Саша пожимал плечами и смеялся:
- Попробуй! Мне будет очень интересно посмотреть, как ты веником по спине получишь и из квартиры вместе с Малых и Татарниковым вылетишь. А затем, все трое, будете на коленках упрашивать меня забрать зеленоглазое чудо!
Юрий пожимал плечами:
- Татарников все глаза испортил и нос отморозил, протаивая дырочку во льду. Скоро косым станет. Как вы идете, к окну кидается и все на Маринку смотрит. Малых в деревенский клуб зачастил. Каждый вечер про девчонок деревенских рассказывает. И каждый раз про новую. До знакомства дело не доходит, говорит - "выбираю пока". Мы с Олегом ржем до полуночи над ним, а он обижается. Ругать нас начинает и знаешь, какой термин паршивец придумал? "Вы уже обомшели оба, а мне жениться в самый раз пора. Найду, как Маринка Степанова и в ЗАГС поволоку без задержки". Каково? Мы обомшели!
Александр разводил руками и состроив на лице серьезную мину, говорил:
- Лейтенант определенно прав! Обомшели! Одному двадцать девять, а ты на год меня старше. Когда жениться думаете?
- На ком?
- На кикиморах!
Лозовой в шутку замахивался на Степанова:
- Сам принцессу отхватил, а нам кикимор подсовываешь? Друг называется! Я вот Татарникову пожалуюсь, мы тебя вдвоем отлупим.
- Давай-давай, жалуйся! Я вас обоих в сугроб головой суну.
Начиналась шуточная потасовка. Оба падали в снег. На шум выбегала Маринка и лейтенант с капитаном. На глазах у солдат офицеры резвились, как дети. Хохотали так, что на шум выходили или замполит или командир:
- Что тут у вас происходит?
Маринка выныривала из под чьей-нибудь руки или ноги. Она была самой чуткой и отвечала:
- Дурачимся, товарищ подполковник!
Снова скрывалась, стараясь забросать снегом лицо рядом. Старшие офицеры хмыкали и усмехаясь, скрывались за углом. Все сугробы со стороны жилья младших офицеров были перепаханы телами. Не было вокруг ни единого ровного пространства. После подобных баталий Маринкина коса напоминала сосульку, а лица офицеров становились пунцовыми.
Все вместе отправлялись пить чай к Степановым. Засиживались допоздна или всей капеллой, переодевшись, шагали в клуб. По дороге заходили к Ушаковым. Офицеры стали там частыми гостями. Елена Константиновна всегда была рада их приходу. Приглашала к столу. Иван Николаевич расспрашивал о службе и новостях. Уже после третьей встречи он ко всем обращался по имени и на "ты".
Двадцать третьего декабря у Маринки был день рождения. Праздновать решили в части. С утра девушка, как обычно, отправилась в школу. Одноклассники не забыли о дате и как следует оттрепали ее за уши. Возвращаясь обратно, забежала к родителям. Степанов в этот день работал. Напоила скотину на обед, но прибираться и готовить не стала. Прихватила трехлитровую банку молока и побежала домой. Теперь она звала домом их квартирку. Только выбежала за деревню, как дорогу преградил Николай Горев. Он прятался за стволом дуба и видно ждал долго: губы посинели от холода. Марина похолодела: вокруг не было ни души. Она собиралась развернуться и бежать назад, но необычайно тихий голос парня остановил:
- Подожди, Марин! Я ничего не сделаю. Хочу поздравить с днем рождения. Держи и будь счастлива… - Расстегнул куртку и протянул ей металлическую розу: - Прости меня. И своему скажи, пусть не держит зла.
Она взяла розу:
- Спасибо, Николай.
Горев развернулся. Ссутулив плечи, пошел в деревню, ни разу не обернувшись. Если бы Маринка в этот момент догнала его, то могла бы увидеть крупные слезы, текущие по щекам бывшего приятеля. Но она уже шла в сторону части, сжимая подарок варежкой.
Искусно сделанную из металла розу они разглядывали вдвоем с Сашей. Степанов был искренне удивлен:
- Здорово сделано, с любовью! Как живая!
Марина пожала плечами:
- Николай с детства ковкой и чеканкой по металлу увлекался. В четырнадцать лет в кузнице при МТС взрослого мужика заменял.
Часов около пяти вечера пришла Елена Константиновна. Вдвоем с дочерью принялись готовить и накрывать на стол, стоявший посреди комнаты. День рождения Марины решено было праздновать в узком кругу: Саша, родители, Лозовой, Татарников и Малых. Капитан, к удивлению обоих Ушаковых, приволок красивый букет резко пахнущей бардовой герани:
- Извини, Марин, нигде никаких цветов не нашел в городе. Только в магазине искусственные стоят, но страшные! А тут иду по улице - на подоконнике герань цветет. Еле уговорил старушку срезать.
Маринка расхохоталась, прижав цветы к груди:
- Олег, не стоило беспокоиться!
Татарников вытащил из кармана брюк крошечный флакончик с золотистой крышкой:
- День рождения надо отмечать, чтоб запомнился. Следовательно, стоит побеспокоиться. Держи! Настоящие французские!
Маринка вопросительно посмотрела на Сашу. Приподнялась на цыпочки и чмокнула капитана в щеку:
- Спасибо, Олег!
Тот расцвел и отчего-то смутился, искоса взглянув на улыбавшегося Степанова. В прихожую влезли Лозовой и Малых. Они приволокли что-то большое, завернутое в бумагу сверху донизу:
- Поздравляем! Принимай подарок!
Одним ловким движением содрали упаковку и перед глазами изумленной Марины предстал темно-синий торшер на деревянной ножке с бахромой по краю и крошечной полочкой, укрепленной на высокой ножке. Она ахнула:
- Ребята, вы с ума сошли? Он же дорогущий!
Юрий гордо спросил:
- Тебе нравится?
- Да. Но…
- Никаких "но"! Мы тебе от всего сердца эту безделушку дарим!
Девушка подошла и искренне расцеловала офицеров:
- Спасибо, ребята!
Малых после ее поцелуя покраснел, словно девушка и долго сидел с улыбкой на губах. Лозовой с самым серьезным видом подставил для поцелуя и вторую щеку: девушка расхохоталась, наклонилась и чмокнула его еще раз. Юрка гордо посмотрел на капитана и лейтенанта и снисходительно выдал:
- Вас только один раз поцеловали, а меня дважды! Уметь надо с дамами обращаться!
Татарников с деланным возмущением взглянул на него и с ухмылкой сказал:
- Молокосос, а туда же! - Треснул спрятанным за спину Маринкиным валенком по голове: - Это, чтоб не гордился!
Разошедшихся не на шутку офицеров еле угомонили. Хохот и шум стояли такие, даже на улице слышно было. Около одиннадцати все разошлись. От выпитого бокала шампанского в голове у Маринки слегка кружилось. Она, неестественно смеясь, спросила Сашу:
- Голова от вина всегда кружится? Мне хочется сейчас обнять тебя и крепко-крепко прижаться, чтоб никто не смог разъединить. Мы единое целое, правда?
Он посмотрел в блестящие зеленые глаза долгим взглядом, прижал к себе, поцеловав в пушистую челку и только потом сказал:
- Правда! Я уже не могу представить, как жил без тебя. Завтра родители приедут. Они будут в шоке, что у меня совсем юная жена-школьница…
- Ты боишься?
- Нет. Когда ты рядом, я сильнее во много раз, чем был раньше.
Чтобы встретить родителей жениха, подполковник Собинов отправил за ними служебный УАЗик. Так посоветовал сделать замполит. Сергей Мартынович и Эльза Юозасовна были шокированы, обнаружив рядом с сыном совсем юную девушку. Белокурая женщина, одетая в дорогой "заграничный" костюм, с высокой прической и тонкими чертами лица, спросила с акцентом:
- Это и есть Марина?
Александр гордо кивнул:
- Да. Моя будущая жена! Самое дорогое существо для меня. Мы живем вместе почти полтора месяца и я каждый день благодарю судьбу, что она свела нас.
- Но она совсем юная! Сколько тебе лет, девушка?
Марина заметила недовольство в светлых глазах Сашиной матери. Ответила:
- Семнадцать.
Сергей Мартынович, Саша был его копией, попытался сгладить обстановку. Прижал будущую невестку к груди, поцеловал и обернувшись, сказал жене:
- Мы с тобой познакомились тоже где-то около того.
Она возмутилась:
- Но поженились, когда мне исполнилось восемнадцать!
Александр твердо сказал:
- Мама, прекрати! Я люблю Марину, хочешь ты этого или нет, но послезавтра мы поженимся!
Ушаковы приготовили вечером стол для сватьев. Сергей Мартынович быстро нашел общий язык с Иваном Николаевичем. После второй рюмки запросто обсуждал с ним предстоящую свадьбу, охоту и рыбалку. Эльза Юозасовна пыталась повлиять на мужа:
- Сережа, прекрати пить. Надо заняться делом.
Иван Николаевич спросил:
- Каким делом? Мы с матерью все приготовили, так что тебе, сваха, делать нечего. Мы со сватом поговорим…
Елена Константиновна несколько раз подходила к Степановой, стараясь рассказать о дочери, но Эльза не желала слушать. Она раздраженно разглядывала поклеенные обоями стены русской избы и искренне считала эту простую жизнь нищетой. Попыталась подойти к сыну. Отвела в сторону и начала уговаривать отложить свадьбу, на что получила резкий ответ от Саши:
- И не пытайся даже! Попробуешь что-то выкинуть, я никогда не приеду домой! Отец всю жизнь вокруг тебя танцевал, хочешь, чтобы и я таким стал? Обойдешься! Маринка моя жена, смирись, если не хочешь потерять меня!
Эльзе Юозасовне ничего не оставалось делать, как подчиниться обстоятельствам. Она села за стол и с горя хлопнула две рюмки водки. После этого ее уже ничто не волновало. Она рассказывала свахе о жизни в Литве. Смеялась вместе с ней над рассказами о деревенской жизни в России и даже рискнула спуститься посреди ночи к корове, чтобы посмотреть на "живность".
Глава 4
В ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое декабря, Марина впервые за полтора месяца ночевала у родителей. Практически всю ночь пролежала без сна, глядя в потолок и думая о предстоящем бракосочетании. Часто улыбалась и с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться посреди ночи от радости.
Утром началась кутерьма. Все вокруг бегали, что-то искали, что-то приготовляли. Маринка, не видевшая Сашу почти полсуток, беспокойно ерзала на стуле, искоса поглядывая в окно. Троюродная сестра, приглашенная на роль подружки и свидетельницы, старательно расчесывала ей волосы. Свивала пряди в затейливую прическу и не довольно говорила:
- Прекрати вертеться! Я не могу собрать твои волосы из-за постоянного дерганья. Все будет хорошо!
В это время в части наряжали машины, украшая их лентами, искусственными цветами, куклой и огромными кольцами с колокольчиками. Старались все офицеры, вплоть до командира. Собинов выделил две машины от части, в том числе и собственную "Волгу", посадив за руль солдата. При всех зло отматерил жену за попытку оставить машину в гараже. Весьма довольный тем, что Лариса ушла, хлопнули с замполитом "по рюмашке, чтоб не скучно было". Лидия Варнавина ни слова не сказала. Оторвалась от глажки. Молча поставила перед мужиками тарелку с бутербродами и вновь взялась за утюг.
Тот, кто попал в наряд в этот день, тоже старались помочь, сбежав с постов. Ни Петр Леонидович, ни Алексей Михайлович на это большого внимания не обратили. Все суетились вокруг машин. Лозовой, как свидетель жениха, распоряжался:
- Олег, ты почему куклу не закрепил? Свалится!
Татарников развел руками:
- Чем крепить и где? Я впервые этим делом занимаюсь!
- Лентами и покрепче! Пропусти под капотом и за ноги привяжи.
Жених в это время натягивал парадный китель, оглядывая себя в зеркало. Мать и отец смотрели на него с дивана. Влетевший командир рявкнул, почти напугав семейство:
- Отставить, старший лейтенант! Вы какие погоны одели? Со вчерашнего дня вы капитан! Малых, где застрял? Неси новый китель! Поздравляю, Александр Сергеевич с присвоением очередного звания!
Растерявшийся Саша автоматически вытянулся и вскинул руку к фуражке:
- Служу Советскому Союзу!
Китель мгновенно заменили. Степанов покосился на новенькие звездочки на плечах и удовлетворенно вздохнул. Наблюдавший от дверей замполит засмеялся:
- Что, Саша, двойной праздник будем отмечать?
Жених улыбнулся:
- Будем!
Кроме Марины и Саши в тот день сочетались браком еще пять пар. Сойдясь в огромном холле дома культуры, поздравляли друг друга. Самой юной и красивой невестой была Марина. Белоснежное платье, перетянутое по талии широким поясом, роскошными пышными клиньями расходилось до пола. Лишь чуть виднелись туфельки на шпильке с кружевными бантами впереди. Фата с венком из мелких искусственных роз прикрывала лицо. Светлые волосы, собранные в толстый валик, обрамляли голову, словно еще один венок. Несколько легких прядей, тщательно завитых и расчесанных в локоны, свисали от висков и сзади.
Расписались быстро. По традиции пролезли сквозь кольца, выпили шампанского и покружились в вальсе Мендельсона. Этот вальс Марине и Саше пришлось изучать с Лозовым в течение недели. Юрка танцевал превосходно! Зато теперь они кружились, не сбиваясь с ноги. Фата и платье развевались, а они смотрели друг другу в глаза не отрываясь.
- Горь-ко! Горь-ко!
Этот крик раздавался со всех сторон. Свадьбу гуляли в доме Ушаковых. Столы поставили буквой "П", освободив средину горницы. Стены содрогались от лихого деревенского перепляса. Озорные частушки звучали не переставая. Жених и невеста то и дело краснели от весьма откровенных слов. Все соседи сбежались, чтоб посмотреть на событие. Елена Константиновна и Иван Николаевич по традиции встречали пришедших рюмкой водки и закуской. Посмотреть на свадьбу ученицы пришли учителя из школы. Улыбались, покачивая головами. Глядели на сияющее от радости лицо юной невесты. Выпивали рюмку залпом и желали счастья от всей души. Директора с завучем Эльзе Юозасовне и Елене Константиновне удалось уговорить присесть к столу.
Молодые сидели в красном углу и влюблено смотрели друг на друга. Они практически ничего не ели целый день, но есть не хотелось совсем. Оба никак не могли поверить, что они теперь законные муж и жена. То и дело смотрели на обручальные кольца на пальцах и улыбались. Многие из гостей уже хорошо поддали. То и дело шум от разговоров перекрывали взрывы хохота. Люди веселились.
Подполковник Собинов яростно отбивался от слоноподобной жены, пытавшейся отобрать у него третью рюмку. Петр Леонидович отталкивал ее тянущуюся руку и тихонько матерился, чтоб никто не услышал:
- Свадьба у подчиненного! Впервые за десять лет! И я не могу даже спокойно выпить без твоего шипения! Отстань, змея! Иди домой и проспись сама! Я не пьяный! Хватит портить мне праздники! Ты мне и так всю жизнь исковеркала!
Располневшая от спокойной жизни Лариса толкала его кулаком в бок и наклонившись к уху, ругалась в ответ:
- Мне что, тебя потом на руках нести? Нажрешься, как свинья, что я с тобой делать буду? Подчиненные посмотрят! Какой ты командир после этого! Уважать перестанут!
Он, улучив момент, быстро оттолкнул ее руку и резво опрокинул рюмку. Довольно крякнул. Потянувшись к селедке, закусил и проворчал:
- Они сами сегодня пьют и радостное событие отмечают. На меня внимания никто не обращает. Сегодня я для них не командир, а такой же мужик, как и они. Посмотри на Варнавина! Лидка ни слова не сказала за все время, не то, что ты! Вся извонялась! Катись отсюда! Надоела ты мне! У всех жены, как жены, одна ты, как незнамо что! Посмотри на невесту, тоненькая, стройная. Лидья у Алексея тоже в норме. А ты? Расползлась, обабилась. Хоть бы дите родила, что ли! Степанов в открытую говорит, что ребенка заведут, а ведь Маринке учиться надо. Нам по сорок лет и детей нет. Все тебе не то: ах, еще на машину не заработали, ах, мне шубу норковую охота, ах, квартиру в большом городе! Пошла ты, корова!
Подполковник решительно встал, отбросил в сторону вцепившуюся в рукав руку и направился на другой конец стола к Ивану Николаевичу, разговаривавшему "про жизнь" со сватом:
- Мужики, не помешаю?
- Садись, Петр Леонидович! Рады будем. Выпьешь?
- С удовольствием! В хорошей компании грех не выпить! - Пожаловался: - Моя совсем меня загрызла: не пей, не пей!
Сергей Мартынович посмотрел в сторону подполковничьей жены, шагавшей к двери, словно танк:
- Чего это она уходить собирается? Не дело со свадьбы не вовремя смываться. Сейчас задержим…
Собинов с искренним ужасом вцепился в рукав Степанова:
- Пусть катится! Не останавливай! Ради Бога не надо!
Сватья переглянулись. Командирская жена умчалась в ночь. Никто этого не заметил, кроме троих мужиков. Петр Леонидович облегченно вздохнул:
- Фу, ты! Будь она не ладна! Ох, мужики, не поверите. Совсем жизни не стало. Командир я только в части, а так незнамо что! Сорок лет, а я детского голоса в доме не слыхивал, окромя чужих ребятишек. Только и ноет, то ей подай, другое ей охота! А я? Я ребенка хочу на спине потаскать! Не хочет она видите ли пеленки стирать! У Варнавина трое шалопаев бегают, топают, а она только и ворчит: мешают ей телевизор смотреть! У вас вот дети уже взрослые, а я кому нужен? Эх, выпьем что ли, еще по одной!
Иван Николаевич посочувствовал:
- Плохо дело, коли такие мысли стали в голове роиться! Тут сам должен решать.
- Вот я и решаю. Развестись думаю, да взять с дитем. Как свое растить буду. А если еще одного родит, только в ноги поклонюсь. Вот офицеры говорят постоянно: "Командир, ему легко приказывать, а ты выполняй". Никто не задумается, а каково этому командиру живется? Смотришь на иного лейтенанта: коляску везет, с женой идет под ручку, воркуют о чем-то, смеются и такая зависть охватывает. Не было у меня такого, не было! И все она, проклятая, жизнь завесила! Конечно, сам хорош, надо было настоять на дите! Не сумел!
Повернулся в сторону молодых и гаркнул, подняв рюмку вверх:
- Горько!
За столами дружно вскочили и подхватили:
- Горько! Горько!
Марина и Саша встали. Он, чуть прихватив фату, наклонился и за этой прозрачной шторкой поцеловал невесту. Эльза Юозасовна смотрела на счастливое лицо сына и уже не жалела, что невеста столь юна. Нашла глазами мужа, лихо опрокинувшего рюмку водки, но подходить не стала. Не захотела мешать мужскому разговору. Страсти между тем накалялись. К командиру присоединился подвыпивший Варнавин. Послушал очередную жалобу на жену и выдал совет:
- Я, Петр, давно смотрю, что у тебя в семье не клеится. Хотел и раньше поговорить, да вроде не удобно. А сейчас молчать уже не могу! Ты не обижайся, что скажу! Работать твоей Ларисе надо, тогда может и за ум возьмется. В сорок лет рожать вроде и поздновато для бабы, но если жирок сбросит - родит. Поставь ей ультиматум - или ребенок или развод! Задумается! Она у тебя привыкла легко жить. Солдаты огород копают, солдаты продукты привозят. Однажды видел, как первогодок у вас полы мыл…
Командир аж из-за стола взвился:
- Когда-а? Ты чего выдумываешь, Алексей?!
Алексей положил ему руку на плечо и заставил сесть:
- Да нынче летом. Я думал ты знаешь…
Собинов брякнулся за стол так, что уронил локтем тарелку. Обхватил руками голову и взглянул Варнавину в глаза:
- Ни хрена я не знаю, Алексей! Веришь? Значит, Лариска уже и полы перестала сама мыть? Ну, стерва, покажу я ей сегодня ультиматум! Меня позорить?..
Замполит посоветовал:
- Ты с ней на трезвую голову разбирайся, а то ведь и начальству начнет жаловаться. Она у тебя такая…