Пропустив едущий на всех парах "супермаз", он не спеша перешел дорогу и, подойдя к каплеобразному лимузину, сел за руль. Включив передачу, он круто, с заносом, развернулся на мокром асфальте и, набирая скорость, помчался в сторону Белоруссии.
Сначала он ехал очень быстро - стрелка спидометра стояла около отметки двести километров в час. Затем, убедившись, что отъехал достаточно далеко, позволил себе остановиться и осмотреться.
Включив освещение салона, Емельянов открыл бумажник, который обнаружил в бардачке. Пересчитав деньги, он присвистнул - четыреста пятьдесят лат, двести долларов и полмиллиона рублей! Да, это была настоящая удача.
Документы - паспорт гражданина Латвии, техпаспорт на машину и водительское удостоверение были выписаны на имя Алдиса Митриса, родившегося в тысяча девятьсот шестьдесят втором году и проживающего в Риге.
С фотографии на него смотрел молодой черноволосый мужчина в очках.
Емельянов еще порылся в бардачке и нашел там кожаный футляр, в котором были модные, в желтой металлической оправе, очки. Нацепив их себе на нос, он взглянул в зеркало заднего вида.
"Черт возьми, похож!" - подумал он, сравнивая себя с изображенным на фотографии человеком. Затем обнаружил расческу и причесал волосы набок, как они были уложены у владельца автомобиля. Сходство стало еще более достоверным.
В багажнике находился небольшой чемодан. Вынув оттуда светло-серый костюм, рубашку и галстук, Дима переоделся. Костюм оказался почти впору, только немного жал в плечах - видимо, его хозяин был одного с Емельяновым роста, но немного худей.
На заднем сиденье лежал плащ. Надев его поверх костюма, Дима стал выглядеть так, что никто не подумал бы, будто он сел не в свою машину. Свои непрезентабельные шмотки он сложил в чемодан.
Неподалеку он нашел ручеек, в котором умылся. Побрился хозяйским "Филлипсом". Затем, положив перед собой водительские права, он стал укладывать волосы обнаруженным в том же чемодане гелем, стараясь, чтобы они выглядели максимально схоже с прической человека на фотографии.
Покончив с этим, он тронулся в путь.
"Как хорошо, что есть очки, - подумал Дима, набирая скорость на трассе. - Без них бы ничего не получилось!"
Он знал, что люди, смотря на документы, психологически пытаются в первую очередь найти сходство с их владельцем, а не отличие. И очки очень здорово должны были в этом помочь.
В свое время, после армии, Емельянов иногда ездил отдыхать в Ригу, а два года назад даже прожил там месяц, думая найти работу. Тогда и выучил два десятка латышских обиходных выражений типа "добрый день", "спасибо", "будьте добры"… Это тоже было очень кстати.
Через часов восемь пути показалась белорусско-российская граница, перед которой стояла длинная вереница грузовых автомобилей.
У Димы предательски задрожали коленки. Собрав всю силу воли, он унял дрожь, надел очки и, стараясь выглядеть естественно, подъехал к месту досмотра легковых автомобилей.
Пристроившись за потрепанным "мерседесом", беглец принялся терпеливо ожидать своей очереди, моля всех святых помочь ему пройти досмотр. Наконец подошла его очередь.
- Вы уже возвращаетесь? - спросил пограничник, увидев отметку в его паспорте за сегодняшнее число.
- Да, уже сделал все дела, - ответил Емельянов, немного растягивая слова, как обычно говорят латыши. - Пора домой.
- Оружие, наркотики, незадекларированные деньги везете?
- Нет. Как можно? - стараясь выглядеть искренним, заявил Дмитрий.
Пограничник еще раз заглянул в паспорт, затем посмотрел на Емельянова. У того душа ушла в пятки, но ни одним движением он не выдал своего волнения. На пограничника смотрело бесстрастное лицо хорошо одетого латышского бизнесмена.
- Счастливого пути, господин Митрис, - произнес пограничник, отдавая документы.
Емельянов уверенным жестом сунул бумажник во внутренний карман плаща, и повернулся к машине.
Мерная работа двигателя радовала слух. Уверенно обгоняя попутные машины, Дима быстро ехал вперед.
Следуя указаниям карты, которую он разложил на соседнем сиденье, он быстро приближался к белорусско-латвийской границе.
Вскоре его вновь остановили у поста ГАИ. Сонный милиционер переписал к себе в журнал данные Алдиса Митриса такими каракулями, что при всем желании вряд ли кому удастся потом их прочитать. Да, судя по всему, эти записи никто и не просматривает.
Уже начинало светать. Неяркое сентябрьское солнце всходило справа. Очень хотелось спать, но Дима боролся с собой, торопясь поскорее добраться до Риги. Трасса была мокрой и неширокой.
Емельянов за полкилометра увидел стоящую на обочине красную "девятку". Возле нее скрестив руки на груди, стоял мужчина. Он не голосовал, наблюдая за редкими проезжающими машинами.
Дима проехал было мимо, но тут же все-таки решил вернуться. Включив заднюю передачу, он подъехал к одиноко стоящей машине.
- У вас что-то случилось? - спросил он, открыв окно.
- Бензин кончился, - ответил мужчина. - Может быть, дотянете до Верхнедвинска?
- А это мне по пути? Я в Латвию еду.
- Да, как раз по пути. Километров двадцать вперед.
- Тогда цепляйтесь. Есть трос?
- Да.
Мощная "БМВ" без труда тянула крохотную "девятку". Въехав в Верхнедвинск, "жигуль" замигал фарами, показывая, где надо остановиться.
- Спасибо, - сказал верхнедвинец. - Может быть, зайдете ко мне? Угощу горячим кофе. Дорога у вас еще долгая.
Подумав, Дима решил, что это весьма кстати, и согласился.
Мужчина представился Сергеем. Жил он в просторной, хорошо обставленной квартире.
- Как же вы в такую рань оказались на трассе, да еще без бензина? - спросил Емельянов, потягивая у него на кухне превосходно сваренный кофе.
- Да я возвращался домой из Новополоцка. Там у меня большой ночной магазин. Заправка оказалась закрытой. Я думал - дотяну. Ну вот, не дотянул… - развел руками Сергей.
- А почему тогда не голосовали?
- Да не хотел на какого-нибудь жлоба или бандюгу нарваться. Ждал, может быть, какой-нибудь знакомый мимо будет проезжать.
- А что, много знакомых?
- Хватает. Я раньше в ГАИ работал. Командиром роты был.
- А сейчас? - спросил Дима.
- А сейчас - коммерцией занимаюсь, - усмехнулся Сергей. - Граница рядом, латыши водку контрабандой возят. Вот магазин открыл. Хватает дел…
Судя по обстановке в квартире, денег у него тоже хватало.
- А в Латвию часто ездите? - неожиданно спросил Дима.
- Частенько приходится. Практически каждую неделю. А что, есть проблемы?
- Да в принципе нет… Просто я думаю, как бы это побыстрее пройти таможенный досмотр, чтобы голову не морочили…
Сергей взглянул на часы.
- Сейчас шесть часов. В семь у них пересменка. Если прямо сейчас выехать, то к половине седьмого будете там. Это оптимальный вариант - в конце дежурства, когда они усталые и невыспавшиеся, тогда меньше всего мурыжат.
- Спасибо, тогда я, пожалуй, поеду.
- Будете проезжать мимо - заходите, всегда рад буду помочь.
- Обязательно! - пообещал Дима. - Да, чуть не забыл, может быть, у вас найдется широкий бинт?
Бинт? Конечно, найдется! А зачем?
- По дороге сюда латвийские пограничники придрались - почему в аптечке бинта нет? Ну а я забыл купить.
Сергей вышел и через минуту вернулся, держа в руке бинт.
- Спасибо. Я через неделю здесь буду, верну, - сказал Емельянов и распрощался с хозяином квартиры.
Отъехав пару километров от города, он остановился. Достав бинт, Дима тщательно сделал себе повязку, фиксируя нижнюю челюсть через затылок. Он решил изобразить, что у него перелом челюсти, дабы не показывать своего незнания латышского языка. Посмотрев на часы, он понял, что опаздывает и рискует не попасть на границу до пересменки таможни.
Он выжимал из машины максимальную скорость, и доберись минут на пять позже, видимо, не успел бы. Но дежурный милиционер, посмотрев на его документы, сделал знак проезжать.
Заехав в бокс для досмотра, Дима вышел из автомобиля. Таможенник сунул ему в руки бланк декларации.
- Заполняйте быстрее, - сказал он, откровенно зевая и не обращая внимания на Димин маскарад.
Емельянов заполнил декларацию, указав, что наркотиков у него нет, оружия и боеприпасов нет, в общем - чист, как ангел. Поставив в конце закорючку, напоминающую подпись Алдиса Митриса, он подал бумагу работнику таможни. Тот, мельком просмотрев багаж, поставил штамп в паспорте.
- Давайте скорее, у нас уже пересменка.
Латвийская зона досмотра находилась в двухстах метрах от белорусской. Вся процедура повторилась с той только разницей, что отсутствовал крытый бокс.
Остановившись посередине двора, Диме пришлось побегать - таможня находилась в одном строении, полиция - в другом.
Получив через окошко документы, полицейский долго сравнивал фотографию на паспорте с Диминым лицом. Потом что-то спросил по-латышски. Дима понял, что это, конечно же, о повязке, промычал в ответ что-то нечленораздельное, изобразив, что сломал челюсть в результате драки и теперь торопится в Ригу в клинику.
Полицейский сделал пометку в паспорте и, сочувственно покачав головой, вернул документы страдальцу.
- Счастливого пути.
Оказавшись за воротами, Емельянов с облегчением вздохнул. Все-таки ему крупно везло!
Попалась же ему рижская машина, владелец которой к тому же оставил в ней свои документы и, ко всему прочему, был почти одного с ним роста и возраста! Жалко его, конечно, этого Алдиса, но - что поделаешь, в положении Дмитрия выбирать не приходится!
Латышские дороги сильно отличались от белорусских, не говоря уже о российских. Ухоженные, без ям, с четкой разметкой…
Не доезжая до Даугавпилса, Дмитрий решил снять повязку. Очень хотелось есть, а в таком виде не насытишься.
Остановившись на ближайшей заправке, он залил в бак бензин, затем пошел его оплачивать.
- Сколько с меня?
- Восемь лат пятьдесят сантимов, - ответила заправщица на русском языке.
- Вы меня не покормите?
- Вообще-то кафе сейчас закрыто, но если вы пару минут обождете, то я вас обслужу.
- Хорошо, я обожду. Подкачаю пока колеса.
- Если у вас проблемы с машиной, то я могу позвать мужа, он, правда, только что лег спать…
- Нет-нет, я сам отрегулирую давление в шинах, - улыбнулся Дима.
"Вот это сервис! - с уважением подумал он. - Настоящая Европа!"
Подъехав к расположенному под навесом компрессору, он включил его и занялся шинами. Не успел он закончить, как из-за стеклянной двери выглянула хозяйка.
- Пожалуйста, проходите, - позвала она.
Емельянов зашел в просторное помещение бара.
- Что бы вы хотели? - спросила она.
- Пожалуйста, курицу с картошкой и черный кофе. Да, еще пачку "Мальборо".
- Кофе уже готов, а курица будет минут через пятнадцать - двадцать.
- Хорошо, я пока выпью кофе.
Присев за столик, он с наслаждением затянулся. Вообще он курил довольно редко, но пережитые волнения последних дней требовали эмоциональной разгрузки. Он с удовольствием выпил бы чего-нибудь покрепче кофе, но надо было потерпеть. Теперь уже недолго осталось.
Принесли горячее. От одного только вида хорошо прожаренного куриного окорока у него потекли слюнки - да, это была не тюремная пайка. На вкус блюдо оказалось еще лучше, чем на вид.
Утолив голод, Емельянов купил еще большую бутылку "Пепси" и щедро расплатился с хозяйкой.
Итак, пока все складывалось неплохо. Жаль только, что с машиной придется расстаться. Теперь за угон им заинтересуется и местная полиция. Надо побыстрее сматываться и из Риги.
Емельянов почему-то мало надеялся на тот телефон, который дал ему владелец джипа. Больше - на старого друга Вадима Чернышева. Все-таки тот столько лет проработал в ОМОНе, связи должны быть хорошие…
…С Чернышевым Емельянов познакомился в восемьдесят четвертом году во время срочной службы в десанте.
В большом подмосковном гарнизоне, где стояла их часть, было затеяно строительство нового Дома культуры и стадиона. По этой причине туда прибыл стройбатальон, в основном укомплектованный кавказцами и азиатами. Их поселили в той же казарме, только на другом этаже. Стычки между крепкими десантниками и "иноверцами", среди которых особенно выделялись тоже крепкие и дружные чеченцы, начались почти сразу же. И первым что-то не поделил с одним рослым чернявым строителем Мусой именно Чернышев.
На следующий день чеченец собрал своих друзей, и, подкараулив Вадима на спортплощадке, они набросились на него всей компанией.
Чернышев был крепкий парень и к тому же отменно владел приемами карате. Он уложил первого нападавшего, уложил второго, третьего… Но шестой уложил его.
Вадим провалялся целый месяц в госпитале. А когда он, веселый и довольный, возвращался в родную часть, то у казармы встретил солдата, который принимал участие в его избиении.
- Стой, чурка! - завопил он и бросился догонять чеченца.
Завязалась драка, в которой Вадим очень быстро одержал победу.
- Проси прощения, сука, - потребовал он, прижимая к земле дергающегося противника.
- На помощь, убивают! - завопил чеченец.
Откуда ни возьмись появилась толпа кавказцев. Но Чернышеву подоспели на помощь свои десантники. В ход пошли штык-ножи. В этой марсовой драке принимал участие и Емельянов.
Начальство потом сумело замять инцидент, чтобы не доводить дело до тюрьмы. Несколько человек с той и другой стороны попало в госпиталь. Несколько, в том числе и Вадим с Дмитрием, - на гауптвахту. Всех чеченцев отправили работать в другое место.
С тех пор Чернышев и Емельянов подружились. Дима, правда, не особенно разделял шовинистических великорусских убеждений товарища, но это им не мешало вместе служить, вместе ходить в самоволки к девушкам и в случае опасности стоять друг за друга горой.
Демобилизовавшись в одно и то же время, с разницей в несколько дней, они разъехались по своим городам, но связи не теряли.
У Чернышева был летний домик в Кемери, недалеко от моря, и Дима часто проводил там свой отпуск. Правда, года два назад Вадим свой дом продал и переселился жить в Ригу, где у него теперь была комната в коммунальной квартире.
До этого Вадим был владельцем еще и трехкомнатных апартаментов в Риге.
- Нет, ты подумай, - говорил Чернышев другу в восемьдесят седьмом году, - зачем мне одному целых три комнаты? Тут предлагают поменяться на двухкомнатную с доплатой…
Так он и поступил.
А два года спустя двухкомнатная квартира превратилась в однокомнатную.
Чернышев раздал долги. Но потом они появились снова. Парень жил на широкую ногу и счета деньгам не знал.
- Зачем мне целая квартира в Риге, когда у меня есть дом в Кемери? - сказал Вадим еще через два года.
И поменял квартиру на комнату. Разумеется, с доплатой.
В ОМОНе платили мало - мало по меркам Чернышева, любившего тратить деньги хорошо и со вкусом.
Во всяком случае, ему не хватало. В девяносто втором, когда Вадим снова залез в долги, дом пришлось продать.
Таким образом Чернышев оказался в коммуналке на улице Дзирнаву. Туда и направился Емельянов, въехав в город…
Заехав на паркинг, расположенный перед гостиницей, он вышел из машины и с нежностью на нее посмотрел - за время поездки он успел полюбить этот большой надежный автомобиль. Жаль, что больше нельзя его использовать.
Пройдя пешком квартал, он заметил новшество: на знакомой двери подъезда был установлен кодовый замок. Но Емельянов не растерялся. Он хорошо знал, что в каком-нибудь месте почти всегда написан код.
Тут же нужные цифры были найдены. "Шесть, два, восемь" - нацарапано на верхней панели. Через несколько минут он стоял перед знакомой дверью на шестом этаже.
Слева от двери находилось множество звонков. На одном из них было написано: "Чернышев". Дима нажал эту кнопку.
Безрезультатно.
Чертыхнувшись, нажал на самый верхний звонок общего вызова. Дверь открыла Зойка, давно знакомая Дмитрию соседка Вадима, алкоголичка.
- Какие люди! - воскликнула она, дыхнув перегаром. - А Вадика нет.
- Где же он?
- Откуда я знаю? Ладно, тебе скажу. Только по секрету! У него краля появилась. Так он как вчера вечером ушел, до сих пор нет…
- А где она живет, не знаешь?
- В Кенгарагсе, а точнее - не скажу, - развела руками Зойка. - Да ты проходи, надо спросить у Страутманши, у нее должны быть ключи от его комнаты.
- Нет-нет, спасибо, я погуляю, - ответил Дима. И добавил: - Соскучился по Риге.
- Ну ты подходи тогда часика через два-три, Вадик должен объявиться. И слушай… - Зойка замялась.
- Что?
- Может, у тебя найдется на… - она выразительно щелкнула пальцем по горлу.
- Сколько?
- Ну… Два лата… Или хотя бы один…
Усмехнувшись, Дима достал из кармана пятилатовую банкноту.
- На, только не напивайся сильно.
За последние полтора года, что Емельянов тут не был, Рига сильно изменилась. Тротуары стали еще чище, дороги еще ровнее, магазины и многочисленные бары еще призывней сияли яркой, светящейся рекламой.
Дима зашел в расположенное на углу кафе, в котором всегда завтракал, приезжая в гости к Чернышеву.
Каково же было его удивление, когда за столиком в углу он увидел Вадима. Тот ковырял ложкой в розетке со взбитыми сливками.
- Ну, как дела? - спросил он, подсаживаясь за столик.
Чернышев выронил из рук ложку.
- Зирву галва! - выругался он по-латышски (ругательство было совсем безобидным - "лошадиная голова"). - Димка?! Какими судьбами?
- Да вот, решил навестить друга. Ты не рад?
- Еще как рад! Просто так неожиданно. Хоть бы написал, что приедешь, я бы встретил…
- Да так получилось, что написать не мог, - ответил Емельянов.
И рассказал свою историю.
- Ого, - аж присвистнул Чернышев, когда Дима закончил. - Но ничего, не расстраивайся, что-нибудь придумаем. Деныи у тебя есть?
- Четыреста лат и двести долларов. Ну, рублей еще немного.
- Пятьсот лат, - подытожил Вадим. - Это деньги, но небольшие. А что с машиной?
- Я оставил ее на паркинге, в квартале отсюда.
Чернышев задумался. Потом сказал.
- Есть у меня один кадр знакомый, занимается скупкой краденых машин. Сейчас ему позвоню. Какая там модель?
- "БМВ-525", девяностого года, судя по документам. Черная.
- Подожди меня здесь, я скоро буду.
Минут через пять Вадим вернулся с весьма довольной улыбкой.
- Договорился, - сказал он. - На рынке такая машина потянет тысяч пятнадцать, если считать в долларах. Тебе дадут за нее три тысячи лат. Это больше шести тысяч долларов. Очень хорошо, по-моему, а? Раз ты оказался в такой заднице.
- Отлично! - воскликнул обрадованный Емельянов. - Когда к нему поедем?
- Поехали прямо сейчас. А потом мы это дело обмоем.
Подходя к машине, Емельянов почувствовал дрожь в коленях. Полицейский кинул пытливый взгляд на двух крепких парней, но, видимо, не найдя в них ничего интересного, стал рассматривать ноги проходившей мимо девушки.
- У-у-х, - облегченно вздохнул Емельянов, выруливая на дорогу.