Обороняться на обрыве было легко, но уйти практически невозможно. Да она и не собиралась уходить. Решив заранее, или спасет Амира или прыгнет вниз головой, но не сдастся. Она хотела сказать Кольке, где в действительности находится его брат в обмен на жизнь Бесланова и беспрепятственный уход из оврага. За спиной шумела огромная ель с наполовину засохшими ветками. От края до края не более пяти метров. Каменистая гряда была похожа на язык. Лагерь находился в каких-то двухстах метрах внизу. Она видела палатки, над которыми колыхалась натянутая маскировочная сетка. Выбегавших боевиков, спешивших к утесу. Женщина стащила маску и надвинула кепку на глаза, чтоб солнце не слепило.
Бой шел минут десять. За это время Марина успела подстрелить немало бандитов. Осколками камня ей посекло лицо, но серьезных ранений пока не было. Затем резко наступила передышка. Степанова использовала ее, чтобы сменить опустевший магазин и обоймы. Аккуратно разложила у подножия камня гранаты и еще несколько магазинов. Сбросила верхний, опустевший, жилет. Усиленный рупором, в тишине, прерываемой стонами и проклятьями раненых чеченцев, прозвучал голос Горева:
- Марина, я знал, что ты явишься. Только не думал, что днем рискнешь. Спускайся, иначе твой приятель концы отдаст. Мои люди с ним немного поэкспериментировали. Можешь взглянуть в оптику, мы пока атаковать не станем…
Из-под навеса двое бородачей вытащили человека без рубашки. Ступни, торчащие из-под широких и длинных больничных штанов, как-то странно вывернулись. Она сразу обратила на это внимание. Человека быстро привязали за руки между двух елей. Он не стоял, он висел на руках. Еще до того, как навела бинокль, Степанова поняла, что это Амир. Его черноволосая голова бессильно свисала на грудь. Она вздрогнула, поведя оптикой чуть ниже: кожа на груди мужчины висела клочьями, а кое-где ее вообще не было. Бесланова окатили водой и он пришел в себя, дико закричав. Этот крик заставил ее вздрогнуть. Колька снова заговорил в "матюгальник":
- Впечатляет? Так что, сдаваться будем? Иначе с него на твоих глазах снимут кожу. Считаю до трех. Раз…
К Амиру кинулись двое бородачей и сразу рухнули от выстрелов из снайперской винтовки. Степанова, пока Ахмад говорил, заметила одну особенность: место для "демонстрации" выбрано неудачно. Подойти к пленнику незамеченным было невозможно, а убивать его Гореву не выгодно. Она решила не подпускать к пленнику бандитов и надеялась, что Колька все поймет, но он продолжил счет:
- Два…
У ног Бесланова рухнул еще один бандит. Четвертый кинулся назад, в укрытие. Чехи быстрее командира сообразили, во что вляпались. Степанова тщательно прицелилась и перебила сначала одну веревку на руках друга. Амир ударился о дерево грудью, продолжая висеть на руке. Он не встал на ноги, хотя дико закричал от боли. Она удивилась, но все же перебила и другую веревку, надеясь, что мужчина кинется к лесу. Амир продолжал лежать и беспомощно, словно тряпичная кукла на руке кукловода, дергался на траве. Перевернулся на спину и посмотрел в ее сторону. Он словно ловил взгляд женщины.
Сквозь прицел Степанова увидела измученные запавшие глаза. Он поднял руку и она увидела, что на ней нет нескольких пальцев, а на оставшихся содраны ногти. Затем начал медленно опускать ее к своим ногам, словно заставляя наблюдать за движением. Она следила, не моргая. Какой-то шалый боевик кинулся к Бесланову и она машинально, как-то играючи, сняла его. Бандит согнулся пополам и ткнулся головой в траву. Больше героев не оказалось. Снова начала следить за его рукой.
Изуродованная рука приподняла брючины и женщина увидела торчащие кости - уже мертвые, посиневшие, ступни держались на кусках кожи. Кровь медленно вытекала из ран, хотя бандиты и перетянули ноги сверху ремнями. Она все видела. Теперь она поняла, почему Амир так бледен. Бесланов вдруг собрал оставшиеся силы и крикнул ей:
- Марина! Убей меня! Прошу тебя, убей! Я люблю тебя, но не в силах терпеть эту боль! Убей! Я все равно умираю!
Она вздрогнула. Пару секунд глядела ему в глаза. Видела, как он смотрел в ее сторону и губы продолжали шептать. Она поняла этот беззвучный стон: "Убей меня". А еще поняла, что не имеет права игнорировать его мольбу. Дыхание исчезло на какое-то время, а затем она медленно прицелилась в грудь Бесланова и нажала на курок. Амир дернулся, черные глаза закрылись. Изуродованные руки упали вдоль тела. Степанова смотрела в бинокль не отрываясь, как его лицо медленно разгладилось и стало спокойным.
В бандитском лагере наступила мертвая тишина. Даже раненые перестали стонать. Никто не ожидал подобной развязки. Убить друга - для этого требовалось немалое мужество. Степанова обезумела от того, что сделала. Она вскочила на утесе, не обращая внимания, что ее могут сейчас убить и дико закричала, подняв руку с винтовкой вверх:
- Сволочи!!! Ненавижу! Ненавижу!!! Будь ты проклят, Николай! И дети твои и внуки, все отродья пусть будут прокляты до двенадцатого колена! Предатель! Я все равно доберусь до тебя. Ты не жилец! Иди сюда, если не трус, чего прячешься за уголовников? Кишка тонка с бабой драться! С раненым гораздо легче справиться!
Она судорожно искала в прицел и никак не могла найти Горева. Женщина догадывалась, что он прячется где-то в палатках. Зарядила в подствольник гранату и выстрелила по лагерю. Вверх взлетела палатка, за ней еще одна и еще. Она методично стреляла именно по палаткам, надеясь, что уничтожит палача. Ахмад не стал ждать, когда граната влетит к нему, разрезал тент и кинулся бежать к деревьям. Окольным путем вернулся к "ученикам". Он понял, что Марина теперь не сдастся, а звуки боя наверняка привлекут русских. Горев подумал и кинул на штурм утеса всех бандитов:
- Притащите мне ее живой! Раньте! Из гранатометов не стрелять! И быстрее, пока русские вертолеты не прилетели.
Чехи штурмовали утес уже больше часа, а сдвигов не намечалось. Женщина прицельными очередями выкашивала их ряды, как косой. Узкое место не позволяло обойти ее со спины и заставить драться на два фронта. Гора убитых и раненых росла. Когда бандиты залегали, женщина начинала шпарить по ним из снайперской винтовки. Ни один выстрел не был сделан зря. Степанова озверела.
Она не видела, что по крутому обрыву медленно карабкаются трое чеченцев. Это были настоящие горцы. Они карабкались по отвесной стене без страховки, рискуя каждую минуту упасть. Основной отряд отвлекал внимание женщины на себя, то и дело бросаясь в атаки. Марина ни о чем не могла думать, кроме того, что своими руками убила друга. Не оборачивалась назад, уверенная, что обрыв надежное прикрытие.
Когда на плечи навалились двое бородачей, она вскочила и со звериной яростью отшвырнула в сторону обоих, но выронила при этом автомат. Начала разворачиваться, чтобы схватить пистолеты, лежавшие возле камня. В затылке возникла острая боль, в глазах вспыхнул красный свет, затем павлиньи перья и все почернело. Удар по затылку бросил ее тело на замшелый валун и вышиб сознание. Это третий, подкравшийся со спины бандит, огрел ее булыжником. Колька, внимательно следивший в бинокль за событиями на обрыве, бросился бежать наверх со всей доступной скоростью вместе с охраной. Он прекрасно знал, что могут сделать разъяренные чеченцы с женщиной. Сейчас они полностью забыли о его приказе. Потери в отряде оказались слишком велики.
Когда он влетел на утес, тельняшки на Маринке уже не было. Голая грудь смотрела острыми сосками в небо. Она лежала на замшевшем камне, так и не придя в сознание. Двое боевиков торопливо сдирали с нее брюки. Ахмад выстрелил в воздух из пистолета, чтобы охладить горячие головы. Все резко замерли и оглянулись. Он рявкнул:
- Я приказал доставить ее ко мне живой! Искандер нам еще пригодится!
Он прошел с охраной мимо расступившихся боевиков, словно по коридору. Надернул до бедер стащенные брюки, застегнул пуговицу на поясе. Застегивать ремень не стал. Стащил с себя куртку и прикрыл Степанову. Затем связал ей руки и легко подхватив на руки, понес вниз. Бовики с нескрываемой злобой смотрели ему вслед и обязательно кинулись бы, если б не охрана. Новые русские уголовники, присланные Масудом для охраны любимца пару дней назад, пятились, держа под прицелами автоматов возбужденную толпу.
Палатка Ахмада, находившаяся дальше остальных, была цела. Туда он и внес пленницу. Уложил на свою кровать. Зажег походный фонарь и осмотрел голову. Крови нигде не было, только здоровенная шишка прощупывалась на затылке. Пучок волос смягчил удар. Горев достал аптечку из рюкзака. Вытащил флакончик с нашатырем и поднес к носу женщины. Она вздохнула, закрутила головой и очнулась. Колька убрал пузырек. Присел рядом на край кровати. Степанова начала соображать и теперь зло смотрела на него, хотя не произнесла ни слова. Зато натянула веревки на руках так, что кисти стали багрово-синими.
Ахмад разглядывал ее лицо минуты две: Марина была все так же красива. Легкие морщинки ничуть не портили лица. Изнутри поднялся жар. Он почувствовал, как вспыхнули щеки. Дыхание стало прерывистым. Николай попробовал провести пальцем по ее скуле. Зубы мгновенно вцепились в палец и цапнули так, что мужик охнул. Вскочил и затряс рукой, разбрызгивая кровь. Она, словно подброшенная пружиной, села на постели, а затем вскочила на ноги, не обратив никакого внимания, что куртка упала и сверху на ней ничего нет.
Ботинок впился Кольке в живот. Следующий удар пришелся мужику в висок. Горев не ожидал такой прыти и не успел среагировать. Он рухнул на пол, на короткое время потеряв сознание. Пальцы связанных рук выдернули нож из ножен на его поясе. Степанова села на кровати, зажала тесак коленями и торопливо принялась перерезать веревку.
Колька заворочался на полу и она вскочила, чтобы пнуть его еще разок. Не успела придержать нож и тот упал. Марина не стала терять времени. Горев начал подниматься на четвереньки. Отвела ногу назад, чтобы ударить посильнее. Он вцепился рукой за вторую ступню и дернул. Женщина молча упала на спину, а он навалился сверху. Потерял голову от страсти, забыв обо всем. Тискал груди и яростно пытался добраться до губ. Степанова согнула ногу в колене и со всей силы заехала ему между ног. Он взвыл и скатился с нее. В дверь заглянула голова охранника, но он выматерил парня сквозь стоны и тот скрылся, решив не вмешиваться без приказа.
Марина дотянулась до ножа, прижала его коленом и перерезала веревку одним коротким рывком. При этом сильно порезала ладонь, но даже внимания не обратила. Схватив куртку Горева, напялила на себя, не застегивая. Наклонилась за ножом. Собиралась обернуться, чтоб разобраться с врагом, но он вновь налетел на нее. Уронил лицом на кровать, заламывая руки назад и скрипя зубами от боли в промежности. Прошипел в ухо:
- Успокойся! Не трону! Поговорить надо!
Легко сдернул с нее не застегнутый ремень и связал руки за спиной. Собственным ремнем спутал ноги. Горев устал от борьбы. Забрал лежавший на постели штык-нож и не глядя, засунул его в ножны. Не смотря на ее дерганье и попытки пнуть его связанными ногами, перевязал порезанную ладонь, из которой продолжала течь кровь. Усадил на постели. Придвинув ящик, сел напротив. Стер пот со лба, мрачно глядя на нее и повторил:
- Поговорить надо…
Она злобно прошипела:
- Как с Амиром? Давай! Только х… я тебе чего скажу! Ты палач и предатель! Я мертвая буду мстить тебе из могилы. Ты проклят собственным отцом!
Он горько усмехнулся и вздохнул:
- Вот об этом я и хочу поговорить. Скажи, где Витюха воюет? Слово даю, отпущу.
- Навоз осла дороже твоего слова стоит. Я не скажу ничего!
Маринка плюнула ему в лицо и отвернулась. Николай достал платок из кармана брюк. Тщательно протер физиономию и посмотрел на вход палатки. Он прекрасно знал, что может позвать телохранителей и сделать с Маринкой все, что угодно. Уже готов был позвать, но каким-то шестым чувством понял - она умрет, но не расколется. Ахмад сообразил, что допустил ошибку, отдав приказ пытать Бесланова и надеясь, что увидев раны, она быстро сдастся. Николай решил идти другим путем, надеясь хоть немного смягчить ее сердце. Спросил:
- С дружком попрощаться хочешь?
Она внимательно посмотрела на него. Губы чуть скривились в усмешке. Горев понял, что Марина раскусила его игру и решения не изменит. Сквозь пепельно-серые губы протиснулось:
- Хочу.
Он не решился отступить. Молча расстегнул ремни на ее руках и ногах. Знал, что сопротивления она не окажет, чуял это. Бросил свою тенниску:
- Оденься и пошли. Пытаться бежать не советую.
Но не отвернулся. Степанова безо всякого смущения скинула его куртку и натянула тенниску на обнаженное тело, не сводя глаз с его лица. Она переодевалась как-то демонстративно. Николай обратил внимание на шрамы. Бывшая приятельница отбросила волосы назад. Приподняла брючину на ноге и выдернула бечевку, вдетую в край. Легко разорвала ее, хотя бечевка выглядела новой. Собрала волосы в хвост и завязала этой бечевкой. Накинула на тенниску куртку и первой, молча, вышла из палатки.
Горев шагнул за ней. Рядом с палаткой столпились почти все боевики, кто остался в живых. Они прислушивались к тому, что происходило внутри и недоумевали: из палатки не доносилось ни звука. Степанова даже внимания не обратила, а чехи опешили от ее появления. Женщина уверенно направилась туда, где лежало тело Бесланова. Бандиты двигались следом, разглядывая знаменитого Искандера. Они уже успокоились. Николай шагал сзади, на метр отдалившись от нее и готовый в любой момент схватить.
Странной была эта процессия. Маринка шла впереди, как командир, следом Ахмад с охранниками и толпа вооруженных боевиков. Амир лежал в той же позе. Его никто не трогал все это время. Марина опустилась на колени перед похолодевшим трупом. Приподняла тяжелое тело и прижав к себе, застыла, уткнувшись лицом в его волосы. Толпа бородачей окружила ее со всех сторон. Нет, она не плакала, как надеялся Колька. Она гладила волосы, лицо и тело Амира, что-то шепча про себя. Целовала холодный лоб и щеки. И вдруг - чеченцы обмерли! - она начала читать молитвы на чеченском. Молитвы, какие читают над умершими в аулах. Говорила отрывисто, временами замолкая, так как горло перехватывало. Произнеся последнее слово, положила тело на землю и потребовала у ближайшего к ней бандита:
- Лопатку принеси!
Он не рискнул возразить. Даже не посмотрев на командира, кинулся к палаткам и принес ей маленькую саперную лопатку. Женщина отмерила шагами место для могилы на склоне оврага и принялась копать. Горев хотел помочь. Принес еще одну лопатку и подошел, но она злобно распрямилась и напряглась:
- Ты не имеешь права касаться этой земли! Амир будет лежать здесь! Рука палача не осквернит его могилы. Он был моим другом! Прошел Афган, а ты, предатель собственного народа, проклятый родным отцом, убил его моими руками. Но кровь на тебе, а не на мне! Уйди с глаз, если не хочешь, чтоб твоя голова слетела, как кочан с плеч. Я с такой лопаткой в рукопашную ходила. И палачей своих забери. Слово даю, что не уйду! Ты меня знаешь…
Она смотрела с такой ненавистью, что Николай попятился. Боевики переглядывались. Горев развернулся и приказал:
- Уходим.
Сам, не оборачиваясь, направился к палатке. Чехи, часто оглядываясь на занятую работой женщину, отправились следом. До многих дошло, что Ахмад и Искандер давно знакомы. Издали, они в течение часа наблюдали, как она копала каменистый склон, часто выбрасывая камни. Когда из могилы торчала лишь голова, Марина выбралась наружу. Руки были стерты в кровь. Рана на ладони ныла, повязка покрылась грязью, но она думала об этом, как о досадном недоразумении.
Нарвала огромную охапку травы на склоне и сбросила ее вниз. Ни один из чеченцев не двинулся с места, когда она бродила, довольно далеко удаляясь от них. Большинство знало, что Искандер слову не изменит и удерживали остальных. Взявшись за плечи покойного, подтащила к яме. Спрыгнула вниз и стащила тело в могилу. Аккуратно уложила, поправила полуотрубленные ступни. Поцеловала в лоб еще раз. Сняв с себя куртку, накрыла обнаженную грудь и лицо. С трудом выбралась на поверхность. Сил оставалось все меньше и меньше. Принесла еще травы и рассыпала по телу сверху. Принялась забрасывать землей. По поверхности выложила холмик из камней, выкопанных раньше. Нашла плоский сухой камень. С трудом дотащила до могилы и поставила в изголовье, как памятник. На камни лег букет цветов. Немного постояла, шепча мусульманские молитвы.
Степанова устало направилась в лагерь. Проходя мимо боевиков, сидевших кружком у костра, небрежно швырнула лопатку. Она вонзилась точно в центр костра. Головешки брызнули во все стороны. Сноп искр взвился вверх. Мужики отскочили и ошеломленно обернулись. Степанова вошла в палатку Горева. Спокойно села на ящик и тяжело уставилась на мужчину. Минуты через три он не выдержал и глухо сказал под ее сверлящим взглядом:
- Скажи, где Витюха и уходи. Ты же понимаешь, что брата я не трону.
Она мрачно глядела на него:
- Да пошел ты со своими обещаниями! Я не позволю исковеркать Витьку жизнь и сберегу его от тебя…
Он попытался припугнуть:
- Ты знаешь, что я с тобой могу сделать? Сама о смерти молить будешь!
Она улыбнулась бескровными губами:
- Мне плевать, что со мной будет. Я друга убила из-за тебя. Понял, сволочь? Друга!
Демонстративно встала и легла на его постель, отвернувшись лицом к стенке палатки. Горев смотрел на крутое бедро, на плечо, обтянутое тенниской, на волосы, свисавшие вниз с подушки и не знал, что ему делать. Сейчас он мог сделать с этой женщиной все, о чем мечтал, а ему не хотелось. Она ненавидела его и это останавливало. Он вспомнил, как Марина гладила и целовала лицо мертвеца и почти желал быть на его месте. Николай вышел из палатки. Степанова все слышала. Она догадалась, о чем он думал. Твердо знала, что этот раунд выиграла она в одиночестве, а не он с отрядом. Продолжала лежать отвернувшись и ждала, когда он явится. Обыскивать палатку не стала, так как знала, что это бесполезно: Колька наверняка все опасное вынес. Она в первую минуту заметила, что на нем даже ножен нет.
До мозга вдруг дошло: почему не прилетели вертолеты? И вспомнила, что слышала шум винтов, когда копала могилу, но не обратила внимания. Догадалась: сетка, маскировочная сетка! Она надежно укрыла бандитов от мести. Ее быстро восстановили боевики после обрушившихся гранат. Вот что сберегло учебный лагерь боевиков от массированного обстрела с вертолетов. Начала припоминать расположение палаток. Разведчик победил в ней женщину. Она не собиралась задерживаться здесь, хотя все же понимала, что Горев навряд ли выпустит ее просто так.
Чтобы хоть что-то иметь в руках для обороны, прислушалась и бесшумно встала. Быстро огляделась в полупустой палатке. Вокруг валялись только тряпки и вдруг… Она аж задохнулась! Палатка была без пола и стояла на траве. В углу из земли торчал увесистый камень. Степанова быстрехонько выкорчевала его и спрятала под подушку. Дернину на этом месте слегка растянула и прикрыла пустоту. Обнаружить, что здесь что-то лежало, было на первый взгляд невозможно.