…Тревис словно вновь оказался в аэропорту Сан-Франциско. Палящее солнце превратило бетон в раскаленный противень. Пиджак, скрывающий оружие, моментально обрел тяжесть средневековых доспехов. Он жег спину. Тяжелый "атташе-кейс", до отказа набитый плотными тугими пачками, здорово оттягивал руку. Тревис шагал впереди. Ему вовсе ни к чему было оборачиваться. Шаги Лендфорда и Эдмета звучали в полуметре за спиной. Резкий звук ударялся о выжженный белый небосвод и падал вниз, словно бомба. Тревис морщился. Эти шаги отвлекали, мешали сосредоточиться.
Агенты не пошли к главному терминалу, а двинулись правее, огибая массивное стеклянно-алюминиевое строение по боковой дорожке, в конце которой, на специальной площадке, должен ждать "шевроле-пикап". Бронированная машина местного отделения министерства, предназначенная для перевозки денег. А их было вполне достаточно. Почти пять миллионов долларов.
Тревис, прищурясь, обернулся к зданию аэропорта. Внутри, неразличимый за голубоватыми, отражающими солнечные лучи стеклами, стоял Эрик Квейлан. Полицейский не мог видеть его, но знал, что так оно и есть. Там, в толпе пассажиров, улыбающийся своей мягкой кошачьей улыбкой. Наверняка, в каких-нибудь цветастых шортах и рубашке навыпуск, да еще и в сандалиях. Это уж точно. Квейлан как-то упоминал, что любит сандалии.
Тревис вздохнул и переложил чемоданчик в левую руку. Правая ему сейчас понадобится. Сердце билось ровно и сильно. Он ни капли не волновался, потому что знал, чем закончится сегодняшняя затея. Он знал. Не знали те двое, которые, скорее всего, сейчас дико потея и пукая от страха, наблюдали за ними. Точнее, за чемоданчиком! С тем самым животным блеском в маслянистых свиных глазках. И ладони у них мокрые от пота. И они вытирают их о свои грязные джинсы. А воняет от этих ребят тухлятиной. От них всегда воняет тухлятиной, чесноком и вареными овощами. Ладони с черными нечищенными ногтями оглаживают прилипающие к тощим мокрым животам пистолеты, спрятанные под вонючими, заляпанными жирными пятнами майки. Засаленные волосы, не помнящие расчески, свисают прядями. На бледных от страха губах кривые ухмылки.
Дешевые ублюдки. Они думают, что сегодня станут богатыми, завалятся в грязные скрипучие кровати со своими грязными дешевыми шлюхами, нанюхавшись самого дорогого "кайфа", который смогут достать с такими "бабками".
Тревис не заметил, как начал злобно улыбаться. Бешенство, оно подступило, затуманивая взгляд. Хотелось заорать, выхватить пистолет и начать палить во все стороны. Он терял контроль над собой. Существовало лишь бешенство и двое паршивых, вонючих, грязных гов…в, прячущихся в служебном коридоре.
Тревиса не интересовало, как Квейлан устроил им это, почему никто не гонит этих ублюдков. Возможно, потом, позже, кто-то из служащих найдет трупы, разумеется, в одном из подсобных помещений. Или нет? Какая разница. Слишком крупная игра.
До двери с табличкой "Только для технического персонала аэропорта" оставалось не более двадцати метров, когда она вдруг приоткрылась. Тихо, без малейшего звука…
… Тревис поднял руку и незаметным движением расстегнул пуговицу пиджака…
… и две согнутые тени метнулись им навстречу, выхватывая - они оказались не в майках, а в широких "гавайках" - тяжелые пистолеты.
Тревис вдруг стал слышать звуки, которых никогда не смог бы различить при обычных обстоятельствах. Вот хрустнул камешек под подошвой остроносого, ползущего по всем швам сапога одного из налетчиков. Вот зашуршала костюмная ткань - Лендфорд потянулся за пистолетом…
Но он был быстрее и проворнее. Он просто обязан быть быстрее и проворнее и сделать это прежде, чем Лендфорд и Эдмет схватятся за пушки.
И он сделал. "Беретта" в его руке полыхнула пламенем, и первый же из грабителей, пошатнувшись, словно споткнулся о невидимое препятствие, и, нелепо дернув руками, рухнул на пышущий жаром бетон, раскатав в пушистой пыли шарики собственной крови.
Второй налетчик сбился с конской рыси и растерянно остановился. На лице его появилось выражение детского недоумения: "Как же так? Ведь мы должны были…" Он даже раскрыл рот, чтобы сказать что-то, и Тревис тут же с удовольствием всадил пулю в эту черную гнилозубую дыру. Парень захрипел и начал валиться на спину. Поэтому второй выстрел снес ему нижнюю челюсть и остатки затылка. Он, уже мертвый, рухнул на тело своего приятеля.
А со стороны стоянки уже бежали люди, вынимая на ходу оружие. От терминала тоже двигались любопытные. Впереди, тяжело и мощно, как самоходки "Абраамс", неслись два здоровых полицейских, сжимающих в широченных ладонях "кольты". А чуть дальше, у самого выхода на летное поле, Тревис увидел его.
Квейлан действительно был одет в аляповатые, но никого не удивляющие в этом краю туристов шорты и рубаху. На голове сидела широкая, довольно идиотская соломенная шляпа. Он смотрел на Тревиса своим затянутым дымчатой катарактой мертвым глазом и улыбался. Улыбался и медленно кивал головой…
… Никто не знал, что этих ребяток подставил Квейлан. Да. Они были нужны друг другу. Он и Эрик Квейлан - отличный тандем, почти созревший до реального, весьма приличного результата.
- Мистер Тревис?
Тревис обернулся. Молоденькая симпатичная секретарша Райта приближалась к нему, держа в руках бумаги на подпись.
- Груз уже готов.
- Прекрасно, - Тревис мельком взглянул на ее довольно откровенно демонстрируемую грудь и пригладил двумя пальцами усы. - Кто наблюдал за упаковкой?
- Агент Лендфорд. Он и агент Эдмет отправили груз в отдел безопасности. Там поставят…
- Радиомаяки. Я знаю, спасибо.
Девушка кивнула, протягивая ему бумаги. Ее волосы всколыхнулись, и весьма очаровательно, но полицейский, казалось, этого даже не заметил. Он расписался на ходу и секретарша кивнула еще раз. Ей не очень-то нравился этот угрюмый крепыш.
- Мистер Райт ждет вас в отделе контроля.
- Что-нибудь важное?
- Похоже, у вас попутчик.
Тревис мгно! енно остановился и девушка едва не ткнулась ему в плечо.
- Что-то не так? - спросила она.
- Попутчик? - нахмурился полицейский. - Это какая-то ошибка. Мы везем важный груз и… Хотя, впрочем, сейчас все прояснится. Значит, в отделе контроля?
- Да. Он ждет вас.
- Хорошо.
Тревис повернулся и направился к большой стеклянной двери, за которой располагался отдел информации.
Выходя из зала, он столкнулся со служащим из отдела безопасности.
- Мистер Тревис, груз будет готов через десять минут.
- Очень хорошо.
Обычно Тревис ограничивался фразой, состоящей из двух-трех слов. Болтливость, как известно, никогда не ставилась в заслугу и не ценилась в этом ведомстве. Да, собственно, он и сам не любил много говорить. Не от недостатка мыслей - с чем, с чем, а с этим-то у него все было в порядке - а просто от определенного желания сохранить в неприкосновенности свой собственный маленький мирок. Тревис никогда и никому не рассказывал о себе всего. Даже Квейлану. Хотя, почему "даже"? Ему в особенности. Тревис прекрасно понимал, что за человек его партнер. Он отчетливо осознавал, на что идет, когда год назад пожал Эрику Квейлану руку. Кроме того, отлично представлял, чем может закончиться для него затеянная ими авантюра. Однако, на такой случай у него было кое-что припасено. Небольшая страховка и довольно весомый контраргумент, пока покоящийся в наплечной кобуре. На все случаи, в любое время.
Тревис толкнул стеклянные двери, но уже за мгновение до того, как сделать первый шаг, он заметил стоящего посреди зала Райта - высокого, коротко стриженного негра, немного нескладного, ровно настолько, чтобы никто не воспринимал его слишком серьезно, пока не сталкивался нос к носу в каком-либо деле - чуть толстоватого, с выпученными, неправдоподобно голубыми глазами за стеклами изящных очков, слеповато торчащих на круглом щекастом лице, украшенном толстым приплюснутым носом. Начальник службы безопасности что-то спокойно объяснял высокому осанистому брюнету средних лет. Из-за подчеркнуто строгого серого костюма и выставленной напоказ короткой кобуры, прилаженной к поясному ремню, Тревис с вполне обоснованной уверенностью мог заключить, что этот парень - фэбээровец. Или?..
Мысль была неожиданно страшной. Тревис ощутил, как его бросило в жар. Рубашка прилипла к телу, а галстук, до этого удобный и достаточно свободный, стал подобен удавке. У полицейского перехватило дыхание. Кровь застучала в висках.
Или из Интерпола, а то и того хуже - из Разведывательного Управления или УНБ. Неужели они узнали о Квейлане? Дьявол!
Тревис замедлил шаг и даже остановился. Правда, всего на секунду. "Скорее всего, федерал ничего не заметил", - решил он. Ну и хорошо. Зачем паниковать? У них не может быть никаких доказательств. Даже, если допустить, что какому-то из этих ведомств стало известно о его контактах с Квейланом, они ничего не смогут инкриминировать персонально ему. Сопляки, которых он прикончил? Дерьмо собачье! Те двое действительно пытались захватить груз, тут все чисто. Лендфорд и Эдмет подтвердят это хоть под присягой. Что еще? А ничего. У них ничего нет.
Райт заметил Тревиса и неопределенно протянул:
- Ага…
Брюнет моментально обернулся. Его цепкие глаза впились в лицо полицейского. Тот абсолютно спокойно ответил на взгляд и даже позволил себе немного улыбнуться. "Что ты надеешься найти, парень, а? Может быть, думаешь, что от одного твоего грозного взгляда я бухнусь на колени и напишу полное признание во всех смертных грехах? В таком случае, ошибаешься, гов…к!"
Не слишком быстро, хотя и не задерживаясь специально, Тревис подошел к Райту. Негр снял очки, протер их, близоруко щурясь, водрузил на нос и лишь после этого сообщил:
- Мистер Тревис, это - агент Мастерсон, ФБР.
Тревис спокойно, даже с некоторым безразличием протянул руку и представился:
- Тревис Джойс. Можно просто Тревис. Или просто Джойс.
Брюнет улыбнулся. Хорошая у него была улыбка. Открытая, обаятельная. Тревису такие не нравились. Дерьмо. Сукин сын. Зачем улыбаться совершенно незнакомому человеку? Из вежливости? А если у собеседника вместо мозгов - помойка? Яма с нечистотами. Тогда как? Все равно улыбаться? В задницу. Он не станет улыбаться кому попало. Хотя бы потому, что в отношениях с партнерами честен. Как и Райт. Уолтер тоже, кстати, не слишком часто скалится. А ты, агент ФБР Мастерсон, лживый ублюдок. И улыбка у тебя лживая. Вот так.
- Мистера Мастерсона переводят из Денвера в Сан-Франциско, - продолжал тем временем Райт, - и здешнее отделение Бюро попросило в знак профессиональной признательности подбросить его.
Тревис бросил быстрый взгляд на федерала. Тот даже не счел нужным сделать вид, что его интересует разговор. Просто стоял и с любопытством глазел по сторонам. От былой, вполне, между прочим, профессиональной улыбочки не осталось и следа. И это разозлило Тревиса еще больше.
- Но, сэр, - жестко возразил он, - это секретный груз и, насколько мне известно, нам запрещено брать на борт посторонних. К тому же, ФБР, хотя и подчиняется, как и мы, Вашингтону, но никоим образом не может указывать нашему ведомству.
Брюнет удивленно посмотрел на него.
"Что, братец, достало? - не без злорадства подумал полицейский. - Свою дерьмовую манеру приходить куда угодно и совать свой дерьмовый нос во что угодно можешь засунуть себе в задницу. Здесь тебе не Бюро".
- Я знаю, мистер Тревис, - ответил Райт, - но это просьба дирекции. Учитывая же дружественные отношения между нашими службами…
- Хорошо, - вдруг скупо улыбнулся Тревис, чем удивил Мастерсона еще больше. - Пожалуй, лишняя охрана со стороны ФБР нам не повредит.
- Замечательно, - кивнул Райт.
- Да, тут всегда так, - констатировал полицейский. - Тебе скажут, ты соглашаешься. У вас тоже так?
Вопрос адресовался Мастерсону. Тот понял, что все в порядке и вновь сверкнул белозубой улыбкой.
- Примерно в том же духе. Везде есть начальство.
Райт пропустил последнюю фразу мимо ушей.
- Сейчас я вас коротко проинструктирую относительно этого рейса. Мы везем самый ценный груз на все Соединенные Штаты. И самый бесполезный одновременно.
Мастерсон вежливо вздернул брови. Похоже, его не особенно волновало то, что говорил собеседник. Скорее, федерал проявлял лишь определенную деликатность, хотя и это уже могло удивить кого угодно, учитывая славу, плотно закрепившуюся за Бюро. Вряд ли со времен Гувера там что-то изменилось к лучшему.
- Банкноты достоинством тысяча долларов каждая. Всего на сто миллионов. Они все переписаны, - пояснил Райт, поняв гримасу Мастерсона по-своему.
- Вы тут всегда говорите о подобных вещах громко? - действительно удивился тот. - Я имею в виду…
- Да, я понял, - улыбнулся негр. - Все это - далеко не тайна. Вряд ли можно удержать такую информацию в секрете, особенно здесь, где едва ли не каждый второй так или иначе связан с подготовкой груза к отправке. Но в этом нет ничего страшного, поверьте.
- И все-таки, может быть, было бы надежнее засекретить информацию?
- Конечно, за пределами этого здания никто, включая уборщиков, не скажет ни слова о сумме груза. Все служащие до единого проходят инструктаж и подписывают соответствующий документ.
- Однако, я читал доклад о том, что один раз на ваших курьеров уже было совершено нападение с целью захвата груза.
- А мы и не собираемся скрывать этого, - Райт нахмурился. - Кстати, нам так и не удалось выяснить источник утечки информации, хотя мы провели очень тщательную проверку.
- Вашему ведомству следовало бы быть осторожнее.
Райт уставился на федерала тяжелым взглядом.
- Приятно слышать это от агента ФБР, - наконец сказал он. - У вас есть какая-то информация относительно наших людей?
- С чего вы взяли?
- Агент Мастерсон, как вы думаете, я зря занимаю свое место?
Брюнет засмеялся. Смех этот, напряженный и скованный, потонул в треске телетайпов и писке компьютеров.
- Прошу прощения, я не хотел задеть вас. Видимо, взял не тот тон, - он развел руками. - Если бы мы располагали какой-нибудь информацией, то немедленно передали бы се вашему ведомству. Поверьте, я совершенно ии на что не намекал.
О’кей. Значит, мне просто показалось, - Райт, однако, не сразу отвел глаза, а продолжал еще некоторое время разглядывать федерала, словно пытаясь уличить того во лжи. Тем не менее, на ставшем вновь беспечным лице Мастерсона не отражалось ничего, кроме праздного любопытства. Негр продолжил. - Как вы знаете, мы перевозим груз самолетом. Это опять же продиктовано соображениями безопасности. Можно остановить м пину, пустить под откос поезд, но никому еще не удавалось захватить поднявшийся в воздух самолет. Это невозможно.
- Не надо так говорить, - вмешался Треви. - Агентство и Казначейство - самые суеверные из сех федеральных служб.
- Это уж точно, - вновь расплылся Мастерсе s. - Но им и следует быть именно такими…
* * *
10:51 до полудня (горное дневное время).
Серо-зеленый "лендровер" резво летел по дороге, с обеих сторон которой все еще лежал мартовский снег. Правда, не такой белый и пышный, как в разгар зимы. Этот, весенний, был похож на облезлого кота или грязную губку. Днем солнце пригревало достаточно сильно и он тек, сползал на дорогу мутными ручейками. Кое-где образовались гигантские лужи, в которых плавали кусочки льда, почти невидимые в стылой воде. Колеса машины поднимали фонтаны брызг, вновь выплескивая их на обочину. И снег, продырявленный каплями, изъеденный погодой и солнечными лучами, проседал еще больше.
Зато сосны, украшенные тающими шапочками снега, смотрелись нарядно и празднично. "Лендровер" бежал по серой полосе мокрого асфальта, а за ним торопилась тень. Светлые клочья пара поднимались над дорогой. Влажные пятна уже начали подсыхать, уменьшаясь в размерах, а к полудню, когда начнет припекать совсем по-летнему, скорее всего, исчезнут совсем, оставив о себе лишь воспоминания.
У самого горизонта, неровного, вздымающегося пиками гор, темнела узкая свинцовая полоска. Она предупреждала о грядущей непогоде. Полное безветрие не оставляло никаких шансов на то, что гроза может разойтись или пройти стороной. Скорее всего, часам к четырем-пяти вечера разразится настоящий буран. Но вполне возможно, что кому-то повезет и ветер внезапно переменится, хотя Гейб не хотел этого. Пусть сыплет снег, пусть воет ураган, пусть горы завалит по самые вершины, пусть заметет весь мир, тогда, по крайней мере, этот день потеряет свое пугающее сходство с тем, другим, оставшимся за спиной. Восемь месяцев воспоминаний. Восемь месяцев совесть не давала ему заснуть, но даже если сон приходил, он являл собой одну и ту же картину. Глаза. Жуткие глаза Сары, застывшие, стеклянные, в тот момент, когда она поняла, что через несколько секунд умрет. Эти глаза впечатались в его сны и не хотели покидать их.
Двигатель истошно завыл. Гейб не заметил, как выжал педаль газа до самого пола. "Лендровер" в считанные секунды развил такую скорость, что увидь кто из туристов "сумасшедшего лихача", у них глаза полезли бы на лоб. На столь узкой и скользкой дороге, как эта, никто не решался ехать быстрее тридцати миль. А сейчас стрелка спидометра уверенно перевалила за восемьдесят.
"Если ты сейчас не нажмешь на тормоз, - мрачно подумал Гейб, - то уже через полминуты сможешь лично извиниться перед Сарой за то, что не удержал ее".
Сбросив скорость, он повел "лендровер" аккуратнее, внимательно наблюдая за дорогой. Это на какое-то время отвлекло его от мучительных воспоминаний. В общем-то, Гейб знал шоссе, как свои пять пальцев. Пять лет он водил машину в город по меньшей мере раз в неделю. А поскольку другого пути к спасательной станции просто не существовало, не было ничего удивительного в том, что любой из работающих здесь людей смог бы проехать по этой дороге с завязанными глазами.
Справа мелькнул указательный щит, доходчиво объяснявший, что через двести ярдов туристов ждет автозаправка - старик Кендик так и не продал свое дело, хотя лишь на памяти Гейба не меньше десятка раз грозился поступить именно так. Через полторы мили милый уютный отель "Холодный блеф" - такое же название носил и один из самых высоких утесов - который содержал Тони Барнфейзер, заботящийся о престиже своего заведения, действительно любящий его, поддерживающий в отеле удивительную, прямо-таки стерильную чистоту и имеющий в своих подвальчиках богатейший запас по-настоящему хороших вин.
Еще через милю начинался первый альпинистский маршрут. А еще через одну стоял небольшой городок, - если можно назвать этим словом семь сбившихся в кучу двухэтажных домиков - в котором жили спасатели. Сама база, включающая в себя рабочий комплекс и вертолетную площадку, расположилась выше, в горах. Дорога, которая шла туда, была на порядок хуже основной, но грузовики компании, поставляющей топливо для вертолета, исправно вползали на эту верхотуру раз в три дня.