Метр положил перед Аминой сумочку и несколько выпавших из него предметов. В том числе и статуэтку всадника.
― Спасибо, ― сказала она с улыбкой.
Метрдотель еще раз вежливо поклонился и отошел. Подлетел официант с кожаной папочкой, но Амина не стала убирать всадника в сумочку. Ромка с интересом разглядывал бронзовую фигурку, а это было хорошо.
Амина папку открывать не стала, продиктовала короткий заказ по памяти. Нужно было сказать, "по старой памяти". Официант склонил голову к плечу и улетел в подсобное помещение.
― Что это? ― спросил Ромка, дотрагиваясь до всадника.
― Это? ― переспросила Амина равнодушно. ― Так, ерунда… Подарок.
― Егор раскошелился? ― поинтересовался Ромка.
― С чего ты взял? ― быстро ответила Амина. Она постаралась придать голосу фальшивую небрежность. Кажется, получилось.
― Просто он всегда любил делать ненужные подарки, ― сказал Ромка. ― Можно посмотреть?
― Ну, знаешь! ― оскорбилась Амина. ― С каких это пор исторический раритет стал называться ненужным подарком?!
Ромка не ответил. Взял всадника, поднес очень близко к лицу и принялся разглядывать его выпуклыми близорукими глазами.
А Амина разглядывала бывшего мужа.
Да. Порода в этом человеке отсутствовала напрочь. Все в нем кричало о плебейском… пардон, пролетарском происхождении. Короткая бычья шея, широкий лоб с низко нависающим ежиком волос, глаза, близко посаженные к переносице, короткопалые широкие ладони, которые умеют цепко держаться за то, что им нужно…
"А за меня он не держался", ― подумала Амина. Мысль эта пришла ей в голову только сейчас и отчего-то опечалила.
Действительно. Известие о том, что она решила уйти, Ромка воспринял с вежливым огорчением. Вежливым, и только. Удерживать не стал, спорить не стал, о причине ухода даже не спросил.
Тогда Амина подумала, что он хочет уколоть ее демонстративным отсутствием интереса. А сейчас начала в этом сомневаться.
Ромка рассмотрел всадника вдоль и поперек, поставил фигурку на стол и перевел взгляд на Амину. Его глаза хранили серьезное выражение, а что за ним стояло, Амина разглядеть не могла.
― Славная штучка, ― сказал Ромка вежливо.
Амина почувствовала себя уязвленной.
― Еще бы! ― ответила она. ― Между прочим, второй век до нашей эры!
Датировка пришла ей в голову спонтанно, но она не беспокоилась. Прачкин сын, конечно, сделал колоссальный рывок вперед, но в вопросах искусства всегда оставался только прачкиным сыном.
Ромка помолчал. Потом раскрыл рот и так же вежливо заметил:
― То есть, ты хочешь сказать, оригинал второго века…
Амина растерялась. Мысль о том, что Егор способен подарить ей копию, подделку, в голову как-то не приходила. При всех своих недостатках жмотом Егор никогда не был.
― Ты же не думаешь, что это копия? ― сказала она недоверчиво.
Ромка пожал плечами.
― Милая! Я не думаю! Я знаю!
Прилетел официант, расставил перед Аминой тарелки. Она едва сумела дождаться его ухода, чтобы продолжить разговор.
― С чего ты взял…
― Что это копия? ― договорил Ромка.
Перевернул всадника вниз головой и показал ей на конское копыто.
― Видишь?
Амина сощурилась. Какое-то клеймо…
― Похоже на клеймо, ― сказала она осторожно.
― Это и есть клеймо, ― ответил Ромка, возвращая всадника ей.
― Может, клеймо того мастера?
Амина неопределенно махнула рукой, намекая на прошедшее время.
― Не того, а этого, ― поправил Ромка. ― Современного.
― С чего ты…
― Амина! Посмотри на клеймо внимательно! Идеальный круг и мелкий разборчивый шрифт! В те времена подобной техники клеймения не существовало!
Амина сощурилась и посмотрела на клеймо еще раз. Правда, идеальный круг…
― Это не доказательство, ― возразила она неуверенно. ― Клеймо могло быть не скифским, а греческим…
― В таком случае, греки хорошо знали русский язык, ― ответил Ромка, доедая отбивную. Он всегда любил мясо. Желательно с кровью.
― Почему ты так думаешь?
― Потому, что надпись сделана по-русски. Кажется, имя мастера. Посмотри дома под лупой.
Амина еще раз покрутила всадника перед глазами. Ай да Егор! И тут надул! Взял и подарил на память грошовую подделку!
Не сдерживаясь, сердито сунула всадника в сумочку и швырнула ее на соседний стул.
Ромка тихо засмеялся.
― Да ты напрасно сердишься, ― заметил он миролюбиво. ― Если это копия, то еще не значит, что дешевка. Скорее всего, вещь сделана в единичном формате. Сделана не на потоке, а вручную. Значит, стоит очень приличных денег.
― А клеймо зачем? ― спросила Амина угрюмо.
― Затем, чтобы богатый человек, который в состоянии купить такую безделушку, знал имя мастера. И мог заказать ему другую вещицу для души.
Ромка отодвинул тарелку.
― Сейчас многие художники и скульпторы так поступают, ― заметил он равнодушно.
Амина сделала глоток сока. Она была в смятении.
Бывший муж побил ее. Причем, побил на ее собственной территории.
― А ты стал неплохо разбираться в искусстве, ― сказала она, чтобы выиграть время.
― У меня были хорошие учителя, ― ответил Ромка.
― Это заметно.
Он промолчал. Отодвинул тарелку, поиграл ножом, задумчиво разглядывая свою руку.
"Интересно, как бы он со мной обращался, если бы я была не я, а мой папа был бы не моим папой?" ― вдруг подумала Амина.
Странно, но она всегда ощущала идущую от Ромки угрозу. Даже не угрозу, нет… Трудно определить словами это чувство.
Ну, например, она легко могла представить Ромку, бьющего женщину. Даже могла представить, что он получает от этого удовольствие. С ней-то он, конечно, ничего подобного себе не позволял, Ромка не дурак!
Но если бы она не имела щита в образе папы…
Это постоянное хождение по краю когда-то приносило ей удовольствие. Выброс адреналина. И только сейчас Амина вдруг с ужасом поняла, как близко подходила к ней опасность.
Да. Она вполне могла представить Романа монстром, терзающим женщину ради получения удовольствия.
Егора ― никогда. Ромку ― легко. Интересно почему?
Прачкин сын?
Ерунда!
Сейчас, когда она увидела двух мужчин с промежутком в полчаса, то вдруг поняла: от бывшего мужа исходят флюиды психического нездоровья. Очень слабые флюиды, приглушенные сильным характером и привычкой скрывать свои эмоции. Но они просачивались сквозь бетонную оболочку, как струйка газа. И были такими же опасными.
"А что, если у него ничего не получится с Егором? ― мелькнула в голове опасливая мысль. ― Что тогда? Переключится на меня?"
На мгновение Амина испугалась, но поворачивать обратно было поздно. Нужные шаги сделаны, нужные слова ― произнесены.
Счет открыт.
― Как здоровье Игоря Юрьевича? ― спросил Ромка.
― Спасибо, отец здоров.
― Привет ему огромный.
Амина кивнула.
― Говорят, у тебя появилась девушка? ― спросила она с улыбкой.
― Раз говорят, значит, появилась, ― согласился Ромка. ― Что еще говорят?
― Говорят, что она экстремалка.
― Как и я.
― Что ж, вы нашли друг друга.
― Да.
Амина помолчала еще немного.
― Когда свадьба? ― спросила она шутливо.
― Мы пока об этом не говорили.
― Пригласишь?
― Обязательно.
Теперь была подача Ромки, и он ее не пропустил:
― А как дела у вас с Егором?
― Потихоньку, ― скромно ответила Амина.
― Вы-то с датой определились?
― Вот он приедет, тогда и определимся…
Тут Амина замерла, словно осознала, что ляпнула лишнее. Ромка смотрел на нее с прежним вежливым равнодушием.
― Егор в отъезде?
― Нет-нет, ― поспешно ответила Амина. ― Он в городе. Просто у него сейчас отпуск, вот я и…
Она уткнулась в тарелку, не договорив.
― В отпуск поедете вместе? ― продолжал Роман двигаться в нужном направлении.
Амина пожала плечами.
― Да нет… Он уедет ненадолго.
― А ты?
Она засмеялась.
― А я не люблю отсутствие комфорта. Так что подожду в Москве.
― Понятно.
Ромка утратил интерес к разговору. Сделал знак, и официант положил перед ним закрытую папку со счетом.
"Интересно, он догадается заплатить за меня или нет?" ― подумала Амина.
Не догадался.
Вернее, не захотел догадаться.
― Без сдачи, ― сказал Ромка вполголоса.
― Благодарю вас, ― прошелестел официант.
Бывший муж поднялся со стула, повторил:
― Игорю Юрьевичу большой привет.
― Передам.
― Приятно было встретиться.
― И мне.
Ромка кивнул и пошел к выходу обманчиво разлапистой, тяжелой походкой. Амина проводила его прищуренным взглядом.
Что ж, даже если у нее ничего не получится, она сделала все, что могла.
●●●
Егор лежал на диване и смотрел в потолок.
Вообще-то, подобное времяпровождение ему никогда не нравилось. Но сейчас перед закрытыми глазами крутилось приятное кино, поэтому вставать не хотелось.
Сегодня они с Никой ездили за снаряжением. Это был дивный, фантастический день, проведенный вдвоем. Она даже вместе пообедали в какой-то дешевой забегаловке, которую он раньше ни за что не почтил бы своим присутствием. Забегаловка называлась "Макдоналдс".
Это название ассоциировалось у него с образом среднестатистического американцы, изнемогающего под горой собственного жира. Такие американцы, как пить дать, питаются в подобных местах.
― У вас вид члена королевской династии, посещающего палатку для тяжелораненных, ― вполголоса сказала Ника, когда они переступили порог забегаловки. ― Смесь брезгливости и настороженности.
― Да? ― удивился Егор. ― А я всегда считал членов королевских семей слишком хорошо воспитанными, чтобы позволять себе такие гримасы при посещении раненных!
Ника открыла рот, подумала и тут же закрыла его. В нерешительности посмотрела на Егора и с удивительным для нее смирением признала:
― Браво! Вы правы.
Егор шутливо поклонился.
― Но физиономия у вас все равно перекошенная, ― договорила Ника.
Егор улыбнулся и промолчал.
― Что вам взять? ― спросила Ника
― То же, что и себе, ― торопливо попросил Егор.
― Ага! Боитесь!
― Боюсь, ― сознался он, рассматривая подносы в руках отходивших от прилавка людей.
Но картошка, запеченная крупными ломтиками, ему неожиданно понравилась. Он удивился, и доел ее всю, до конца.
― Вкусно!
― Видите, как полезно освобождаться от своей предубежденности, ― заметила Ника поучительно.
― Полезно, ― согласился Егор очень охотно. И попросил: ― Давайте возьмем еще одну порцию.
Ника расхохоталась так заразительно, что и он не смог удержаться.
В общем, день принес массу прекрасных моментов.
К концу их похода багажник Егора был полностью набит предметами первой необходимости. Палатка, спальные мешки, лампы, сетка от комаров… В конце концов он перестал обращать внимания на то, что они покупают. Просто брал выписанный продавцом чек и отправлялся в кассу. Ника своего боевого задора не утратила ни на мгновение. Она внимательно рассматривала все варианты нужного снаряжения, гоняла продавцов по всему магазину, тщательно проверяла мелочи, которые Егору казались несущественными.
Егор все это время переминался с ноги на ногу, как конь. Он вообще терпеть не мог ходить по магазинам. Но в обществе Ники даже этот тошнотворный процесс приобретал свою привлекательность.
Егор с нетерпением дожидался конца дня. Он очень надеялся, что Ника пригласит его домой на чашку чая. Ника пригласила, а он отказался.
Пришлось отказаться.
Она несколько раз пожаловалась на усталость, и Егор решил, что это намек: приглашение в гости сделано из вежливости, а он, как воспитанный человек, не должен его принимать.
Они распрощались в машине, и Ника скрылась в подъезде. А Егор вернулся домой.
Они с Тюбиком прошвырнулись по окрестностям, после чего каждый свалился на свое место: Тюбик на подстилку, Егор на диван.
― Сейчас пойду в ванную ― и на боковую, ― сказал Егор вслух.
Потянулся, рывком поднял себя с дивана. Посмотрел на часы.
Мама дорогая! Половина восьмого! Да он в такое время еще на работе сидит!
Книжку, что ли, почитать?
Егор поднялся на ноги, прошелся по кабинету. Телефон разразился истерической трелью, словно жалобой, и он отругал себя за то, что забыл сменить аппарат. Терзающий нервы звонок, нужно признаться.
Егор посмотрел на определитель. Номер ему ничего не сказал. Интересно, кому это он понадобился?
― Привет! ― поздоровалась трубка женским голосом, когда он ответил на звонок.
― Привет, ― откликнулся Егор немного удивленно. Голос был знакомым, но вспомнить, чей он, не получалось.
― Не узнал?
― Нет.
― Богатая буду, ― резюмировала женщина.
― Дай вам бог.
Собеседница рассмеялась.
― Ладно, не томись. Ксения на проводе.
Егор покопался в памяти.
― Простите, не могу припомнить…
― Ну, конечно! ― насмешливо констатировал голос. ― Ты у нас теперь богатый и знаменитый! Где тебе помнить бывших одноклассниц?
― Ксюша!
Егор действительно обрадовался. С Ксюшкой они в школе, что называется "дружили". Нет, ничего такого интимного. Просто легкая юношеская влюбленность.
― Как я рада тебя слышать! ― сказал он искренне.
― И я рада.
― А как ты меня нашла? Мы же после школы переехали…
― Не я тебя нашла, а редакция, ― ответила Ксения.
― Редакция?
Она засмеялась.
― Я журналистка, Егор. Работаю в редакции журнала "Ваш дом".
― Здорово! ― сказал Егор, но уже с меньшим вдохновением. Значит, ее привела только производственная необходимость, а вовсе не желание пообщаться с другом юности.
― Скис! ― уличила одноклассница.
― Нет, почему…
― Потому, что ты сейчас гадаешь: я тебя прошу об интервью или о размещении рекламы в нашем журнале?
Егор добродушно хмыкнул.
― И о чем ты меня просишь? ― спросил он миролюбиво.
― Ни о чем, ― ответила Ксения. ― Я просто хочу пригласить тебя в гости.
― Сейчас? ― удивился Егор.
― А ты занят?
Егор потоптался на месте.
― Только не говори, что у тебя жена ревнивая или дети болеют! ― предупредила Ксюша. ― Я собрала на тебя досье и знаю, что ты так и не удосужился обзавестись семейством.
― Не удосужился, ― признал Егор. ― А ты?
― А я все успела, ― беспечно ответила Ксюша. ― И замуж выйти, и ребенка родить, и развестись.
― Ты всегда была в числе хорошо успевающих, ― сказал Егор.
― Да, ― согласилась Ксюша. ― Я хорошо успевала. А ты ― отлично. Что и подтвердилось впоследствии. Говорят, что заказ на реставрацию городского центра у тебя в кармане?
Егор удивился:
― Кто говорит?
― Так, ходят слухи, ― туманно ответила Ксюша.
― Ты что, пишешь статью?
Она засмеялась.
― Да нет, не осторожничай. Мне интересно, хорошо ли идут дела у моих бывших приятелей. Ромка-то раскрутился!
― Раскрутился, ― охотно подтвердил Егор.
― Но я не думаю, что он тебя обставит.
― Все возможно, ― философски ответил Егор.
― Даже так?
― Даже так.
Егор помолчал и дружелюбно добавил:
― С тобой-то обставил.
Ксюша не ответила.
― Ну, так что? ― спросила она через минуту. ― Приедешь в гости или тебе по рангу не положено с простыми смертными за стол садиться?
― Чушь какая!
― Тогда приезжай.
Егор немного поколебался.
― Ладно. Диктуй адрес.
― А чего его диктовать? ― удивилась Ксения. ― Та же улица, тот же дом, та же квартира… Только фамилия другая. Теперь я Добржанская. Так ты адрес не забыл?
― Конечно, нет! Просто ты сказала, что вышла замуж, вот я и подумал…
― А еще я сказала, что успела развестись, ― напомнила Ксения. ― Забыл?
― Еду, ― сказал Егор коротко и положил трубку.
Прошелся по коридору взад-вперед. Тюбик покинул свою подстилку и уселся на пороге гостиной, наблюдая за перемещениями приятеля.
― Как ты думаешь, что это значит? ― спросил Егор, останавливаясь.
― Понятия не имею, ― ответил Тюбик. ― Может, ничего это не значит. Человек иногда чувствует потребность в обыкновенном общении с другим человеком.
― Возможно, ― задумчиво сказал Егор. ― Возможно… Но почему именно со мной? Мы не виделись со дня окончания школы!
― Вероятно, у нее с твоей персоной связаны хорошие воспоминания, ― предположил Тюбик. ― Может, у дамы сложный период, требуется какая-то позитивная подпитка…
― Да?
― В общем, поезжай и проверь, ― резюмировал Тюбик.
― Я ненадолго, ― пообещал Егор.
― Да ладно врать-то! ― укорил Тюбик. ― А то я тебя не знаю!
Егор промолчал. Быстро переоделся, собрался и покинул квартиру.
Что ж, в одном Тюбик был прав. Еще месяц назад, собираясь в гости к даме, Егор почти наверняка знал, что задержится там надолго. До утра, во всяком случае.
Но это было месяц назад. Сейчас даже мысль о подобном развитии событий вызывала внутренний дискомфорт.
Интересно, в чем дело? Нагулялся?
Егор пожал плечами. Все возможно в этом лучшем из миров. Все надоедает, все приедается, все когда-то теряет свою привлекательность… Даже красивые женщины.
Да, скорее всего он просто нагулялся. Не из-за Ники же, в самом деле, он начал размышлять как святой схимник!
"Интересно, сильно ли Ксюшка изменилась?" ― подумал Егор мимоходом.
Когда-то она была самой красивой девчонкой в школе. Кажется, глаза у нее были зеленые, как у… Черт, вот заклинило!
Егор помотал головой.
Они дружили недолго, примерно полгода. Вместе ходили в кино, иногда вдвоем готовились к занятиям… В общем, это были хорошие, чистые отношения, пахнущие детством и материнским молоком. Конечно, присутствовало определенное волнение и брожение крови, как без этого? Но все ограничилось целомудренным поцелуем в щеку.
Да. Егор осмелился поцеловать Ксюшку на прощание, стоя перед ее подъездом, когда они возвращались из кино. Для него этот поцелуй был таким подвигом, что он и сам не мог понять, как его совершил. Ксюшкина кожа была нежной, прохладной, и от нее слабо пахло какими-то духами…
Егор вздохнул. Кажется, такое состояние души называется ностальгией.