Направилась к развалинам. Ребята понятливо ухмыльнулись и направились к раненым чеченкам, расстегивая ремни на брюках. Те, кто был не в курсе, изумленно смотрели на товарищей. В отряде такого еще не случалось. Обе чеченки переглянулись. С ужасом взглянули на четырнадцать здоровых мужиков, на спину уходившей русской и дружно закричали:
- Не уходи! Мы все скажем! Капитан работает на Мурзу с девяносто третьего года. Его родной брат находился в учебном лагере под Шали. Он снабжает нас паролями, патронами и временем передвижения наиболее ценных объектов. В подвале приказал нам убрать этого русского, легко ранить самого и бежать к Мурзе с сообщением, что весь отряд снайперов в руках федералов.
- Кто такой Мурза?
Обе на мгновение замолчали, переглянулись. Взглянули на ухмылявшихся мужиков. Опустили головы. Одна сказала:
- Мурза - это Ваха Мурзаев, командир передвижных групп, которые вы называете летучими.
- Капитан это знает?
Чеченки поняли, что их не тронут, если расскажут все и протараторили:
- Прекрасно! Он не раз продавал Мурзе "улитки" к гранатометам и мины, в том числе две ракетные установки. Он же передавал нам по рации новые приказы. Вы же списали данные со шкалы, проверьте!
- Что еще можете рассказать, чтобы спасти себе жизнь?
- Мы все действительно снайперы. Фуфарев много раз бывал у нас в подвале. Встречался с этими… - Чеченка кивнула головой в сторону прибалток. - Трахался с ними. Водку хлестал. Вместе наркотиками кололись. Рассказывал, кто и куда из начальства пойдет в ближайшее время. Сегодня Ниеле уничтожила какого-то генерала…
Один из разведчиков покачал головой:
- Только ранила и то легко. Генерал командует и остается в строю. А вот его адъютант в тяжелом состоянии. Эта Ниеле немного ошиблась!
Степанова мрачно посмотрела на чеченок:
- Если скажете, где нам найти Мурзу, оставим вас в живых. Доведем до штаба и никто не тронет, пусть дальше суд разбирается.
Смуглая снайперша вздохнула:
- Ищите Ваху в районе Катаяма. Где точно, мы не знаем. Он не сидит на одном месте, но капитан знает. Он сам не раз говорил, что встречается с Мурзой, когда захочет.
Все это время Фуфарев ругался и требовал отпустить его. При последних словах чеченки он понял - все кончено. Опустил голову и замолчал. Разведчики с минуту разглядывали бывшего командира, все еще не в силах поверить в предательство. Один плюнул мерзавцу в лицо и тихо сказал:
- Вот так и молчи, сука! А то до штаба не дойдешь…
Марина обернулась к парням:
- Все слышали, что говорили эти две снайперши? Теперь идите и расскажите все полковнику Огареву. Из слова в слово! Эту падлу, капитана, не упустите! Доведите его живым. Так надо, парни! И еще одно… Ребята, мне нужен один из вас для поиска Мурзы. Леон выбыл из строя. Дело опасное, сразу говорю…
К ней шагнули все разведчики. Степанова улыбнулась и взяла с собой не высокого крепыша с серыми серьезными глазами. Парень, довольный оказанным доверием, кивнул и назвал себя:
- Володя Бутримов.
Пленных снайперш заставили нести раненых подруг на плащ-палатках, которые им отдали разведчики. Двое ребят поддерживали раненого Швеца. Остальные глаз не сводили с пленных женщин и капитана. Марина с двумя парнями посмотрели им вслед и скрылись в развалинах.
Степанова даже не догадывалась, что в этот момент была в какой-то сотне метров от подполковника Силаева. Он был назначен командиром четырех 152-х миллиметровых самоходных установок "Акация". Каждый день сам работал корректировщиком. Для этой цели Костя выбирал самое высокое здание поблизости от САУ. Вместе со связистом забирался на крышу с биноклем и картой города и корректировал огонь.
Силаев прекрасно знал, что за корректировщиками яростно охотятся чеченские снайперы и для боевиков, подобные ему командиры, кость в горле. И все равно шел каждый раз сам, не позволяя себе рисковать ребятами. Вот и в этот раз он шел с радистом для корректировки. Задержись Марина на пару минут на перекрестке, они бы встретились.
Женщина повернула в сторону Катаямы. Пару кварталов шла, не замедляя шага. И вдруг резко остановилась, словно налетев на препятствие. Повернула к темневшему провалу подъезда. Укрывшись от снайперов за бетонной стенкой, присела на корточки и задумалась. Лицо оставалось напряженным в течение нескольких минут. Парни в недоумении переглянулись. Мешков спросил:
- Марина, что случилось?
Она, словно очнувшись, поманила их к себе. Ребята опустились справа и слева от женщины. Степанова прошептала:
- Вранье, что Мурза в Катаяме! Он их обманывает! - Отбросила ногой мусор на лестничной клетке в сторону и куском камня принялась чертить на пыльной плитке какую-то схему. Начертив, пояснила: - Смотрите сюда… Это корпуса завода. Они разрушены. Там сплошные завалы. Машине не пройти. Вот выезд на проспект, но здесь тоже завал. И здесь, и здесь. Выезда нет! Теперь подумайте, где всех легче укрыться бандитам с машинами?
Она подняла голову и посмотрела в удивленные лица ребят. Убедившись, что они уже догадались, кивнула:
- Точно! В микрорайонах! Там просто затеряться и машин там не один десяток стоит. Теперь думаем дальше… Нападения чаще происходят в северо-западной, южной и юго-восточной частях города. Там их и искать будем. У вас какие соображения?
Бутримов о чем-то сосредоточенно думал. Неожиданно сказал:
- Капитан трижды за последние две недели побывал в микрорайоне Минутка. Якобы с целью проверок. Дважды останавливался на одном месте. Документы у задержанных он всегда сам проверял, мог и записку сунуть, когда бумаги возвращал…
Степанова посмотрела парню в лицо:
- Место помнишь?
- Найду. Там дом заметный.
Троица начала медленно продвигаться в город. Старались не показываться никому на глаза. Когда оставаться не видимыми стало невозможно из-за многочисленных прохожих, повязали на рукава красные повязки. Под видом патруля, открыто вошли в жилой микрорайон "Минутка". Он был не столь разрушен, как окраины и центр. Даже деревья во дворах практически не пострадали. Снарядами были снесены верхушки. Упавшие сучки уже убрали. На стенах домов виднелись следы от осколков и пуль, но их было не так уж и много. Возле каждого дома осталась площадка, на данный момент тщательно расчищенная от завалов, где стояли автомобили.
Держа автоматы под рукой, разведчики тронулись вдоль домов, внимательно оглядывая дома и закоулки. Стараясь все время держать ситуацию под контролем. "Схватить" пулю здесь было значительно легче, чем в бою. От пули в упор не спасет никакой бронежилет. Секторы наблюдения негласно разделили между собой: Марина шла в центре, держа под контролем центральную часть и зону в пределах видимости слева и справа. Бутримов шагал в паре метров справа и держал правую сторону и часть территории сзади. Мешков соответственно - левую сторону и часть сзади. Солнце, пробивавшееся сквозь кроны деревьев, слепило глаза и мешало смотреть, падая на лица пятнами света и тени.
Пожилая чеченка, закутанная до самых глаз в белый платок, покосилась на них и быстро прошла мимо. Несколько бегавших между деревьями детей остановились и долго, с любопытством, смотрели вслед. Особенно их заинтересовала женщина. Чеченец средних лет заранее вытащил паспорт, но патруль его не остановил. Народ косился, но в принципе, отнесся довольно спокойно. Чеченцы уже привыкли к появлениям российских патрулей. Только одно показалось странным - русских оказалось всего трое и поблизости никого не наблюдалось. Обычно патрулей шло несколько и они старались не терять друг друга из виду.
Осторожные жители мигом попрятались по квартирам. Из-за косяков внимательно следили за троицей. Лишь дети оставались на улице. Они прекрасно знали, что русские стрелять по ним ни за что не станут. Лже-патруль, стараясь не выказывать интереса к стоящим на площадках автомобилям, медленно прошелся практически по всему микрорайону. Отметили в памяти три выезда из него. Остановились у развалин при выезде на проспект. Женщина повернулась к ребятам. Встали кружком. Она пытливо спросила:
- Кто что заметил?
Мешков вполголоса произнес, глядя по сторонам и стараясь поймать взглядом любое движение впереди:
- Большая часть машин давно стоит, на крышах грязь с зимы осталась. Я насчитал десяток, которые ездили недавно. Причем три стоят напротив дома с номером двадцать один.
Марина кивнула:
- Так… Володя, а ты что заметил?
Бутримов сверкнул серыми глазами и уставился на развалины:
- Тоже, что Иван и кроме того: боковое стекло иномарки у задней дверцы с правой стороны пробито двумя пулями. Если бы это были старые пробоины, края давно покрылись бы грязью и не сверкали под солнцем свежими сколами. Заднее крыло пробито в нескольких местах. Сегодня утром дождь прошел. Сейчас асфальт уже высох, а под этой машиной он сырой. Утром она выезжала. Надо бы навести справочку, было нападение где или нет?
Степанова улыбнулась и хлопнула парня по руке:
- Отлично! Есть и еще одно, чего вы не заметили: из дома двадцать один со второго этажа третьего подъезда, по-моему из кухни, на долю секунды показался ствол автомата, им отодвинули занавеску в сторону. Мы были на мушке.
Мешков передернул плечами и на мгновение оторвался от наблюдения:
- И ты так спокойно об этом говоришь? А если бы этот тип стрелять начал? Почему нам не сказала?
- Потому и не сказала, что видела - стрелять не будут. Просто насторожились. Скажи я вам в тот момент, вы бы оба, дружно, уставились на окно. Автоматически уставились и все… Пиши пропало!
Бутримов спросил:
- Это вы в Афгане так натренировались?
Она вздохнула:
- Не только. После войны я несколько лет лесником работала. Ну, что, пошли свяжемся с нашими? Выясним обстановку на сегодняшнее утро.
Вышли на проспект и почти сразу наткнулись на пятерых мужиков из московского ОМОНа. Быстро обменялись "верительными грамотами". От ментов узнали о произошедшем утром нападении на солдат, разбиравших завалы:
- Подлетела машина. Из нее шарахнули по ребятам из пары гранатометов и обстреляли из крупнокалиберного пулемета. Семеро погибших и более двух десятков ранено. Развернулись и спокойно скрылись где-то в этом районе. Нагло действуют, сволочи! Никак не можем прищучить.
Степанова спросила:
- По машине стреляли?
- Из автоматов, но похоже, что не попали.
- Цвет у машины какой, не знаете?
- Серый. Иномарка. Но какая, никто не разглядел. Кто говорит "Форд", кто "Ауди", а двое вообще утверждают, что "Тойота"… - Омоновец внимательно поглядел на спезназовцев. - Вы что-то знаете? Может, поделитесь?
Женщина пожала плечами и не стала говорить правду. Вздохнула, изобразив на лице сожаление:
- У нас задание - разыскать летучий отряд. Собираем сведения, только и всего.
- Тогда удачи вам! У нас, кстати, аналогичное задание. Если что услышите, сообщите. Совместными усилиями с бандитами быстрее покончим.
- Будем иметь в виду!
Едва отошли, Мешков спросил:
- Почему ты им не сообщила о машине?
Степанова не успела и рот раскрыть, как Бутримов опередил:
- Ваня, пораскинь мозгами! Менты привыкли напролом переть. Они же скопом к этой машине рванут. Начнут осматривать, а по ним из квартиры могут из автомата пальнуть. В этом случае на нашей совести трупы. В лучшем случае, для ментов разумеется, Мурзаев просто смоется в другое место, оставив их живыми. Найдет другую машину и ищи-свищи. А нам это надо? В квартиру их без боя тоже не пустят. Там люди вокруг. Западные журналюги нас обвинят в "расстреле мирного населения". Связаться с ОМОНом мы всегда успеем.
- И что будем делать? Ждать, когда они на дело поедут?
Марина усмехнулась:
- Именно ждать! Возвращаемся к Огареву. Смыться они не смоются - патрулей в округе полно в связи с их сегодняшней вылазкой. Навряд ли станут рисковать. Наведаемся сюда ночью. Пока можем отдохнуть. Поработали на сегодня, я считаю, весьма плодотворно!
Но отдохнуть не удалось. Едва появились на территории, как всех троих вызвали к полковнику Огареву. Часа полтора Марина и Иван занимались писаниной, излагая на бумаге то, как удалось обнаружить подразделение вражеских снайперш. Бутримов этой участи избежал, так как на первом этапе не участвовал. Он собирался отправиться к себе в палатку, но Огарев попросил принести обед для всех и всучил три котелка. Счастливое лицо Володи несколько потускнело: в это время возле полевой кухни толпилось слишком много народу и он знал, что проскочить "без очереди" не удастся. Вздохнув и оглянувшись на друзей, он отправился на кухню.
Пока Бутримов ходил, Мешков и Степанова закончили писать. Полковник прочитал их рапорта. Положил оба листка на стол и прихлопнул ладонью. Поглядел на обоих:
- Капитан Фуфарев во всем сознался. От задания вас, Марина Ивановна, я освобождаю. Этим займутся мои парни. Не стоит рисковать Вы и так хорошо потрудились.
Степанова возмутилась и аж вытянулась за столом:
- Как это - "освобождаете"? Почему? Что я сделала не так?
Огарев повертел в руках карандаш. Взглянул ей прямо в глаза:
- Все вы сделали правильно, только вашей жизнью я рисковать не вправе. Фуфарев сдал вас Мурзе. Сказал, кем вы были в Афгане. Подробно описал. Теперь вами заинтересовался какой-то Ахмад. В Грозный вчера прибыли разведчики, что бы схватить вас. Капитан должен был заманить вас в ловушку через недельку. Приказываю, с территории бригады ни на шаг без охраны!
Глаза женщины, с каждым его словом, становились все злее. Полковник замолчал, заметив ее странное состояние. Маринка неожиданно вскочила. Обежала вокруг стола, размахивая кулаками и разевая рот. Из горла не вырвалось даже шипения. Она остановилась, треснула кулаком по столу и взревела, потеряв голову от ярости:
- Что?!? Колька жив и меня схватить собирается? Никто не заставит меня сидеть в лагере! Тем более какой-то предатель! Никто, слышите, полковник? Я наоборот отправлюсь в город, чтобы встретиться с этой гадиной! Давно пора разобраться.! Сучара, козел…
Ругательства сыпались, как из рога изобилия. Она лупила по столу кулаком так, что котелки с едой подскакивали. Продолжавшие сидеть за столом Огарев, Мешков и Бутримов смотрели на нее с удивлением. Полковник жестом приказал ребятам уйти. Марина даже не заметила, так как теперь бегала по палатке и громогласно материлась, размахивая руками. Лицо побагровело, на скулах проступили белые пятна. Красивое лицо исказилось и стало страшным. Ровные дуги бровей "сломались" посредине и встали углами, между ними пролегла глубокая складка. Отстранение от задания оказалось последней каплей. Терпение женщины не выдержало. Огарев встал на ее пути, раскинув руки. Она остановилась на секунду и он успел взять ее за плечи, слегка встряхнул:
- Успокойся! Весь лагерь слышит, как ты орешь! - Она посмотрела на него злющими глазами, но все же замолчала. Мужчина заставил сесть на стул. Придвинул табурет для себя и сел напротив: - Марина, не стоит зря рисковать! Мешков и Бутримов последят за машиной и сами. Утром ОМОН подключим и все будет нормально.
Она подняла голову и полковник поразился произошедшей в ее лице перемене. Глаза смотрели мрачно. Упрямо сжатые губы приоткрылись, чтобы выплюнуть:
- Не будет нормально, раз Ахмад объявился! Это мой поединок и прятаться я не собираюсь.
- Ты его знаешь?
Женщина подавила вздох:
- А как же! Это же его птенчиков бомбили под Шали. Преподаватель и начальник учебного центра диверсантов. Он когда-то моим другом был… - Огарев впервые в жизни испытал настоящий шок. Он еле вздохнул и не сразу нашелся, что сказать. Степанова немного пришла в себя и уже спокойно попросила: - Разрешите мне поговорить с Фуфаревым один на один?
Офицер указал рукой влево:
- Пожалуйста, он в соседней палатке сидит. Описывает на бумаге собственное предательство. Он мне никогда не нравился, но я и помыслить не мог, что капитан скатится до такого. Ты что-то задумала?
Женщина посмотрела на него задумчиво и словно в размышлении сказала:
- Вначале поговорю, а потом решу…
Встала, подхватила автомат и направилась в соседнюю палатку. О чем она говорила с арестованным, никто не слышал. Разговор длился больше часа. Огарев несколько раз подходил к палатке, спрашивал часовых о женщине, но заходить не стал.
Марина вернулась около пяти вечера. Вошла в палатку полковника и хмуро взглянула на мужчину. Села к столу. Долго молчала, что-то чертя карандашом на бумаге. Геннадий Валерьевич ждал. Наконец Степанова заговорила:
- Это точно он. Ахмад приказал меня живой схватить, "чтоб даже волос не упал". Фуфарев группу не видел и еще не связывался. Он должен был сегодня под видом патруля, пройти по микрорайону Минутка и передать записку, где я нахожусь. В ответ ему передадут коды и позывные радиостанции, чтобы в любой момент, когда я стану уходить на задание, предупредить Ахмада. Фуфарев согласен помочь: сходить на встречу и получить коды, если вы напишете рапорт в трибунал, что он сдался добровольно и покушения на Леона не было.
Огарев внимательно посмотрел женщине в лицо:
- На сколько назначена встреча?
- На шесть. Дело за вами.
- Я напишу рапорт и поговорю с Леоном. Он поймет. Пошли!
Через полчаса капитан и четверо солдат-спецназовцев входили в микрорайон Минутка. Ребята не спускали глаз с офицера, хотя со стороны это было не заметно. Ровно в шесть Фуфарев остановил проходившего мимо высокого худощавого чеченца со шрамом на щеке и в черной ветровке с надписью на груди "Адидас". Задержанный ничуть не обеспокоился и спокойно протянул целую пачку бумаг. Капитан принялся листать документы и незаметно положил в паспорт записку. Из военного билета чеченца забрал крошечную бумажку. Козырнул и отпустил:
- Все в порядке. Можете проходить.
К чеченцу мигом приклеился "хвост" - похожий на чеченца спецназовец, переодетый в гражданскую одежду. Он, якобы, привлек внимание патруля. Это было сделано с целью отвести подозрения в дальнейшем. Фуфарев был предупрежден и потребовал документы. Парень быстро протянул подложный паспорт. Капитан как-то странно дернулся, когда открыл его. Тщательно проверил, пролистав до конца. Козырнул и тоже отпустил. Не поворачиваясь, сказал Мешкову:
- Что же вы шпиона женским паспортом одарили?
Тот ответил, с трудом сдерживая улыбку:
- Других не оказалось!
Бывший офицер подошел к сержанту и незаметно отдал записку. Патруль двинулся по микрорайону дальше. Еще немного побродили. Для видимости проверили около десятка мужчин и вышли с территории, никого не задержав. Сержант обратил внимание, что автомобиль продолжал стоять напротив подъезда. Незаметно поглядел на окна второго этажа. Теперь он и сам заметил мелькнувшее за занавеской бородатое лицо.
Дошли до расположения бригады. С капитана тут же стащили пришитые наспех погоны и отправили под конвоем в разбитый модуль, приспособленный под камеру. Фуфарев не сопротивлялся. Устало зашел внутрь и сел на сооруженную из широкой доски скамейку. Сейчас на ней лежал матрас и одеяло. Мужчина устало поглядел на закрывшуюся дверь и задумался…