- Ладно, объяснишь как-нибудь в другой раз, - отмахнулся от Колешки Степаненко. - А теперь расскажи, кто на тебя наседает? Что за типы хотели похитить детей?
Они даже не подозревали, что в этот момент сама Демидова Маша наблюдала за Степаненко и Колешко из окна соседней дачи. Многое бы она отдала, чтобы стать свидетельницей разговора своего бывшего куратора и молодого ученого.
Этот негодяй, настоящий убийца Сохадзе, шантажировал ее ребенком. Задача была поставлена предельно простая - заставить Богомолова выдать научные секреты заокеанским толстосумам. Разумеется, денежки будут заблаговременно прибраны к рукам.
У Сохадзе мощные связи с ФСБ. Но она знала, что это своего рода самодеятельность направлена отнюдь не на обеспечение безопасности государства, а ради личного обогащения.
Маша знала, что Сохадзе прижал американца в ресторане, заставил его сойти вниз, потом привез его к ней, на ее московскую квартиру. Сохадзе выпытал у американца телефон его жены, позвонил какому-то Ахмету, вероятно, в Чечню, и назначил сумму выкупа - два миллиона.
- Мне надо к Богомолу! Он и так ревнует, - сказала тогда Маша. Ей не терпелось уйти прочь от бандитов.
Если Степаненко уже здесь, то рано или поздно банду Сохадзе возьмут. Всплывет все, в том числе и ее связь с этой бандой. Ей запросто могут влепить срок.
Тюрьма? А что станет с сыном? Ведь ее даже вынудили согласиться выйти замуж за старика, чтобы держать последнего в узде. Они что-то там затевают, но что именно, Маша не знала.
Маша еще раз внимательно посмотрела на веранду соседнего дома. Над головами мужчин вился сизый дым сигарет. Все-таки, о чем они говорят? Просто болтают? А если прямо сейчас пойти и признаться во всем Степаненко. Он поможет. Он честный. Она согласна отвечать за то, что участвовала в мошенническом сговоре. Но ведь денег она не получила за это ни копейки. Суд учтет это, Степаненко поможет…
- Марусик! - услышала она противный, плотоядный голос Василия Илларионовича. - Я приехал.
Маша вздохнула, подтянула колготки, подправила грудь, ущипнула щеки, чтобы навести на них румянец и пошла навстречу своему нет, не мужу, а очередному клиенту.
Глава XX. Любовь в саду
Из рассказа Колешки, затянувшегося допоздна, Степаненко понял, что о существовании денег пронюхали бандиты, какая-то шайка. Они и взяли Колешко в оборот. Чудом он смог не только противостоять им, а даже выйти победителем из схватки.
- Преступники чрезвычайно мстительны, - сказал Степаненко. - Они тебя не оставят в покое: ты перехитрил их, поставил на колени… Поверь моему опыту.
- Вот потому я и обратился к тебе за помощью, - развел руками Колешко.
Степаненко прикусил губу и задумался. Проблема казалась простой только на первый взгляд. Организовать охрану Колешки, даже всей его семьи было несложно. Но ничего хорошего из этой охраны не выйдет. Рано или поздно охрана зевнет. Надо было выявить и устранить причину той угрозы, которая исходила от преступников. Если они хотели завладеть деньгами, то поезд ушел, денег они не получат. Остается месть. Значит, нужно найти и устранить каким-то образом носителей этой мести. А это уже довольно сложная задача. Вероятно, вокруг Колешки и его научной группы действовало целое организованное преступное сообщество. Осведомители, наводчики, непосредственные исполнители. И, естественно, главари. Неподступные, непобедимые, действующие закулисно, одними только советами и, главное, инициирующие любой преступный замысел. Бороться против таких в одиночку чрезвычайно трудно, если вообще мыслимо. Тут нужна целая бригада. Без помощи работников МВД не обойтись. Вряд ли он, Максим Степаненко, сможет настоять, обратившись к своему начальству, на том, чтобы вычислить и "ликвидировать" банду. Все упрется в так называемую общественную значимость дела. Вдобавок раскрутке дела через Москву помешает дружба, вообще личное знакомство Колешки и Степаненко.
Однако Степаненко решил попытать счастья. Вдруг ему все же удастся инициировать через ФСБ розыск и обезвреживание бандитов? А если повезет, то ему предложат самому возглавить временную оперативную группу?!
Для начала нужно было прощупать почву среди работников регионального управления ФСБ в данной местности.
- Вот что, Алексей, - сказал Степаненко. - Ты должен обзавестись сотовым телефоном. В нем - твое спасение. Это на первое время. А дальше что-нибудь придумаем.
- Тогда я пойду спать, а то валюсь с ног, - сказал Колешко. Он пожал руку Степаненко и ушел.
- Я постелю тебе на веранде, - сказала Ира. - Там прохладнее.
Степаненко заметил, что Ира старается избегать его взгляда. Впрочем, он ловил себя на том, что старается в ее каждом движении, жесте увидеть то, что она не любит своего мужа. Максиму казалось, что он видит это.
Ира убирала посуду, смахивая с висков рассыпавшиеся прядки волос. В этом Максиму чудилась ее взволнованность, хотя Ира и старалась казаться невозмутимой. Впрочем, иногда она вдруг высоко поднимала локти, переплетала пальцы на голове и так подержала руки несколько мгновений. Но в одно из этих мгновений он заметил, что она уловила его взгляд, остановленный на ней, когда ее широкий рукав кимоно скатился на плечо и раскрыл белый бок с темной ямкой подмышки. Она перехватила взгляд и не сразу опустила руки, и Максим понял ее готовность продолжать начатую игру. Немного погодя она повторила жест, будто подтверждая, что он верно понят.
- Пойду покурю, - сказал Степаненко. - Ты не хочешь пройтись по саду?
- Нет, - кратко ответила Ира.
Степаненко вышел в сад. Светила луна, и тени ягодных кустов были особенно черны. На соседнем участке за оградой слышалось шумное дыхание овчарки.
"Ира всем своим видом показывает, - пронеслось в голове, - что она тоскует…"
Степаненко обошел дом, закурил под распахнутыми настежь окнами веранды. Ира возилась с постелью.
- Чудная погода, - произнес Степаненко.
- Да какая разница, - раздался ответ. В голосе Иры слышалось едва скрываемое раздражение. - Погода или дождь?! Не все ли равно когда скучать?
"Да, точно тоскует", - обрадовался Максим тому, что его предположение оказалось верно.
- Да, если скучать, то разницы в самом деле нет, идет дождь или светит луна или солнце, - сказал он.
- Все готово, - сказала Ира через окно, почему-то сердито глядя на Максима, - если хочешь, иди спи.
Степаненко стало не по себе. Из головы не выходило признание Колешки по дороге из Москвы о неудачном браке.
"Да, она глубоко несчастна, - мелькнула мысль".
- Пожалуй, я все же пройдусь, - сказал он и медленно прошел к крыльцу дома, в глубине души надеясь, что Ира все же решится выйти.
Он не ошибся, дверь тихонько скрипнула, Ира появилась на пороге, укутанная в теплый платок.
Вдвоем они медленно побрели по залитому лунным светом участку. Становилось свежо, луна отблескивала в крупной росе. Степаненко прекрасно давал себе отчет, что у него нет никаких намерений относительно Иры, он даже почувствовал себя неловко, оказавшись наедине с женой друга. Но что-то было в поведении Иры не совсем понятное, интригующее.
За ягодными кустами был ветхий забор, за которым густели кусты черемухи. В зарослях ее стояло что-то вроде беседки. Когда они уселись на еще теплые деревянные скамейки, то оказалось, что из беседки открывается вид на заболоченную лужайку, от которой несло вечерней сыростью. Дальний край лужайки зарос непролазными кустами курчавой ивы. В необычайно прозрачном воздухе при свете луны отчетливо выделялся каждый листок, каждая травинка - все это не шевелилось, спало.
Степаненко сидел так, что видел лужайку, а когда слегка поворачивал голову, то ему был виден дом. На втором этаже этого дома спал муж Иры.
"Как ужасно, - подумал Максим, - что Алексей разоткровенничался. Ведь знаю наверное, что сейчас произойдет… Ира откроется, а я… А я буду обнимать, прижимать ее к себе, эту сказочную узкобедрую фею, целовать собольи брови, а ее припухлые губы напомнят забытый с юных лет вкус. Густые волосы рассыплются… Под кимоно она будет голой, как рыба…"
- Комары! - поежилась Ира и придвинулась к Максиму. Он обнял ее и случилось так, как он только что предполагал. Даже совпало то, что эта женщина под кимоно и в самом деле оказалась совершенно голой, и, как чувствовал Максим руками, холодной, озябшей от вечерней сырости.
Говорить они ничего не говорили - обходились без слов. От этого бессловесного времяпрепровождения, от мелких движений, от раскрыто-сти Иры Степаненко испытывал сладкую неловкость, даже стыд. Но контролировать себя он не мог. Слишком дороги были воспоминания юношества.
На следующее утро, усадив в машину Иру и детей, Колешко и Степаненко отправились в академгородок, расположенный рядом с корпусами радиозавода, когда-то работавшего в две смены, а теперь дышавшего на ладан.
Максиму казалось, что Колешко все знает о том, что произошло ночью. Он находил лицо приятеля смущенным, а голос странным, сиплым. Степаненко корил себя за слабость, которой поддался вчера. Ведь он уедет, а им жить, растить детей…
Когда они поднялись на нужный этаж, Колешко обнаружил дверь своей квартиры взломанной!
Молодой ученый толкнул дверь и быстро вошел внутрь. В квартире царил беспорядок. Все было перевернуто вверх ногами, разбросано по полу. Явно что-то искали.
Степаненко с интересом стал рассматривать раскуроченный замок.
- Этот замочек считался неприступным для взломщиков, - сказал Колешко, возвращаясь к двери. Степаненко скептически взглянул на друга.
- Да, да! - воскликнул Колешко. - Он стоит не меньше двухсот долларов. Мне ребята поставили опытный образец. Квартира была защищена замком-невидимкой с использованием инфракрасных лучей. Система "Форт". Замок был разработан и запатентован учеными Российской Академии наук. Я уверен, что действовал кто-то из них, или же гений-одиночка, который смог "расколоть" секрет замка.
Милицию Колешко вызывать ни за что не захотел.
- Ты уже выяснил, что у тебя пропало? - спросил у друга Степаненко.
Колешко пожал плечами.
- Вроде все на месте… Впрочем, мелочь какую-нибудь могли унести.
- У тебя здесь, в квартире, тайник или сейф, или что-нибудь в этом роде?
Колешко подошел к дивану и вынул из его спинки обычную, под крокодиловую кожу, папку с молнией из желтого металла. Расстегнул ее. В руках у Колешко появились дискеты и несколько металлических, похожих на батарейки-пальчики, цилиндриков.
- Вот, все на месте…
- Они это искали?
- Нет, им и в голову не пришло… Впрочем, вряд ли это обычные квартирные воры… Кстати, как ты думаешь, что это? - с этими словами Колешко протянул Максиму один из цилиндриков.
- Это? - Степаненко взял протянутую вещь. Она показался необычайно тяжелой. Во всяком случае тяжелее обычного металла - стали или железа. - Внутри ртуть, что ли?!
- Нет. Кое-что посущественней. Так как ты думаешь, что это?
- Ну какой-нибудь элемент автономного питания?
Колешко торжествующе улыбнулся.
- Это процессор новейшего поколения, - почти ликуя, произнес он. - Таких процессоров пока всего несколько. Правда, пока они капризны в работе, но я знаю, как сделать их работу более надежной.
- Ты хочешь сказать, - проговорил Степаненко, - что именно над этой штукой ты ломал голову десять лет?
- Не один я. Добрая половина нашего "наукограда". Целый закрытый творческий коллектив. Мы трудились лет десять и создали настоящий суперпроцессор и технологию его изготовления. Осталось только довести это изделие до требуемой надежности и внедрить в промышленном масштабе. Тогда можно получить громадные дивиденды, отбросив на десятилетия фирмы "Интел" и прочие. Тут можно похлеще Била Гейтса разбогатеть.
- Нашему теленку да волка бы съесть, - съехидничала Ира.
Степаненко стал соображать. Судя по всему, следы взлома были свежими. Во всяком случае - сегодняшними. Разумеется, бандитам не до этих цилиндриков. Их в гораздо большей степени интересует "серая зелень". Если вызвать милицию с кинологом, то хорошая ищейка вывела бы к тому месту, где грабители сели в машину. Машину среди бела дня кто-нибудь обязательно видел. И Максим не сомневался - это был темно-зеленый "Фольксваген".
- В милицию заявлять не будешь? - спросил он Колешку.
- Ни в коем случае! - покачал головой ученый.
- М-мда, - сказал Максим. - Будем действовать по-другому.
Глава XXI. Степаненко действует
Остаток дня ушел на то, чтобы отремонтировать дверь и вставить новый, теперь уже самый простой, какой нашелся в местном магазине, замок. Невесело поужинали, переночевали. Степаненко перевез Колешку с семьей обратно на дачу, а сам вернулся в город, чтобы найти там руководителя местного отделения ФСБ.
Никого на месте не оказалось. Степаненко прождал до обеда, потом вытребовал у дежурного домашний телефон полковника ФСБ, который возглавлял региональное управление федеральной службы безопасности в этом городе. Домашний телефон полковника не отвечал. Тогда Степаненко раздобыл у все того же дежурного офицера домашний адрес.
Дверь квартиры полковника ФСБ Шмакова долго не открывали. Степаненко, прозвонив несколько раз подряд, прислушался. В глубине квартиры раздался едва различимый шорох - в квартире явно кто-то был Степаненко принялся терзать звонок, затем стучал, потом снова звонил, и, в конце концов, не выдержав, забарабанил в дверь кулаком. За дверью послышались шаги, она резко распахнулась.
На пороге стояла красивая и разодетая женщина. Из-за нее выглядывала другая женщина. Не менее красивая, похожая на фарфоровую куколку. Нет, пожалуй, на мраморную статуэтку.
- Чем обязана? - спросила женщина с вызовом.
- Могу ли я видеть господина Шмакова, Андрея Ильича?
Женщина оглянулась.
- Видишь, уже доложили, - сказала она "статуэтке". Точеное лицо последней осталось непроницаемым.
- Что ж, раз пришли, заходите, - сказала первая женщина.
- Тогда я пойду, - сказала та, к которой обратилась первая.
"Статуэтка" ушла, смерив Максима нескрываемым презрительным взглядом. Эдакие полцентнера мрамора и льда в лайкровых колготках.
Хозяйка квартиры с любопытством уставилась на него. Модное платье чудесно обрисовывало ее фигуру. Степаненко отметил белизну ее кожи, большие, словно у пугливой лани, азиатские, с легкой раскосинкой глаза, и решил, что от такой женщины лучше держаться подальше, если не хочешь пропасть со всеми потрохами.
- Насколько я понимаю, хозяина квартиры нет? - проговорил он.
Женщина неопределенно развела руками, но отступила в глубину прихожей. Степаненко не понял этих жестов, но на всякий случай вошел в квартиру. Хозяйка закрыла дверь, причем замок щелкнул дважды.
Степаненко взглянул в глубину комнат, негромко позвал:
- Андрей Ильич?
Женщина иронично хмыкнула, жестом пригласила Степаненко пройти в гостиную.
В большой комнате под ярко пылающей шестирожковой люстрой был накрыт стол. Было сильно накурено. Шторы на застекленный балкон открыты. На столе, отливающем белизной скатерти, Степаненко быстро насчитал четыре неиспользованных прибора, а возле крайних двух клочки серого пепла, распластанные апельсины, ломтики лимона…
- Где же… хозяин? - обернулся Максим к даме.
Женщина уперлась рукой о дверной косяк, уткнулась губами в сгиб локтя и уставилась на гостя.
Степаненко насторожило непонятное поведение хозяйки квартиры.
- Осмелюсь предположить, - проговорил он. - Вы… жена Шмакова.
- Садитесь, - устало махнула она рукой. - Муж скоро будет.
- Нет-нет, я подожду в машине… - Степаненко попытался войти в прихожую, но женщина преградила ему дорогу и едва ли не силой усадила на диван.
- Сидите! - категорическим тоном приказала она, усаживаясь в отодвинутое от торца стола кресло. - Угощайтесь. Я вам налью…
В рюмку, журча, полилась водка.
- Я за рулем, - произнес он, стараясь говорить так, чтобы голос его звучал как можно более бесстрастно. Но вместо этого голос его зазвучал низко, волнующе. Он подсознательно кадрил такую приятную на вид женщину, с вызывающим видом покачивавшей ногой с направленным в его сторону носком загнутой, татарского покроя, домашней туфельки.
"Вот чертовка!" - подумал Степаненко. Он не ожидал такого пристального внимания к собственной персоне. Тем более такой красавицы. Да еще жены Шмакова. Ведь она сама назвала последнего мужем.
- Андрея нет, - наконец определенно ответила женщина. - И будет он не скоро. Очень не скоро.
Женщина, решила усесться поближе. Для этого ей надо было обойти угол стола, что она и сделала, на ходу пошатываясь. Платье красиво подчеркивало покачивание крутых бедер. Вот она слегка споткнулась на ровном месте, затем не совсем изящно пришвартовалась рядом с Максимом.
- Простите, вы жена Андрея?
Женщина неодобрительно взглянула на Степаненко, но кивнула утвердительно, спросила:
- А вы по… работе?
"Хороший из нее конспиратор, - подумал Степаненко, также утвердительно кивая. - Спросила "не по службе", а именно "по работе".
- Кэгэбисты хреновы, - вдруг сказала женщина, глядя перед собой. - Рыцари плаща и кинжала…
Степаненко пропустил ее слова мимо ушей. Кажется, она не в духе. Вероятно, какой-то испорченный праздник. Скорее всего, неудавшийся день рождения. Интересно, что за женщина была та, которая ушла, похожая на фарфоровую статуэтку в лайкровых колготках. Почему они так долго не открывали дверь? Чем, интересно, они тут занимались? Что выпивали, ясно…
Вот женщина сконцентрировала слегка плавающий взгляд на нем.
- Я слышала, что кэгэбисты становятся особенно смелыми, когда остаются с женщинами наедине. Профессиональное умение, так сказать, да? Или вы по политическим, из второго отделения? Вы же из Москвы?!
- Второе отделение ловило шпионов, - ответил, решив не особо таиться Степаненко. - Политическими занималось пятое.
- Так хоть занималось. А нынешние защитники секретов родины чрезвычайно распутны, умеренно интеллигентны и постоянно подшофе, да?
- Вам не нравится профессия мужа? Вы его не воспринимаете? - поинтересовался Степаненко, поднимаясь и, обойдя весь стол по кругу, направился к двери. Он понял, что от этой женщины можно ожидать все что угодно, кроме информации, где можно разыскать ее мужа.
- Положительно любой эфэсбэшник может восприниматься только в том случае, когда он борется не против своего народа: "своих" бандитов, "своих" наркодельцов, "своих" взяточников, но против чужеродного элемента - иностранцев, - сказала женщина, медленно вставая и тоже направляясь к двери. - А вы?! Вы… Ладно, мне думается, вам и в самом деле пора уйти. Но прежде скажите, вы москвич?
- Москвич, - холодно ответил Степаненко. Слишком холодно. Казалось, тон его ответа несколько отрезвил женщину, и она решила больше не разговаривать с ним.