- В коме ты была, в коме! Пять суток, словно труп лежала. Холодная, почти без дыхания, ни на что не реагирующая…
Она догадалась:
- Так вот почему я так есть хочу и слабость чувствую.
Все трое кинулись к рюкзакам и вдруг одновременно обернулись:
- А врач тебе разрешил есть? - Сразу догадались по торчащим босым ногам, - Ты ушла и они не знают. Вацлав, дуй за хирургом! Ты знаешь, где они расположились. Пусть сюда идет!
Марина устало остановила кинувшегося к двери разведчика:
- Стой. Сначала выслушайте, а потом решайте, что со мной делать и стоит ли помогать убийце…
Мужчины разместились вокруг стола, обратив внимание на ее мрачное лицо и вспомнив, что она ни разу не улыбнулась за все это время. Степанова заговорила, едва установилась тишина. Голос звучал глухо и монотонно. Временами им приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова. По коже пробрал мороз, когда она тем же бесцветным голосом сообщила, как убила Амира. Закончив рассказ, добавила:
- Если останусь на свободе, я все равно доберусь до Ахмада и не уйду с этой войны, пока не буду убеждена в том, что он сдох.
Андриевич вздохнул и сказал:
- Он погиб при обстреле.
Марина покачала головой и уверенно произнесла:
- Он жив, я чую!
Произнеся последнее слово, она упала головой на стол и не шевелилась. Волосы полностью прикрыли лицо. Мужчины вскочили. Андриевич схватил за плечо и дернул:
- Марина!
Она начала падать со стула и полковник едва успел подхватить. Уложил на свою кровать. Прикрыл одеялом. Огарев, натянув брюки и сапоги, бросился вон из палатки и минуты через четыре прибежал с хирургом. Заспанный врач осмотрел женщину и констатировал:
- Она спит. Эти пять суток она не спала, хотя было похоже, а теперь разрядка наступила. Может проспать сутки.
Бредин спросил:
- Когда проснется, ей поесть можно?
Хирург, уже собравшийся уходить, обернулся от выхода:
- Только жидкую пищу и понемногу. Через каждые два часа в течение трех суток. Если хотите, можете унести ее в госпиталь.
Андриевич отказался:
- Пусть спит здесь. Отсюда она никуда не убредет, не то что из вашего госпиталя. Я найду себе место.
Офицеры, после ухода врача, расселись у стола. Уставившись в столешницу, они не решались поглядеть друг на друга. Огарев наконец выдохнул:
- Считаю, что она не виновата. Удивляюсь только, что у нее мужества хватило на это убийство из милосердия. Товарищ генерал-полковник, Степанова поступила правильно. Не стоит ее судить за это. Это мое мнение.
Бредин нервно сглотнул:
- Я согласен с вами, Геннадий Валерьевич. Вопрос в другом - сможет ли она сама себя простить? Не сломается ли под грузом ложной вины?
Андриевич быстро взглянул на генерала:
- Не сломается. Она после всего сумела вызвать огонь на себя. Это что-то да значит!
Генерал возразил:
- Вы забываете один момент: она хотела умереть. Что делать, я не знаю? Приказом забрать из Чечни? Поздно! Надо было мне раньше об этом подумать. Старый дурак!
Огарев попросил:
- Оставьте ее у меня, товарищ генерал!
Андриевич возразил:
- Почему у вас? Я с ней знаком с Афгана. Ей у меня лучше будет.
Огарев хотел что-то возразить, но не успел. Генерал усмехнулся, глядя на обоих:
- Подеритесь еще, товарищи полковники! Считаю так, Марина сама выберет командира. Я предоставлю ей эту возможность. Только вначале в отпуск отправлю на месячишко. Пусть в себя придет, с детьми пообщается, по лесу побродит. Согласны?
Оба полковника дружно ответили:
- Так точно!
И тут же принялись обдумывать тему: "Как бы сделать так, чтобы женщина именно к нему захотела пойти на службу". Бредин догадался и хитро улыбнулся:
- И никаких подстав, полковники! У вас на лицах написано сейчас - чем бы Степанову привлечь? - Андриевич и Огарев переглянулись и рассмеялись. Генерал тоже усмехнулся: - Ох, полковники! Вы хоть вспомните, что от Марины хлопот больше, чем от всех ваших мужиков вместе взятых. Подчиняться приказам она не любит, вечно спорит, ругается, чего-то требует - авантюризм у нее в крови кипит!
Вацлав пожал плечами:
- Она как раз этим и покоряет. Здравомыслящий человек не полезет в клетку с тигром, чтобы убить его. Он выстрелит через решетку. А Марина влезет, так как считает, что у нее и зверя должны быть равные шансы.
Все замолчали. В тент постучали и они оглянулись в изумлении: рассвет еще и не думал заниматься. Шел третий час ночи. Андриевич вполголоса разрешил:
- Входите!
В дверь протиснулась высокая фигура Мешкова и вытянулась, вскинув перевязанную руку к фуражке:
- Здравия желаю, товарищ генерал-полковник. Разрешите обратиться к полковнику Андриевичу?
Бредин махнул рукой:
- Обращайтесь.
Сержант повернулся к полковнику и вдруг замер, увидев на постели спящую Марину. На лице появилась счастливая улыбка. Забыв об уставе, парень спросил:
- Значит, правда и она действительно очнулась. Марина спит?
Вацлав кивнул:
- Спит. Ты откуда узнал?
- Часовой видел, как она шла. Когда сменился, меня разбудил. Разрешите идти?
Бредин и Огарев переглянулись. Полковник почесал затылок:
- Иди. - Мешков выскочил из палатки. Топот ног сообщил офицерам, что он рванул к своей палатке бегом. Огарев развел руками: - Значит, все не спят! Сообщать новости понесся. Влюбленный!
Бредин вздохнул:
- Тяжело парню придется. Маринка сохнет по какому-то Косте Силаеву. Знакомы с Афгана.
Андриевич спросил:
- Он случайно, не артиллерист? Тут неподалеку минометная батарея расположилась, так командир у них подполковник Силаев. Я однажды ночью с ним общался. Завтра выясню его имя. Именно его артиллерия в тот день учебный лагерь накрыла…
Бредин предупредил:
- Ни ему, ни ей не сообщай пока друг о друге! Даже если этот мужик действительно тот самый Костя, молчи! Кто знает, что с ней произойдет. Он может кинуться ее разыскивать. Марина только очухалась, а тут новый стресс! Поняли? И никому пока ни гу-гу. О том, что она рассказала, тоже ни слова! Мужиков предупредите - никаких расспросов. Объясните, что она и так много пережила, не стоит тревожить.
Она появилась в деревне в конце июля. Отец и мать уже закончили с сенокосом и теперь ждали, когда подрастет отава. Занимались хозяйством, огородом, внуками. Неожиданный приезд дочери обрадовал их и насторожил. Она не дала телеграммы и свалилась, как снег на голову. Дети первыми увидели мать, спокойно шагавшую по тропинке между домами. С визгом кинулись навстречу и едва не сбили с ног. Степанова бросила сумку и бежала им навстречу. Подхватила обоих и закружила вокруг себя. Счастливо смеялась, целуя лица сына и дочери.
Родителей особенно удивили длинные рукава ее батистовой кофточки. Маринка летом предпочитала носить тенниски. Вечером все разъяснилось, когда она разделась и на руках обнаружились синюшные шрамы. Мать заплакала, а отец нахмурился и спросил:
- Снова ранена была и нам ни слова…
- Пап, ну это же ерунда! Подумаешь осколком царапнуло!
Вышла на крыльцо и села на верхней ступеньке, глядя на заходящее за лес сонце. Отец вышел следом. Достал пачку сигарет и закурил. Немного подумав, протянул дочери. Степанова удивленно взглянула на него и отказалась. Сын подошел и прижался к ней, глядя на рваные рубцы:
- Больно было?
Юлька прижалась с другой стороны и ответила брату вместо матери:
- Помнишь, ты в июне на гвоздь встал? Наверное, намного больнее! Мама, а Саша с Вовкой Морозовым подрался. Сильно! Вся рубашка была разорвана. Зато Вовка теперь его боится и больше ничего не говорит.
Она заметила, как сын показал сестричке кулак, стараясь сделать это за ее спиной. Юлька поглядела на брата испуганными глазами и замолчала. Степанова спросила:
- Из-за чего подрались?
Саша ответил сам. Словно взрослый вздохнул:
- Ты, мам, близко к сердцу не принимай. Он тебя убийцей назвал. Ну, я ему и вломил! На всю жизнь, гаденыш, запомнит. Когда его батька выскочил и хотел меня ударить, я сказал, что ты появишься и ему придется ответить. Он меня не тронул, спросил только, за что я Вовку избил, а когда узнал, такую затрещину сыну отвесил. Мне аж жалко стало. Вовка метра три бегом бежал. Ты ведь за правое дело воюешь, верно?
Она еле собралась с мыслями. Перед глазами промелькнуло лицо Амира. Побледнела, но нашла в себе силы улыбнуться:
- Верно!
Иван Николаевич внимательно следил за лицом дочери и от него не укрылось ее смятение. Юлька прижалась к ее плечу, обхватив руками за шею:
- Мама, а ты потом надолго уедешь?
- Не знаю. Будут задания, значит дольше не приеду, а не будет - появлюсь. Меня держать не станут.
Дочь вздохнула:
- Мы по тебе так скучали. Когда ты совсем вернешься, мы снова в лесу жить будем?
- А ты этого хочешь?
- Очень. Яшка в деревню приходил, только его собаки напугали. Мы с Сашей его догнали и хлебом с солью угостили. Он нас все еще помнит. У него две жены и два лосенка. Красивый и очень большой!
Марина повернулась к отцу:
- Папа, а на моем участке кто сейчас?
- Какой-то молодой. Лесотехническую академию закончил, а сам в лесу заблудился. Наши бабы за грибами пошли, это в средине июля было, в деревню привели. Перепуганный до смерти! И зачем таких в лесники берут? Ему работу надо в леспромхозе искать и то подальше от кустов. Заблудится.
- Пап, он в веретьях?
Иван Николаевич расхохотался:
- Если бы! В деревне бы так не хохотали! Я ведь не зря про кусты сказал. Он в кустах у Глубокого заплутал!
Ребятишки звонко захохотали. Степанова ошеломленно поглядела на отца, затем на детей, не зная - верить или не верить. Сказала:
- Там же этих кустов и трехсот метров не будет!
Ушаков махнул рукой:
- Вот то то и оно! Одним словом - бедолага! В течение шести часов куролесил, пока на баб не налетел. Те перепугались сначала, думали притворяется. Костяничник вытоптал, мы с Сашей ходили, любовались!
- И что теперь?
- Слыхал, что ездил в лесничество, заявление на расчет подавать. Начальник уговорил до сентября поработать. Уже в третьей газете объявление напечатано: требуется лесник на кордон. Вот, думаю, не пойти ли мне туда? Внуки вон как подросли, скучно стало дома сидеть. Да и не так уж он далек, кордон этот. Вместо тебя поработаю, а потом, даст Бог, тебе место освобожу. Что скажешь?
- Гляди, пап, сам! Если хочется, то давай. Участок хороший. Держи себя, как я и все нормально будет. Вам денег хватает?
- Хватает! Ребятам все к школе купили. В деревне завидуют. Люди концы с концами еле сводят. Зарплаты не выдают совсем, пенсии кое-как, через месяц, через два. Предлагают зарплату продуктами выплатить, а кому нужна картошка со свёклой, если своего нарастает? Большинство живет только своим хозяйством, что земля да скотина дает. Нам часть пенсии нынче выдали сеном, а вторую половину обещают выдать зерном и соломой. Мы благодаря тебе нужды не знаем, все покупаем. Хотя переживаем за тебя и деньгам этим не рады.
Степанова встала, обняла детей и сказала:
- Папа, за меня не переживайте. Знаешь, как мужики меня берегут? А от случайностей никто не застрахован даже в мирной жизни. Вспомни, как в меня начальник милиции стрелял? Так что лучше себя берегите, разбойников моих воспитывайте и переживать сильно за меня не стоит. Я могу за себя постоять и обязательно вернусь.
Встала. Притиснула сына к себе и удивилась:
- Какой ты рослый стал! Смотри-ка, мне уже до средины виска достаешь. Ну, что, купаться пойдем?
Юлька подскочила и завизжала от радости:
- Ура-а-а! Мы купаться пойдем!
Иван Николаевич поднялся со скамейки:
- Тогда и я с вами схожу. Уже неделю на реку не ходил.
Марина прекрасно поняла, что отец хочет посмотреть, много ли новых шрамов появилось на ее теле. Она специально надела раздельный купальник, что бы успокоить и только тут вспомнила про шрамы на ногах. Елена Константиновна идти с ними отказалась:
- Пока вас нет, я оладий на ужин напеку. Ребятишки любят. В подвале четыре банки старого молока стоят - сметану сверху сниму, да твое любимое вишневое варенье достану. Вот и наужинаемся!
На реке народу было много. Детский визг звучал над водой. Река серебрилась под заходящим солнцем, время от времени по поверхности расходились круги от игравшей рыбы. Марина пошла на свое любимое с детства место. Там не было песка и трава подходила к самой воде. Зато можно было нырять с берега, не боясь воткнуться макушкой в песок. Ребятишки попрыгали в воду первыми. Иван Николаевич поравнялся с дочерью и тихо спросил:
- Эти шрамы на ногах откуда? В том числе и тот, что ты волосами прикрываешь. Мать-то не видела, а я сразу заметил. Когда тебя так?
- 2 января. Прыгнула неудачно со второго этажа. Переломы открытые были и головой стукнулась. Мужики на себе вынесли.
Он не поверил:
- Не умеешь ты врать, Маринка! Если нельзя говорить, так и скажи. Я пойму.
Она покачала головой:
- Частично вру, но большая часть сказанного правда. Поплыли на ту сторону? Помнишь, как в детстве с тобой наперегонки носились. Попробуем?
Он отказался:
- Нет, дочка, вышел я из того возраста! Давай просто так поплаваем. Сашка с Юлькой вон уже, к средине подплывают.
Действительно, две головы: черноволосая и золотистая покачивались на воде рядышком. Дети успевали еще и переговариваться. Ушаков сказал:
- Сашка Юльку так любит, я диву даюсь. Не дай Бог кто на нее плохо посмотрит или за косу дернет! Ураганом налетает! Она же среди третьеклассников самая маленькая была и по ростику и по возрасту. После твоего отъезда пытались обижать. Я чуть не через день в школу ходил. Сашка ее обидчиков лупил. Да хоть бы по одному! А то двум-трем мальчишкам сразу наподливает. Восьмиклассника отлупил за то, что тот Юльке в дверях пальцы прищемил. Парень здоровый, а белугой ревел! Учителя за голову хватаются! Сейчас никто даже пальцем не смеет шевельнуть в ее сторону. Не боишься, что в будущем любовь промеж них возникнет?
Марина покачала головой:
- А чего бояться, пап? Они ведь не родные. Рано об этом! Юльке всего восьмой год.
Дети бегали по песку на другом берегу, когда взрослые переплыли реку. Саша подбежал к матери:
- Мам, научи меня драться, как ты!
Женщина посмотрела на отца и серьезно сказала:
- Научу, если ты мне слово дашь, что приемы эти просто так использовать не будешь. Это означает одно - никакого хвастовства, никаких задирок к другим. Только в случаях самообороны. Согласен?
Он серьезно кивнул:
- Согласен! Слово даю - приемы использовать только в исключительных случаях.
- Тогда давай! Становись в стойку. Вот так, как я…
Степанова чуть отставила правую ногу назад, а левую вперед. Слегка наклонилась вперед, держа левую руку приподнятой на уровне живота, а правую слегка согнутую, на уровне плеча. Схватив сына с внутренней стороны за запястье правой руки, слегка вывернула ее от себя и тут же ее нога коснулась лба Саши. Пояснила:
- Если со всей силы ударить, человек рухнет.
Мальчик был ошеломлен:
- Так быстро?!
Она отпустила его руку и пожала плечами:
- Так надо, сынок! Иногда мгновение стоит жизни. А теперь ты…
Они кувыркались по песку часа полтора. Юлька, глядя на брата, тоже овладела парой упражнений. Лихо размахивала ногами и руками, сражаясь с невидимым противником и стараясь сделать рожицу зверской. Получалось смешно. Иван Николаевич лежал на песке и смеялся. Минут двадцать дети отрабатывали полученные знания друг на друге, дав возможность отцу и дочери поговорить. Хохот, визг, смех разносились над рекой. Женщина заметила, как несколько мальчишек на противоположном берегу пытаются повторить ее приемы. Иван Николаевич спросил:
- Самой-то, смотрю, часто приходится драться. Ноги и руки, когда одна показываешь, автоматом работают… Толька Белов с армии уволился. В июне приезжал. Говорит: "Делать там нечего". Бизнесом занялся: шмотки с Турции возит, косметику. Жена продает.
- Где он сейчас?
- Как уволился, так с женой перебрались в нашу Кострому. На окраине свой дом купил. Ефимовна матери жаловалась - не дом, развалюха. Толька матери все твердил: "Зато участок огромный. Со временем строиться будем". В Оренбурге у них двухкомнатная квартира была. Они ее приватизировали и продали. Заносчивый стал. Со мной встретился и заявляет: "Маринка, я слышал, в Чечню укатила? Не боишься, дядя Иван, что она вам еще одного родит?". Я плюнул и ушел. Чего с дураком разговаривать? Жадный стал. За копейку удавится! Зойка все вздыхала в магазине: "Приехал с пачкой денег, а хоть бы рубль дал. Ведь хлеб не на что купить, а он все на наше жил". Нинка, сестра родная, его из дома выгнала!
Степанова удивилась:
- Как так, пап? Они же дружно жили!
Иван Николаевич покачал головой:
- Ты знаешь, что Нина с мужем в колхозе квартиру получили. Только квартира плохая. Холодная. Когда баушка их, Сазониха, умирать стала, она свой дом внучке отписала и Нина переселились после ее смерти туда. По праву переселилась, она за бабкой ухаживала года три, если не больше. Дом крепкий и еще не один десяток лет простоит, а самое главное теплый. Толька по приезде потребовал у сестры "наследство" - деньги за половину дома. Потребовал-то вроде бы в шутку, а перед отъездом явился к ней в дом. Ох и скандал был! Вся деревня слышала. Никакого концерта не надо! Вот она его и вышибла, а вслед крикнула: "Чтоб ноги твоей в моем доме не было".
- А Витек Горев как поживает?
- Концы с концами еле сводит, но отступать не собирается. Лешка Суханов с ним работает. В аренду пашню взяли и сенокосные луга. Теперь свой трактор есть со всеми причиндалами. Выкупили у колхоза. Две лошади имеются. Хозяйство огромное. Семью беженцев приютил. Его ровесник с Таджикистана. Русские оба. Ребеночек у них. Золотые руки у мужика, хоть и молодой. Алексей с Марией вообще к Вите переселились, помогают по мере сил. Внуков нянчат, по дому, да и в поле иной раз выходят. Алексей сильно сдал в последнее время. Сердце барахлит. О Кольке ничего не слышала?
Она ожидала этого вопроса и заранее подготовилась. Спокойно покачала головой:
- Пап, это же Чечня, а не Афганистан.
Вчетвером переплыли обратно. Оделись и направились домой. Уже с крыльца почуяли запах оладий. Сашка с Юлькой бегом кинулись в дом:
- Мы так проголодались!
Отец спросил:
- Когда назад?
- Двадцать пятого августа надо быть там. Двадцать второго выеду.
- Тогда я завтра в лесничество смотаюсь и заявление напишу. А ты, пока здесь находишься, постажируешь. Не забыла? Может Яшку встретим с семейством. Ох и здоров стал!
Марина возвращалась из леса, где помогала отцу ставить ограды у муравейников. Старый приятель шел по тропке навстречу. Витек искренне обрадовался. Крепко стиснули друг друга. Горев держал ее за плечи, разглядывал и говорил:
- Маринка! Привет, подружка! Слышал, что приехала, только даже сбегать некогда. Весь в делах и заботах. Да батько твой, наверняка рассказывал… Это правда, что он твой участок взял?