- Ну вот, опять ты за свое! - напускается на меня Кейти. - Может, сразу скажешь, что я полное ничтожество, мам? Что никто не придет посмотреть мою пьесу и мы потеряем все деньги… - Она осекается, но уже слишком поздно.
- Какие деньги? Поделить доход - это я еще в какой-то мере могу понять, только не говори мне, что ты действительно дала деньги какому-то парню, с которым только познакомилась!
- Я, пожалуй, пойду. - Мелисса встает. - Удачи с ролью, Кейти.
Она сурово смотрит на меня - мол, мне не следует быть с Кейти слишком строгой - и уходит.
- Какие деньги, Кейти? - не отстаю я.
Она ставит тарелку бульона в микроволновку и включает подогрев.
- Мы разделили расходы на аренду зала для репетиций, вот и все. Все скидывались.
- Это обдираловка какая-то.
- Ты ничего не знаешь о том, как устроен театр, мам!
Мы обе уже кричим, так сосредоточившись на попытке донести свою точку зрения, что не слышим, как в замке поворачивается ключ. С тех пор как я заболела, Саймон возвращается домой с работы раньше обычного.
- Я смотрю, тебе лучше, - сдержанно улыбается он, когда я замечаю его в дверном проеме.
- Немного, - упрямо отвечаю я.
Кейти ставит тарелку на поднос - видимо, собирается поесть у себя в комнате.
- Когда Айзек зайдет за тобой?
- В пять. И я не приглашу его в дом, если ты собираешься говорить о том, как мы делим деньги.
- Не буду, обещаю. Я просто хочу с ним познакомиться.
- Я кое-что тебе принес. - Саймон вручает Кейти небольшую пластмассовую коробочку.
Отставив поднос, Кейти заглядывает внутрь. Оказывается, Саймон купил ей сигнализацию нападения - в случае опасности нужно нажать на кнопку, и включается громкая сирена.
- Их продавали в магазине на углу. Не знаю, насколько хорошо такие штуки работают, но я подумал, что ты можешь держать эту сигнализацию под рукой, когда идешь домой от метро.
- Спасибо, - говорю я.
Я знаю, что Саймон купил эту штуку, чтобы успокоить меня, а не Кейти. Чтобы я не волновалась, когда она поздно возвращается домой.
- А когда вы начнете продавать билеты на "Двенадцатую ночь", солнышко? - Я пытаюсь оправдаться после конфликта. - Потому что мы хотим сидеть в первом ряду, верно, Саймон?
- Конечно.
Он действительно так думает, и не только потому, что речь идет о Кейти. Саймону нравится классическая музыка, театр и авангардные джазовые концерты, о которых нигде толком и не прочитаешь. Он был потрясен, узнав, что я никогда не видела "Щелкунчик", отвел меня в театр и все время поглядывал на меня, будто проверяя, нравится мне или нет. Было интересно, но все-таки мюзикл "Мамма миа!" лучше, как по мне.
- Не знаю, я спрошу. Спасибо. - Это она говорит Саймону.
По-моему, она видит в нем что-то вроде единомышленника. Вчера он помогал ей репетировать роль и они бурно обсуждали смысл, скрытый в пьесе.
"Ты заметила, как она воспринимает наряд в символическом смысле? "Наряд, я вижу, ты одна из пагуб" , - говорил Саймон. "Да! - соглашалась с ним Кейти. - И до конца остается непонятным, кто есть кто на самом деле!" Я тогда переглянулась с Джастином - редкий момент тайного единодушия.
На нашем первом свидании Саймон сказал мне, что хочет стать писателем.
"Но ты ведь этим и занимаешься, верно?" Помню, я тогда совсем запуталась. Когда мы познакомились, он сказал, что работает журналистом.
"Это ненастоящее писательство, так, эрзац. - Он недовольно покачал головой. - Нет, я хочу писать книги".
"Так напиши".
"Когда-нибудь напишу, как время будет".
На Рождество в том году я подарила ему записную книжку фирмы "Молескин" - плотная кремовая бумага, бежевый кожаный переплет.
"Это для твоей книги", - застенчиво сказала я. Мы встречались всего пару недель, и я несколько дней мучительно раздумывала, что же ему подарить. И Саймон посмотрел на меня так, словно я подарила ему луну.
"Дело было не в записной книжке, - год спустя сказал он мне, когда уже переехал в этот дом и написал половину черновика. - Важно, что ты поверила в меня".
Кейти вся на нервах. На ней все те же узкие джинсы и свитер со стразами - каким-то образом ей удается выглядеть и нарядно, и не слишком вызывающе, - но к этому моменту она успела накрасить губы темно-красной помадой и густо подвести глаза, нарисовав изогнутые стрелки, тянущиеся к внешнему краю бровей.
- Пятнадцать минут, - шипит она, когда в дверь звонят. - Пятнадцать минут - и мы уходим.
Джастин все еще в кафе, а мы с Саймоном сидим в гостиной, где мне пришлось впопыхах прибраться.
Я слышу голоса в прихожей и думаю, что же Кейти говорит своему новому бойфренду-режиссеру. "Прости, мне так стыдно за маму", наверное. Они входят в гостиную, и Саймон встает пожать Айзеку руку. Я сразу понимаю, почему Кейти он понравился. Высокий парень. Нежная кожа оливкового цвета. Черные как вороново крыло волосы модно подстрижены: на макушке они пышнее, а на висках и затылке подбриты. Темно-карие глаза. Кожаная куртка. Судя по V-образному вырезу на футболке - мускулистая грудь. Короче говоря, Айзек - настоящий красавец.
И ему лет тридцать, не меньше.
Я понимаю, что таращусь на него, открыв рот, и заставляю себя поздороваться.
- Приятно с вами познакомиться, миссис Уолкер. У вас очень талантливая дочь.
- Мама считает, что мне стоит стать секретаршей.
Я возмущенно поворачиваюсь к Кейти:
- Я просто предложила тебе записаться на курсы секретарей. Чтобы у тебя был запасной план.
- Это мудрый совет, - соглашается со мной Айзек.
- Ты так думаешь? - потрясенно спрашивает Кейти.
- В театральном деле высокая конкуренция, а финансируется оно все хуже, и улучшения в этой области не предвидится.
- Ну, может, я подумаю об этом.
Я удивленно фыркаю, но тут же делаю вид, что просто закашлялась. Кейти недовольно косится на меня.
Саймон пожимает Айзеку руку и предлагает пива, но тот отказывается: мол, он за рулем. Что ж, хоть это похвально. Они с Кейти садятся на диван, держась друг от друга подальше, но я ищу признаки того, что за короткое время знакомства их отношения перестали ограничиваться профессиональной сферой. Тем не менее не замечаю никаких "случайных" прикосновений. Может быть, влюбленность Кейти безответна? Надеюсь, этот тип не разобьет ей сердце.
- Я сразу понял, что Кейти идеально подходит на роль Виолы, как только увидел ее в агентстве, - говорит тем временем Айзек. - И послал ее фотографию парню, который играет Себастьяна, узнать, что он думает.
- Ты меня сфотографировал? Ты ничего не говорил об этом! Как тебе это удалось?
- Сделал снимок со смартфона. В общем, он сразу ответил, мол, ты идеально подходишь. И я уже слышал, как ты говоришь, - ты разговаривала с соседкой по очереди, помнишь? Тогда меня осенило: ты та самая шекспировская девушка, которую я ищу.
- "Все хорошо, что хорошо кончается" , - ухмыляется Саймон.
- Отлично! - Айзек смеется.
- Нам пора. - Кейти смотрит на часы.
- Я отвезу ее домой после репетиции, миссис Уолкер. Насколько я понял, вы немного беспокоитесь, когда она поздно вечером едет одна в метро.
- Спасибо, это очень любезно с вашей стороны.
- Не за что. Ночной Лондон - небезопасное место для девушки без сопровождения.
Мне он не нравится.
Мэтт часто посмеивался над тем, что я слишком полагаюсь на первое впечатление, но я считаю, что это важно. Я смотрю на Кейти и Айзека в окно: они проходят по мостовой метров сто к тому месту, где Айзек смог припарковаться. Открывая дверцу машины, он опускает ладонь на спину Кейти. Я не могу сказать точно, что же мне в нем не нравится, но моя интуиция бьет тревогу.
Всего несколько дней назад я решила больше поддерживать Кейти в ее выборе профессии, и если я сейчас скажу что-то об Айзеке, она воспримет это как очередной признак того, что я не одобряю ее решение стать актрисой. Я не могу победить в этом споре. Ну, по крайней мере, ей не придется добираться домой самой. Сегодня утром я слышала по радио, что какую-то девушку изнасиловали, и сразу подумала, не появилась ли до этого фотография жертвы в рубрике объявлений. Саймон обычно приносит выпуск "Лондон газетт" с работы, но на этой неделе он возвращался домой с пустыми руками. Я знаю, он хочет, чтобы я позабыла об этих объявлениях. Но я не могу. И не забуду.
В пятницу Саймон провожает меня на работу.
- Это на всякий случай, вдруг у тебя голова закружится, - говорит он утром.
Всю дорогу он держит меня за руку. В вагоне на линии Дистрикт я вижу брошенный на сиденье выпуск "Лондон газетт" и решительно отворачиваюсь, прижимаясь щекой к груди Саймона. Я отпускаю поручень и обнимаю Саймона за талию, держась за него, когда электричка тормозит у очередной станции. Мы не разговариваем, но я слышу его сердцебиение. Сильное, мерное.
Дойдя до здания, где находится офис "Холлоу и Рид", Саймон целует меня.
- Из-за меня ты на работу опоздаешь.
- Ничего страшного.
- У тебя из-за этого не будет неприятностей?
- Не беспокойся по этому поводу. Ты не против, если я пойду? Хотя могу и там остаться, если хочешь.
Он указывает на кафе напротив, и я улыбаюсь при мысли, что Саймон будет ждать меня здесь целый день, как настоящий телохранитель какой-нибудь кинозвезды.
- Со мной все будет в порядке. Я тебе днем позвоню.
Он опять меня целует, ждет, пока я дойду до офиса, а затем машет мне рукой и направляется к метро.
Как только Грехем уходит на встречу с клиентом, я закрываю сайт о недвижимости, по которому должна обновить наши данные, и открываю поисковик. Ввожу "Лондон преступления" и прохожу по первой предложенной Гуглом ссылке: веб-сайт называется "Лондон-24", и на нем поминутно обновляется информация о преступлениях в столице:
Подросток застрелен в Западном Далвиче.
В парке Финсбери найден обожженный мужчина в критическом состоянии. Пострадавший в реанимации, ведется следствие.
Вот поэтому я и не читаю газеты. Обычно не читаю. Я знаю, что все это происходит, но не хочу об этом думать. Не хочу думать о том, что Джастин и Кейти живут в районе, где поножовщиной никого не удивишь.
Бывший игрок Премьер-лиги задержан в Ислингтоне за вождение в нетрезвом состоянии. Он признает свою вину.
Кошмарное нападение на восьмидесятичетырехлетнюю пенсионерку в Энфилде.
Я смотрю на фотографию Маргарет Прайс, старушки, которая вышла за пенсией и так и не вернулась домой. На сайте я ищу информацию о Тане Бекетт. В одной из статей упоминается страница на "Фейсбуке", созданная в память о девушке: "Таня Бекетт, покойся с миром". На странице - эмоциональные записи ее друзей и родственников. В некоторых постах имя Тани выделено, и я понимаю, что это ссылка на ее страницу на "Фейсбуке". Не раздумывая, я кликаю на ее имя и невольно охаю, видя ее последние записи.
"Осталось 135 дней!" - это она написала утром перед смертью.
Сто тридцать пять дней до чего?
Ответ содержится несколькими записями ниже: "Может, это выбрать, девочки?" К посту прикреплен снимок, сделанный с мобильного телефона, - я вижу уровень заряда батареи наверху. На снимке - платье для подружки невесты, которое можно всего за пару кликов купить в Интернете. Под постом - хэштеги трех имен.
Таня Бекетт умерла за сто тридцать пять дней до своей свадьбы.
Я смотрю на список друзей Тани на "Фейсбуке": совершенно одинаковые с виду девчонки, все блондинки с белозубыми улыбками. Мое внимание привлекает страница женщины постарше - с той же фамилией.
У Элисон Бекетт тоже открытый профиль, как и у Тани, и, едва взглянув на ее фотографию, я понимаю, что это ее мама. Ее последняя запись - два дня назад:
Еще один ангел отправился на небеса. Покойся с миром, моя милая доченька. Да будет земля тебе пухом.
Я закрываю "Фейсбук", чувствуя, что сую нос не в свое дело. Думаю о Тане и Элисон: как они вместе планировали свадьбу, выбирали платье, составляли список гостей. Представляю себе Элисон: как она сидела дома на бордовом диване, что у нее на аватарке, как зазвонил телефон, она взяла трубку и выслушала слова полицейского, но ничего не поняла. Только не ее доченька, только не Таня. Сердце у меня сжимается от боли, по щекам текут слезы, и я не знаю, плачу из-за девочки, которую никогда не видела, или потому, что мне так легко представить себе на ее месте свою дочь.
Я замечаю визитную карточку, прикрепленную скрепкой к моей записной книжке: "Констебль Келли Свифт, Британская транспортная полиция".
По крайней мере она меня выслушала.
Я сморкаюсь. Глубоко вздыхаю. Беру трубку.
- Констебль Свифт.
Я слышу шум машин в трубке, вой сирены "скорой помощи".
- Это Зоуи Уолкер. По поводу объявлений в "Лондон газетт", помните?
- Да, помню. К сожалению, мне не удалось выяснить ничего нового, но…
- Зато мне удалось, - перебиваю ее я. - Одну женщину, чья фотография была в таком же объявлении, убили. И, похоже, всем плевать, кто будет следующим.
- Мне не плевать, - помолчав, отвечает Свифт. - Расскажите все, что знаете.
Глава 11
Только в полдень Келли удалось вернуться в участок и узнать номер телефона Ника Рампелло, инспектора уголовной полиции, который значился старшим следователем по делу Тани Бекетт. Вначале ее переключили на горячую линию, созданную для представителей общественности, которые могли представить какую-то информацию об убийстве Бекетт.
- Если вы расскажете мне подробности, я позабочусь о том, чтобы их передали следственной группе, - сказала оператор горячей линии, и по ее скучающему тону Келли поняла, что звонков поступает слишком много.
- Мне бы хотелось поговорить с инспектором Рампелло лично, если это возможно. Я констебль Британской транспортной полиции. Я полагаю, что одно из наших дел может быть связано с его расследованием.
Келли скрестила пальцы. По сути, она не лгала. Зоуи Уолкер сама обратилась к ней, а имя Свифт по-прежнему значилось в отчете по делу Кэтрин Таннинг. Ее имя - ее работа.
- Я соединю вас со следственной группой.
Телефон все звонил и звонил. Келли уже думала сдаться, когда трубку взяла какая-то женщина, запыхавшаяся, будто только что бежала по лестнице.
- Уголовная полиция Северо-Западного Лондона, отдел убийств.
- Я могу поговорить с инспектором Рампелло?
- Секундочку, я проверю, на месте ли он. Что ему передать? - Женщина говорила выразительно и четко, словно диктор Би-би-си.
Интересно, чем же она занимается в группе, подумала Келли. Она мало работала с отделом убийств - хотя такой был и в Британской транспортной полиции, дел у них было куда меньше, чем у Скотленд-Ярда, и Свифт с ними не сотрудничала. Она сообщила женщине свое имя и номер значка и стала ждать, когда ее соединят.
- Рампелло.
"Этот уж точно не говорит, как диктор Би-би-си", - подумала Келли. В речи Ника Рампелло явственно слышался лондонский акцент. Мужчина говорил быстро и резковато. Свифт обнаружила, что запинается, растерявшись от такого напора, и поняла, что в лучшем случае может показаться, будто она ведет себя непрофессионально, в худшем - что она некомпетентна.
- Где вы работаете, как вы сказали? - перебил Рампелло, не дослушав объяснения Келли.
- В Британской транспортной полиции, сэр. Сейчас я прикреплена к Центральной линии. Неделю назад я занималась расследованием кражи в метро и полагаю, что она связана с убийством Тани Бекетт. Я надеялась подойти к вам и поговорить об этом.
- При всем уважении, констебль… - Рампелло произнес эту фразу с вопросительной интонацией, словно уточняя должность Келли.
- Свифт. Келли Свифт.
- При всем уважении, констебль Свифт, мы ведем расследование убийства, а не мелкой кражи. Таня Бекетт даже не приближалась к Центральной линии в ночь убийства, и все указывает на то, что речь идет о единичном случае.
- Я полагаю, эти преступления связаны, сэр, - уверенно заявила Келли. Куда увереннее, чем было на самом деле. Она приготовилась к резкой отповеди Рампелло, но тот - к ее облегчению - не стал пререкаться по поводу ее дерзости.
- У вас есть копия вашего дела?
- Да, я…
- Отправьте ее в следственную группу, и мы разберемся.
Да он, должно быть, шутит.
- Сэр, насколько мне известно, фотография жертвы была напечатана в рубрике объявлений в "Лондон газетт". Это так?
Рампелло помолчал.
- Эту информацию мы не разглашали. Как вы узнали?
- Мне сообщила связавшаяся со мной свидетельница. Также она увидела фотографию жертвы той кражи в другом выпуске "Лондон газетт". И та же свидетельница считает, что и ее фотографию напечатали в той же газете.
На этот раз пауза затянулась.
- Приезжайте.
Отделение уголовной полиции Северо-Западного Лондона находилось на Балфор-стрит, между консалтинговым кадровым агентством и новым жилым домом с гигантской вывеской "Продается" на уровне четвертого этажа. Келли нажала на кнопку звонка под табличкой "Отдел убийств" и повернулась к камере, чуть подняв подбородок. Она надеялась, что волнение ее не выдаст. Инспектор Рампелло сказал, что встретится с ней в шесть, поэтому она едва успела заехать домой и переодеться. Как там говорят? Идешь на собеседование - оденься подобающе, если хочешь получить работу. Келли хотела, чтобы инспектор Рампелло увидел в ней серьезного полицейского, способного предоставить важную информацию по делу об убийстве, а не дурочку патрульную в униформе. Она опять нажала на кнопку звонка - и тут же пожалела об этом.
- Да? - В голосе охранника слышались недовольные нотки, его явно не стоило торопить.
- Констебль Келли Свифт, Британская транспортная полиция. Я пришла на встречу с инспектором Рампелло.
Послышался громкий щелчок, и Келли толкнула тяжелую дверь, напоследок улыбнувшись в камеру - на случай, если охранник все еще наблюдал за ней. Лифт находился прямо по коридору, но она пошла по лестнице, не зная, на каком этаже находится отдел убийств. На двустворчатой двери на втором этаже не было никакой таблички, и Келли помедлила, не зная, постучать или просто зайти.
- Ищете следственную группу отдела убийств?
Келли узнала дикторские нотки в голосе женщины - именно с ней она говорила сегодня по телефону.
- Люсинда. - Блондинка с собранными в хвост длинными волосами протянула Свифт руку. На женщине были узкие брюки и туфли-лодочки. - Я аналитик. А вы Келли, верно?
Свифт благодарно кивнула:
- Я пришла к старшему следователю.
Люсинда открыла дверь:
- Совещание проходит во-он там. Пойдемте, я покажу.
- Совещание? - Келли последовала за ней в просторное помещение с десятком столов. В стороне от общего зала виднелась отдельная комната.