* * *
Особого порядка в номере Артема не было. Конечно, грязные носки на столе не валялись, но одежда была разбросана как попало. Люся быстро взялась за дело, и к той минуте, когда принесли заказанный ужин, номер уже имел пристойный вид.
Посмотрев на счет, Артем присвистнул. Люся тоже заглянула.
– Ну, это покруче, чем в "Яне", – сообщила она.
Артем взял бутылку и изучил ярлык.
– Послушайте, Люсенька, вы эту штуку заказали… Мужчинам это тоже годится, или только дамам?
– Петрович уважает, – со значением сказала Люся, и оставалось только гадать – напиток ли такой мужской, или у Черенкова страсть к слабому спиртному.
– Итак, вы – моя спутница и московская журналистка, – напомнил Артем. – Нужно узнать все про Катю… и не только…
– Нужно узнать, как она вылетела из театра, – добавила Люся, – и про Инессу тоже…
Помолчала, насупившись, и добавила:
– Царство ей небесное…
– Вы ее не любили, – заметил Артем.
– Не любила. Не хочу говорить о ней плохо, но… не любила, и все тут.
– Как у нее с Черенковым получалось? Хорошо жили?
– А чего с ним не жить… Денег куры не клюют… Я же сказала – она его еще тогда подцепила, когда он на машинах поднялся!
– Дети у них есть?
– Она ему все обещала, обещала… У него от первой жены сын.
Люсе что-то не хотелось говорить на эту тему, и Артем понимал, в чем тут дело. Она боялась проболтаться. Она знала про какие-то похождения Инессы, но заговорить сейчас о них – это дать ему козырь против Черенкова. Ведь что может быть естественнее – немолодой и богатый муж, нанимающий бывшую подружку жены чуточку за ней пошпионить?
– Сейчас Гридмана привезут, – Артем вытащил из стенного шкафа чемодан и стал выкидывать на пол содержимое. – Вы, Люся, главное – меня слушайте и поддакивайте. Я ему про Маркиза все сплетни расскажу. Вот!
На дне чемодана лежали бюллетени фестиваля с цветными фотографиями, французские журналы, цирковые програмки. Люся взяла протянутую ей стопку и, пока Артем заваливал все обратно, с интересом перелистала их.
– Который тут Дубинский?
– Его тут и быть не может. Это – номера, которые он поставил. Вот Валька Кирюшкина, эквилибр со шпагой…
На снимках девушка в зеленом костюме на манер мушкетерского балансировала на лбу шпагу. Блик звездочкой застыл на чеканном эфесе.
– Красиво, – согласилась Люся. – А Дубинский?
Артем покопался в журналах.
– Вот – на террасе своей виллы с женой и тещей.
– Где тут жена и где теща? – искренне удивилась Люся. Маркиз в одних шортах принимал бокал с соломинкой от блондинки, а шатенка в темных очках удерживала за поводок мраморного дога.
– А кто их разберет… Ругал вроде обеих.
Люся вгляделась в подпись под снимком.
– Это не жена и теща, – обиженно сказала она. – Это он с двумя какими-то киноартистками…
– Вы и французский знаете?
Люся пожала плечами.
– Иногда документы с французского приходится переводить. У меня на работе словарь трехкилограммовый. Бывает, полдня с ним вожусь… Английский лексикон мне инсталлировали, я теперь французский ищу…
Артем испугался, что опять начнется компьютерный монолог.
– А вот тут Маркиз с членами жюри, – поспешил он подсунуть журнальный снимок.
Дьявольски элегантный Маркиз в белом смокинге и с сигарой о чем-то изысканно толковал с двумя седыми старцами и восьмидесятилетней дамой в бриллиантах. Как Артем и надеялся, Люсю больше заинтересовало платье. Она принялась листать журнал в поисках вечерних туалетов.
Ну дитя и дитя, подумал Артем, компьютерное дитя с натуральными кудряшками, мечтает не о сцене, международной славе и прочих призрачных благах, а о конкретной программе для своей машины. Сейчас – секретарша, через два года – референт, еще через два года – заместитель шефа по международным связям… И без всякой славы – полжизни за границей в лучших отелях, причем без чемодана российской тушенки в целях экономии валюты и без контракта с директором заграничного цирка, напоминающего по всем позициям китайскую грамоту – составлен на незнакомом языке и на основе неизвестных законов…
В дверь один раз стукнули, она распахнулась, и Кареев молча пропустил в номер Евгения Гридмана. Тот, еще чувствуя себя неловко, вошел и положил на свободный стул большой пластиковый пакет с мотоциклистами.
Артем сперва смотрел на него, как баран на новые ворота, потом понял, в чем дело – Гридман облысел.
– Женя, это я… – ошалело сказал Артем. – Входите… садитесь… будьте как дома…
– Добрый вечер, – ответил Гридман, но тут увидел, что показывают часы, и буйно расхохотался. Артем – следом.
– Ничего себе вечер, – заметил Кареев. – Ого!
Именно так он оценил всю роскошь на столе – огромное блюдо с четырьмя видами салата, разложенного горками, блюдо поменьше с кусочками и ломтиками разнообразного мяса под майонезом, и третье блюдо – с фруктами.
– Просто чудо, что я тебя… вас отыскал, – говорил Артем, первым делом выкладывая пасьянс из своих козырей – бюллетеней с журналами. – Маркиз теперь большим человеком стал! Мы в Париже два часа "Книгу джунглей" вспоминали…
Пока Артем пел про Париж, Кареев молча расставил тарелки и открыл бутылку.
– Кошмар! – ошарашенно повторял Гридман. – Нет, это просто кошмар! Живешь себе, как мышь в норе, и вдруг – бац! Собирайся, скачи куда-то среди ночи! Узнаю почерк Маркиза!
По физиономии же было видно, что человек совершенно счастлив.
Очевидно, и у него, как у Кати, это были самые лихие месяцы жизни. Потом пошел быт, и с каждым годом этот быт становился все скучнее…
– Вот наш представитель прессы – Люсенька, – представил Артем. – Помогает собирать материалы для Маркиза. Он во Франции нашел богатую невесту, влюбил ее в себя по уши, и теперь она хочет, чтобы о нем написали книгу.
С самого начала – как он в самодеятельности мучался. А она эту книгу издаст за свой счет, чтобы дома всегда были подарочные экземпляры.
Как ни странно, тут Артем почти не врал. Жена Маркиза всерьез заведовала его связями с прессой и все большие статьи о его успехах были ее рук делом. Очень может быть, что она понемногу собирала материал и на книгу…
– Ну, все снимки я вам, конечно, отдать не могу, – Гридман полез в пакет с мотоциклистами, – но дубликатами поделюсь.
Кареев тем временем разлил спиртное по рюмкам и так ненавязчиво пододвинул Гридману рюмочку, что она как бы сама собой попала в руку.
Артем и Люся стали уговаривать его поесть – нельзя же без закуски.
Словом, пошло милое застолье с воспоминаниями. Как можно осторожнее разложили и старые фотографии, стараясь не заляпать их майонезом.
Артем смотрел и вздыхал. На одном снимке даже себя отыскал в окружении стройных ребятишек. Увидел Катю в простом тренировочном трико, увидел Гридмана с курчавой неуправляемой шевелюрой, еще одну девочку опознал – как будто Надей звали, на заднем плане маячил Маугли, он же – Лешка Омельяненко. Маугли повязал волосы… ой, как же эта веревочка у них называлась? Хайрешник. Вот так.
А Гридман рассказывал Люсе про "Книгу джунглей". На снимках Маугли крался как бы в зрительный зал, а над ним раскинула тонкие руки Багира – Катя.
Маугли спал на светлом дощатом полу, а она его охраняла. И так далее…
Черная ушастая полумаска скрывала ее лицо. Играло только тело – черное, гладкое, гибкое тело черной пантеры. А лицо Инессы было на виду – она в сером трико и в воротнике из растрепанных веревок, изображавших волчий загривок, мелькала на заднем плане. Гридман тоже был волком, только воротник сделал поскромнее.
Он рассказывал – а Артем слушал и все яснее понимал, что у него это действительно было лучшее время жизни. Налетел чудак, лет этак на пять их всех постарше, сорвал с лекций, заставил тратить деньги на костюмы и скидываться на осветителя, лишил личной жизни, назначая по пять вечерних репетиций в неделю. И они были счастливы. Пообещал заграничные гастроли, Аллах знает чего пообещал, сбил студентов с толку, но сам вот – в Париже, а они – здесь. И он – месье Дубински, а они – непонятно кто со своими дипломишками, малометражными квартирками, убогими работенками.
Кареев поглядывал на Артема – надолго ли этот словесный вулкан? Но подливать не забывал.
А Артем думал – если бы тогда он был поувереннее, не маялся из-за своих неудач, то увез бы эту самую Катьку, сделал женой, сделал артисткой. И не влипла бы она сейчас так страшно и нелепо.
– Всех растерял! – то ли смеялся над собой, то ли жаловался Гридман. – Ведь после Маркиза Лешка пытался что-то ставить. При нем мы и разбежались. Дольше всех продержалась Инеска. И ничего удивительного – они тогда поженились. Добилась девчонка своего! Я ее недавно на улице видел – ну, отпад полный! У моей жены никогда такого прикида не будет.
Славика встречал – Артем, у него пузо, ей-богу, вот такое пузо!
– А Катьку? – стал наводить его на нужное имя Артем.
– Ну, Катьку… С Катькой же неприятность вышла, еще при тебе, не помнишь?
– Убей, не помню! – честно заявил Артем. – А что за неприятность?
Гридман отставил рюмку.
– Знаешь, Артем, она ведь не только тебе тогда нравилась, мне тоже… Там какое-то темное дело вышло. Я ничего не мог, понимаешь?
– Да что стряслось-то?
Гроидман посмотрел на фотографию. Там молоденькая и хорошенькая Катя хохотала, показывая пальцем на что-то смешное за кадром.
– Вот именно, что стряслось. Ты же помнишь, Катька как пришла к Маркизу, так через неделю стала примадонной. Он ей чего только не обещал! И сразу всю "Книгу джунглей" перекроил, сделал ее Багирой, а Инеску в волчицы перевел. То есть, Инеску сделал главной волчицей, а Надьку из главной – второстепенной. А когда телевидение приехало, сняли только сцену Маугли и Багиры…
– Это я помню, – согласился Артем. – Как раз тогда я с вами ночью репетировал.
– А потом ты куда девался?
– А потом я уехал в Красноярск… – уверенно сказал Артем и вдруг засомневался. – Постой, в Красноярск? Или в Иркутск? Или я к вам прилетел из Иркутска? Нет, к вам я приехал… из Свердловска?..
Кареев очень выразительно забрал его пустую рюмку.
Артем понял намек.
– Да не все ли равно? Так что Катька-то?
– Маркиз выклянчил у директора клуба деньги на костюмы, на декорацию и еще на что-то, мы тоже, как всегда, скинулись. Получилось немало. А Катька перед тем купила что-то этакое и жаловалась, что в долги влезла.
Маркиз отдал мне эти деньги, потому что боялся нести их к себе в общагу.
А они у меня из сумки пропали. Вот так, помнишь, была мужская раздевалка…
Гридман вилкой по размазанному майонезу показал, где что было.
– И что, нашлись у Катьки? – с прилично сыгранным изумлением поторопил рассказ Артем.
– А ты откуда знаешь? Ну да…
– Не могла Катька их взять, не такая была девочка, – с опозданием на одиннадцать лет вступился Артем.
– А ты вообрази – лезу я после репетиции в сумку, хочу добавить к этим деньгам Ольгин взнос, помнишь Ольгу? Ну, мартышку Ольгу?
Артем откопал снимок с мартышкой.
– Да нет же, это мартышка Милка… Ну, лезу в сумку и не вижу кошелька.
Мне Маркиз выдал старый кошелек, свой я носил в кармане, а этот закапывал в сумку… Я говорю Маугли – посмотри, может, я просто смотрю и не вижу?
Он покопался – точно, говорит, нет… Славка посмотрел – нет! Мы – к Длинному. Не видел, никто в раздевалку чужой не заходил? Длинный говорит – нет, и вообще никто в коридор не заходил.
– А Длинный куда подевался?
– В бизнес, говорят, пошел. Мы с Маугли тогда к девчонкам постучали – так, мол, и так. Маркиз еще не успел уйти – поймали, вернули. Инеска с Надькой шум подняли – домашний вор завелся, все вещи надо обыскать! Их Любка поддержала, помнишь Любку? Видишь ли, до этого тоже что-то пропадало. Ну, подняли девичий крик на лужайке, насели на Маркиза… А ему же отвечать за эти деньги! Маркиз на меня смотрит – я тоже обалдел…
Девчонки все сумки и куртки на сцену вытащили, стали трясти. У Катькиной сумки был боковой карман, вот там…
Гридман замолчал – и опять под его руку сама собой поднырнула рюмка.
– Это не она, – уверенно сказал Артем. – Катька не могла украсть!
– Я тоже так считаю, – Гридман почесал в затылке. – То есть, теперь я так считаю. Тогда я думал об одном – как бы меня не обвинили. У меня тогда тоже с деньгами было туго. Я на диплом шел – сам понимаешь, чертежи, машинистка, то да се… Маркиз раскричался. Катька стояла – ну, столб и столб. Она даже не понимала, что на нее орут. В общем, он ее выгнал. Так и сказал – за воровство. А потом я понял, кто подбросил деньги. Инеска с Надькой!
– Да ты что? – опять артистически удивился Артем, хотя чего-то в этом роде он ожидал.
– Они! Больше некому. Сама Катька – и то поняла. Ревела потом в три ручья, кричала, что убьет Инеску, ну, сам понимаешь, надо же выкричаться… Это они, точно.
– Жуть какая-то, – сказал Артем и покосился на Люсю. Кудрявое дитя как бы сопереживало, но в сущности уже клевало носом. И ничего не заносило в блокнот.
– Инеска с Надькой долго злость копили. Катька пришла – и их в сторону отодвинула. Да еще Лешка, который Маугли. Инеска за ним бегала, а Катька пришла – и взяла голыми руками! Это Лешку-то, он вообще ничего кругом себя не видел, только Маркизу в рот смотрел.
– Он ведь тоже где-то учился? – стал вспоминать Артем.
– На механическом. И еще рисовал. Понимаешь, Катька пришла – будто светлее стала. Такая наивная светлая девочка с глазками… И все берет так, будто ей и полагается, будто для нее и приготовили… Роль – пожалуйста! Даже для виду не отказалась – а она знала, что раньше Инеска играла Багиру. Лешка – пожалуйста! А все видели, как Инеска за Лешкой бегает.
– И никто не вступился?
– Все вступились, потом уже, и Инеска с Надькой тоже. Только Маркизу вожжа под хвост попала. Ему ведь тоже Катька тогда нравилась. Она собралась, ушла… И ни разу больше не появилась. Я пошел ее в группе искать – она, оказывается, на заочный перевелась! Ну, я по расписанию ее вычислил, встретил после консультации. Она разговаривать не захотела.
Знаешь, почему она перевелась? У Надьки в ее группе знакомая девчонка была. И Катька испугалась, что вся группа про этот скандал узнает! Что за спиной говорить будут – воровка идет… Так у нее все и пошло наперекосяк…
– Она о научной работе мечтала, – напомнил Артем.
– Какая наука? О ней и очники могли только мечтать. Ей пришлось срочно на работу устраиваться, а то бы на заочном держать не стали. Все пошло прахом! Я ей еще потом звонил… Встретиться не захотела. Она и замуж-то вышла за парня, которого никто не знал, ни из моей группы, ни из ее группы, ни из Лешкиной группы. Где она его только подобрала?
– Дай Катькин телефон! – потребовал Артем.
– Не дам, – подумав, решил Гридман. – Хватит с нее всего, что было. Она тогда людей бояться стала. Такое ощущение, что она смотрит на незнакомого человека, а сама думает – знает он или не знает? Потом, мне Сашка Виктюк рассказывал, знаешь, что было? Он ее позвал к себе в лабораторию, сперва просто лаборанткой, потом будем посмотреть… Отказалась! В трест какой-то идиотский устроилась! Виктюк до сих пор не может понять, в чем дело!
– Виктюк? Такого не помню, – сообщил Артем.
– Однокурсник мой. Он-то откуда мог знать? А она решила – раз мой однокурсник, то непременно знает или узнает.
– Ага… – сказал Артем. – Теперь кое-что проясняется. – А она поняла, что это Инескина работа?
– По-моему, поняла… – неуверенно отвечал Гридман. – Инески с Надькой работа. Слушай, старик, хорош мне подливать… Нет, ей-богу, хорош…
– Закусывай, закусывай, – напомнил ему Кареев.
* * *
Артем еще не знал, зачем ему эта дискета. Конечно, нести ее в милицию было нелепо. А если не в милицию, то кому же?
Он пошел к цирку, вспоминая все подробности разговоров с Кареевым, с Люсей, с Черенковым. И возле служебного входа Артем уже примерно представлял себе, что делать. Но делать это нужно было быстро.
Сперва он отправился в бухгалтерию. Там уговорил бухгалтершу скопировать содержимое дискеты на ее компьютер. Потом отправился к директору цирка.
Разговор с директором получился короткий, но особо рассуждать было незачем. Артем попросился в директорский сейф – уложить туда запечатанный конверт. Что в конверте – не объяснил.
И, наконец, он нашел во дворе Юру со Светой. Им он сказал вот что – если не явится на представление и поднимется шумиха, идти к директору за конвертом, который лежит в сейфе.
Юра и Света доложили – пришла женщина, принесла записку, посажена в гримерку, и они там с Аргошкой взаимно охраняют друг друга. Женщине предложили перекусить, но оказалось, что у нее нет аппетита.
Артему это не понравилось. Он в жизни знал немало женщин и заметил, что в возбуждении или в скверном настроении их тянет на жирное и сладкое. Еда их успокаивает, понимал Артем, и очень хорошо успокаивает. Женщина, которая отказывается от еды, будет ходить взбудораженная и много чего натворит.
Конечно, следовало бы заглянуть к Кате – но поджимало время. Тем более – успокоить ее пока было нечем.
Проведя все эти операции и решив, что по части конспирации он далеко обскакал черенковскую фирму, Артем позвонил Люсе.
– Как обстановка? – спросил он.
– Кареева вызвали к следователю, – сказал Люся. – Потом я буду давать показания. Потом Аверьянцев. Все, как вы сказали, – они ищут врагов Инессы.
– И вы дружно утверждаете, что Инесса в последние шесть лет врагов не имела? Что ее репутация безупречна? – спросил Артем. – И что разгадку нужно искать в ее прошлом?
– Да, – твердо сказала Люся. – Я именно так и скажу.
– Вот что, Люсенька… Встретиться бы надо.
– Можно встретиться. А когда?
– Да хоть сейчас. Время уже почти обеденное, я бы вас охотно покормил…
Где там поблизости хорошо кормят?
– Сперва завтраком, потом обедом? – Люся на другом конце провода явственно улыбнулась.
– Сперва – ужином, – напомнил Артем. – Так где мне вас ждать?
– А вы о делах фирмы расспрашивать не будете? Черенков приказал – никому никакой информации.
После слова "приказал" была легонькая пауза. Артем понял – речь шла именно о нем.
– Нет, Люся. Я о фирме спрашивать не буду, наоборот – сам о ней кое-что интересное расскажу, – пообещал Артем.
– Честное слово?
– Вот те крест!
– Тогда… Вы можете через двадцать минут быть в "Анаконде"?
– Где?! – изумился Артем.
– Кафе такое – "Анаконда". У них там террариум на стойке бара, а в террариуме змея живет, – объяснила Люся. – Туда всякие интересные люди ходят.
– Сегодня самыми интересными будем мы, – пообещал Артем.
Они сверили часы – и, конечно же, Люся опоздала на десять минут.