- Не знаете, значит? - капитан посмотрел с подозрением. - И знать не хотите? Так придется!
- Да что случилось? - одновременно спросили мать с сыном.
Второй капитан, по фамилии Костиков, встрепенулся и скучным голосом, тщательно отворачивая физиономию, сообщил, что труп названной гражданки Корольковой найден сегодня рано утром в сгоревшей квартире по адресу Рижский проспект, дом тридцать два, квартира семь.
- Ой! - Вера Анатольевна схватилась за сердце, но на капитана Сивцева это не произвело ни малейшего впечатления.
- Узнаете адресок? - спросил он мрачно. - Там, кстати, еще один труп имеется, хозяина квартиры.
- Сережи? - всполошилась Вера Анатольевна и снова схватилась за сердце.
В этот раз капитаны ей поверили.
- Он же в командировке был... - тупо сообщил Кирюша.
- С командировкой мы разберемся, - кивнул капитан Сивцев, - а вы не подскажете ли, как ваша законная жена очутилась в квартире вашего родственника?
- Ну... - Кирюша мучительно покраснел.
- И где вы сами находились всю ночь?
- Я...
- Особенно после скандала, - поддакнул капитан Костиков, болезненно морщась и потирая затылок.
- Соседи слышали, что у вас вчера поздно вечером был скандал. Надо думать, с мордобоем... - поддакнул догадливый капитан Сивцев, указывая на скулу Кирюши, где лиловел огромный синяк, по форме напоминающий географическую карту Австралии.
Вера Анатольевна почувствовала, что настал ее час. Она обязана вмешаться, чтобы защитить самое дорогое, что у нее есть, - своего сына.
- Выслушайте меня, товарищи! - воскликнула она тем голосом, которым красные комиссары звали рабочих на баррикады. - И ты, сын, тоже послушай! Я давно все знала, только берегла его чистую незамутненную душу! Кирилл - жертва, он попался в сети авантюристки. Я сразу подозревала в ней непорядочную женщину. Но разве когда-нибудь сыновья слушают материнское сердце?
В этом месте Вера Анатольевна воздела руки к потолку и потрясла ими, как Медея перед тем, как зарезать собственных детей, чтобы отомстить Язону.
- Ближе к делу, гражданочка, - поморщившись, сказал суровый капитан Сивцев.
- Мне нечего скрывать! - заявила Вера Анатольевна, войдя в раж. - Моя жизнь вся на виду!
- Вы лучше про невестку расскажите, - посоветовал Сивцев.
Эта тетка ему не нравилась - уж очень многословна. И сыночек какой-то недоделанный, ни рыба ни мясо. Ему сообщили, что жена погибла, а он ни мычит, ни телится...
- Я давно знала, что моя невестка Королькова Татьяна Борисовна изменяет моему сыну с моим же двоюродным племянником Сергеем Лапиковым, - протокольным голосом начала Вера Анатольевна, - и молчала, потому что не хотела травмировать нежную душу сына. Он очень любил жену. И вообще он очень ранимый. И у Сергея семья, маленький ребенок... - Тут Вера Анатольевна поднесла к глазам кружевной платочек, очень кстати оказавшийся в кармане халата.
Кирюша смотрел на нее, вылупив глаза, но ничего не пытался сказать.
- Она хищница, беспринципная особа, для которой нет ничего святого, и она решила пойти ва-банк! - вдохновенно врала Вера Анатольевна. - Она потеряла всякую совесть и решила уйти к любовнику ночевать. Разумеется, Кирилл не выдержал, он стал просить ее одуматься. Она же как с цепи сорвалась, ударила моего сына, - театральным жестом Вера Анатольевна указала на Кирюшин синяк, - и ушла! Прямо к своему любовнику!
- Да-а, - протянул, помолчав, капитан Костиков, - то есть вы допускаете, что Королькова Татьяна Борисовна действительно могла прошлой ночью находиться в сгоревшей квартире?
Вера Анатольевна энергично закивала головой.
- Ну, тогда ладно, - капитан повеселел на глазах, - тогда у нас больше нет вопросов. Дело ясное. Тела отвезли в морг при больнице имени комиссара Кошкиса. То есть, тьфу, Святой Агриппины. Сразу предупреждаю - зрелище не для слабонервных.
Кирюша побледнел и схватился за горло.
На сем представители милиции удалились.
- Как тебе эта тетка? - спросил капитан Сивцев у капитана Костикова.
- Артистка, - буркнул тот, - та еще ведьма! На мою тещу как две капли воды похожа!
- У тебя тещи уж больше года нет, - подначил приятеля Сивцев, - а ты все ее забыть не можешь.
- Такое не забывается, - серьезно ответил Костиков, - а в общем, дело ясное. Думаю, начальство распорядится его закрыть. Не повезло девке, а вроде красивая была... Ну, зато у нас одной головной болью меньше!
Вспомнив о больной голове, Костиков помрачнел и стал думать, как бы склонить напарника выпить в рабочее время пивка, а то так тошно на душе, что и жить невозможно...
Капитан милиции Сивцев шел по улице в скверном настроении. Как будто ему было мало всех больших и мелких неприятностей, служебных и домашних, его подруга Милка вдруг совершенно сбрендила. Видите ли, она захотела шубу!
"Ну зачем тебе сейчас шуба? - пытался уговорить ее капитан. - Лето же на дворе! Люди купальники покупают, сарафаны легкие, а тебе, блин, шуба понадобилась!"
Но Милка стояла на своем. Видите ли, ее приятельнице Кристинке любовник купил шубу, потому что летом это гораздо дешевле. Но у Кристинки любовник - бизнесмен, торгует куриными окорочками, он может себе такое позволить, а Сивцев - всего лишь капитан милиции...
"Нет шубы - нет любви!" - заявила подлая Милка и выпроводила Сивцева из своей квартиры. А лейтенант уже так настроился на эту самую любовь! Нет, все-таки женщины - ужасно меркантильные существа! Самое главное, что Милка была очень удобная любовница. Она жила рядом с отделением милиции и почти все время находилась дома, так что Сивцев мог посещать ее во время дежурства, без отрыва, так сказать, от исполнения служебного долга...
Грустные мысли капитана были неожиданно прерваны. Рядом с ним остановилась черная машина с тонированными стеклами.
- Здорово, капитан! - раздался из машины удивительно знакомый голос. - Садись, подвезу!
Капитан вздохнул и сел рядом с человеком в хорошо пошитом сером костюме. Человека этого он немного побаивался, но, с другой стороны, от него иногда перепадали Сивцеву кое-какие деньги. Глядишь, и удастся наскрести Милке на шубу...
- Что там за пожар у тебя приключился? - осведомился человек в сером, когда они отъехали от тротуара. - Жертвы были?
Сивцев еще раз вздохнул и приступил к подробному отчету.
Несколько позже двое мужчин в одинаковых, хорошо сшитых серых костюмах сидели за столиком в кафе на улице Некрасова. Несмотря на то что эти двое были одинаково одеты, всякий сторонний наблюдатель сразу же определил бы, что один из них - начальник, а другой - подчиненный. Причем начальник, грузный, несколько одутловатый мужчина лет сорока пяти, был явно недоволен, а подчиненный, более молодой и подтянутый, пытался оправдаться.
- Ведь ты написал в своем отчете, что проследил за ними до самой квартиры! - голос начальника был тихим, но злым и раздраженным.
- Проследил, - подчиненный опустил глаза, но тут же снова поднял их на шефа, чтобы тот не заподозрил его в нечестности, - проследил до самой двери, потом выждал полчаса, чтобы дать им время... расположиться, и вошел к ним в квартиру.
- Что ты застал?
- Шеф, в моем отчете все точно изложено! Ее сумка валялась в прихожей на столике, я обыскал ее и вот... - Он протянул начальнику небольшую записную книжку в кожаном переплете.
Книжечка закрывалась на крошечный крючок, парень ловко поддел его и пролистал книжку, после чего вытащил из-за переплета обычный сложенный листок бумаги. Шеф жадно схватил его и просмотрел. Листок был весь покрыт цифрами.
- Дальше рассказывай, - приказал он подчиненному подобревшим голосом.
- Они находились в спальне, - зачастил тот, - я подготовил взрывное устройство и ушел из квартиры...
- После этого ты снял наблюдение?
- Что вы, шеф! Я следил за подъездом до самого взрыва... и некоторое время после, пока не приехали пожарные... только потом ушел, скрытно, не привлекая к себе внимания...
- И никто не входил в подъезд за это время?
- Никто! - подчиненный ударил себя кулаком в грудь и сделал честные глаза.
Он очень не хотел рассказывать шефу о том, как, выйдя из той квартиры, вдруг до колик в животе захотел есть и, прежде чем занять позицию напротив подъезда, заскочил в круглосуточный магазин и купил там несколько пирожков с сосисками. Пирожки оказались черствыми, но он в минуту умял их и только тогда устроился на подоконнике в подъезде, откуда прекрасно просматривалась ночная улица.
- А когда ты вел их до той квартиры... ты абсолютно уверен, что это была именно она?
- Да, шеф! Я принял объект от номера четвертого, сверился с фотографией... это точно была она! И я не сводил с нее глаз, так что подменить ее никак не могли!
- Так какого же черта! - Шеф не удержался и раздраженно повысил голос, так что на него удивленно оглянулась полноватая блондинка, сидящая за соседним столиком. - Четвертый вел ее, ты ее принял, наблюдение не снимал, а в итоге найдена совсем другая женщина!
- Не может быть, шеф! - Подчиненный тоже повысил голос, но совсем немного, в пределах, допустимых служебной субординацией. - Не может быть, шеф! Я отвечаю за свои слова! Это точно была она!
- Отвечаешь! - прошипел шеф. - Именно отвечаешь! И ты в этом деле непременно разберешься! Потому что, по данным милиции, в квартире сгорела совершенно другая женщина, - он сверился с блокнотом в тисненом кожаном переплете, - Королькова Татьяна Борисовна!
- Не может быть, шеф! - не сдавался подчиненный. - Как они опознали труп? По зубам?
- Да по каким зубам! - шеф задыхался от бешенства. - Детективов начитался? Это у них там, на Западе, каждые полгода люди ходят к стоматологу и на каждого пациента ведется подробная зубная карта! А у нас люди стоматологов боятся как огня... а та, сгоревшая, вообще была девица молодая, здоровая, все зубы свои, и ни одной пломбы... да какая, к черту, зубная карта! Все гораздо проще! По паспорту ее опознали!
- По паспорту? - удивленно переспросил подчиненный. - У нее что, был с собой паспорт?
- Был! И не только паспорт, но еще и трудовая книжка! Специально, чтобы легче было опознать!
- Но там же все сгорело!
- Значит, не все! Сумка пострадавшей найдена в прихожей, обгорела лишь частично, так что документы вполне можно было прочитать.
- Но в сумочке не было никаких документов, я бы заметил! Так, может, это подстава? - В голосе подчиненного появилась надежда. - Может, она нарочно потом положила в свою сумку чужие документы?
- Ага, чтобы мы не смогли опознать ее труп! Ты иногда хоть думаешь, что говоришь? Боже мой, с какими законченными идиотами мне приходится работать! - И человек в сером огляделся, словно призывая всех посетителей кафе в свидетели. - В общем, так. Выяснишь все, что возможно, про эту Татьяну Королькову. Кто она такая, где могла пересечься с нашим объектом, где находится, если она жива. Проследишь все связи, все знакомства, узнаешь, что она ела, с кем встречалась, на каком боку спала! Ты должен про нее знать больше, чем про самого себя! Даю тебе на это двадцать четыре часа! Все.
И шеф углубился в газету, тем самым дав понять своему подчиненному, что разговор закончен.
Однако, выждав минут пятнадцать, шеф достал из кармана мобильный телефон и проговорил в него:
- Подъезжай на Некрасова!
Еще через десять минут неподалеку от кафе остановился темно-синий микроавтобус с крупной оранжевой надписью на борту "Линия - телеком. Телефония и коммуникации".
Увидев в окне этот автобус, человек в сером расплатился и вышел из кафе. Он подошел к синему автобусу, постучал условным стуком, после чего открыл заднюю дверцу и забрался внутрь.
Внутри синего микроавтобуса была оборудована небольшая подвижная лаборатория. В принципе, надпись на борту автобуса не обманывала. Здесь была установлена аппаратура для радиоперехвата, для прослушивания телефонных линий и для многих других полезных и жизненно необходимых занятий. Кроме того, тут же стояло два мощных компьютера, за одним из которых трудился бледный растрепанный молодой человек в очках с толстыми выпуклыми стеклами.
При появлении шефа компьютерный гений изобразил спиной и свободной рукой приветствие и даже приподнялся со стула, но при этом не оторвал взгляда от экрана монитора и продолжал что-то печатать правой рукой.
- Сиди, Билл Гейтс! - усмехнулся начальник. - Я тебе тут, кстати, кое-какую халтурку принес.
- Что еще? - пробормотал компьютерщик, продолжая неистово щелкать клавишами. - У меня работы чертова прорва, совершенно зашиваюсь!
- Да так, шифровка одна... боюсь, тебе она будет не по зубам! - И шеф снова едва заметно усмехнулся.
- Почему это? - Компьютерщик оттолкнул клавиатуру, резко развернулся и уставился на шефа поверх очков. - Как это - не по зубам? А ну-ка, дайте сюда вашу шифровку!
"Как легко управлять людьми! - подумал шеф. - Кому-то нужно платить, кому-то - льстить, а этого ботаника легче всего заставить работать, усомнившись в его гениальности!"
Он достал из кармана записную книжку, вытряхнул из нее покрытый цифрами листок и протянул компьютерщику. Тот вцепился в листок, согнулся над ним, как скупой рыцарь над своими сокровищами, и возбужденно забормотал:
- И с чего вы взяли, что это мне не по зубам? Обыкновенный цифровой циклический шифр... подождите пять минут, сейчас мы его расщелкаем, как миленького... как маленького... это как ебенка ограбить...
Он забарабанил по клавишам, потом уставился на тускло мерцающий экран, по которому побежали, сменяя друг друга, длинные ряды цифр. Шеф заинтересованно смотрел через плечо программиста, хотя все происходящее на экране было для него китайской грамотой.
- Ну да, как я и думал, циклический шифр с периодической заменой ключевого слова... еще одну минуту... да ерунда, ничего сложного! Подумаешь, простая двоичная замена...
Ряды цифр на экране замелькали с удвоенной скоростью, программист схватил компьютерную мышь, навел курсор на какой-то значок в углу экрана и дважды кликнул.
- Ну вот, - проговорил он, удовлетворенно откинувшись. - Я же говорил - плевое дело! Вы что - проверку мне решили устроить или так просто прикалываетесь?
- Прикалываюсь? - неодобрительно переспросил начальник. - С чего ты взял?
- Ну как же! - программист набрал в грудь воздуха и с выражением продекламировал:
Маленькая рыбка,
Жареный карась,
Где ж ваша улыбка,
Что цвела вчерась?
Дорогая рыба,
Жареный карась,
Вы бы жить могли бы,
Если бы не страсть!
Помню вас ребенком,
Хохотали вы,
Хохотали звонко
Над волной Невы...
По-моему, очень прикольный стишок! Так вы что - правда меня проверяли?
- Проверял, - мрачно проговорил шеф и добавил вполголоса:
- Ах она, зараза, все-таки перехитрила нас! Подсунула вместо списка какой-то бред!
- Почему бред? - программист пожал плечами. - Мне кажется, очень позитивный стишок!
...Едва закрылась дверь за представителями доблестной милиции, как Кирилл подошел к матери и спросил, сжимая кулаки:
- Ну и зачем ты это сделала?
- Что? - холодно отозвалась Вера Анатольевна. - Что я такого сделала?
- Зачем ты наговорила гадостей про Татьяну? Ты же знаешь, что это неправда!
- Что неправда? - прищурилась Вера Анатольевна, так что Кирилл даже отшатнулся, он никогда не замечал у матери такого злобного выражения лица.
- Прекрати переспрашивать, как попугай! - закричал он.
- Не ори, - коротко приказала мать, - соседи услышат. Мало нам вчерашнего скандала! Вон уже милиция интересуется...
- Милиция интересуется, потому что Таня погибла! - Сын не обратил никакого внимания на ее слова и продолжал на повышенных тонах: - Это трагическая случайность, а ты представила ее чуть ли не шлюхой!
"Она такая и есть", - хотела было сказать Вера Анатольевна по инерции, так как уже давно привыкла думать и говорить о невестке только плохое, но вовремя опомнилась, потому что Кирюша смотрел на нее с ненавистью и подступал ближе, сжимая кулаки.
- Если бы мы вчера не выгнали ее из дома, она бы не погибла! - упрямо твердил сын, и Вера Анатольевна поняла, что он, как всегда, ищет виноватого, ищет, на кого переложить собственное прегрешение, ему хочется избавиться от тяжкого груза вины.
Что ж, ради сына она готова принять на себя этот груз. Хотя... если бы он в свое время послушался бы ее и не привел в дом эту девицу сомнительного поведения... Снова Вера Анатольевна опомнилась и мысленно прикусила язычок. Но ее сын, этот глупый мальчишка, никак не хотел остановиться.
- Ты всегда ее ненавидела! - Он даже топнул ногой от злости.
- Но позволь, дорогой мой, - в отличие от сына Вера Анатольевна была абсолютно спокойна, - не ты ли вчера кричал, что она тебя избивает, и требовал принять меры? Она вела себя ужасно, оскорбляла меня и тебя в нашем доме...
- Но ведь она была права... - Кирюша понизил голос и смотрел в пол. - Она так рассердилась из-за того, что приревновала...
- Что ты хочешь этим сказать? - опешила Вера Анатольевна.
- Да, я встречался в квартире Сергея с девушкой... Она...
- Молчи! - Вера Анатольевна подскочила к сыну и дернула его за руку.
Потом она протащила этого недотепу через весь длинный коридор в свою комнату и захлопнула дверь.
- Молчи! - страшным шепотом приказала она. - Молчи, если не хочешь, чтобы тебя обвинили во всем! Милиции нужен виноватый, если они узнают, что ты бывал в той квартире... Моли бога, чтобы тебя соседи не увидели!
- Да, но как же Таня...
- Да никак! - безжалостно ответила мать. - Твоей Тане уже все равно! И вообще, - Вера Анатольевна подвела черту в дискуссии. - Я твоя мать, и я лучше знаю, что для тебя хорошо и что плохо! Так что изволь меня слушаться, если не хочешь неприятностей!
Против такого аргумента возразить было совершенно нечего, и Кирилл отправился по делам.
Вера Анатольевна закрыла за сыном дверь и занялась хозяйством. На душе у нее было необыкновенно светло, пели птицы и переливалась всеми своими цветами радуга. Они снова остались вдвоем с дорогим сыночком! Эта ужасная особа, эта порочная девица, обманом женившая на себе ее дорогого Кирюшу, втершаяся в их дом, разлучившая ее с сыном, наконец оставила их семью в покое, оставила окончательно и бесповоротно. Она больше не будет крутиться в этой с детства знакомой и любимой квартире, не будет заводить здесь свои порядки, не будет строить из себя хозяйку, не будет на каждом шагу попадаться Вере Анатольевне, не будет портить ей настроение. Можно больше не волноваться, возвращаясь по вечерам из библиотеки, из этого очага культуры...