Солдат без чувства патриотизма. Он успешно торговал своими товарами - смекалкой, умением убивать одних и переносить за тысячи миль других, - как и любой торговец. Он гордился умением выполнять задания в точности. Его гордость, как ржавчина, разъедала все остальные качества.
Он, похоже, не кривил душой, когда сказал, что я ему нравлюсь. Странным образом и я, даже будучи не в силах простить ему Габриэллу, испытывал по отношению к нему не ненависть, а какое-то уважение. Но я прекрасно понимал, что, даже ощущая эту мою симпатию, он окажется достаточно осторожным, чтобы не проявить глупое милосердие к врагу.
Мы долго холодно-изучающе смотрели друг другу в глаза. Затем его взгляд скользнул в сторону, и он решил по-своему пожалеть меня:
- Ты не будешь с ним долго возиться, Билли. Убей его сразу. Одним выстрелом.
Глава 15
Своей жизнью я обязан Билли. Вернее, его ненависти. Он только покачал головой в ответ на слова Ярдмана. Видя, как Ярдман идет ему навстречу, я решил, что слова Раус-Уилера о тигре на поводке не лишены смысла. Так или иначе, впервые я обрадовался желанию Билли проливать мою голубую кровь по капле. Мне не хотелось погибнуть сразу. Собственно, я вообще давно был бы на том свете вместе с экипажем самолета "ДС-4", если бы Билли не выделял меня из всех остальных.
Мы пошли обратно по той же полосе: я впереди, остальные четверо сзади. Я слышал, как тяжело дышит Раус-Уилер. Он был явно не в форме... Не в форме. Удивительное дело, лишь вчера я выступал в Золотом кубке... Впереди угадывался силуэт самолета, но, не доходя сотни шагов до него, Ярдман вдруг сказал:
- Теперь налево, мой мальчик. Вот так. А теперь прямо. Увидите строение и войдете внутрь.
Действительно, я увидел строение. Оно напоминало большой гараж из асбестовых плит на металлическом каркасе. Дверь была приоткрыта, из щели пробивался свет. Я вошел, за мной Билли, тыча мне в спину револьвером.
Правая часть ангара была занята четырехместным одномоторным самолетом. Это была новенькая "Сессна" с итальянскими регистрационными знаками. Слева стоял пыльный черный "Ситроен". Дальняя, за самолетом и "Ситроеном", стена состояла целиком из раздвижных дверей. Окон не было. Слева от машины поднимались три железных столба, подпиравших крышу. За ними было нечто вроде складского помещения. Там стоял Альф.
- Отлично, - коротко сказал Ярдман. - Молодец, Альф. А теперь выключи свет.
Его голос гулко отдавался эхом, но Альф не пошевелился, продолжая непонимающе смотреть на хозяина. Тогда Ярдман подошел к нему и прокричал в самое ухо:
- Выключи свет на полосе!
Альф кивнул, подошел к черной коробке слева от входа и повернул тяжелый рубильник. Второй рубильник, как я догадался, управлял лампами дневного света на потолке и батареями отопления по стенам. Рядом с рубильниками я заметил верстак, где были разложены разные инструменты и были прикручены тиски, а над ним - стойку с садовым инвентарем: лопатами, граблями, вилами, мотыгой, садовыми ножницами. Задняя часть склада была почти целиком заполнена большой газонокосилкой. Тут же виднелись канистры с бензином, воронки, банки с краской, несколько комбинезонов и грязные металлические стулья.
На этой "Сессне" я умею летать. Это все равно что сесть на велосипед и поехать. А машина... Если бы я раньше знал, что она здесь...
Ярдман порылся в куче на верстаке и вытащил цепь, а также два висячих замка: один большой, другой маленький. Билли закрыл дверь и, стоя спиной к ней, нацелил на меня револьвер. Джузеппе и Раус-Уилер благоразумно отошли подальше.
- Подойдите к столбу, мой мальчик, и сядьте на пол, - сказал Ярдман.
Сказать, что я пал духом, - это значит ничего не сказать.
Все надежды рухнули окончательно. Кроме того, я испытывал физическое отвращение к привязи. Давным-давно, в детстве, я гостил у своих шотландских родственников, и мои тамошние кузены привязали меня к елке, чтобы попугать, и убежали, но потом сами заблудились, и в результате долгих поисков меня нашли лишь наутро. Поскольку я не отреагировал на приказ Ярдмана, Билли и Джузеппе как по команде двинулись ко мне. Сражаться с ними не было никакого смысла, у меня и так саднило и болело все тело, поэтому я подошел к столбу и сел, прислонившись к нему спиной.
- Так-то лучше, - сказал Ярдман. Он подошел, опустился у меня за спиной на колени и сказал: - Руки за спину, мой мальчик. - Затем он обмотал мои запястья цепью и замкнул на один замок, а другим прикрепил цепь к балке.
Потом, подбрасывая ключи на ладони, он поднялся и встал передо мной. Все пятеро глядели на меня.
- Хорошо, - сказал Ярдман, - пойдемте красить. Только на этот раз надо с ним кого-то оставить.
Оглядев своих молодцов, он остановил выбор на Раус-Уилере.
- Вы посидите здесь, - сказал он, пододвигая стул к стене возле рубильников, - и если он начнет делать что-то неположенное, включите свет на полосе, понятно?
Раус-Уилер был счастлив, что ему не придется больше работать кистью, и охотно принял новое поручение.
- Пошли, Билли, - сказал Ярдман.
Билли, Джузеппе и Альф вышли на улицу, Ярдман выходил последним. Он сказал Раус-Уилеру:
- Скоро прибудет груз. Не беспокойтесь.
- Груз? - удивился тот.
- Да, ценный груз. Это ведь главная причина нашей... операции.
- Но я думал, что я и сам по себе... - начал было Раус-Уилер.
- Нет, дорогой мой, - перебил его Ярдман. - Если бы речь шла лишь о вас, вы бы проследовали из Милана обычным маршрутом и, разумеется, конспирация была бы соблюдена, но самолет нам понадобился для особого груза. Вы ведь знаете, мой мальчик, - обернулся он ко мне с иронической улыбкой, - что я не люблю гонять пустые самолеты. Я всегда пытаюсь рационально использовать транспортное средство.
- Что же это за груз? - осведомился Раус-Уилер, в котором явно взыграло самолюбие.
- Это продукция одной фирмы возле Брешиа, - сказал Ярдман, кладя ключи на верстак. - Машина. Неплохое приспособление. Оно способно испускать ультразвуковые волны на частоте неких минеральных веществ.
- Но ультразвук не новинка, - обиженно заметил Раус-Уилер.
- Вы уж мне поверьте, у этого прибора большое будущее, - улыбнулся Ярдман. - Наши друзья пытались сфотографировать чертежи и спецификации, но все это слишком хорошо охранялось, поэтому и решено было в конечном счете просто... приобрести основные части прибора. Но тут возникла проблема с транспортом, очень трудная проблема, потребовавшая моего личного участия. - Он говорил так, чтобы я услышал и оценил, каким незаменимым специалистом он является. - Ну а раз в нашем распоряжении оказался самолет, решено было заодно захватить и вас.
Да, Ярдман не любит пустых самолетов. Но надо отдать ему должное, он не собирался захватывать и меня.
Ярдман вышел. Раус-Уилер сидел на жестком стуле, я - на еще более жестком бетонном полу. Мое присутствие действовало ему на нервы.
- Давно не играли в уоллгейм? - спросил я наконец.
Удар попал в цель. Ему сейчас только не хватало, чтобы школьные соученики его подкалывали.
- Вы уже бывали там, куда сейчас направляетесь? - продолжал я.
- Нет, - отвечал он, глядя в сторону.
- А вы знаете язык?
- Учу.
- Что они вам предложили?
К нему вернулось прежнее самодовольство.
- Мне предложили квартиру, машину и гораздо более высокий оклад, чем сейчас. Разумеется, я буду одним из ведущих консультантов.
- Разумеется, - сухо сказал я.
Он впервые бросил на меня взгляд. Очень неодобрительный.
- Я буду помогать интерпретировать... британский образ жизни. Я горжусь тем, что по-своему стану вносить вклад в улучшение взаимопонимания между двумя великими народами и установление более плодотворного сотрудничества.
Он говорил так, словно сам в это верил. Да уж, если он настолько самодоволен, то вряд ли изменит свое решение. Но Ярдман оставил ключи от замков на верстаке...
- Дома вас могут неправильно понять, - заметил я.
- Поначалу - да. Мне это говорили. Но со временем...
- Вы заблуждаетесь, - грубо перебил я его. - Они назовут вас предателем. Жалким, презренным изменником.
- Это неправда, - неуверенно сказал он.
- Вам нужен человек, который верно изложил бы вашу позицию, объяснил ваши резоны, с тем чтобы ваши бывшие коллеги могли испытывать к вам уважение, а также сожаление, что по достоинству не оценили в свое время ваши таланты.
Я, кажется, несколько увлекся, но Раус-Уилер поглядел на меня серьезно-задумчиво:
- Вы имеете в виду себя? Вы могли бы... представлять мои интересы?
- У меня не всегда такой грязный вид, - отозвался я. - Я имею определенное влияние на отцовских друзей, а мой дядя днюет и ночует в Реформ-клубе.
Раус-Уилер кивал, усваивая услышанное.
- Вовремя сказанное кому надо слово, - протянул он.
- А в результате признание... - предположил я.
- Ну, на это надеяться не приходится, - скромно отозвался он.
- Со временем почему бы и нет, - не унимался я.
- Вы действительно так считаете?
- Разумеется. Я был бы рад развеять дурные слухи, которые поползут после вашего... неожиданного ухода.
- Невероятно любезно с вашей стороны, - напыщенно произнес он.
- Но в данный момент я не совсем в состоянии... - напомнил я.
- М-да, - Раус-Уилер явно расстроился. - Пожалуй, что вы правы. - Он нахмурился. - Вы и впрямь могли бы оказать мне важную... я бы сказал, очень важную услугу.
- Что поделаешь, - равнодушно отозвался я. - Но ключи на верстаке. Так что решайте сами.
Он встал, посмотрел на меня, взял ключи. Подошел ко мне. Мое сердце бешено заколотилось в груди. Я изо всех сил старался выглядеть равнодушным. Тут он увидел рубильник и словно окаменел.
- Ярдман велел мне включить огни на полосе, если вы попробуете что-то предпринять. - Он поспешно положил ключи назад, словно они были раскаленными. В его голосе слышалось смятение. - Ярдман считает, что вам лучше остаться здесь. Согласитесь, мне вряд ли стоит начинать новую жизнь с поступка, идущего вразрез с указаниями друзей.
- Это указания Ярдмана.
Он немного пошевелил мозгами и сказал:
- Если я позволю вам вернуться в Англию, то этого не сможет сделать Ярдман. Его система транспортировки перестанет существовать. - Он ужаснулся при виде той пучины, в которую чуть было не ввергся. - У меня могут возникнуть осложнения.
Я промолчал. Номер не прошел. Я немножко пошевелил руками, пытаясь в подражание Гудини избавиться от цепей. Без толку. Через некоторое время я спросил Раус-Уилера:
- В каком отделе министерства финансов вы работали?
- Начальное финансирование.
- Что это означает?
- Субсидии.
- То есть именно ваш отдел решал, кто именно и в каком объеме получит государственные дотации?
- Совершенно верно.
- Строительство, наука, оборона...
- Да.
- И вам лично известно, какой проект находится в стадии одобрения?
- Да.
Вот, значит, почему он их заинтересовал. Тогда все понятно. После паузы я спросил:
- А что это за ультразвуковой прибор?
- Ультразвуковой?... Нет, это не британский проект, если вас это интересует.
- Насколько я понял, он испускает ультракороткие волны на частотах природных веществ...
- Так говорил Ярдман, - сухо признал Раус-Уилер.
- Но это означает, что с его помощью можно ломать предметы... как стекло.
- Не знаю, я не специалист, - по его тону было понятно, что его это совершенно не волнует.
Я мрачно уставился в пол, пытаясь понять, почему Раус-Уилер решился на измену. Разумеется, он человек самодовольный, обиженный невниманием и неспособный признать свои пределы. Но таких тысячи, и эти люди не продают свою страну за квартиру, машину и похлопывание по плечу.
Тут должно быть что-то еще. Какие-то иные, темные, потайные мотивы, не дававшие ему покоя. Но куда бы он ни уехал, он останется самим собой. Еще лет пять, и он почувствует себя столь же недовольным и обойденным. Никому не нужный, однажды использованный одушевленный предмет.
Как оказалось, мое будущее он видел в таких же мрачных тонах, что и я его.
- Вы думаете, - прокашлявшись, осведомился он, - Билли вас убьет?
- Что за детский вопрос? Посмотрите, как он обошелся с летчиками.
- Но он все время тянет...
- Приберегает конфетку на потом.
- Как вы можете так легкомысленно к этому относиться?! - воскликнул Раус-Уилер. - Ваше положение очень серьезно!
- Как и ваше. И я бы с вами не поменялся местами.
Он улыбнулся презрительно-недоверчиво, но что делать. Это и правда было так. Как говорил Саймон: никто не живет вечно, и, наверное, в восемьдесят лет умирать ничуть не легче, чем в двадцать шесть. А кроме того, размышлял я вполне в стиле викторианской мелодрамы, внутренне улыбаясь этому, есть уделы похуже смерти.
У ангара затормозил тяжелый грузовик или автофургон, и в помещение вошел водитель. Он был молод, как Джузеппе, холоден и быстр. Он посмотрел на меня без особого интереса и что-то быстро сказал по-итальянски Раус-Уилеру, но я понял лишь одно слово: "Брешиа".
Раус-Уилер выставил перед собой ладонь.
- Я не понимаю вас, друг мой, - сказал он. - Подождите, я сейчас найду Ярдмана.
Это, однако, оказалось лишним, ибо мой бывший босс появился сам в сопровождении своей свиты. Все были вооружены лестницами, кистями, банками с краской, и в руках у них были комбинезоны. Войдя в ангар, Ярдман обменялся с водителем церемонными приветствиями.
- Значит, так, - сказал Ярдман Билли. - У нас несколько легких ящиков и один тяжелый. Легкие мы загрузим через переднюю дверь и поместим их в багажное отделение. Затем мы откроем заднюю дверь, втянем на переброшенном через блок канате тяжелый ящик и поставим его на торфяную подставку для заднего бокса, того, который разобран. Ясно?
Билли кивнул.
Я было открыл рот, но раздумал говорить и снова его закрыл.
Это не укрылось от внимания Ярдмана.
- В чем дело? - спросил он.
- Я просто так, - ответил я безучастно, но Ярдман подошел ко мне, присел на корточки и уставился мне прямо в глаза.
- Нет, мой мальчик, тут что-то не так, но что именно?
Он вглядывался в меня, словно пытаясь прочитать мои мысли. Его мозги лихорадочно расшифровывали мою обмолвку.
- Вы хотели мне что-то сказать, но передумали, а мне кажется, я должен это знать, иначе у меня возникнут проблемы.
- Давайте я выколочу из него признание, - встрепенулся Билли.
- Нет, будет быстрее, если я сам догадаюсь, в чем дело. Итак, наверное, вам что-то не понравилось в способе загрузки самолета? Ну конечно, мой мальчик, вы хорошо знаете, как надо загружать самолеты. - Ярдман встал и щелкнул пальцами. - Верно! Тяжелый ящик не на месте. Билли, передвинь кобыл в передние боксы, ящик поставь на место предпоследнего, а последние пусть остаются как есть.
- Что же мне, передвигать всех лошадей? - недовольно уточнил Билли.
- Именно. Главное - центр тяжести, мой мальчик, верно? - Ярдман быстро улыбнулся, довольный своей догадливостью.
Если я только дам ему малейший повод заподозрить, что Габриэлла жива, то... Билли подошел ко мне и уставился на меня с мерзкой самодовольной улыбкой.
- Погоди еще чуть-чуть, - сказал он. - Скоро мы с тобой потолкуем.
- Сначала загрузите самолет, - напомнил Ярдман. - Нам надо отправить грузовик обратно как можно скорее. Ты будешь развлекаться, когда я поеду за пилотом. Но чтобы к моему возвращению его не было в живых.
- Ладно, - буркнул Билли.
Он ушел вместе с Альфом, водителем и Джузеппе, и я услышал, как грузовик снова двинулся - очевидно, к самолету.
- Какой еще пилот? - спросил Раус-Уилер.
- Мой дорогой друг, - отозвался Ярдман, и в голосе его послышались усталость и насмешка. - Да будет вам известно, без пилота самолет не полетит.
- Зачем же вы застрелили того пилота? Он бы переправил нас куда угодно...
- Никуда он нас не переправил бы, - вздохнул Ярдман, - разве что Билли продолжал бы постреливать в нашего молодого друга. И вообще, независимо от того, как мы с Билли будем добираться обратно, согласитесь, что было бы неудобно убивать пилота в вашей новой стране. Гораздо лучше сделать это тут. Спокойнее.
- А вообще где мы? - спросил Раус-Уилер.
Что и говорить, неплохой вопрос.
- На частном аэродроме. Один пожилой аристократ время от времени позволяет нам им пользоваться.
Пожилой аристократ. В голосе Ярдмана была сильная ирония.
- Традиционный шантаж? - осведомился я. - Засняли в постели, в которой ему вовсе не следовало находиться.
- Нет, нет, - как-то неубедительно возразил Ярдман.
- О чем он говорит? - сердито поинтересовался Раус-Уилер.
- Я говорю о методах, которыми пользуются ваши новые друзья, - пояснил я. - Если им не удается завербовать таких, как вы, с помощью одурачивания, они идут на шантаж или запугивание - в зависимости от обстоятельств.
- Но меня никто не одурачивал! - обиделся Раус-Уилер.
- Ерунда, - сказал я. - Вы для них простачок.
- Хватит, - сказал Ярдман, приблизившись ко мне.
В его голосе впервые послышался гнев.
- А почему? - удивился я. - Что мне терять?
Очки Ярдмана сверкнули под лампой, а Раус-Уилер с праведным негодованием в голосе сказал:
- Он пытался уговорить меня освободить его. Но я, разумеется, отказался.
- Но чуть было не освободили, - напомнил я. - Ваше непомерное самомнение делает вас весьма уязвимым.
Ярдман выслушал это, поджав губы, и сказал:
- Мне надо к самолету, мистер Раус-Уилер, и вам имеет смысл пойти со мной.
- Но я же его не освободил, - пробормотал тот, словно получивший нагоняй школьник.
- И тем не менее, - отрезал Ярдман.
Присев возле меня, он проверил крепость цепей. Увы, с ними был полный порядок.
- У вас такой кроткий вид, мой мальчик, - сказал он мне в самое ухо, - но внешность обманчива.
Они ушли, а я остался один. Как завороженный я глядел на "Сессну", которая была так близко. Но Ярдман на этот раз не оставил мне шансов. Железный столб был зацементирован у основания, а цепи перетереть невозможно. Как я ни пытался вытащить из них руки, ничего у меня не вышло.