Вера Анатольевна вздохнула. Сегодня она не пошла на работу, отговорившись нездоровьем, поскольку не могла же она сказать заведующей, что к ней приходили из милиции... Конечно, это нехорошо, обманывать вообще нехорошо, а обманывать начальство - вдвойне, но в каждом событии можно найти и плохие, и хорошие стороны. Раз уж она не пошла в библиотеку, можно кое-что постирать. Она сложила белье в эмалированный таз, засыпала стиральным порошком, повернула кран... но в это время снова зазвонил дверной звонок. Он звонил так строго, требовательно и официально, что Вера Анатольевна подумала - вернулись люди из милиции, и бросилась открывать.
Однако это были совсем другие люди. Эти выглядели куда солиднее. Двое мужчин в одинаковых, хорошо сшитых серых костюмах стояли на пороге и сверлили Веру Анатольевну одинаковыми серыми глазами.
- Вы... вы из милиции? - спросила Вера Анатольевна, несколько оробев.
- Нет, - отозвался один из мужчин, вероятно, старший. - Нет, Вера Анатольевна, мы не из милиции.
- А... а откуда вы? - Вера Анатольевна попятилась, еще больше испугавшись.
- Мы из более серьезной организации, - мужчина махнул перед ней красной книжечкой, но сделал это так быстро, что женщина не успела разглядеть не только фотографию и имя внутри удостоверения, но даже название организации, золотом вытисненное на обложке.
- Про... проходите, пожалуйста! - Вера Анатольевна отступила в сторону, пропуская мужчин в свою квартиру. - У меня, правда, не прибрано... я почти все время на работе...
- Мы это знаем, - успокоил ее загадочный гость, - вы на очень хорошем счету в библиотеке.
Вера Анатольевна зарделась. Приятно, когда твои заслуги замечают. Она даже хотела сказать что-нибудь вроде "рада стараться", но не была уверена, что в данной ситуации уместна именно такая фраза.
- Надеюсь, что вы правильно понимаете свой гражданский долг, - продолжал человек в сером.
- Я... я правильно понимаю, - с готовностью подтвердила Вера Анатольевна, судорожно пытаясь сообразить, в чем этот гражданский долг заключается в данном конкретном случае.
- В данном случае ваш гражданский долг заключается, - мужчина как будто прочитал ее мысли, - в том, чтобы сообщить нам все, что вы знаете.
- Но я... я уже все сообщила людям из милиции... - растерянно пробормотала растерявшаяся женщина.
Она чувствовала, что с этими гостями ее красивая версия не пройдет.
- То, что вы рассказали им, нас не интересует, - человек в сером отмахнулся от ее слов, как от назойливой мухи. - Я же сказал вам, что мы представляем гораздо более серьезную организацию и нас интересует правда, только правда и ничего кроме правды. Поэтому мы дождались, когда уйдет ваш сын...
- Зачем? - пискнула Вера Анатольевна. Ей представились совершенно ужасные вещи.
- Ну что вы! - мужчина усмехнулся одними губами. Видимо, он все-таки действительно читал ее мысли. - Просто мы не хотели, чтобы материнские чувства помешали вам выполнить свой гражданский долг... рассказать нам правду, всю правду и только правду.
Вера Анатольевна покраснела, сложила руки на груди и рассказала таинственным гостям все, что знала. Про то, что был скандал, что ей стало плохо и что Татьяна убежала из дома ночью с ключами от квартиры Сергея. Так что она вполне могла там переночевать. Закончив свое короткое повествование, Вера Анатольевна всхлипнула и вздохнула с некоторым даже облегчением, как вздыхает, должно быть, совестливый преступник после чистосердечного признания.
- Это все... - проговорила она, ставя точку в своих показаниях.
- Я вам верю, - серьезно кивнул мужчина в сером. - Я знаю, что вы не стали бы вводить нас в заблуждение. Милицию - это куда ни шло, но нас - ни в коем случае! Еще я попрошу... если у вас есть фотография вашей покойной невестки...
- Одну минуточку, - Вера Анатольевна засуетилась.
Отдельных фотографий невестки у нее, конечно, не было, еще чего не хватало, но имелась свадебная фотография Кирюши. На этой фотографии невестка присутствовала, никак не удалось без нее обойтись. Вера Анатольевна сняла фотографию с полки, вытащила из деревянной рамочки и отдала мужчине в сером.
- Спасибо, - с чувством проговорил тот, рассмотрел снимок и выразительно переглянулся со своим напарником. - Вы исполнили свой гражданский долг. Только вот еще что...
Мужчина залез в верхний карман своего серого пиджака и достал оттуда маленький картонный прямоугольник:
- Если вдруг... совершенно случайно вы узнаете еще что-нибудь, имеющее отношение к этой истории, позвоните по этому телефону.
Произнеся эти слова, мужчина в сером сделал знак своему молчаливому спутнику, и оба загадочных визитера исчезли, оставив Веру Анатольевну в полной растерянности.
Она стояла посреди своей прихожей, наполненной стерильным запахом хлорамина, и гадала, не померещился ли ей визит людей в сером. Однако в кармане своего халата она нащупала картонный прямоугольник, на котором были напечатаны семь цифр телефонного номера. Семь цифр, и больше ничего - ни имени, ни названия организации. Но эти семь цифр неопровержимо доказывали, что визит людей в сером ей вовсе не померещился.
Из состояния глубокой задумчивости ее вывел доносящийся из-за неплотно прикрытой двери звук льющейся воды. Вера Анатольевна всплеснула руками и скрылась в ванной.
После услышанной новости по поводу своей собственной кончины я несколько прибалдела. Но, очевидно, человеческое сознание - очень сложная штука. Казалось бы, на меня столько всего свалилось за последние дни, что впору окончательно сбрендить. Ан нет, судьба все время подкидывает очередные подлянки, а я все еще кое-как держусь на плаву. Однако надо что-то делать. Ни за что не поверю, что свекровь расстроилась, узнав, что меня не стало. Скорей мерзкая баба здорово обрадовалась, как будто выиграла главный приз в лотерею. Ужасно захотелось испортить ей радость - заявиться вечером и сказать, чтобы не рассчитывала на мою скорую смерть. И поглядеть, какое у нее будет лицо...
Но по зрелом размышлении я отказалась от этой мысли. Ведь тогда придется разбираться с милицией. Ну, допустим, докажу я, что я - это я, но паспорта-то нету! Сгорел паспорт, придется новый оформлять. То есть не совсем сгорел, он сейчас у ментов. И как я объясню им, что моя сумка делала в квартире Сергея? Да еще эти люди, которые убили Артема и охотились за Оксаной Сережкиной. Они еще на мою голову навязались... Снова мысли ходят по кругу... Посидев немного, я решила, что нужно потихоньку забрать свои вещи, а главное - выцарапать из-за батареи кровные пятьсот баксов. А то вдруг свекровь с великой радости ремонт затеет, и плакали тогда мои денежки.
На этот раз я сама набрала домашний телефон. На немой вопрос Семеныча вполголоса ответила:
- Свекровь сейчас точно на работе, она за последние тридцать лет не пропустила ни одного рабочего дня, вечно этим хвасталась!
Однако дома, судя по всему, не было не только свекрови. Переждав десять длинных звонков, я повесила трубку и тяжело вздохнула:
- Мужа тоже нет. Не попасть мне домой...
- Почему не попасть? - искренне удивился Семеныч.
- Как - почему? Ключей-то у меня нету...
- Ну, ты прямо как дикая какая-то! - поразился санитар. - Как будто без ключей дверь открыть нельзя!
- Что - взламывать, что ли? - перепугалась я.
- Зачем взламывать? - переспросил Семеныч. - Зачем же имущество портить? Аккуратненько открыть можно! У Валерки-слесаря такие отмычки справные есть - любой замок откроют, а у свекрови твоей небось самый что ни на есть простой! Ты же сама сказала - она в библиотеке работает!
Я не совсем уловила связь между работой в библиотеке и замками, но меня больше беспокоило не это, а моральная сторона дела, скорее даже откровенная криминальность предлагаемого Семенычем решения. Словно почувствовав причину моих колебаний, санитар убежденно проговорил:
- Дак ничего в этом плохого нету! Если бы в чужую квартиру, так я бы ни в жисть связываться не стал, а так, к себе домой попасть - это же святое дело! Ты что же, думаешь, Валерка - взломщик, что ли? Он только для того свои отмычки держит, чтобы помочь, если у кого неприятность какая случится. Это, считай, как спасатели из МЧС. Они ведь тоже, когда человек ключи потеряет или, к примеру, замок сломается, могут и отмычками открыть, и высверлить замок, а то и через балкон или через окно пролезут... только они деньги за это большие берут. Вот, у доктора Гизенпузена с урологии сын заснул крепко, а дверь изнутри на задвижку закрыл. Роман Борисович уж и звонил в дверь, и стучал - ноль эмоций, спит сыночек, как хомяк в норе. И по телефону тоже звонили - не снимает... Жена его говорит - может, плохо стало сыночку, нужно спасателей вызывать... Вызвали спасателей, двое парней приехали, молодые, ловкие. "Если, - говорят, - ему и правда плохо стало, так мы с вас и денег не возьмем". Короче, зашли в квартиру этажом выше и оттуда на веревках к Гизенпузенам на балкон спустились, дверь балконную открыли. Тут только парень наконец проснулся, глаза протер - в квартире чужие люди! Он как заверещит - караул, грабят! А спасатели ему - будешь так крепко спать, не только вещи, тебя самого вместе с диваном из квартиры вынесут!
Семеныч ненадолго удалился и вскоре снова пришел со связкой каких-то хитрых железок. Я вздохнула и отправилась вместе с ушлым санитаром "на дело".
К счастью, ни во дворе, ни на лестнице мы никого не встретили, благополучно добрались до дверей квартиры, в которой прошла моя не слишком удачная семейная жизнь. Семеныч вытащил связку отмычек и, что-то бормоча под нос, принялся копаться в замке.
- Ну вот, я же говорил, что никчемный замок у твоей свекрухи! - удовлетворенно проговорил он, когда железка провернулась в скважине и замок благополучно открылся, - ясное дело, коли она в библиотеке работает...
Он распахнул передо мной дверь, деликатно кашлянул и закончил:
- Ну, я тебе, это, мешать не буду. Мне обратно пора возвращаться, жмурики мои небось соскучились...
Я благодарно кивнула ему, вошла в квартиру и закрыла за собой дверь. Деликатность санитара меня умилила. Мне и самой хотелось собрать вещи без свидетелей.
Дверь моей, точнее, нашей с Кириллом комнаты была полуоткрыта. Я вошла туда и поразилось: здесь уже не осталось никаких следов моего пребывания. Всюду стояли только Кирюшины вещи, как будто я никогда и не жила в этой комнате. Открыв шкаф, я удивилась еще больше: на всех полках была аккуратно разложена только мужская одежда, ни одной моей вещички не осталось! Быстро же меня списали!
Я захлопнула дверцу шкафа и огляделась. Где же все мои вещи? Согласна, их и было-то немного, но все же кое-что имелось...
И тут мне на глаза попались два больших полиэтиленовых пакета возле двери. Я заглянула в них и все поняла. Моя драгоценная свекровь уже собрала все мои вещички, чтобы одним махом вынести их на помойку. Чтобы ей уж ничто обо мне не напоминало! Нет, ну до чего милая женщина! Только услышала о моей трагической кончине и уже подсуетилась! Одно хорошо: не успела выкинуть эти пакеты. Так что мне даже лучше, не придется собирать вещи. А самое главное - вот они, мои дорогие, пятьсот долларов в конвертике лежат себе за батареей. На душе сразу полегчало.
Я подхватила пакеты и вышла в коридор.
И тут открылась дверь ванной комнаты и из нее выплыла моя обожаемая свекровь Вера Анатольевна во всей красе. Она была облачена в свой домашний халат, красный в синюю полоску, бесцветные волосы накручены на бигуди, в руках жаба несла полный таз белья, распространяющего удушливый запах дезинфекции. Свекровь выглядела необыкновенно довольной и даже вполголоса напевала популярную песню былых лет "Ландыши, ландыши...".
Видимо, на ее состоянии благотворно сказалось известие о гибели "любимой" невестки.
И тут Вера Анатольевна увидела меня.
Она отчетливо квакнула и позеленела, еще больше сделавшись похожей на жабу.
Обычно противных библиотечных теток называют "крысами", "библиотечная крыса" - устоявшееся выражение, но крыса - она такая тощая, остроносая и подвижная, чего нельзя сказать о моей свекрови. Она все-таки ужасно похожа на жабу, хотя "библиотечная жаба" как-то не звучит.
Таз с бельем выпал из ее ослабевших рук и с грохотом покатился по коридору.
Свекровь открыла рот и по инерции допела:
- Светлого мая привет...
При этом голос ее дрожал, а огромные, выступающие вперед зубы больше, чем когда-либо, напоминали рояльные клавиши.
- Здрассьте! - проговорила я с самой дружелюбной улыбкой и сделала шаг вперед.
Свекровь еще больше позеленела, попятилась, прижавшись спиной к двери ванной, и проговорила едва слышным голосом:
- Танечка, ты не думай, я по тебе панихидку отслужу и свечку в церкви поставлю! Только ты не ходи сюда!
- Вы же культурная женщина, - с укоризной проговорила я, оттолкнув ногой подкатившийся ко мне таз, - в районной библиотеке работаете... неужели вы верите в привидения?
- Не... не верю... - заикаясь, ответила свекровь, - но вот ведь ты... Танечка... ты же пришла...
- Пришла и каждый день буду приходить, - мстительно проговорила я, - чтобы тебе жизнь медом не казалась!
Напоследок я страшно расхохоталась, как панночка в замечательном старом фильме "Вий", щелкнула зубами и выскочила из квартиры.
Вера Анатольевна стояла посреди прихожей, как изваяние. Ее терзали смутные сомненья. Допустим, невестка действительно умерла и сейчас перед ней прошло привидение. Но тогда почему же это привидение не ушло сквозь стену или не вылетело в окно? И еще большая странность: привидение унесло два пакета с вещами невестки, которые Вера Анатольевна приготовила, чтобы вынести на помойку. Конечно, осторожность твердила ей, что этого делать не следует, это может вызвать подозрения, но тут Вера Анатольевна не смогла с собой совладать. Ей так хотелось, чтобы в квартире ничего не напоминало о ненавистной невестке... И вот теперь пакеты исчезли. Зачем привидению женская одежда?
В таких раздумьях Вера Анатольевна пересекла прихожую, вышла на кухню и подошла к окну. И здесь ее ожидал очередной сюрприз.
Выглянув на улицу, она увидела свою покойную невестку, торопливо удаляющуюся по тротуару с теми самыми пакетами в руках.
Это уж никак не было похоже на то, как ведут себя приличные привидения. Даже если привидение вышло из дома через дверь, оно просто обязано тут же раствориться в воздухе. А если это не привидение, значит, невестка жива и в любой момент может вернуться в дом Веры Анатольевны! Значит, радость по поводу ее гибели была преждевременной!
Что делать? Как защитить свою семью, свой дом от этой ужасной особы, которая в дополнение ко всем своим недостаткам оказалась еще и удивительно живучей?
И тут Вера Анатольевна вспомнила своих сегодняшних гостей, людей в сером. Интуиция подсказала ей, что эти загадочные посетители могут оказаться полезными, что они могут окончательно избавить ее от вредной и живучей невестки.
Вера Анатольевна достала из кармана полосатого халата картонный прямоугольник, сняла телефонную трубку, набрала номер и, дождавшись ответа, торопливо проговорила:
- Это Вера Анатольевна... вы сегодня у меня были... я по поводу своего гражданского долга. Она... вы понимаете, о ком я говорю... она только что была в моей квартире, а сейчас идет по Старо-Петергофскому проспекту в сторону Фонтанки. Да, я уверена, это она.
Ей снова хотелось сказать "рада стараться", но она и на этот раз воздержалась, усомнившись в уместности такой формулировки.
Я бодро шагала по Старо-Петергофскому проспекту, напевая про себя какую-то жизнерадостную мелодию. Впервые за последние дни у меня было хорошее настроение. Пусть мне некуда было идти, пусть у меня не было ни семьи, ни жилья, ни работы, но перед моими глазами стояла позеленевшая, оплывшая от страха жабья физиономия свекрови, ее трясущаяся нижняя губа, ее желтые, крупные, как у лошади, зубы, отбивающие кастаньетную дробь, и на моем лице расцветала довольная улыбка. Я напугала ее до дрожи, пережила минуту торжества, за которую не жалко было заплатить чем угодно!
Впереди показались каменные башенки Калинкина моста. Еще немного, и я сверну направо по набережной к зданию больницы. Немного не доходя до Фонтанки, в маленьком кафе, за расставленными на тротуаре столами гуляла компания "братков". Бритые затылки, широкие плечи, громкие голоса. Тут же рядом хозяин кафе, Тофик, толстый усатый дядька в заляпанной бараньим жиром белой куртке и высоком колпаке, жарил шашлыки. Я прибавила шагу, чтобы поскорее пройти мимо веселой компании, но вдруг меня окликнули по имени.
Невольно оглянувшись, я увидела в самом центре живописной группы своего знакомого Вовчика. Он просто лучился счастьем. Его бритая, круглая, как бильярдный шар, голова испускала во все стороны солнечные зайчики, короткопалая рука высоко держала пивную кружку.
- Танюха! - повторил Вовчик, заметив, что я приостановилась. - Сколько лет, сколько зим! Посиди с нами! Гуляю я сегодня! Повод, конкретно, имеется! - И он с довольным видом ткнул пальцем в тяжелую золотую цепь, охватывавшую его крепкую и толстую, как телеграфный столб, шею. - Видала, какую голду заслужил? Я теперь, между прочим, бригадир! Просекаешь?
Он обернулся к своим корешам и проговорил, указывая на меня:
- Танюха, знакомая моя! В аптеке, между прочим, работает, так что, если кому надо, по знакомству "колеса" может достать! - И он радостно захохотал собственной шутке.
- Поздравляю, Вовчик, - ответила я, оглядываясь и прикидывая, как бы поскорее ускользнуть, не задев его самолюбия. - Только извини, тороплюсь очень... может, как-нибудь в другой раз...
- Чего это в другой раз? - недовольно переспросил Вовчик. - Сто лет тебя не видел! А другого раза, между прочим, может не быть! Знаешь, какая у нас с пацанами опасная и героическая профессия? Нас за каждым, блин, углом может подстерегать конкретная вражеская пуля!
Друзья поддержали его одобрительными возгласами. Слова про героическую и опасную профессию нашли в их простых душах горячий отклик. Я торопливо прикидывала, как без ущерба выкрутиться из создавшегося положения, как вдруг рядом со мной притормозила длинная черная машина с затемненными стеклами. Дверцы машины распахнулись, и из нее выскочили двое мужчин в одинаковых серых костюмах. Они подлетели ко мне и схватили с двух сторон за локти, явно собираясь втащить в машину. Я резко присела и дернулась вперед, на мгновение вырвавшись из рук похитителей.
- Не понял! - прорычал Вовчик, поднимаясь из-за стола и глядя на "людей в сером". - Это еще что за мелкий рогатый скот? Танюха, они что, блин, на тебя конкретно наезжают?
Я завизжала, подтверждая этим, что да, наезжают, только у меня от страха все слова из головы вылетели.
- Эй, парень, сиди на месте, если не хочешь неприятностей! - прикрикнул на новоиспеченного бригадира один из "серых". - Гуляешь, и гуляй! Не твои проблемы!
Я в это время усиленно пыталась вырваться из цепких рук.
- Он мне что, неприятностями грозится, или мне послышалось? - Вовчик оглянулся на своих коллег, словно призывая их в свидетели. - Ты, серый козлик, фильтруй базар! Не мои проблемы, говоришь? Здесь - моя территория, значит, и проблемы мои! А Танюха мне вообще, можно сказать, как родная!