- Ну, уж нет! - запротестовал старший лейтенант. - За раненым пойду я сам!
- Олег, не ершись! Я здесь уже бывал, - попытался урезонить его Гордеев, но Кузнецов не собирался сдаваться.
- Почему постоянно кто-то что-то делает за меня?
- Хорошо, иди, - внезапно согласился Гордеев, вовсе не горевший желанием лазить по ночному лесу, а тем более по простреливаемому со всех сторон руслу реки. Он, считавший долгом поступать согласно велению совести, в последний момент представил себя вновь молодым неопытным лейтенантом, не смеющим ответить командиру на не справедливую взбучку, и уступил…
Пока Олег разглядывал карту, Вадим вышел из-за брони и, с удовольствием вдыхая вечерне-ночной воздух, оглядывал окрестности. Справа от остановившейся колонны чернел подковообразный, уже почти заросший травой овраг. Слева расстилалась истоптанная копытами коров травяная луговина, бравшая свое начало от оврага и где-то уже на пределе видимости переходившая в низкорослый молодой подлесок. А впереди, на постепенно поднимающемся к горизонту плато виднелись едва-едва угадываемые на чёрном фоне неба, только ещё более чёрные вершины деревьев, а над ними просыпающиеся от дневного сна звёзды. И прямо туда, к звездам, разделяя плато на две неровные половины, тянулся такой же черный, как и всё окружающее пространство, "ирокез" одинокой посадки.
Постояв так с полминуты, Гордеев развернулся, на мгновение зажмурившись от света огней до того находившегося за спиной посёлка и, шагнув ко всё еще разглядывающему карту Кузнецову, спросил:
- Всё запомнил?
В темноте было не видно, как Олег кивнул, но по протянутой карте майор понял, что всё, но на всякий случай поинтересовался:
- Ты карту с собой взял?
- Да, - коротко и ясно.
- И джипиес?
- Вадим, в конце концов, я что, пацан, что бы меня на такие вещи проверять?
- Охланись! - грубо одёрнул его ротный. - И не такие, как ты, "демоны войны" умудрялись прокалываться. И потому запомни раз и навсегда: лучше три раза уточнить до, чем один раз вспомнить после.
- Взял я джипиес, взял, - уже не так нервно ответил Кузнецов. И чтобы хоть как-то сгладить свою вину, спросил: - Что, трогаем?!
- Трогаем! - согласился Гордеев. - Только сперва откроем дверцы кузова. - И уже хотел шагнуть в направлении "Урала", но передумал. - Сам справишься, а заодно объяснишь бойцам их действия. Со мной остаётся вторая тройка ядра. И не спорь! Мне хватит, тут и так набирается восемь рыл. Куда больше! Машину поставишь с правого бока БТРа. Старший тройки пусть находится в кузове, двое оставшихся сразу же бегут ко мне. При высадке не разговаривать! Связь с тобой будем держать через радиостанцию брони. Всё, давай топай, и пошустрее там! - ротный кивнул в сторону виднеющегося на горизонте леса…
Колонна, ревя моторами, свернула налево, и по давно уже не езженной дороге въехала в каменистое речное русло. Метнувшийся из-под фар заяц исчез так же неожиданно, как и появился. А буквально метров через пятьдесят из прибрежных кустов выскочил и, расплескивая воду копытами, побежал впереди брони напуганный, ослеплённый светом и не знающий, куда спрятаться, годовалый кабанчик. Наконец он метнулся в сторону и исчез в узкой полоске тени, падающей от нависшего над рекой берега. Шурша шинами, гоня впереди себя отражающуюся от высоких берегов звуковую, урчащую волну, колонна медленно втягивалась в окаймлявшие реку, покрытые лесом скомканные древним катаклизмами одеяла хребтов. Гордеев уже давно приказал потушить фары, и машины двигалась почти на ощупь. БТР шёл вслед за едва видимым светом подфарников, "Урал" - ориентируясь на черную тушу скрипящей по камням "восьмидесятки". В темноте бронетранспортёр едва не напоролся на здоровую, тянущуюся с берега на берег и перегораживающую реку трубу давно уже никому не нужного водозаборника или еще какой хрени.
Броня срежанула тормозами и остановилась.
- Ёкарный бабай! - если у Гордеева и были ещё какие мысли, то все нецензурные. Он предполагал, что они не смогут добраться на технике до нужного квадрата, но не думал, что это случиться так скоро. Он вытащил джипиес и снял координаты. До намеченной им точки рандеву оставалось почти две тысячи метров. Две тысячи метров по выскальзывающей из-под ног гальке с раненым на руках, это не то, что хождение по ровному асфальту. К тому же, каждую минуту и каждую секунду берега могли полыхнуть огнём и выбросить рой сметающей все на своём пути стали. Понимая это, ротный не выдержал и выругался. И так всё не к чёрту, а теперь ещё эта преграда…
- Попробуй, надави на неё колёсами! - Он надеялся, что старая труба, гнившая здесь неведомое количество лет, не выдержит и сомнется под многотонной тяжестью БТРа, но, увы. Трубоукладчики постарались на совесть, заложив в неё едва ли не десятикратную прочность, ведь она должна была выдерживать удары разбушевавшейся весенней воды, плывущих с ревущими потоками деревьев, поднимаемых со дна и бросаемых в неё каменных глыб. Она выдержала, а вот "восьмидесятка", с разбегу взгромоздясь на неё передними колёсами, едва не застряла. Еле-еле удалось, раскачивая корпус, сдёрнуть её обратно. Ругаясь, водитель откатил БТР и, встав правым бортом под прикрытие грузовой машины, заглушил двигатель…
Вадим спрыгнул с брони и, подойдя к "Уралу", трижды ударил кулаком в огораживающую кузов броневую пластину.
- К машине! - приглушенно скомандовал выглянувший из кабины Кузнецов и, став на ступеньку, осторожно спустился на видимые даже в темноте ночи светло-серые речные камни. После теплой кабины окружающий воздух показался промозглым, сразу же холодной змейкой скользнувшим под воротник горки. Олег повел плечами, поправил на плечах разгрузку, и пошёл к открытому заднему борту, из которого один за другим выскакивали разведчики и сразу же расползались на местности, выстраиваясь походно-боевым порядком.
- Кошкин! - вглядываясь в невидимые в темноте лица, позвал старший лейтенант, и тотчас из-за спины послышался голос разыскиваемого радиста.
- Я здесь, товарищ старший лейтенант!
- Связь прокачал? Координаты места десантирования в отряд скинул?
- Нет. Ротный сказал, чтобы шёл к Вам. Они их по БТРовской радиостанции передадут.
- Лады, - разницы, кто и как передаст координаты высадки, не было. И чтобы уже больше не заморачиваться вопросами связи, уточнил: - Радиостанция на приёме?
- Так точно!
- И не отключай! - И, отвернувшись от радиста, в темноту: - Начинаем движение. Киселёв, вперёд!
- Есть! - шуршание гальки, и людская цепочка стала медленно вытягиваться вверх по течению реки.
Не успели они пройти и половину расстояния, как движение внезапно остановилось.
- Что случилось? - вслух, но почти не слышимым шёпотом сам у себя спросил Кузнецов, когда спина впереди идущего Лисицына начала вдруг внезапно приближаться. Связи с тройками не было, отданные на подзарядку батареи "Акведуков" так там и остались.
- Чи, что там? - окликнул он радиста, и почти тотчас получил ответ, видимо от головняка цепочка уже передала сообщение.
- Щукин подвернул ногу.
Олег едва расслышал фразу, сказанную таким мертвящим шепотом, что, казалось, стой он на пару сантиметров дальше, не сумел бы распознать ни слова.
- Вот блин горелый! - трудно было удержаться и не выругаться. Хромая нога - это тот же раненый. Подверни он её чуть раньше и Кузнецов без малейшего сомнения вернулся бы назад, чтобы сдать неудачника на руки командиру роты. Теперь же, когда половина пути осталась позади, а там, впереди, возможно, уже умирает от потери крови и шока один из бойцов Иволгина, как он должен был поступить, чтобы не ошибиться?
Распределив бойцов по периметру охранения, определив им сектора наблюдения, Гордеев в нарушение всех правил сидел на башне и лузгал взятые с собой семечки.
- Товарищ майор! - голос выглянувшего из люка башенного стрелка дрожал. - Только что передали: у "Сокола" еще один трехсотый.
- Гадство! - Гордеев едва не заскрежетал зубами. - Кто?
- Сивачёв, пулемётчик. - Отвечая, стрелок продолжал прислушиваться к треску помех, идущих из наушников шлемофона.
- Понятненько, - майор отложил в сторону автомат и на несколько мгновений зарылся лицом в ладони. - Запроси "Сокола": смогут ли они спустить раненых самостоятельно?
- Сейчас сделаю! - башенный стрелок опустился на сиденье, нажал тангенту и принялся запрашивать группу Иволгина.
А Гордеев несколько секунд помешкал, и пересев поближе к люку, надолго задумался. В том, что он правильно сделал, отправив с Кузнецовым почти всю группу, в этом сомнения не было. Теперь его грызло другое: не погорячился ли он, вообще решившись на эвакуацию раненого по руслу ручья?
- Товарищ старший лейтенант! - сейчас в темноте ночи, среди журчащей воды и скрипящего под ногами камня, когда открытое пространство речного русла превращало идущих в удобную мишень, к Кошкину вдруг вернулось былое обращение к командиру группы.
- Докладывай! - шагнувший уже было вперед, чтобы узнать, что же там, в конце концов, случилось со Щукиным, Кузнецов так и замер с напружиненной левой ногой и слегка приподнятой, готовой к движению правой.
- У первой группы подрыв…
- Ещё? - понимая, что речь не может идти о первом подрыве, но теша себя невообразимой иллюзией, уточнил Олег.
- Сивачёв, - расставляя все точки, пояснил Кошкин. Первым был рядовой Ремнёв.
- Что за день-то такой?! - с досады старший лейтенант шлепнул себя по бедру. - Кошкин, за мной! - и, ничего не объясняя, двинулся вперед, обходя залегших на каменных островках разведчиков.
- Щукин, ты как? - группник присел подле лежавшего пулемётчика.
- Нога, - товарищ старший лейтенант, - камень вывернулся.
- Идти сможешь? - только это сейчас интересовало проклинающего всё на свете Кузнецова.
- Больно, - сквозь стиснутые зубы прошептал Щукин.
- Кошкин, давай сюда Есина и Маркитанова. Придётся тащить.
- Товарищ старший лейтенант, не надо, я сам! - Олег увидел, как пулемётчик начал подниматься и скорее почувствовал, чем услышал сорвавшийся с его губ стон, но Щукин нашёл в себе силы и поднялся.
- Подожди! - уже больше не раздумывая, старлей вытащил из упаковки один тюбик промедола и прямо сквозь штанину сделал укол в больную ногу. Шурша камнями, появились бойцы первой тройки ядра.
- Маркитанов, бери пулемёт Щукина, Есин, поднимай его. Путь опирается на плечо - и вперёд.
- Командир! - вмешался в распоряжения Димарик. - Может, пулемёты Есину, а я Щукина на плечо?
- Пусть идёт! - твёрдо повторил своё решение группник и буквально почувствовал, как Маркитанов пожимает плечами, а затем уже увидел, как он, приняв чужое оружие и забросив его на спину, отходит в сторону.
- Командир, может пулемёт все же у меня? - попросил Щукин.
- Если что случится, тогда и возьмёшь, а сейчас хоть так иди! Нам надо спешить, - ответил Кузнецов и, окликнув шедшего первым Гудина, дал команду на продолжение движения.
Русло ручья временами расширялось до нескольких десятков метров, и тогда водяные потоки разбегались на множество маленьких ручейков, кое-где и вовсе уходящих под воду. Теперь же оно сузилось буквально до пяти метров, и спецназовцам с трудом удавалось избегать холодных водяных струй, заполнивших почти всю поверхность русла. Кое-где приходилось прижиматься к самой кромке и идти, едва не задевая плечами поверхности обрывистых берегов.
Внезапно до Кузнецова донеслись какие-то приглушенные звуки. Сперва он решил, что ему показалось, и он принял шуршание гальки, журчание ручья и шорох одежды за обрывки тихо произнесённых слов, но звуки повторились. Он догнал шедшего впереди радиста, думая, что это говорит именно он, но звуки послышались вновь и их источником был не Кошкин, а кто-то другой.
"Какого лешего?" - выругался группник и, отстранив с дороги удивлённо вскинувшего взгляд радиста, поспешил вперёд. Он просто не мог ошибиться: и действительно бормотания доносились от идущего рядом со Щукиным сержанта Маркитанова. Олег уже было хотел звездануть по хребту излишне говорливого сержанта, когда со стороны идущих послышался приглушённый стон и вслед за ним такое же приглушенное бормотание Димарика:
- …терпи, там пацаны в крови лежат. Ждут нас, а ты лапку подвернул и стонешь. Подумаешь! Ты, в конце концов, спецназер или кто? Кто?
- Спец-назёр, - совсем неслышно ответил Щукин.
- Значит, иди и не ной… и шустрее, парни там, в крови, а ты…
- Я иду…
Кузнецов удержал уже занесённую для удара руку и, постепенно сбавив шаг, вернулся на своё место.
* * *
Когда главарь банды - амир района Хан заметил мелькающие на опушке лучи фар, он было решил, что это пьяные федералы гоняют вышедших в поле кабанов, но когда те повернули к ручью, понял: машины прибыли эвакуировать подорвавшегося на мине спеца. О том, что в группе, прошедшей с утра мимо его выносного поста, был подрыв, сообщили высланные загодя наблюдатели. И вот теперь Хан, сидя на верхней точке одного из хребтов и видя, что колонна русских двигается по ручью, осознал: пришел его час. Упустить такой шанс он не мог. Сегодня он, Хамзат Радуев совершит свой подвиг! Сегодня пришёл его день! Сегодня он уничтожит группу ненавистных спецназовцев! Надо было только поторопиться!
- Собирайтесь! - приказал он. - Рюкзаки оставить здесь, с собой только оружие и боеприпасы! - и уже чувствуя, как его начала молотить предбоевая дрожь, гаркнул:
- Шевелитесь, дети шакала!
* * *
- "Сокол", вы сможете вынести раненых своими силами? - свесившись в люк, Гордеев отобрал у башенного гарнитуру. - Сможешь?! Добро! Держись с "Мавром" на постоянной связи. Как понял меня? Приём!
- Понял тебя, "Ястреб", понял! "Мавр" и я на постоянной связи.
Ротный бросил гарнитуру в подставленные ладони башенного, и до боли сжав зубы, спрыгнул с брони на землю.
* * *
Хан спешил. Он был уверен, что успеет. Русские просто не могли так быстро спустить своих раненых с вершины хребта. Но опоздал, опоздал меньше чем на минуту. Речные берега ещё хранили отзвуки их удаляющихся шагов, а крайняя тень мелькнула за ближайшим поворотом, и они исчезли в темноте ночи, звуки растворились в потоках и журчании речных вод.
Эту речку Хан знал, как свои пять пальцев. Следующее удобное для засады место было метрах в пятистах, но до него ещё нужно было дойти. Увы, дальше вдоль всего берега тянулись сплошные буераки, заросшие густыми зарослями орешника, и догнать идущих по руслу разведчиков, даже не смотря на переносимых группой раненых не представлялось возможным. Бежать за русскими по руслу Хан поостёрёгся. Схлестнуться со спецназом на открытой площадке, даже несмотря на своё численное превосходство, было рискованно. Амир уже не единожды получал от спецов по полной, и огрести снова ему не хотелось. В задумчивости постояв на обрывистом берегу и послушав скрип удаляющихся шагов, Хан развернулся и, дав отрывистую команду на возвращение, пошёл прочь.
* * *
- Мы на подходе! - следуя указаниям группника, передал Кошкин. - Двести метров. Как понял меня? Приём.
- Понял тебя хорошо, - башенный стрелок отнял от уха микрофон шлемофона и выглянул из башни. - Товарищ майор! - тихо позвал он. - Товарищ майор!
- Иду! - так же тихо отозвался тот.
- Товарищ майор, "Мавр" на подходе, двести метров.
- Понял. - И уже пялившимся на него из кабины "Урала" водителям, знаками: "Заводим". "Разворачиваемся". "Живее".
Когда группа Кузнецова добралась до места нахождения техники, та, уже пристроившись одна за другой, стояла с заведенными моторами, глядя носами в обратном направлении.
- Гудин, грузите раненых! Живее грузите и следом залезайте сами! Двери не закрывать, оружие наготове. Действовать по обстановке! - приказал Кузнецов и, отойдя в сторону, услышал голос невидимого в темноте Гордеева:
- Что у тебя со Щукиным?
- Вывих, а может что еще, но не перелом точно, иначе бы не дошёл.
- Может быть, может быть, - задумчиво согласился ротный, но сделал он это так, что окажись там именно перелом, то можно было подумать, что именно его он и предрекал…
Водитель "Урала" газанул три раза подряд и зажёг габариты. Повинуясь появлению света как сигналу, охранение снялось со своих мест и, разбрасывая подошвами ботинок округлые речные камни, бросилось в направлении ожидающей их машины.
- Все? - на всякий случай уточнил Кузнецов и, получив утвердительный ответ, поспешил в кабину. Колонна тронулась и, ворча моторами, покатила к выходу из речного русла. Казалось, что всего и делов-то было, что доехать, забрать и вернуться, но когда бронетранспортер свернул на прямую, ведущую к пункту временной дислокации, за спинами сидящих на броне бойцов боевого охранения уже начинало светлеть небо.
У Щукина оказалось что-то со связками. Пришлось накладывать гипс и производить в группе перестановки. Теперь пулемётчиком в головном дозоре начал ходить Маркитанов, снайпера рядового Баринова старший лейтенант Кузнецов перевёл в тыловую тройку, а на его место отправил разведчика-автоматчика Старинова.
Глава 5
Поиск
Воспользовавшись тёплой погодой, Олег рассадил бойцов на чистку оружия не в специально отведённой для этого палатке, а сразу же за ней, на улице, близ недавно оборудованной тропы разведчика. Рассевшись на коврики и выложив оружие на расстеленные плащ-палатки, бойцы принялись за чистку. Кузнецов специально сел немного в стороне, чтобы видеть каждого и вместе с тем побыть немного наедине со своими мыслями. Раздавшийся со стороны разведчиков смех вывел его из задумчивого состояния. Он поднял взгляд и увидел, что большая часть группы расселась вокруг Димарика, а тот что-то им с воодушевлением рассказывал. Олег невольно прислушался.
- …а мы с отцом зимой из леса не вылезаем, то за зайцем, то за лисой. По пяток патронов возьмём - и на охоту.
- А что патронов так мало, патронташа что ли нет? - с легкой издевкой в голосе спросил снайпер Ясиков.
- Почему нет? Есть, - даже как-то обиженно возразил Маркитанов. - А зачем нам больше? Мы с отцом хорошо стреляем! Пару-тройку зайцев подстрелим - и домой. Солить нам их что ли?
- Ты ещё скажи, что белку в глаз стрелял! - Ясиков, похоже, сегодня был не в духе.
Маркитанов повернулся в его сторону, смерил снайпера с ног до головы своим пронзительным взглядом и выдал:
- Белку в глаз? Запросто! - После чего Димарик сделал паузу и довольно улыбнулся: - Какая-никакая дробинка, а попадёт.