- Там… В третьем ящике туалетного столика… - Хриплый голос Жаклин вывел меня из ступора. В ящике, вопреки ожиданиям, не нашлось ни ночной рубашки, ни халатика.
- Курево, Элли… - Из-под аккуратной стопки носовых платков выглядывал уголок сигаретной пачки. - Спасибо. Зажигалка на комоде. - Она вытащила длинную тонкую сигарету. - Будете?
- Нет, благодарю…
За всю жизнь я не взяла в рот ни одной сигареты - ну разве что в детстве баловалась жвачками с розовым "фильтром" и вкусом сливочных ирисок. Но сейчас, клянусь, отдала бы левое легкое за одну-единственную затяжку, лишь бы уйти от реальности… Лишь бы забыть о том, что каждого из нас за углом поджидает смерть. Неотвратимая и беспощадная.
- Норми вечно пилил меня за то, что курю. И терпеть не мог, когда я ругалась. А-а-а! Какого черта! Теперь-то уж все равно… - Глаза Марлен Дитрих следили за струйкой белесого дыма, уплывающего вверх. - Знали бы вы… - Жаклин перевела взгляд на телефон, - сколько трудов мне стоило ослабить веревку и добраться до аппарата. Целая вечность прошла, пока удалось снять трубку и как-то изловчиться, чтобы вызвать оператора. Удивляетесь, почему я позвонила именно вам?
- Догадываюсь… "Само Совершенство"?
- Вот именно! - с горечью хмыкнула Жаклин. - Помнится, кто-то подал идею перенести шоу Нормана-Дормана из Игрушечного Магазина в спальню. Кто это был, Элли Хаскелл? А?!
Я вцепилась в железную спинку кровати.
- Дьявольщина! Не падайте в обморок! Никто вас не обвиняет, Элли. - Раздавив окурок в хрустальной пепельнице, Жаклин тут же затянулась второй сигаретой. - Просто в первую очередь я вспомнила о вас. Тряслась от страха, что номера телефона не окажется в справочной. Повезло. Соединили моментально. Хотите… - Она поддернула за край съехавшую с плеча простыню. - Хотите узнать, как все это произошло?
Нет!!! Я боюсь.
Не желаю ничего слышать о последних минутах Нормана-Дормана. Эта трагедия должна остаться тайной вдовы… хотя бы до приезда полиции.
- Может, сейчас не время? Давайте я позвоню в…
- Позже. - Еще один окурок в пепельнице. Еще одна сигарета вынута из пачки. - Мне необходимо рассказать, Элли! Хотя бы для того, чтобы разобраться самой. В руководстве, будь оно проклято, я вычитала насчет сапог и пояса…
- Ковбойский стиль. Наряд для ужина на двоих с "Райской птицей".
- Норми не любит жареных цыплят… то есть… не любил. Но сама идея, как ни странно, привела его в щенячий восторг. Норми обожал все делать "понарошку". Как только он привязал меня к кровати, я превратилась в Кудрявую Баббси - пластмассовую красотку, оказавшуюся в лапах злобных гоблинов. Не успела Баббси моргнуть своими кукольными глазками, а бесстрашный Защитник Игрушек уже нацепил плащ со шлемом и полез на шифоньер.
- Но ведь вы, кажется, говорили, что он боялся высоты?
- Точно. - Жаклин отвела взгляд.
Я забрала у нее сигарету, пока столбик пепла в два дюйма длиной не рухнул на матрац.
- Норми хотел прыгнуть со шкафа на кровать, чтобы спасти несчастную Баббси. И тут я навела на него водяной пистолет… Вы же смотрите шоу и помните, что мыло и вода - злейшие враги Нормана-Дормана? Я решила играть по всем правилам и приготовила сюрприз.
- Да, но ведь Баббси должна быть заодно с Норманом?
Как оттянуть страшный момент?
- А гоблины ее заколдовали. - Жаклин помолчала. - Норми прыгнул… Я выстрелила. Сюрприз вышел что надо… Мой бедный спаситель промахнулся, ударился головой об угол кровати… и все. Конец представления.
Язвительный и резкий тон меня не обманул. Жаклин была в шоке. Боль и раскаяние терзали… не могли не терзать ее сердце.
- Я его убила!
- Нет. - Присев на кровать, я обняла Жаклин за плечи. - Не нужно. Прошу вас, не вините себя. Это случайность. Трагическая случайность.
- А полиция с вами согласится?
- Вы же объясните, как все…
- Объясню? До или после того, как вы расскажете, что обнаружили меня привязанной к кровати в наряде дешевой шлюхи? И как, по-вашему, это отразится на образе Нормана-Дормана?
"Разврат свел в могилу славного Защитника Игрушек!" - вспыхнул перед моим мысленным взором заголовок в "Дейли кроникл".
* * *
Черный полог ночи опускался все ниже, накрывая крыши домов, словно в попытке остановить неизбежный рассвет. Я петляла по улицам, непроглядно-мрачным, как мои собственные мысли, и на чем свет стоит проклинала тот день, когда подпортила статистику любителей замороженного йогурта. Ну что стоило признаться в лишних фунтах? То было начало падения. Совесть атрофировалась, и теперь я останусь не в ладах с ней на веки вечные. Длань сурового закона вот-вот опустится на мое плечо, как тяжелая рука математички мисс Клоппер.
- Элли Хаскелл, урожденная Саймонс, вы обвиняетесь в преступном сговоре с некоей Жаклин Диамант. Сговоре, направленном на сокрытие истинных обстоятельств смерти ее супруга, известной телезвезды Нормана-Дормана.
- Прошу слова, ваша честь.
- Покороче, миссис Хаскелл.
- Достопочтенный королевский обвинитель вводит суд в заблуждение. Вывод, сделанный им, несмотря на всю очевидность, не отражает мотивы, которыми руководствовались мы с безутешной вдовой мистера Диаманта. Не стану отрицать, что покинула место происшествия до приезда полиции. Однако я сделала это только ради миссис Диамант. В чем же криминал? Норман-Дорман упал и разбился насмерть, разучивая очередной номер своего шоу!
- Смотря что вы подразумеваете под шоу, миссис Хаскелл. Ваша честь! Леди и джентльмены! Позвольте высказать предположение, что бойскаутские трюки не имеют отношения к гибели мистера Диаманта. Уверен, что в тот трагический вечер миссис Диамант обманом втянула своего супруга, человека наивного и неискушенного, в развратную сексуальную игру, которая и повлекла за собой его смерть. Ваша честь! Обвинение просит представить вещественное доказательство номер сорок четыре. Брошюру союза "Само Совершенство".
- Не нужно. У моей жены такая есть.
- Прошу прощения. Я не хотел поставить под сомнение беспристрастность вашей чести…
- Это к делу не относится. Ближе к сути вопроса, мистер Злоблин.
- Ваша честь! Леди и джентльмены! Нет сомнений в том, что мистер Диамант, возмущенный животными инстинктами супруги, отверг ее домогательства, чем и вызвал ярость миссис Диамант. Я утверждаю, что миссис Диамант спровоцировала падение супруга, повлекшее за собой его смерть.
- Протестую! Ваша честь, это завуалированное обвинение в убийстве!
- На миссис Хаскелл налагается штраф за неуважение к суду.
- Плевать! Не стану я молча слушать эту чушь! Миссис Диамант любила своего мужа!
- Неужели?
- К чему вы клоните, мистер Злоблин? Хотите сказать, что миссис Диамант сначала убила супруга, а потом собственноручно привязала себя к кровати?
- Все может быть, миссис Хаскелл, все…
* * *
Клац!
Репортаж из зала суда прервался. Пока длился этот кошмарный сон наяву, я рулила по городу на автопилоте. Неисправном автопилоте. Прежде чем искать выход из морального тупика, нужно было выбраться из тупика вполне реального, куда меня привела совершенно незнакомая улица.
Черт знает какими закоулками я плутала, пока не вывернула на Скалистую дорогу. Вот и поворот на Мерлин-корт… Боже! Размышляя о муже Жаклин, я напрочь забыла о своем собственном! Бен вправе потребовать хоть мало-мальски связного отчета о ночной прогулке. Что я ему скажу?..
- У подруги неприятность. Ей нужна была моя помощь.
- Что за подруга?
Безобидный, казалось бы, супружеский диалог, но наутро "Дейли кроникл" объявит о смерти нашего выдающегося земляка, и мне будет крайне трудно убедить Бена в том, что мы с Жаклин среди ночи обменивались выкройками из журналов мод.
- Не вешай мне лапшу на уши, Элли. Рассказывай, чем вы там занимались.
- Это не моя тайна. Или ты прекращаешь допрос, или… я подаю на развод!
- Как тебе будет угодно. Имущество поровну. Тобиас остается с тобой, дети со мной.
Он хлопает дверью. А я лезу на… нет, не на стенку. На шкаф. Еще один прыжок без парашюта.
- Элли! - пронесся по двору Мерлин-корта горестный всхлип.
На крыльце стоял Бен. Мой бледный, мой прекрасный Хитклифф.
- Да, дорогой?
Я шагнула от машины с одним-единственным желанием - превратиться в бесплотный дух, который от первого же прикосновения растворится в воздухе.
Хитклифф раскрыл объятия и прижал свою блудную жену к широкой груди. Черные кудри закрыли луну… а может, и всходящее солнце, в такие моменты не до мелочей. От его поцелуя перехватило дыхание. Хотелось бы добавить, что в тот миг я заново влюбилась в собственного мужа. Увы! Шанс разобраться в своих чувствах был упущен.
Бен поднял голову:
- Слава богу! Ты вернулась, Элли. Я чуть с ума не сошел, когда понял, что натворил. Чурбан бесчувственный! Уж и объявление в "Дейли кроникл" составил: "Элли, вернись. Начнем все заново. Умоляю, прости!"
Бедный, бедный! Могу себе представить, что он пережил! Вспомнить страшно, какой шок испытала я сама, когда близнецы исчезли из манежа.
- Ты не сердишься за то, что я сбежала из дома?
- Солнышко! Пока ты колесила по округе (в самую точку), я себе места не находил. Мне так стыдно!
Взаимно.
- Знаешь, о чем я больше всего жалел? У меня ведь нет ни одного твоего снимка с детьми!
- Бен…
Наберусь ли я духу выложить всю правду? Нет… Потерять Бена сейчас свыше моих сил.
- Какие страшные часы. Самые страшные в моей жизни, солнышко.
- Не думай об этом.
- Не получается. Я понял, что придется вызывать на подмогу Мамулю… и совсем скис. Хоть и знал, что она справится.
- Господи, Бен… - Я припала лбом к его груди. - Как ты мог поверить, что я брошу дом, тебя и детей из-за дурацкой размолвки?
- В такие минуты, Элли, здравый смысл отказывает. Я отвык от одиночества.
Ветер проскользнул между нами третьим лишним. От избытка чувств мир перевернулся. Вернее, это я так думала, прежде чем сообразила, что Бен подхватил меня на руки и потащил к дому.
Не скажу, чтобы меня мучили угрызения совести по поводу краха "скандинавской ночи любви". И все же, когда Бен опустил свою ношу на кровать, я невольно скосила глаза на пятачок у камина. Туда, где так бесславно завершился жизненный путь "Райской птицы". Фантастика! Истерика отменяется! Здесь поработал джинн из лампы Аладдина. Журнальный столик избавлен от залитой жиром скатерти; на его глянцевой темно-вишневой поверхности обрел свое законное место живописный натюрморт из фруктов, книг и подсвечника. Изувеченный коврик, жаровня и прочие атрибуты неудавшегося полуночного пира исчезли, словно их и не было.
Бен присел на кровать, обнял меня за плечи, зарылся лицом в мои космы:
- Коврик давно просился на покой.
- Верно! Эту часть дядюшкиного наследства я возненавидела с первого взгляда!
Он негромко рассмеялся. Жаркое дыхание обожгло затылок, волной дрожи прокатилось по спине. Пусть это не был трепет страсти… к моему смуглому рыцарю… Пусть так! Вечная дружба - тоже неплохо.
- Спасибо.
- За что?
- За то, что убрал здесь, и…
- И?
- И за то, что ты тоже - не само совершенство.
За окном ночь еще боролась с рассветом, но мне было уже все равно. Сейчас мы обнимемся… крепко-крепко… так, чтобы ни смерть, ни мысли об утренней кормежке потомства не смогли нас разлучить.
- Что это? - Бен вскинул голову.
- Кажется, Эбби.
- И Тэм.
- Давай нырнем под одеяло и затаимся. Может, утихомирятся… - Но я уже была на ногах.
- Ни шагу из спальни! Я займусь малышами, а ты пока вздремнешь.
- Но тебе скоро на работу!
- А тебе разве нет?
Пригладив взъерошенные волосы Бена, я шепнула:
- Давай пойдем вместе. Чем не романтическое свидание?
Вместо ответа Бен сдернул с крючка байковый халат и набросил мне на плечи, словно это и не халат вовсе, а соболий палантин. Их светлости лорд и леди N. вышли на прогулку по родовому замку.
* * *
Без полноценного восьмичасового отдыха у некоторых весь день насмарку. Бедняжки. Я подскакиваю свеженькая как огурчик, даже если спала всего ничего. Голова, правда, гудит. И пошатывает слегка. И еще такое чувство, будто половину крови пожертвовала "скорой помощи", а то, что осталось, пульсирует только в висках. Но это мелочи.
Наутро, немыслимой ранью - стрелки часов едва дотянули до десяти, - Бен отправился в ресторан, унося в памяти безупречную картину домашнего покоя и уюта. Любимая жена за столом с чашкой кофе в руке, любимые чада в манеже, сытые и улыбчивые. Надувательство. О женщина! Вероломство - имя тебе. Едва за Беном закрылась дверь, я лихорадочно зашуршала страницами "Дейли кроникл", выискивая сообщение о безвременной кончине Нормана-Дормана. Ни словечка.
Потерей номер один для Читтертон-Феллс оставалась смерть миссис Хаффнэгл. Под снимком мистера Хаффнэгла, аристократа старой школы в траурном галстуке непомерной ширины и с не менее траурным длинным лицом, значилось: "Убитый горем вдовец выбросил электроприбор, погубивший его жену".
Вместо некролога о Нормане-Дормане я нарвалась на очередное, совершенно излишнее напоминание о роке, который преследует дам из СС.
Черт! Даже попереживать спокойно не дадут! Упорный стук в дверь заставил выбраться из-за стола.
- Иду, иду!
К задней двери я ковыляла под взглядом дочери, смакующей погремушку самым непристойным образом, - наслушалась-таки моя принцесса монологов миссис Мэллой!
- Куда я попала? В королевскую резиденцию?
По-моему, как раз наоборот - явление ее высочества народу. На пороге стояла Рокси с неизменной хозяйственной сумкой в руке и под вуалью в крапинку.
- Прошу прощения, ваше… то есть… миссис Мэллой… Дверь была открыта… Просто заклинило…
Рокси и слова не успела сказать, а я уже сочинила миллион подходящих ответов на неминуемый допрос. Странное дело. Никаких придирок по поводу немытых окон или ржавых петель не последовало. Миссис Мэллой впорхнула на кухню невесомым облачком, едва касаясь пола каблуками-шпильками. Да мы с ней, похоже, товарищи по несчастью! У Рокси был такой вид, словно она не спала неделю. Только глаза, в отличие от моих, помутнели и сравнялись цветом с некрашеными корнями волос. Устремленный в неизвестность взгляд вызывал дрожь и неприятные воспоминания о вчерашней трагедии с Норманом-Дорманом.
Посреди кухни миссис Мэллой остановилась и вытаращила глаза на моих чад:
- Откуда взялись?
- Что?
- Кто! Дети.
- Ах, дети! Купила по дешевке… - Обычная реакция на шок - я начинаю валять дурака. - "У Тэско" распродажа была. Одного берешь - второй бесплатно.
- Припоминаю. - Миссис Мэллой плюхнулась в кресло-качалку у камина и начала выстукивать носком туфли что-то на редкость противное. Скрип-стук. Скрип-стук.
С ума можно сойти. Помешал спятить страх за Рокси. Что, если она уже одной ногой в стране вечного счастья? Может, выпала из автобуса и получила сотрясение мозга? Вызвать на подмогу доктора Мелроуза? Ага! Осенило! Видимо, всему причиной "сказочная ночь" с мистером Фишером. Негодяй! Не испробовал ли он на моей верной Рокси какое-нибудь новейшее средство бальзамирования? Или же… Говорят, дамы бальзаковского и постбальзаковского возраста склонны к истерикам от счастья, так что "сказочная ночь любви" может надолго вывести их из равновесия…
- Ну-ну, рассказывайте. - Главное - не поддаваться панике. Улыбочка и бодрый тон заменяют валерьянку. - Как прошел вечер?
- Не ваше дело, миссис X., - любезно ответствовала старшая подруга.
- Извините… - смиренно отозвалась младшая.
Знай свое место. Я заметалась по кухне, включила на полную мощь воду, грохнула чайником, бросилась шарить по полочкам в поисках коробки с печеньем. Та, разумеется, оказалась на положенном месте - рядом с сахарницей, прямо под носом.
За спиной раздался душераздирающий сиплый стон. Усеивая пол чайными пакетиками, я бросилась к креслу-качалке. Живописный лик миссис Мэллой исчез в складках носового платка со зловещей черной каймой. Неужели приступ лунатизма Рокси вызван не блаженными воспоминаниями, а отчаянием? Неужели миссис Мэллой присоединилась к нашей с Жаклин Диамант компании двоечниц?
- Рокси, дорогая! - Качалку пришлось остановить, иначе сработал бы рвотный рефлекс. - Ну не убивайтесь вы так. Подумаешь, рандеву не удалось! С кем не бывает. Первый блин, сами знаете…