А потом вмешался Ромка. Он всегда хотел получить то, что было у Егора. Не что-то подобное, а именно то, что принадлежало однокласснику. И добивался своего.
Егор пригласил Ксюшку на концерт Джанни Моранди. Достать билеты на такой концерт было почти невозможно, но папа помог. А она не пришла.
Просто не пришла, и все! Почему? Потому, что Ромка пригласил ее в гости!
Что и говорить, Егора это задело. Сильно задело. Настолько сильно, что он перестал с ней даже разговаривать. И даже на выпускном вечере ни разу не подошел, не пригласил потанцевать.
Так они и расстались.
Значит, теперь Ксюшка журналистка. Что ж, модная нынче профессия. И перспективная, к тому же. Конечно, для тех людей, которые имеют соответствующие данные: настырность, умение пролезть в замочную скважину, способность подать информацию в хорошей упаковке, определенную коммуникабельность… В общем, все то, что у Ксюшки когда-то имелось. Правда, в зачаточном состоянии. Интересно будет посмотреть на даму, у которой эти качества развились до профессионального уровня.
Ксюшка открыла ему дверь мгновенно, сразу после звонка, словно дожидалась в коридоре. Ахнула, увидев огромный букет роз в руках Егора, посторонилась.
― Проходи…
Он вошел в полутемную прихожую. Все здесь изменилось с того дня, когда они виделись у нее дома в последний раз. Теперь в квартире господствовал стандартный евроремонт ― необходимая визитная карточка "состоявшегося" человека.
― Господи, какая красота!
Она осторожно приняла букет, бросила через плечо:
― Входи…
И удалилась на кухню. Захрустел прозрачный целлофан, послышался шум льющейся воды.
Егор разулся, пошел по длинному коридору прямо. Насколько он помнит, гостиная располагалась именно там. Хотя за столько лет все могло измениться.
Не изменилось. Гостиная осталась на прежнем месте. Зато сильно изменилась внешне.
Минимум мебели. Яркие тона обивки. Холодные светлые стены. Напольные светильники. Абстрактная картинка на стене с непонятными геометрическими фигурами.
Очень современно.
Егор опустил на стеклянный журнальный столик коробку конфет, поверх нее выложил плитку шоколада "Аленка". Ксюшка всегда любила этот шоколад.
Она вернулась через несколько минут, неся в руках большую хрустальную вазу с розами.
― Горик, ну ты даешь, ― начала она. ― У меня и ваз не хватит…
Тут Ксюша заметила на столе шоколад и умолкла. Поставила вазу на пол, взяла плитку, осмотрела ее так, словно видела впервые. Повернулась к Егору и тихо спросила:
― Неужели все еще помнишь?
― Как видишь, ― ответил Егор неловко.
― Спасибо.
Ксения подошла к Егору, приподнялась на носочки и благодарно поцеловала его в щеку.
― Ты стал еще красивей, ― сказала она, отстраняясь.
― Ты тоже, ― тихо ответил Егор.
Честно говоря, он испытал потрясение, когда увидел Ксюшку в ярком, бескомпромиссном свете комнатных ламп. Перед ним стояла красивая женщина, каждая черточка которой была доведена до возможного совершенства. Густые пепельно-русые волосы были обузданы красивой стильной стрижкой и "ступеньками" опускались на плечи. Кстати, в школе Ксюшка была шатенкой.
― Ты перекрасилась? ― спросил Егор и тут же хлопнул себя по губам. ― Прости, сорвалось!
― Ничего, ― спокойно ответила Ксюша. ― Мне показалось, что этот цвет мне идет.
― Тебе не показалось, ― признал Егор. ― Он тебе необыкновенно идет. И вообще…
Он отступил на шаг и с восхищением осмотрел ее легкую подтянутую фигуру. Покачал головой, резюмировал:
― Фантастика!
― Правда? ― с надеждой спросила Ксюшка. ― Ты действительно так считаешь?
― Клянусь!
Она с облегчением выдохнула воздух и засмеялась.
― А я боялась! Боялась, что ты посмотришь на меня и подумаешь: какая безжалостная вещь ― время!
― Я тоже этого боялся, ― признался Егор. ― Не люблю врать. Но ты, слава богу, выглядишь изумительно. Как тебе это удается?
― Дисциплина, ― ответила Ксюша просто. ― Не распускаюсь, держу себя в форме, правильно питаюсь, не пью, не курю… В общем, веду цивилизованный образ жизни. Разве что много работаю. Но это мне нравится.
Она достала из барного шкафчика бутылку вина и два бокала. Позвенела тонким хрусталем и сказала:
― Чисто символически, за встречу. Не откажешься?
― Нет. Конечно, нет.
― Тогда садись.
Егор осторожно уселся на край ярко-красного дивана.
― Не бойся, он не кусается, ― сказала Ксюша и разлила вино по бокалам. ― Садись поудобней.
Егор отодвинулся назад. Его лопатки уперлись в прямую жесткую спинку. Черт! Он бы такой диван ни за что у себя в гостиной не поставил!
― Ну, за встречу.
Ксения протянула ему бокал. Они чокнулись, сделали по глотку.
― Я, правда, очень рад тебя видеть, ― сказала Ксюша, открывая коробку конфет. ― Честно говоря, давно хотела тебе позвонить, но…
Она замялась.
― Что "но"? ― спросил Егор.
― Боялась, что ты воспримешь мой звонок неправильно.
― То есть?
― То есть так, как воспринял. Решишь, что мне нужно интервью или рекламные деньги…
― Вот еще!..
― Ладно, не ври, ― оборвала его Ксения. ― Ты именно так и подумал.
Егор виновато развел руками.
― Не извиняйся, ― сказала Ксюша. ― Я все понимаю. Вокруг крупных рыб всегда стайками вьются мелкие. В надежде на остатки трапезы.
― Ты не из таких рыбок, ― сказал Егор.
― Почему ты так думаешь?
― Вижу!
Ксения обвела взглядом комнату и засмеялась.
― Ну, что ж… Кое-чего мне добиться удалось.
― Я рад за тебя.
Егор поставил бокал на стол и потянулся за конфетой.
― У тебя мальчик или девочка? ― спросил он.
― Сын, ― ответила Ксюша. ― Илья. Ему двенадцать лет, хороший умный мальчишка.
― Познакомишь?
― Не сейчас. Он гостит у отца. Макс работает в Праге спецкором.
Егор кивнул и больше вопросов задавать не стал. Но Ксюша решила продолжить тему сама.
― Макс ― хороший парень. Мы разошлись два года назад.
― Если хороший парень, то зачем разошлись? ― спросил Егор. Он не любил лезть в чужие личные дела, но ему казалось, что в данном случае отмолчаться будет невежливо.
― Расстались мы давно, ― ответила Ксюша. ― Два года назад только официально оформили. А почему разошлись… Не знаю. Наверное потому, что давно жили в параллельных измерениях. Он все больше по заграницам мотается, у него свои интересы, своя жизнь, свои условия работы. У меня – свои, с загранкой не связанные. В общем, мы почти перестали пересекаться.
― Понятно.
― Но отношения остались добрыми, ― продолжала Ксюша. ― Макс Илюшку любит, они часто общаются. И родителям помогает, чем может. Недавно устроил мою маму в хорошую клинику в Австрии. У нее с позвоночником беда.
Ксюша развела руками.
― Вот так все и разъехались! Мама в Австрии, Илья в Праге, язык изучает…
Она еще раз обвела взглядом просторную комнату и заметила:
― Непривычно одной.
― Наоборот, ― сказал Егор.
― Что? ― не поняла Ксения.
― Я говорю, что мне как раз привычно одному.
― А-а-а…
Она тихо засмеялась.
― Знаю, знаю! Сексуал-террорист в свободном полете!
Егор удивился:
― Это ты про меня?
― Про кого же еще? Ладно, не скромничай! Не забывай, что я журналистка!
Егор пожал плечами.
― Я даже не знаю, что тебе сказать, ― заметил он добродетельно. ― Я, конечно, не монах, но, по-моему, ты переоцениваешь мои скромные достижения.
― Ладно, не оправдывайся. Наташа Величко твоя клиентка?
Егор напрягся. Наташа, Наташа… Ах, да! Они же вместе ездили на тот самый аукцион, где была куплена статуэтка скифского воина!
― Откуда ты знаешь? ― спросил он осторожно.
― Мы с ней давно дружим, ― ответила Ксения. Поправила волосы, снова расхохоталась.
― Ты знаешь, что она в тебя влюблена по уши?
― Нет, ― сухо ответил Егор.
― И при этом говорит, что ты ей не давал ни малейшего повода!
Ксения расхохоталась еще громче.
― Ну, ты ас! ― сказала она восхищенно, перестав смеяться. ― Это же высший пилотаж: насмерть влюбить в себя даму и при этом не давать ей ни малейшего повода!
― Ксюш, мы ей кое-что строим, ― ответил Егор спокойно. ― Этим наше общение исчерпывается.
Ксения подперла подбородок кулачком и стала с интересом смотреть на Егора.
― Странно все-таки, что ты до сих пор не женился, ― сказала она. ― Неужели не нашлось достойной женщины, способной тебя захомутать?
Егор потянулся за второй конфетой.
― Наоборот, ― ответил он, откусывая шоколадный бок. ― Вокруг столько достойных женщин, что я не могу сделать выбор. Видимо, так и останусь неприбранным.
― Егор!
Он поднял глаза на собеседницу.
― Ты на меня до сих пор злишься?
Он искренне удивился.
― За что?
― За ту историю… Ну, с Ромкой…
Егор аккуратно пристроил недоеденную конфету на бумажную салфетку.
― Я был идиотом, ― признал он. ― Прости мен, пожалуйста. Я с тобой даже не поговорил на выпускном.
― Нет, ― ответила Ксения, не спуская с него глаз. ― Это я была идиоткой.
Егор почувствовал себя неловко.
― Перестань.
― Хочешь, расскажу, как все было?
― Нет, ― ответил Егор, не раздумывая.
― А если я попрошу тебя выслушать? Пожалуйста!
Ксения перегнулась через стол и дотронулась до него горячей рукой.
― Это нужно мне! Пожалуйста!
Егор осторожно откинулся на неудобную спинку дивана. Прикосновение его руки отчего-то было ему неприятно. Но отстраниться Егор не решился.
― Если тебе это нужно…
― Нужно, ― ответила Ксения. ― А может, нужно не только мне. Насколько я понимаю, ваше соревнование с Ромкой продолжается по сей день?
― В одностороннем порядке, ― ответил Егор.
― Да, ― сказала Ксения, глядя прямо перед собой. ― Он всегда мечтал тебя обставить. Это у него превратилось в определенную манию. Я даже думаю, что он на этой почве немного помешался.
― Ты хотела что-то рассказать, ― напомнил Егор. При упоминании Ромкиного имени он всегда ощущал странное смешанное чувство неловкости и вины. Хотя в чем именно провинился перед бывшим одноклассником, объяснить себе не мог.
Тоже своеобразная мания.
― Ты тогда ушел из школы раньше нас, ― начала Ксения. ― Последний урок был физкультурой, а ты был освобожден. Помнишь?
― Да, у меня аппендицит удалили.
― Вот-вот! Ты ушел домой, мы договорились встретиться вечером перед концертом. И я очень хотела пойти с тобой…
Ксения сделала паузу. Отломила кусочек от шоколадной плитки и надкусила его.
― На физкультуре случилась неприятность: Ромка неловко упал и вывихнул ногу. В общем, идти мог, но с трудом. Понимаешь, он так хромал…
Она сделала паузу.
― Он ковылял впереди меня, когда мы выходили из спортзала. Мне стало его жалко, и я предложила его проводить. Сама предложила, он меня не просил!
Она прервала рассказ и посмотрела на Егора.
― Я все понял, ― сказал он. ― Сначала ты проводила его до дома, а потом он запер дверь, и не выпустил тебя до конца концерта. Назло мне.
― Нет.
Ксения откусила еще кусочек шоколада.
― Ты недооцениваешь Ромку, ― сказала она. ― Он гораздо опасней, чем ты думаешь.
Егор внимательно посмотрел на нее.
― Что ты хочешь сказать?
― Я хочу сказать, что примитивное насилие не в его духе, ― ответила Ксения очень сухо. ― Он гораздо сложней, чем кажется. Он сделал так, что я сама не могла уйти.
― Каким образом?
― Очень простым. Перелез через балконные перила, ухватился за прутья и повис. Между прочим, жили они с матерью на пятом этаже. Вот так он и поступил. А предварительно сказал мне: если хочешь, можешь идти. Я буду висеть вот так, пока ты не вернешься. Может, хватит сил продержаться до конца концерта.
Она сделала паузу, проглотила комок в горле.
― Вот так все и было, ― продолжала Ксения пустым невыразительным тоном. ― Скажи мне, ты бы наслаждался хорошим концертом, зная, что в любой момент человек может упасть с пятого этажа? Он ведь не мог выбраться без моей помощи. Мне пришлось его подтягивать, чтобы втащить обратно на балкон. Представляешь?
Егор не ответил. Взял свой бокал и сделал большой глоток. Щеки покраснели от прилива крови.
― Знаешь, мне все это даже польстило, ― продолжала Ксения. ― Я-то думала, что Ромка безумствует из-за меня. И только потом, после школы, поняла, что я его совершенно не интересовала. Что все это он делал только из-за тебя.
Она пожала плечами.
― Он ко мне больше ни разу не подошел, после того как ты…
Ксения не договорила. Взяла бокал и отпила вино.
Егор молчал. История пробудила в нем множество чувств, которые он пока не мог объяснить. Понимал одно: чувства эти неприятные.
― Честно говоря, я до сих пор не знаю, как определить ваш с ним вечный спор, ― продолжала Ксения. ― Да-да, я поняла! Спор носит односторонний характер! Знаешь…
Она помедлила.
― Раньше мне казалось, что Ромка тебя ненавидит. А теперь я думаю, что он в тебя… влюблен. То есть, я не про гомосексуальную любовь говорю, ― быстро поправилась Ксения, уловив нервный жест гостя. ― Я про другую любовь. Есть такое сложное чувство восхищения, перемешанного с завистью. Когда человек хочет стать другим человеком, но не может этого добиться. По каким-то генетическим причинам не может. Нельзя же влезть в чужое мироощущение!
― Ксюша, зачем ты мне все это говоришь? ― спросил Егор напрямик. ― Ты ведь не просто так меня позвала?
― Нет, ― ответила она так же прямо. ― Я говорю тебе это потому, что недавно встретила Ромку. Два дня назад.
― Вот как!
― Встреча выглядела совершенно случайной, но я нюхом чую, что случайной она не была. Нет, все прошло очень мило, очень по-дружески… Ромка поинтересовался, как я живу, где работаю, даже пообещал рекламку у нас тиснуть… Дело не в этом.
Она отпила еще глоток вина.
― Он мимоходом спросил, общаюсь ли я с тобой. Кинул фразу о том, что ты в свободном полете, что никому еще не удалось тебя окольцевать… Что-то прочувствованно толковал про первую любовь, которая не забывается… В общем…
― В общем, ты сделал вывод, что он хочет тебя использовать, ― договорил Егор.
― Да.
Ксения посмотрела ему в глаза.
― Честно говоря, я испугалась. Горка, он страшный человек. И, по-моему, с тех пор стал еще страшней.
Егор молчал.
― Не знаю, что ему от меня понадобилось, ― продолжала Ксения, ― но уверена, что это как-то связано с тобой.
― Господи! ― сказал Егор с досадой. ― Сказал бы уж прямо, что ему от меня нужно! Я бы ему сам отдал, чтоб человек не мучился!
Ксения покачала головой.
― Он хочет стать тобой! ― сказала она убежденно. ― Именно тобой, а не похожим на тебя! Разве ты можешь это ему дать?
― Знаешь, Ксюша, ты все усложняешь, ― примирительно заметил Егор. ― Какие-то психоаналитические выкладки вместо простых и ясных доводов. Да, Ромка меня не жалует еще со школы. Он очень хочет меня переиграть. По-моему, это показатель спортивной натуры. Два лидера мирно сосуществовать не могут. Я за то, чтобы разграничить сферы существования: пускай Ромка живет на небе, я буду жить на земле. Или наоборот. Беда в том, что ему кажется, будто мне достался лучший кусок. И сколько бы раз я с ним не поменялся, ему все равно будет мерещиться какое-то преимущество в моем положении. Вот и все.
― Он восхищается тобой, ― сказала Ксения. ― И ненавидит тебя за это.
― Ксюш, давай оставим эту тему.
Егор закинул ногу на ногу.
― Давай, ― согласилась Ксения.
Откинулась в кресле, таком же неудобном на вид, как диван. Покрутила свой бокал изысканными длинными пальцами.
― Я жалею, что мы тогда так глупо расстались, ― сказала она.
Егор внутренне съежился. Она была хороша. Она была больше, чем хороша, и еще месяц назад он и раздумывать бы не стал. Но сейчас его удерживало смутное тайное чувство, имени которого он не знал. И от этого злился еще сильней. Возникало ощущение, что он себе больше не принадлежит.
― Не думаю, что ты обделена мужским вниманием, ― сказал он неловко.
― Нет, не обделена.
Ксения смотрела на него, не отрываясь.
― Но в моем возрасте начинает вставать вопрос не количества, а качества.
Егор не ответил. Он обдумывал пути отступления.
― У тебя кто-нибудь есть? – спросила Ксения напрямик.
Он молча пожал плечами.
― Прости, ― спохватилась Ксения. ― Это не мое дело.
― Да нет… Я не знаю, как правильно ответить. Формально я совершенно свободен. Я не про брак.
― Что же тогда тебя удерживает? ― тихо спросила Ксения.
Егор вздохнул. Если бы он мог ответить на этот вопрос! Хотя бы себе самому!
― Я не претендую на официальное признание, ― продолжала Ксения. ― Мне не нужна материальная поддержка, мне вообще ничего не нужно, кроме…
Она замолчала, подбирая слова.
― Кроме душевной близости. Таких мужчин в моей жизни не было. Я чувствую, что с тобой это могло бы получиться.
― Ксюша!
Егор сцепил пальцы обеих рук и хрустнул ими.
― Я не хочу предлагать тебе пунктирные отношения, ― сказал он, глядя ей прямо в глаза. ― Что бы ты сейчас ни говорила, пройдет время, и такие отношения перестанут тебя устраивать. И это правильно. Не должен умный, уважающий себя человек довольствоваться крохами. Есть женщины, которых утраивает любая малость, но тебя это будет раздражать. Ты слишком яркая, умная, красивая и независимая женщина. Ты из тех, кому нужно все или ничего.
― А разве ты не способен дать мне… все? ― спросила Ксения почти шепотом.
― Нет, ― ответил Егор. ― Теперь не способен. Не спрашивай, почему. Я этого сам не понимаю.
Минуту они помолчали.
― Горка, а ты влюбился, ― сказала Ксения удивленно.
Егор не ответил.
― Кто она?
― Ксюш, не надо, ― быстро ответил Егор. ― Я пока не могу об этом говорить. И не хочу.
― Ну что ж…
Ксения взяла бутылку вина, поднесла ее к бокалу Егора, но он накрыл бокал ладонью.
― Нет-нет! Я за рулем!
― Как хочешь, ― ответила Ксения равнодушно. ― А я, пожалуй, выпью.
Егор поерзал на диване.
― Ксюш, ты не обидишься, если я поеду? ― спросил он робко. ― У меня завтра тяжелый день, нужно выспаться…
Ксения усмехнулась.
― Нет, Горик, не обижусь. Езжай себе с богом. Только не забудь, что я тебе сказала.
― Не забуду, ― пообещал Егор. И добавил, вставая: ― Ты звони, не пропадай.
Ксения молча кивнула.
― Захлопни дверь, ― попросила она. ― Вставать не хочется. Не обидишься?
― Не обижусь, ― ответил Егор.
Вышел в прихожую, быстро обулся и покинул квартиру, тщательно прикрыв за собой дверь.
Уселся в машину и подумал: "То-то Тюбик удивится!"