиденье деньги и неторопливо вышел из машины.
- Возьмите сдачу! - крикнул ему в спину Скиф.
Сзади к "Мерседесу" подкатил "жигуль" с Засечным. Походин, прежде чем удалиться в темноту, наклонился к Скифу:
- Вон и ваши подельники подкатили, живы и здоровы. Я попросил своих людей развлечь их пока анекдотами, чтобы нашему знакомству не помешали, Василий Петрович. Желаю спокойной ночи и приятных снов. Надеюсь, они не будут такими вещими, как в прежние времена.
Скиф выбросил на тротуар походинские чаевые. Он лихорадочно рассуждал: "Может, это сам Походин замыслил устранение Ольги. Ведь она - не дура. Вероятно, почувствовала, что стоит на краю пропасти, потому и написала завещание… Но почему она написала завещание на меня, а не на своего отца?.. Что бы там ни было, но Ольге угрожает опасность! Как мне, даже живущему по чужому паспорту, помешать черному замыслу синего генерала, за которым вся мощь государства?.. Как?.. Стоп, стоп!.. А может, именно мне, Скифу, Походин сейчас предлагал убить ее?.. Чушь!.. Бред какой-то… Оля, Оленька, Ольгуша, родная моя, что же это творится под российскими небесами, а?! Почему ты выбрала в завещании меня, а не своего отца?.. Господи, почему?.."
Засечный вышел из "жигуля" и подсел к нему в "Мерседес".
- Что за упырь болотный тебе мозги компостировал?
- Один из тех, благодаря которым мы еще на свободе, - ответил Скиф и брезгливо провел ладонью по лицу, словно стирая с него плевки.
На этом приключения Скифа не закончились. В трубке радиотелефона раздалось медовое причитание Нидковского:
- Василий Петрович, метрдотель ресторана "Арбат" заказывает машину для их клиента.
- Через десять минут буду. Пусть клиент ждет у входа.
Оглянувшись назад и убедившись, что "семерка" с Засечным и казаками следует за ним, Скиф направил машину в сторону торчавших в ночном небе зубьев Нового Арбата.
Увидев подкатившую машину, двое мужчин вывели под руки третьего, еле стоящего на ногах.
- Командир, доставь хорошего человека в Олимпийскую деревню, а то на нас телки повисли, - сказал один из них, открывая дверцу машины.
- "Зеленые" вперед.
- Фирма веников не вяжет! - одобрительно кивнул тот, протягивая купюры.
Пьяный, бормоча что-то нечленораздельное, сразу уткнулся лбом в переднюю панель. Промелькнул Киевский вокзал. Не доезжая "Мосфильма", остановившись на красный свет, Скиф услышал сбоку тихий, совершенно трезвый голос пьяного:
- Хубасти? Как дела?
- Как сажа бела! - буркнул Скиф, пытаясь в темноте салона рассмотреть лицо клиента.
- Тогда сверни в переулок и выбери двор потемнее - поговорить есть за что, как говорят в Одессе, - белозубо улыбнулся тот.
- Блин, как же вы меня нынче достали! - вырвалось у Скифа. - Ну, что еще-то от меня?
- Хочу поставить тебя в известность, что в сельской церквушке под Псковом одна старушка который год ставит свечки за православного воина Скифа и просит Бога уберечь его от пули злой, от хворостей душевных и телесных, от зависти черной подлючьей.
- Какая еще старушка?..
- Родной матушкой приходится мне та старушка, Скиф.
- Чего-то я лица твоего не припомню. Постой-постой - майор-особист, что ли?
- Теперь уже полковник.
- А-а…
Над горами торжественно плыл яркий серп полумесяца, неумолчно трещали в сухой траве цикады, из недалекого ущелья доносился истерический хохот и захлебывающийся плач шакалов. В душной афганской ночи, готовой в любую минуту взорваться воем мин и трассирующими очередями, к ущелью крались с приглушенными синими фарами три БТРа, под завязку набитые десантурой. Некоторым солдатам пришлось поместиться наверху, на броне.
Вглядевшись в темноту из люка первой машины, Скиф скомандовал в ларингофон:
- "Лягушки", стоп! Дальше километра два пехом… Десантура быстро выгрузила из бронированных коробок оружие и снаряжение. Чуть в сторонке за солдатами наблюдал майор в ладно подогнанном пятнистом комбинезоне.
- Принесло на нашу голову этого особиста! - чертыхнулся Скиф. - Если с ним что случится, полковник Павлов взгреет нас - мало не покажется.
- Мы дорожку протопаем, а он во второй заход, - предложил лейтенант Василько. - Так меньше риска для него.
- Майор, здесь с солдатами должен остаться офицер, пока мы переносим туда груз и окапываемся, - сказал, подойдя к особисту, Скиф.
- Нет вопросов, я остаюсь, - с готовностью откликнулся тот.
- Вот вам рация - держите меня в курсе, если что…
- А что, "если что"?
- Вроде бы не должно, но, бывает, и овца волком завоет.
- Учту, капитан! - согласился особист, принимая рацию…
Пригибали солдатские плечи тяжеленные рюкзаки, позвякивали болтающиеся на ремнях каски, оружие и саперные лопатки, сливался в единый монотонный шорох мерный шаг натруженных ног вперемежку с сопением, кряхтением и солдатским матерком…
Дойдя до горловины ущелья, Скиф, сбросив на камень рюкзак, прохрипел лейтенанту:
- Здесь ждем караван духов!.. Мимо не пройдут. Виноградов, Сафонов, ставьте "сигналки". Саперы - мины. Лейтенант, уточни позиции гранатометчикам.
Уже стал склоняться к зубцам дальних вершин полумесяц в небе, а десантура все продолжала углубляться в каменистый склон. Шакалий вой перекрывал глухие удары заступов и саперных лопаток, надсадный кашель и запаленный хрип солдатских ртов.
Из лежащего на бруствере шлемофона долетал писк. Поднеся его к уху, Скиф чертыхнулся:
- Черт, особист с двумя солдатами идет к нам!
- Приключений на задницу ищет! - бросил Василько и обложил особиста заковыристым матом.
- Ладно, ждем полчаса, а там посмотрим, - недовольно проговорил Скиф.
И снова хрипят солдатские рты, вдыхая спертый воздух душной афганской ночи, глухо стучат о спекшуюся от жары землю заступы и саперные лопаты. Вот уже и полумесяц вплотную приблизился к зубцам уходящих в небо вершин…
- Полчаса прошло с гаком, - напомнил Скифу лейтенант.
- Майор, ответь Скифу!.. Ответь Скифу! - прорычал тот в шлемофон и со злостью бросил его на бруствер. - Молчит, мать его!.. Полчаса молчит, козел!..
- Аккумуляторы на его рацию я новые поставил, - подал из окопа голос радист Земсков. - Сесть не могли.
Скиф поймал тревожный взгляд Василько и сказал решительно:
- Ты вместо меня командуешь. Снайперы Прасол и Багнюков идут со мной.
Скрылся за зубцами вершин полумесяц, черной шалью легла темнота на склон, по которому бесшумно скользили три фигуры, временами замирая и прислушиваясь к звукам ночи: вскрикам птиц, шорохам змей и какому-то непонятному бормотанию со стороны ущелья. Основная тропа скатилась под уклон, от нее в сторону черных скалистых разломов отделилась тропка.
- Запросто мог в темноте уйти по тропинке в горы, - сказал вполголоса крепыш Прасол.
- Мог, - согласился Скиф и свернул на нее.
Тропка привела их к подножию скалы. Идущий впереди Багнюков предостерегающе поднял одну руку, другой показал на камни. Скиф приник к оптическому прибору ночного видения - у камней притулилась драная палатка, перед пологом которой расхаживал часовой и дремал лохматый волкодав.
- Заходим с подветренной стороны, - шепнул снайперам Скиф.
Те кивнули и молча сняли с плеч винтовки с глушителями.
Два глухих шлепка, неслышимые из-за воя шакалов и стрекота цикад, для волкодава и часового перед палаткой оказались роковыми…
Трое пожилых "духов" с кривыми кинжалами-бабурами по кивку сидящего на ковре главаря вплотную подступили к трем связанным вместе шурави, когда раздался насмешливый голос Скифа, появившегося в проеме полога:
- Хубасти?
Кинжалы выпали из рук "духов", и они, не сводя глаз с направленных на них стволов, подняли их вверх.
Скиф взял один кинжал и, потрогав пальцем его лезвие, перерезал на пленниках веревки. Те тут же схватили лежавшее у полога свое оружие и направили его на "духов".
- Спасибо! - с чувством сказал майор-особист Скифу и неожиданно для него выбил ногой "маузер" из руки опомнившегося главаря.
- Пошли на пастуший колокольчик и вот напоролись на этих, - виновато пояснил майор.
- Считай, второй раз родились, - хмуро сказал Скиф. Майор с готовностью кивнул.
- Давай на "ты", - предложил он.
- Как хочешь, - пожал плечами Скиф.
* * *
- Как вас хоть зовут? Тогда ведь знать было не положено, - остановив машину у гаражей-ракушек во дворе какого-то дома, спросил Скиф.
- Полковник Шведов Максим Сергеевич. Думаем у себя в управлении: что за странная фирма по извозу объявилась - богатенькие буратины по ночам больше на нее надеются, чем на своих костоломов-телохранителей. Смотрим - и один сосед из нашего дома интерес к фирме проявлять стал. Ну, думаем, нам тогда сам бог велел. Что Походин хотел от тебя?
Скиф ухмыльнулся и пожал плечами.
- В стаю звал? - наседал Шведов.
- Орлы стаями не летают.
- Обещал сдать Интерполу за сербские подвиги? - не отставал Шведов.
Скиф опять пожал плечами и промолчал.
- Обещал! - утвердительно кивнул Шведов и вроде бы обрадовался этому факту. - Этот на все способен!
- Не впутывал бы ты меня, полковник, в ваши семейные свары, - сказал Скиф. - У меня и так от всего чердак едет.
- Кстати, наши ребята еще на российско-украинской границе хотели поставить тебя в известность, что судимость за побег из зоны с тебя снята, да вас уж очень плотно пасла "наружка" Походина. Думаешь, бывший тестюшка с амнистией расстарался?..
- А кто?
- Полковник Павлов, комполка твой. Он тогда во все двери стучался. Нормальные мужики по нашей наводке, правда, уже после его самоубийства, в твоем деле покопались и пришли к выводу, что тебя к государственной награде впору представлять, да след твой к тому времени уже простыл…
- Свежо предание, - усмехнулся Скиф.
- Напрасно ты так. У нас сохранились еще люди, для которых совесть и закон не на последнем месте.
- А что это вы так о Походине? Чем он вам насолил? Порывшись в кармане, Шведов вытянул кассету и сунул ее в окошко магнитофона:
- Вот послушай.
Один голос, раздавшийся из магнитофона, принадлежал Походину. Другой, женский, заставил Скифа вздрогнуть:
Ольга: Господи, что за бред!.. Вы давно в зеркало смотрелись, Николай Трофимович?
Походин: Отчего же - бред? Вы только подумайте: объединив наши капиталы с капиталами вашего отца, мы не только танзанийские алмазы под семейный контроль возьмем, но и здесь, в России, будем самому черту не по зубам.
Ольга: Вот в чем дело! Не мытьем, так катаньем, значит, хотите с папашей оставить меня с голой задницей, чтобы от "сухого молока" впредь нос не воротила? Следовательно, взрыв в Останкине - не заказ Мучника, а артиллерийская подготовка к твоим матримониальным хлопотам? Что глазами хлопаешь, плешивый Ромео?..
Походин: Но-но-но! Если бы плешивый Ромео не привлек десять лет назад к сотрудничеству с органами тебя, была бы ты сейчас телезвездой и с нынешними капиталами? Не больно-то позволяй себе!..
Ольга: Плохо ты меня знаешь, мухомор! Я еще не то себе позволю! Отныне ни одной сделки с "сухим молоком", ни одного "Калашникова" через мою фирму. А станешь возникать - колонию номер тринадцать в Тагиле, для высокопоставленных подонков, я тебе в лучшем виде обеспечу…
Походин: Пугать Походина? Можно и впрямь твоему Скифу в Гаагском трибунале оказаться, а тебе - на нарах в Мордовии. С Походина-то и Мучника взятки гладки - в сделках с "сухим молоком" их подписи не засветились.
Ольга: Как, говоришь, фамилия пассии Скифа?
Походин: Павлова, кажется.
Ольга: Ее отец в Афганистане полком командовал?
Походин: Ну, командовал, потом проворовался и застрелился от позора.
Ольга (резко): На полковника Павлова генерал Походин и один мой близкий родственник повесили караваны наркотиков, которые он якобы переправлял из Афганистана в Союз. Ты представляешь, что будет, если вся правда о тех караванах появится в газетах? Причем не только в российских, но и в английских, швейцарских…
Походин: Ха-ха! Когда это было-то?.. Уж и государства того не существует… А как ты докажешь про ту наркоту?
Ольга: Спокойно. Душманский полевой командир Хабибулла и его люди, приводившие тебе на границу верблюжьи караваны с наркотиками, готовы в любой момент, в любой стране поклясться на Коране и дать показания следователям российской Генеральной прокуратуры на сей предмет.
Походин: Кто поверит кровавым душманам? А поверят - твой же папаша в Швейцарии первым сгорит синим пламенем. Он Хабибуллу на такую сумму обул, что и сказать страшно, подумай, умалишенная!
- Хабибулла жив! - вырвалось у Скифа. - Слава богу, хоть одного могу вычеркнуть из поминального списка. А до всего остального - не врублюсь. Не обессудь, полковник, еще от сербской войны не очухался. Думал, на родной земле душа отдохнет, а тут что-то такое творится…
- Какое?..
- Без поллитры не разберешься. Человеческого вроде бы ни у кого у вас не осталось… Глотки друг другу рвете, как псы лютые.
- Да уж, - согласился Шведов. - Идет грандиозная война без правил между мафиозными кланами за обладание государственной собственностью. А в ней, как в любой войне, - не до нравственности и человеколюбия. Пользуясь всеобщим бардаком, всякая гниль торопится делать деньги сегодня, чтобы обеспечить впрок себя, детей и внуков, как этот Походин или, прости, твоя Ольга. К сожалению, она ягода одного с ним поля. Не хотел тебе говорить об этом при первой встрече…
- И не говорил бы.
- Сказал - может, поможет сориентироваться на местности. Кстати, дочери полковника Павлова не надо пока знать, как мерзавцы довели до самоубийства ее отца.
- Почему?
- Походин и те, кто тогда прикрывал его, пойдут на все, абсолютно на все, чтобы эта правда не всплыла. Но она всплывет, я тебе обещаю, Скиф. Не обещаю только, что это будет скоро…
- Почему я должен верить, что ты не из холуев Походина?
- Ты ничего не должен, Скиф, - вздохнул тот. - Как говорится, заплатил всем и за все выше крыши… Я лишь хочу предупредить, с какой стороны тебе беды ждать, хотя по службе не имею права делать этого. Пошел на нарушение, когда узнал, что Походин усиленно разрабатывает тебя. Как ни крути, я твой должник по гроб, Скиф.
- У меня таких должников как собак нерезаных… Шведов усмехнулся и выдернул из-под обшивки сиденья "жучок".
- Прошу прощения. Ждать информации от тебя не приходилось, пришлось записать ваш разговор с Походиным. Меня очень интересует, почему он так вцепился в тебя.
- Он же сам сказал об этом, - Скиф хмуро кивнул на магнитофонную кассету в руках Шведова. - Ряженого атамана вашей Конторе надо с… харизмой, который будет плясать под вашу дудку.
- Не нашей Конторе, Скиф, а Походину и тем, кто стоит за ним. К нашей Конторе Походин имеет отношение, как ты к папе римскому… У него еще при Андропове всплывали делишки, но каким-то образом все сходило с рук. В девяносто первом за махинации с недвижимостью трибунал все-таки червонец ему влепил, и, как понимаешь, тогда лампасы со штанов тоже спороли.
- Прямо Мефистофель какой-то! - вырвалось у Скифа. - Почему же тогда он не в тагильской зоне?..
- Это - вопрос! - усмехнулся Шведов. - Через два года сухим вышел. Хоть дерьмо уже не отмыть с его генеральского мундира, но любит в нем покрасоваться и за национального радетеля себя выдает.
- Твоя Контора опять копает под него?
- Да как сказать… Он свой везде: у демократов, у коммунистов, у сионистов и фашистов. Всюду вхож. Все гребет под себя. Он занимается имиджмейкерством, создал ряд информационно-аналитических структур, напоминающих наши, но с обратным знаком… Вопрос - зачем? Кроме того, его люди открыли ряд подставных фирм в офшорных зонах мира. Чем занимаются эти "фирмы", можно догадаться, зная, кто его благодетели и друзья здесь.
- Кто, если не секрет?
- Те, кто имеет власть и деньги, но "меньше знаешь - крепче спишь", Скиф. Походин - лишь звено в цепи. За рубеж через фирмы вроде "Скифа" Коробовой гонят все: от военных технологий до новейших систем оружия.