- У него есть какие-то новые предложения? - процедил Мордвинов.
- Да. Но сделал он их мне. Он попытался купить мои услуги. Дело в том, что я частный детектив.
- Конкретнее, - буркнул Мордвинов.
- Пожалуйста, - гость небрежно выпустил колечко дыма. - Вениамин Лукьянович предложил мне похитить вашу дочь.
Мордвинов сжал подлокотники кресла с такой силой, что пальцы его побелели:
- Ах, вот как!
- Да. И держать ее у себя, пока вы не примете его предложение, - тут Сергей Владимирович вздохнул, демонстрируя сочувствие.
Машенька зажала себе рот ладонью и еще больше навострила уши. Детектив! Кино, роман… а вдруг все это серьезно?
Алексей Петрович помолчал, потом хрипло спросил:
- А вы, значит, отказались? И пришли ко мне с этой сказочкой? Очевидно, в надежде, что я вас перенайму и попрошу, скажем, украсть жену или там любимую собачку самого Вениамина Лукьяновича? Ловко! Неужели я выгляжу таким идиотом, чтобы поверить в подобный бред?
- Уверяю вас, у меня и в мыслях не было требовать от вас какие-то деньги! - Сергей Владимирович, казалось, был оскорблен до глубины души. - Да, я частный детектив, но не гангстер, не киллер и не простой наемник, которому безразличны и закон, и люди, которых этот закон защищает! У меня солидная фирма, мы работаем уже три года, но до такого, надеюсь, мое агентство не докатится, даже если все в этой стране вновь перевернется с ног на голову. Я пришел с искренним беспокойством за вас и ваших близких, а деньги ваши меня совершенно не интересуют. Всего хорошего!
Он встал, одернул пиджак и, не взглянув на Мордвинова, направился к выходу.
Алексей Петрович молча смотрел ему в спину. Когда гость уже взялся за ручку двери, Мордвинов подал голос:
- Эй, послушайте…
- Да? - холодно спросил Сергей Владимирович и обернулся.
- Э-э… прошу прощения, если я вас обидел. Я вас не знаю, и до вас мне, в общем-то, дела нет. Но, уважаемый… э-э… Сергей Владимирович, почему-то мне кажется, что все это блеф чистой воды. Детский сад. Сказочка для кретинов. Вениамину Лукьяновичу не откажешь в некотором воображении, но меня он этим не прошибет. Не знаю, какими доводами он вас убедил, что всерьез решится на похищение, но передайте ему от моего имени, что, если он не отвяжется, я ему такую баню устрою! - Мордвинов перевел дух и налил себе нарзана из хрустального сифона. - Все, я вас больше не задерживаю.
Сергей Владимирович пристально посмотрел ему прямо в глаза. Он хотел, чтобы последнее слово в этой игре, затеянной им на свой страх и риск, осталось за ним.
- Алексей Петрович, я не пророк, но чувствую, что вы еще очень и очень пожалеете, что отказываетесь от близкого знакомства со мной.
Он многозначительно покивал головой и вдруг мгновенно исчез.
Дверь тихонько закрылась. Мордвинов сморгнул. Этот ловкач испарился, словно призрак замка Моррисвиль!
Машенька тихонько привалилась к стенке и взялась ладонями за свои пылающие щеки.
Что же это такое?! И что ей теперь делать?
К несчастью, обдумывая по пути домой вопрос, как предупредить Юлю, которой она искренне симпатизировала, Машенька попала в снежный буран и на другое утро слегла с жесточайшим гриппом.
* * *
Машенька вновь перебросила косу с плеча на плечо:
- Ну вот, а через неделю тебя и похитили. Алексей Петрович как с ума сошел! Рвал и метал! Велел мне хоть из-под земли этого Сергея Владимировича раздобыть. А по тому номеру, что детектив оставил, никто не отвечал. В общем, твой папа как-то сам его нашел, и Сергей Владимирович еще раз приходил.
- И наша Маша была им окончательно покорена, - ухмыльнулся Гений. - О, жэнчины, жэнчины! "Непостоянство, имя твое - женщина!" - процитировал он из Шекспира, нарочито закатив глаза.
Машенька с укором взглянула на него, но Юля не дала ей рта раскрыть, спросив:
- Паш, ты ничего приметного в том типе не разглядел?
- Вроде нет.
- Да Вадим это был, я уверена, - буркнула я. - Он мне сам рассказывал, что ходил к твоему отцу, хотел, мол, его предостеречь. Меня другое интересует. Кто-то ведь твое похищение организовал? Кто-то тайно руководил этими придурками, Зубилой и остальными?
- Точилой, - поправила Юля. - Ты думаешь, что это все же был Вадим? Так сказать, и нашим, и вашим?
- Не знаю. Я вся в сомнениях. Понимаешь, я и хочу ему верить, и не могу. Не получается что-то.
Мы помолчали.
- Ладно, сами мы все равно ничего не установим, - сказала Юля. - Как с файлом?
- Все так же, ноль целых хрен десятых! - Гений отключил компьютер и протянул ей дискету.
- Ну что, к твоему чекисту поедем? - спросила Юля.
Я успела рассказать ей о своем наставнике. Пусть ругается, если хочет! По моему мнению, несмотря на гены, Юля заслуживает полного доверия.
- Придется. Больше нам вряд ли кто помочь сумеет, - сказала я.
* * *
Пленка кончилась. Сокол выключил видеомагнитофон и вопросительно взглянул на Дядю Ваню:
- Еще разик?
- Достаточно.
Это произнес Быховский.
- Вы его опознали? - спросил Дядя Ваня.
Генерал пожал плечами:
- Похож. Ванюша, ты говорил, у тебя есть его фото без всех этих причиндалов? - Он помахал рукой у щеки, изображая бакенбарды.
- Вот, - Дядя Ваня протянул ему плотный лист глянцевой бумаги. - Тут он голенький.
Быховский взглянул, бросил снимок на стол и припечатал его ладонью:
- Фантом. Это он.
- Точно? - быстро переспросил Дядя Ваня.
- Он. Это я тебе говорю.
- Глаза вроде не его… - Дядя Ваня все еще не мог поверить в удачу.
- Глаза ни при чем. Глаза он себе на те бабки мог любые слепить, хоть и с восточным разрезом. Ты на уши, на уши его посмотри! Забыл уже, чему учился, начальничек?
Дядя Ваня чуть ли не носом елозил по фотографии. Наконец он выпрямился и с тихим восторгом прошептал, не в силах оторвать взгляд от снимка:
- Он! Ей-богу, Фантом! Ну все, голубчик, попался!
- Еще не попался, - усмехнулся Быховский. - Пока что он вовсю жирует на народные денежки.
- Ай, как хорошо, как замечательно, - бормотал Дядя Ваня, любовно поглаживая пальцами изображение обаятельного блондина. - Значит, теперь, дружок, ты у нас зовешься Вадим Александрович Левин? Ай, умница! Как же я по тебе соскучился, дорогой!
- Ванюша, уймись. Ты мне скажи, добыла Мотылева ту дискету?
- Добыла, добыла. - Дядя Ваня звонко хлопнул в ладоши: - Леночка, кофе и коньяк! Всем, всем наливай и себе капни. Сегодня можно, так и быть. - Он высоко поднял свою рюмку и провозгласил: - За поимку неуловимого Фантома!
Ребята дружно осушили рюмки. Быховский медленно просмаковал коньяк и закурил тоненькую сигарку. Дядя Ваня удовлетворенно похлопал себя по обширному животу и приказал:
- Сокол, Кирпич, быстро узнать, где проживает Левин, и на всех парах туда. Глаз не спускать, водить, как породистую собачку, на коротком поводке. Упустите - вышибу с треском, так что вас даже участковыми не возьмут.
Кирпич вскочил и быстро пошел к двери, на ходу проверяя карманы. Сокол рванул за ним, но на пороге, вспомнив о чем-то, обернулся:
- Дядя Ваня, я хотел спросить…
- Потом, потом. Вернешься со "смены", на любой твой вопрос отвечу. А сейчас - марш-аллюр, быстренько!
Сокол выскочил из комнаты и побежал вслед за Кирпичом вниз по лестнице. Ишь как Дядя Ваня засуетился! Еще бы: аферист оказался знаменитым Фантомом, скользким, как уж, и хитрым, как лисица.
Фантом тоже был живой легендой, как и Быховский. Правда, его слава имела под собой совершенно иную основу - сугубо криминальную.
После печально известной истории с его начальником Юрием Сергеевичем, который свалил на него историю со взяткой, Фантома - нет, тогда он еще так не прозывался, - попытались прижать. Но он вывернулся, ушел из МУРа чистеньким, а потом сразу напрочь пропал из поля зрения. Словно его и не было никогда, не существовало в природе. Господа из прокуратуры (и не только оттуда) жаждали задать главному свидетелю и подозреваемому несколько деликатных вопросов, но, увы, задавать их было уже некому.
Потом в столице и ее окрестностях случилось несколько внешне ничем между собою не связанных афер. По почерку было понятно, что гражданин, провернувший их, располагал далеко не устаревшей оперативной информацией. Опять-таки возникли новые вопросы, и опять-таки спрашивать было не у кого.
Аферы поражали даже не столько размахом, хотя размах-то был велик, сколько изяществом и простотой, коя, как известно, сродни гениальности. Возникало ощущение, что над умными дядями и тетями, сочиняющими статьи законодательства, кто-то еще более умный просто от души посмеялся.
Ни прямых улик против канувшего в голубую даль бывшего оперативного работника МУРа, ни самого этого бывшего опера найти так и не удавалось. Тогда-то обозленные стражи закона и прозвали новоявленного Остапа Бендера просто и изящно: Фантом.
По ведомствам и управлениям расползались, множась, как колонии вирусов, самые противоречивые слухи.
Кто-то говорил, что Фантом за бешеные деньги сделал пластическую операцию и чуть ли не стер свои старые отпечатки пальцев. Кто-то утверждал, что он подался в Грузию, под крылышко знаменитого мафиози, бывшего одновременно не менее знаменитым покровителем искусств. А кое-кто уверял, что простой бывший работник МУРа давно уже свалил за дальние рубежи и теперь вовсю наслаждается прелестями жизни в компании страстных латиноамериканских красоток. Версий хватало.
Но спросить Сокол хотел совсем о другом. Ему не давал покоя вопрос, откуда все же Людмила Мотылева черпает информацию? И, раз уж ей многое известно о Мордвинове, не в курсе ли она и того обстоятельства, что Вадим Левин - это не кто иной, как Фантом? Ребята говорили, что была, была у этого жулика какая-то постоянная зазноба…
* * *
Мы позвонили Макару Захаровичу. Его домработница суровым голосом сообщила, что хозяина дома нет, а когда он вернется, ей неведомо.
Все, кроме Машеньки, дружно закурили, и она продолжила свое поучительное повествование о приключениях господина Мордвинова, поддетого на позолоченный крючок шантажа и наживы.
…В редакцию приходили развязные личности в дорогих костюмах, демонстрировали официального вида бумаженции с подписями и печатями и напрямую диктовали, что и как писать об инвестиционной компании "Северное сияние". Офис бывшей "Мумии" был преобразован в филиал компании и принимал всех желающих обогатиться на невообразимую сумму годовых процентов от вклада. Поскольку первой тысяче самых активных были обещаны премии и призы, народ повалил валом, и на обычную журналистскую работу времени почти не оставалось.
Насчет премий Машенька была не в курсе. Ими ведал главбух, а в роли призов выступали чайники, утюги и кофеварки фирмы "Тефаль". Граждане были этим очень довольны и охотно несли деньги, даже не вспоминая о знаменитом возгласе Остапа Бендера: "Делайте взносы!" при организации "Меча и орала". А вспомнить бы ох как стоило!
Газетные материалы воспевали надежность "Северного сияния" и прославляли ее президента. Вопреки Машенькиному предположению, им оказался не таинственный Вениамин Лукьянович, а какой-то Юрий Сергеевич Корякин. Обязанности его заключались в том, что он раздавал призы и интервью направо и налево, появляясь то на Остоженке, то в офисе Мордвинова. Корякин с жаром убеждал всех и каждого немедленно вложить все наличные и безналичные средства именно в "Северное сияние" и заставить сделать это всех родственников, друзей и знакомых.
Первая тысяча клиентов была приманена уже в первую неделю после официального открытия компании. У опоздавших за призами с извинительными улыбочками отбирали деньги и вручали взамен розовые, голубые и зеленые бумажки. В них "Северное сияние" обязывалось хоть по миру пойти, но выплатить своим респондентам деньги до копеечки, даже если все предприятия России, где должны были "работать" взносы вкладчиков, одновременно погорят и обанкротятся.
Но погорела почему-то как раз компания, а вот по миру пошли не в меру доверчивые люди.
Потрясая чайниками и утюгами (выражаясь, конечно же, метафорически), обманутые толпами штурмовали главный офис инвестиционной компании на Остоженке, не забывая и о бедной редакции. Алексей Петрович вообще перестал появляться в бывшей "Мумии", зато чиновники из налоговой инспекции и представители Главного Управления по борьбе с экономическими преступлениями ходили в контору Мордвинова регулярно, как на службу.
Корякин объявил, что он всего лишь президент, а не владелец инвестиционной "лавочки", что и было подтверждено расследованием. Реальный же хозяин, Вениамин Лукьянович, носивший псевдоблагородную фамилию Калиновский, испарился бесследно вместе с собранным урожаем ровно за неделю до того, как "Северное сияние" объявило о своей внезапной и окончательной ликвидации…
- До сих пор еще иногда пострадавшие приходят, - заключила Машенька и даже боязливо покосилась на дверь. - Живем, как на вулкане!
И ребятам, и обманутым гражданам можно было только посочувствовать.
- Сколько же состригли с наших доверчивых баранов? - спросила я.
- Что-то около полутора миллионов баксов, - отозвался Гений. - Или еще побольше.
Я перевела дух. За такие деньги в наше время многие согласились бы маму родную продать! Невольно я вообразила, что бы сделала, будь у меня столько. Перед моим внутренним взором замелькали, как в калейдоскопе, немыслимо красивые машины, яхты, дворцы из "Тысячи и одной ночи", какие-то фантастические платья, драгоценности…
И тут прозвучал возбужденный голос дочери жулика:
- Братцы, похоже, у меня родилась гениальная идея!
* * *
Я сидела в своей кухне, курила и, не сводя с телефонного аппарата пристального взгляда заклинателя змей, повторяла шепотом магическую формулу:
- Позвони мне, позвони!
После того как мы обсудили предварительные детали предложенного Юлей плана, я съездила к Макару Захаровичу, оставила для него копию дискеты и записку и вернулась домой. Я и так боялась пропустить звонок Вадима, а если ему опять вздумается исчезнуть, я просто лопну от нетерпения.
Править рукописи в таком состоянии я тоже не могла, поэтому продолжала губить свое здоровье, поглощая в неимоверных количествах крепкий кофе и отравляя легкие никотином.
Он должен позвонить. Он непременно позвонит! Если, конечно, история с дискетой не очередной фокус, вроде "документов" в конверте, оказавшихся резаной бумагой. Правда, одна бумажка нам очень помогла. Без нее бы мы до второго пришествия разбирались в делах этого авантюриста.
Нет, он все равно позвонит. Вот сейчас, сейчас!
И он позвонил.
На сей раз я твердо решила оставить его ночевать. Пора дать волю актрисе, которая до поры до времени дремлет в каждой женщине.
Вадим был неотразим. Шевелюра его на сей раз оказалась каштановой, а в одеждах сливочно-шоколадного цвета он напоминал кофейное пирожное с глазурью.
Войдя в прихожую, Вадим одной рукой протянул мне букет роз, а другой стащил с головы парик. Получилось настолько забавно, что я не удержалась от смеха.
- До чего же надоело это на голове таскать, - пожаловался он, бросая свой "скальп" на полочку. - Да еще летом! Словно в шапке-ушанке посреди Африки. А где же моя маленькая штучка?
- А вот она! - И я протянула ему пакетик с дискетой.
Он так и ухватился за нее и спросил:
- Юля ничего не заподозрила?
- Нет, все прошло как по маслу. Я зашла на квартиру ее подруги, где Юля временно обитает, увидела, что девчонка играет в "Звездные войны". Повосторгалась, пересмотрела ее дискеты, нашла твою, с отметкой, и попросила дать мне переписать несколько игр, вот и все.
- У тебя же нет компьютера?
- Ну и что? У моих друзей вполне может быть. Это ее не касается.
- Молодец, - Вадим легонько прикоснулся губами к моей щеке. - Надеюсь, ты никому это не показывала и сама не смотрела?
- У меня нет привычки лазить в чужие записи. - Я обиделась, вспомнив, что он натворил в моей квартире. - Ты хочешь чаю?
Чаепитие превратилось в приятное застолье. Подмигнув, Вадим достал из сумки какую-то экзотическую бутылку.
Я подливала ему чай, подкладывала торт, старалась смотреть на него с собачьей преданностью, и Вадим наконец слегка расслабился. Похоже, он думает, что дура-баба от его прелестей окончательно голову потеряла. Пусть думает, так и надо.
- Пожалуй, мне пора, - заметил он, доев торт и взглянув на часы. - Надо еще поработать.
- А это не может подождать до утра? - промурлыкала я, подсаживаясь поближе и опуская голову на его плечо. - Вадичка, я соскучилась. Правда, лодки у меня здесь нет, зато кроватка такая мягкая…
Короче, я таки затащила Вадима в постель и с честью могу сказать, что ублажила его там на все сто. После этого он уже был не в состоянии куда-то ехать. Лежал себе на спинке и блаженно улыбался, деликатно позевывая в ладошку.
- Устал, бедненький? - Я поправила подушку и принялась нежно гладить его по головке. - Дай ты себе передышку. Спи спокойно, а утром поедешь по своим делам. Кстати, твои преследователи все еще не оставили тебя в покое?
- Увы. Я даже побаиваюсь за дискету. Попадись она им в руки…
- Чем же ты им так насолил?
- Да всего лишь наступил на любимую мозоль.
Фиг он мне что расскажет. Добыла дискету - молодец, девочка, спасибо, а теперь заткнись и не приставай.
Я теснее прижалась к нему:
- Помнишь, ты рассказывал мне об одной замечательной бане? Вот бы сходить в такую, вдвоем…
- В эту уже вряд ли удастся. Как раз ее владельцу я хвост и прищемил, - усмехнулся Вадим.
- Это я поняла. Но ведь Мордвинов щедро тебе заплатил за спасение дочери? Может, бросишь все свои дела на недельку и свозишь меня куда-нибудь?
Он заерзал под одеялом:
- Обязательно, Милочка, только вот кое-что закончу…
- Тебе нужна от меня еще какая-нибудь помощь?
- Ты уже и так много для меня сделала.
- Я хочу сделать для тебя гораздо больше, - и я принялась медленно ласкать его, постепенно возбуждая. Сознание мое при этом работало, как часы. Недаром говорят, что все бабы подлые твари. Правду говорят, подлее бабы зверя нет!
- Ты настоящая амазонка, - переводя дыхание, счастливо улыбнулся Вадим, когда я наконец успокоилась, продолжая прижиматься к нему всем телом.
Я заглянула ему в лицо:
- Тебе понравилось?
- Когда женщина сверху, мужчина просто превращается в кусок масла и потихоньку тает. Я растаял полностью. А теперь спи, моя сладкая…
Через минуту он дрыхнул крепче, чем от дозы сильного снотворного.
Я приняла душ и, не выключая воду, присела на край ванны. Вадим собирается закончить какие-то дела. Видимо, подбивает бабки. А потом скорее всего отвалит навсегда. Возможно, не только от меня, но и вообще из России.
Мордвинов обещал ему пятьдесят тысяч баксов за спасение дочери. Владелец шикарной бани, по его словам, предлагал семьдесят тысяч за Юлино похищение. Если допустить, что Вадим провернул обе операции, он заработал сто двадцать тысяч "зеленых". Как минимум.