У каждого свой путь - Любовь Рябикина 12 стр.


Собинов оперся локтем в стол и положил голову на ладонь:

- Вот смотрю я на вас с Лидьей, Алексей и завидки берут! Пацаны, как на подбор, глазами в жену, а хватка твоя проглядывает. Вот ты выпиваешь сейчас, твоя и не поглядит, а моя силком рюмки отбирает, да еще и ругает. Хотя сам знаешь, меру я знаю! Вот объясни мне, почему твоя молчит? Утром ни слова не сказала за выпивку и бутерброды поставила.

- Да потому и молчит - свадьба на то и свадьба, чтоб выпивать, да закусывать. Лида у меня понимает, когда рюмку отобрать, а когда не стоит.

- Значит, тоже отбирает?

Варнавин задумался:

- Вообще-то не было такого еще… Хотя говорить, чтоб поменьше выпивал, говорила. На людях скандала со мной она ни за что не затеет. Позорить ни себя ни меня не станет!

Ушаков встрял в разговор:

- Вот и моя такая же! Дома облает всего, а на людях - попробуй меня кто задень, глаза выцарапает. Дочь такая же выросла.

Варнавин ухмыльнулся:

- Это верно! Начни мы тогда на Сашку давить, думаю она бы нам высказала…

Все расхохотались и оглянулись на невесту. В углу что-то происходило, но вот что, понять пока было нельзя. Возле молодых столпились все молодые офицеры и прапорщики. Неожиданно мелькнула белая фата и ноги в туфлях, а затем раздался истошный визг свидетельницы:

- Невесту крадут!!!

Олег Татарников, оказывается, уговорил офицеров помочь. Пока те заговаривали "зубы" Саше, сам подбирался к невесте. Когда Степанов был блокирован соратниками, десантник закинул взвизгнувшую от удивления Маринку на плечо и бегом понес к двери. Жених рванулся за молодой женой, но в плечи вцепились приятели и удерживали какое-то время.

Зато на Лозового внимания вовремя не обратили. Юрий кинулся в погоню, проскользнув под столом на другую сторону. Он поймал "похитителя" на крыльце. Тот уже торжествовал победу, собираясь умчаться с "добычей" к соседям. Ловкая подножка скинула Олега с крылечка в сугроб, а Маринка непостижимым образом оказалась на руках Юрия. Он бросился с ней в дом. На мосту горела лампочка. Парень неожиданно остановился, посмотрел на смеющееся лицо невесты и замер. Из горла невзначай вырвалось:

- Почему ты не моя? Всю жизнь бы на руках носил… - Она изумленно смотрела на него. Улыбка медленно угасала на ее губах. Лозовой тут же понял, что выдал себя с головой и попытался обратить все в шутку. Рассмеялся: - Хлебнул лишнего! Маринка, не обращай внимания!

Влетел в дом. Саша несся ему навстречу уже без кителя. Ворот у белоснежной рубашки был наполовину оторван. За ним с воем бежала целая толпа мужиков. Смеющийся приятель передал ему жену и в шутку показал преследователям кукиш:

- Съели?

В дом влез заснеженный Татарников и удивленно спросил:

- Кто у меня Маринку отобрал? Не успел разглядеть. Я еле из сугроба вылез. За шиворотом снегу полно! Аж протрезвел.

Он расстегнул пиджак и на пол действительно посыпался снег. Все захохотали еще веселее. Довольный Собинов, забывший про жену, громко ответил:

- Свидетель постарался. Его тоже надо было удерживать, а вы все скопом на жениха накинулись! Вот дурни! Разве так крадут? Меня спросить надо было!

Олег показал Лозовому кулак и пригрозил смеясь:

- Ладно, я тебе это припомню!

За вечер офицеры сделали еще пару попыток украсть невесту, но жених и свидетель оказались наготове и все нападки гостей оказались впустую. Лозовой и Степанов закрывали Маринку собой и не давали никому приблизиться. Даже вмешательство и хитрость командира не помогли. Маринка счастливо смеялась. Шуток было много и первый день свадьбы закончился далеко за полночь. Собинов попросил Ушаковых разместить его где-нибудь у них:

- Иван, дайте мне какую-нибудь одежку похуже, я возле печки на полу просплю. Не хочу домой идти! Эта змея мораль начнет читать. Снова до рассвета проворочаюсь.

Варнавины услышали и пригласили:

- Петя, пошли к нам. У нас диван свободный!

Командир согласился и направился ночевать к замполиту. Всю дорогу до части мужики шли обнявшись и пели песни, не обращая никакого внимания на мороз. Когда они уснули, Лидия Варнавина направилась к Ларисе Собиновой. Женщина еще по дороге к дому заметила, что в квартире соседей горит свет. Командирша не спала. Сидела на диване в комнате и мрачно смотрела на входную дверь. Появление соседки здорово озадачило ее. Она вскочила:

- Мой муж где?

Жена замполита спокойно сказала:

- У нас спит. Домой он не хочет идти. Знает, как ты встречаешь, да и я слыхивала не раз твои крики. Я поговорить пришла. Мы с тобой обе бабы. Чего ты Петра позоришь? Свадьба на то и свадьба, чтоб выпить. Там все равны. Ты заставляешь его оставаться командиром даже в праздник. Когда же ему расслабляться? Работать тебе надо, вот что! Работать! Чтобы времени на глупости не оставалось.

Лариса взвизгнула:

- Тебе хорошо говорить! Твой Алексей не напивается почти каждый день!

- В этом опять-таки ты виновата! Если бы ребенок был у вас, Петр бы не пил. Из-за твоих капризов и святой в запой уйдет. Думаешь, я ничего не знаю? Все знаю. Ты иной раз орешь так, что у меня ребятишки пугаются! Родить тебе надо, вот что.

- А я не хочу, да и возраст уже не тот! Насмотрелась, как ты с пеленками таскалась три года назад. Наслушалась, как ваш Димка дни и ночи орал, мне такое счастье не нужно!

- Тогда и к тому, что Петр пьет, претензий не предъявляй. Я пошла.

- Скажи моему, пусть домой идет.

Лидия обернулась от двери:

- Даже и будить не буду! Пусть хоть ночь спокойно проспит, без твоих истеричных воплей. Ты не жена, ты хуже Бабы-Яги!

Лариса застыла с открытым ртом, а дверь уже закрылась. Хотела кинуться следом за соседкой: ворваться к Варнавиным, растолкать мужа и увести его домой. И вдруг мозг пронзила мысль - "Зачем увести?". Ответ мгновенно мелькнул в голове - чтобы закатить скандал. Собинова впервые задумалась: "Выходит, Лидия права? Я сама заставляю мужа пить. Отравляю жизнь".

Открытие было не из приятных. Лариса уткнулась в подлокотник дивана и разревелась. Проревевшись, огляделась в квартире. Впервые тишина и идеальный порядок в обставленной квартире показались ей пугающими. Она подошла к трюмо в простенке и вгляделась в свое отражение. Тяжело вздохнула, стягивая ткань платья на талии, которой не было. Критически оглядела себя в зеркало и шепотом сказала:

- Петр прав. Обабилась, расползлась… Где та тоненькая девчонка, что выходила замуж за лейтенанта? Действительно, корова…

Что-то мелькнуло в голове и она ухватилась за эту мысль, как за соломинку. Огляделась еще раз в квартире с таким видом, словно только что попала сюда и метнулась в спальню. Стащила со шкафа запыленный чемодан. Торопливо протерла какой-то попавшейся под руку тряпкой. Распахнула створки гардероба и начала швырять в чемодан вещи. Переоделась в строгий костюм. Нашла в секретере листок бумаги и ручку и принялась писать. Исписав весь листок, одела пальто. Подхватив чемодан, вышла на улицу. Заперла дверь, спрятав ключ под коврик. Шагнула с крыльца. На мгновение оглянулась и решительно направилась к КПП. Времени было пять утра.

Лариса повернула к шоссе. Нести чемодан самой было не привычно, но она справилась. В половине шестого из ближайшего райцентра отправлялся автобус в областной центр. В десять Собинова была в Костроме. Через полчаса уезжала в Москву. Далее ее путь лежал к родителям в Киев. На душе впервые было спокойно. Она больше ничего не хотела и ни о чем не жалела. Сидела в автобусе, глядела на мелькавшие мимо деревни, заснеженные поля, леса и думала: "Я слишком долго командовала, теперь Петр свободен. Давно надо было уйти. Столько лет мучила и его и себя. Ради чего? Лидия права".

Подполковник проснулся около десяти. Повернулся на жестком диване, не сразу поняв, что он находится не дома. Посмотрел в потолок с висевшей трехрожковой простенькой люстрой в виде колокольчиков, потянулся. Алексей и Лидия спали, зато их отпрыски что-то творили в кухне: пахло гарью. Петр вскочил и кинулся туда, испугавшись за пацанов. Но его страхи оказались напрасными. Старший сынишка Варнавиных, четырнадцатилетний Вовка, растапливал маленькую печку. Оглянулся на соседа и вполголоса поздоровался:

- Доброе утро, дядя Петя! Из-за дыма проснулись? Галанка у нас каждый раз вначале дымит, а потом все хорошо. Мама с папой уже не реагируют. Папа пытался с печкой разобраться, да так и не понял в чем дело.

Подполковник улыбнулся пацану:

- Сажей дымоход забило, чистить надо! Вот и вся премудрость. Я домой пошел. Если родители проснутся, скажешь.

- Дядь Петь, яичницу будете? Илюшка уже приготовил, пока я с печкой возился. Он у нас всегда готовит по утрам.

Собинову вдруг захотелось яичницы и он подошел к столу:

- А что, можно! Только лицо ополосну…

Звякнул в углу умывальником. Маленький Димка принес ему полотенце и пролепетал:

- Делзы! Мокким не коди!

Этот лепет умилил подполковника и он подхватил мальчишку на руки. Притиснул к себе сладко пахнущее тельце:

- Спасибо, Дима!

Ребенок смущенно отталкивался от широкой мужской груди:

- Я босой! Пусти!

Вместе с детьми Петр Леонидович позавтракал. Замполит с женой продолжали спать. Командир поблагодарил мальчишек за еду и направился домой. Замок на двери его озадачил. Он достал ключ и отпер квартиру. Распахнутые дверцы шкафа озадачили еще больше. На столе заметил исписанный листок. Он наклонился и прочел первые строчки вслух:

- "Петя! Я уезжаю к родителям навсегда…" - Опустился на стул и схватил листок в руки: - "Давно надо было уйти и не мешать тебе жить. Если бы не Лидия, я еще долго бы ничего не понимала. Соседка открыла глаза мне на меня саму. Тяжело сознавать, что сама сгубила собственное счастье. Любовь в тебе угасла давно, я видела, но не понимала, что виновата. Винила тебя в пьянстве и плохом отношении, а сама все делала для того, чтобы испортить их еще больше. Рада, что хоть поздно, но поняла это. Согласие на развод пришлю телеграфом, когда скажешь. Мне ничего не нужно. У родителей в квартире все есть и когда-нибудь останется мне. Надеюсь, ты еще будешь счастлив. Прости меня за все. Лариса".

Подполковник минут десять сидел не шевелясь, перечитал письмо еще раз и еще. И вдруг облегченно вздохнул. Достал из холодильника бутылку водки и выпил рюмку:

- Спасибо, Лариса за свободу, обретенную без скандала!

Продолжение свадьбы началось около часу дня. Несколько помятые гости собирались за заново накрытым столом в доме Ушаковых. Собинов выглядел несколько странно: он то смеялся и шутил без меры, то неожиданно замыкался и о чем-то настойчиво думал. Варнавин заметил странное состояние соседа. Подошел:

- Петр, ты что-то странный сегодня. Что случилось?

- Лариса меня оставила без скандала. Уехала к родителям, пока я у вас спал. Твоя Лидия с ней разговор имела ночью. Видно крепко она моей мозги прочистила!

Замполит ахнул и сел рядом:

- Как уехала? Совсем?

Командир с удовольствием налил две рюмки:

- Совсем! За свободу!

Алексей рюмку взял, но пить не спешил. Позвал жену:

- Лида, подойди! - Женщина приблизилась и муж спросил: - Когда ты успела с его Ларисой поговорить?

- Вы уснули, а я заметила, что у нее свет и сходила.

- Лариса-то уехала от него. Бросила.

Варнавина медленно опустилась на стул:

- Уехала?.. Петь, прости меня, я не думала и в голове не держала, что…

Собинов остановил ее:

- Лидия, я давно думал о разводе, но скандала боялся. Лариса все начальство подняла бы с ног на уши. Сама знаешь, что могло последовать. Уж как тебе удалось ее за живое задеть, не знаю, только извиняться тебе не за что. Я тебе искренне благодарен.

Она, по-бабьи, пригорюнилась:

- Как жить-то будешь, Петь? Ведь сопьешься!

Он твердо ответил:

- Хорошо буду жить! Пить после свадьбы брошу. Развод начну оформлять.

Новый год Ушаковы встретили в семье дочери. Гуляли весело вместе с холостыми офицерами. Около часа ночи к ним завалились Варнавины и потащили в клуб при части. Танцы, хохот, веселье продолжалось долго. Все заметили, что Собинова нигде нет. После трех ночи решили наведаться в деревенский клуб. По дороге свернули к командирской квартире, но она оказалась заперта. Все удивились и направились в деревенский клуб. И только там обнаружили командира. Он сидел возле деревенской женщины и разговаривал с ней, держа на руках пацаненка лет пяти. Мальчишка прижался к груди командира светловолосой головенкой и тихонько сидел, держа его за пальцы.

В четыре утра пьяные деревенские парни спровоцировали драку. Заводилой был Колька Горев. Он затеял ссору с Олегом Татарниковым, пригласившему на танец деревенскую девчонку. Оглянулся на столпившихся приятелей и заорал:

- Офицерье наших девок уводит! Сначала Маринка. Теперь Катька. Скоро нам вообще не с кем гулять будет! Покажем им, кто в деревне хозяин!

Метнулся к Татарникову. Капитан успел толкнуть девчонку себе за спину и отбить удар. Сбоку подскочили еще двое деревенских. Олег отскочил к стене, чтоб иметь за спиной хоть какое-то прикрытие. На выручку кинулись Петр Малых и Юрий Лозовой. Степанов посмотрел на испуганную Маринку и подвел ее к стене:

- Постой здесь. Иначе ребят убьют. Я должен помочь!

Она, к его удивлению, не стала цеплять за руки и уговаривать "не ходить". Александр расшвырял столпившихся парней и прорвался к отбивающимся друзьям. На помощь спешили двое прапорщиков, Алексей Варнавин и подполковник Собинов. В руке Горева сверкнул нож. Ближайший к нему лейтенант Малых вскрикнул, схватившись за бок. Драка мгновенно прекратилась. Все отпрянули в стороны. Многие от такого поворота протрезвели и теперь стояли вокруг раненого кружком. Одна из деревенских девчонок дико завизжала в наступившей тишине. Маринка опомнилась первой, пробилась сквозь толпу и подбежала к раненому парню. Посмотрела на текшую между пальцев кровь. Обернувшись к Гореву, крикнула:

- Убийца-а-а!

Колька протрезвел от ее крика. Посмотрел на зажатый окровавленный нож, на лежащего на полу молодого светловолосого парня с испариной на лбу. Оглянулся на молчавшую толпу, которая попятилась от него и прошептал побелевшими губами:

- Я не хотел!

Саша метнулся за кулисы к телефону. Набрал по очереди номера скорой помощи и милиции. Маринка стащила с шеи шелковый платок и затолкала к ране. Зажала рану кулаком, как подсказывала интуиция. Малых был в сознании и отрывисто спросил:

- Марин, сильно меня?

Она поглядела на мгновенно намокшую кровью ткань и кивнула:

- Тяжело, Паш. Но жить будешь, это я тебе обещаю! - Еще сильнее притиснула руку к ране и рявкнула на толпу: - Бинты есть?

Кто-то из офицеров протянул снятую хлопковую рубашку:

- Держи! Больше ничего нет.

Татарников и Лозовой скрутили попытавшегося сбежать Кольку. Окровавленный нож валялся на полу до приезда милиции. Остальные военные не дали толпе разбежаться, перекрыв единственный выход. Горева отправили в отделение. Молодой лейтенант начал опрос свидетелей. Марина и Саша Степановы отправились в больницу вместе с лейтенантом. Малых всю дорогу разговаривал с ними. Жаловался, что так и не успел познакомиться с курносой девчонкой из деревни, которая ему приглянулась. Спрашивал Маринку:

- Когда я выпишусь, ты поможешь мне ее найти?

Степанова держала его руки в своих всю дорогу. Кивнула, пожав холодные пальцы:

- Обязательно найдем! Я всех девчонок в деревне знаю. Подробно опишешь мне ее, когда поправишься и найдем…

Когда носилки вытащили из машины, Павел потерял сознание. Маринка, больше не сдерживаясь, горько заплакала, уткнувшись лицом в грудь мужа. Они просидели в больничном коридоре до восьми утра. Из операционной вышел усталый хирург. Стащил маску с лица. Посмотрел на воспаленные от слез и бессонной ночи глаза юной женщины и сообщил:

- Операция прошла успешно. Он будет жить. Если бы кто-то не догадался зажать рану, истек бы кровью. Серьезно задета печень. Остальные органы не пострадали.

Маринка подняла голову на мужа и в тишине сказала:

- Я знаю, кем хочу стать. Обвинителем!

Врач внимательно посмотрел на нее:

- Это вы держали рану? - Степанова кивнула. Мужчина протянул ей руку: - Благодаря вам парень выжил. Это получилось у вас интуитивно или осознанно?

- Интуиция сработала. Скажите, мы не могли бы взглянуть на Павла? Хотя бы через стекло…

Хирург повернулся:

- Пошли!

Малых появился в части через месяц. Похудевший и побледневший после больницы он, не заходя к себе, зашел к Степановым. Маринка только что прибежала со школы и собиралась пообедать. Саша находился на службе. На стук в дверь крикнула:

- Входите!

Павел шагнул через порог:

- Привет, Марин! Сашка на службе?

Она улыбнулась:

- На службе. Выписали, Паш? Или только в баню отпустили?

- Выписали.

- Проходи. Присаживайся. Как себя чувствуешь?

- Нормально, как и до ранения. Хочу поблагодарить тебя. Мне хирург на прощание рассказал… Если бы не ты… Спасибо! Я пойду.

Маринка потупилась:

- Да ничего я не сделала и благодарить не за что. Садись со мной обедать! У вас все равно ничего не готовлено. Лозовой с Татарниковым частенько притаскивают продукты мне и просят сготовить обед и ужин для них. Так что, раздевайся и садись к столу.

Лейтенант не стал спорить. Снял куртку и шапку. Спросил:

- Степанов не приревнует?

Женщина рассмеялась:

- Какие ты глупости говоришь! И ты, и Олег, и Юрий для меня друзья. Саша это понимает и глупостью не страдает. Садись! - Налила тарелку щей. Брякнула в них ложку сметаны и подвинула хлеб: - Наваливайсь! Вон ты какой худой стал, да бледный.

- А ты?

- И я сяду. Только второе разогревать поставлю…

Малых не заставил себя упрашивать. В стену раздался стук. Павел удивленно посмотрел на Марину. Она рассмеялась:

- Собинов стучит. Мебель переставляет. Наверняка, полки навешивает! Третий день за командира Варнавин управляется. Тебе смеяться было нельзя, мы и не рассказывали. Он ведь женщину в деревне приглядел. Вот почему в Новый год в деревенском клубе оказался. Настя Загайнова три года, как овдовела. Муж по пьяни на мотоцикле разбился. У нее мальчишка пять лет, уже "папой" командира зовет. Вся деревня смеялась, как Собинов Настю к себе тащил. Она из своего дома уходить не хочет, а он "в примаки" идти не желает. Шум стоит, аж на улице слышно. Петр Леонидович сгреб ребенка в охапку и к себе понес. Настя пометалась-пометалась посреди дороги и на всю деревню закричала: "Черт с тобой, перехожу!". С Ларисой он развелся, через недельку с Настей пойдут заявление подавать. Довольный ходит, словно и не он. В мальчишке души не чает. И Настя расцвела.

Павел даже есть перестал, слушая новости:

- Вот это да! А тот парень, что меня ткнул ножом, где?

Маринка вздохнула:

- Суд уже был. Сейчас в тюрьме. Пять лет дали, как за не предумышленное. Судья учел возраст и то, что впервые попал в милицию. Так мог бы восемь лет получить.

Малых посмотрел на нее:

Назад Дальше