- Спасибо, что сказали, я посижу в коридоре.
- Сидите, пожалуй, здесь, - милостиво разрешила секретарша, которую интересовало каждое новое лицо. Да и делать было нечего. Подруги обзвонены, журнал просмотрен. Скучно зевать одной.
Вскоре друг за другом из кабинета высыпали следователи. Степаненко устремился навстречу Звереву. Тот уже был в курсе, что Путин угодил в премьер-министерское кресло, поэтому заимел самый подобострастный вид. Он даже не взглянул на предписание, которое предъявил ему Степаненко, схватил его за руку и стал сердечно тискать ладонь.
Весь анекдот был в том, что Максим не знал о ельцинском распоряжении. Он отнес подобст-растие Зверева на счет того, что у полковника свои связи в административном аппарате ФСБ, и кто-то уже заложил Степаненко с потрохами, сообщив полковнику о дружеском телефонном разговоре Степаненко с Путиным.
- Имей в виду, - сказал полковник, - Артаханов на начальных этапах принимал личное участие в акциях, о которых я тебе рассказывал в прошлый раз. Будь настороже… Опасный тип.
Зверев сделал многозначительное выражение лица, словно то, что его подследственный был опасным типом, могло поставить его значительно выше Степаненко.
- Опасный, но не упертый, - продолжил Зверев. - Впрочем, ты не новичок в этих делах, знаешь, какие они бывают. Артахан, как его еще называют, по ориентировкам разыскивался сыскарями УБОП при УВД Новгородской, Тверской, Ивановской областей. Когда накрыли его офис, а он, как известно, располагался в здании очень солидного банка, там обнаружили несколько комнат, сильно смахивавших на тюремные камеры. Решетки на окнах, тюфяки на полу… И представь себе, эти камеры тоже не пустовали… Мне кажется, мы имеем полную возможность привлечь его… Я сделаю это, можешь поверить мне… - Зверев продолжал держать Степаненко за руку. - Я тут крутанул по компьютеру и накопал столько документов касательно фамилий Рогожцев, Карпов, а теперь и Губерман. К примеру, нашел копию заключенного договора по эксплуатации и обслуживанию неких ЭВМ.
- Не было ли среди них машин с индексом "Э"? - поинтересовался Степаненко. Он поражался резкой перемене в отношении полковника к его скромной персоне.
- Я целое утро разбирался в этих документах. Сплошной криминал. Кооператив "Надежда" занимался экспортом ЭВМ, имевших стратегическое значение!
- Скажите, не встречались ли в документах машины с индексом "Э"…
- Машины с таким индексом фигурируют в другом деле, - торжествующе произнес Зверев. - Некто Карпов Александр Адамович, директор фирмы "Прометеус", продал десять таких машин всего за десять тысяч долларов в Австрию. Чтобы тебе было ясно, что почем, десять тысяч долларов стоит одна мало-мальски приличная стационарная машина для студентов в институтах США. А тут десять машин. По тысяче за штуку.
- Интересно, продажа была осуществлена с разрешения Комитета по науке?
- Конечно, все визы были получены. Но сделка не была реализована в связи с преждевременной кончиной господина Карпова. При нем наши сотрудники обнаружили два паспорта: российский и австрийский. Карпов на поверку оказался президентом австрийской фирмы. Продавал, таким образом, эти ЭВМ сам себе. Похоже, его кокнули именно те, кто раскрыл этот маленький секрет. Вы согласны?
- Согласен, но трудно усмотреть в этом повод для убийства?!
- Нет, не трудно. Ведь все последующие машины уже по настоящим, коммерческим ценам улетели в неизвестном направлении. Делами в фирме Карпова стал заправлять именно тот Ро-гожцев, о котором вы просили узнать.
- То есть, - произнес удивленный Степаненко, - заказать и Карпова, и Губермана мог именно Рогожцев?
- Мог, не мог, - пожал плечами Зверев. - Вопрос риторический. Убирали конкурента, заметали следы. Черт его знает…
Степаненко обратил внимание на то, что Зверев заранее выписал разрешение-пропуск на посещение Артаханова и теперь держит его в руках.
"Что же случилось, - подумал он, - что Зверев прямо стелется передо мной?"
- Если дела вязли в Арбитражном суде, то единственный выход - обращаться за справедливостью в криминальный мир, - продолжал Зверев, - в структуры, оказывающие услуги по самым неограниченным возвратам кредитов, выбиванию долгов и решению всякого рода споров. Своего рода теневой Арбитражный суд.
Зверев всем своим обликом и поведением был похож на человека, которого разбудили ночью и сообщили ему невероятно страшную новость: такой человек испуган, дрожит, но еще спросонья не понимает, что произошло и в чем дело.
- Вот разрешение, - проговорил Зверев. - Артаханов арестован по подозрению в организации преступного сообщества по двести десятой статье УК РФ. Развернуто масштабнейшее уголовное дело, по которому одних только свидетелей проходит более тысячи, в том числе и многие высокопоставленные чиновники… Понимаешь, о чем я намекаю? Если тебе нужен этот Рогожцев, пожалуйста. Но никого больше не трогай, понимаешь? Вот о чем я вас прошу… При обыске изъято более тысячи аудио- и видеозаписей. Там кого хочешь можно увидеть…
Степаненко взял пропуск, распрощался со Зверевым.
Он и раньше знал от Евстигнеева, что Артаханов, мудрый восточный человек, имевший кличку Артахан, смог так работать с должниками и кредиторами, что дела его пошли в гору. Те, кто отказывался платить, получал своеобразную "черную метку". Проще говоря, юристы концерна передавали сведения о должниках в службу безопасности. У Артаханова были буквально поминутные отчеты наружного наблюдения за рядом российских предпринимателей. И многие дела Артаханов проворачивал благодаря связям в МВД. То есть у него были свои крышевики в погонах. На самом деле это обыкновенная продажность. Все общество опутано ею. Вот потому так трудно подступиться к Звереву. В деле Артаханова замешаны фигуры, имеющие политический вес. Потому следователь и просил, чтобы Степаненко по возможности не задавал лишних вопросов…
Когда Степаненко встретился с Артахановым, то он оказался далеко не таким, каким представлял себе его Максим. Возможно, раньше это и был тот грозный крестный отец если не мафиозного клана, то во всяком случае организованной преступной группировки, как ныне их привыкли сокращать, - ОПГ. Но теперь это был жалкий, сломанный затянувшимся следствием человек. От прежнего Артаханова остался лишь свирепый взгляд, от которого, казалось, останавливалась кровь в жилах.
В комнате для проведения следствия Степаненко кратко изложил суть своей просьбы: Арсень-евск, "Надежда", долги за проданные ЭВМ.
Артаханов, гладко выбритый, что подчеркивало его необычную восковую бледность, скорее, желтизну кожи южного человека.
- Ты должен поклясться, что не выдашь меня…
- Поклясться? Во всяком случае, вреда тебе не принесу.
- Власть имущие косвенным путем узнают, что информация получена от меня. Я многое знаю, но должен принять меры, чтобы обезопасить, как говорится, самого себя.
- Повторяю фамилии: Карпов, Губерман.
- Стой, припоминаю таких, - сказал Артаханов. - Но этих не пришьете. Это не мои. Гарантирую, майор.
- Фамилия Рогожцев вам что-нибудь говорит?
- Рогожа? - Артаханов нахмурился. - Он на свободе?
- Он мэр города Арсеньевска.
- Недолго, видимо, быть ему мэром, раз вы здесь.
- Недолго, - согласился Степаненко.
- Только мои ребята не участвовали в этом деле, - сказал Артаханов. - У него своя служба безопасности была. Вот что еще… Кто-то из его людей приехал из Германии после пластической операции. Очень опасный тип. Связи с Чечней и все такое…
Степаненко замер. "Уж не о Сохадзе ли речь?"
Артаханову можно было верить. Почему Степаненко так решил, трудно было сказать.
Но практически встреча с Артахановым ничего сенсационного не дала. Как и поездка Евстигнеева в Арсеньевск. Надо было самому ехать в Арсеньевск. Тайно. Так, чтобы никто, даже Евстигнеев, не знал.
Первым делом Степаненко направился к знакомому мастеру, который ремонтировал автомобили у себя в гараже. Заказал изменить цвет своего авто и достать несколько фальшивых номеров.
- За это и срок могут впаять, - заявил мастер.
- Не бойся, в случае чего скажу, что сам склепал. И вот еще что, за дополнительную плату ты сможешь сделать так, чтобы на моторе заводской номер нельзя было прочитать?
- Это делается и без дополнительной оплаты, - хмыкнул мастер. - Новый выбить не смогу, а старый забить - проще простого.
Степаненко решил не брать чужой машины. Зачем рисковать? И не потому, что боялся утечки информации. Он знал, что и с ним, и с его машиной в случае обострения ситуации может случиться всякое.
Как и в прошлый раз, из дому выехал в пятницу, почти в шесть вечера. Единственный документ - поддельные водительские права на имя некоего Потапова Петра Петровича.
И сразу же, на выезде из двора, заметил слежку. Возле газетного киоска напротив своего дома увидел двоих. Один пожилой, в довольно поношенном, но аккуратно выглаженном костюме. Второй человек был моложе - в новеньком сером костюме, в начищенных до блеска желтых ботинках, с черной полоской усов. Оба стояли с газетами в руках и посматривали на дом. Как раз в том направлении, куда выходили окна его, Степаненко, квартиры.
"Наружна?! - мелькнула мысль. - Черт, надо было отдать ключи соседке. Пусть иногда заходила бы вечером, включала и выключала свет…"
Долго плутал по Москве. Убедился, что за ним нет "хвоста", и выехал на "рязанку". Превышая скорость и рискуя быть остановленным гаишниками, погнал на восток…
Глава XXXIII. Старая знакомая
Эльвира открыла сразу, едва он нажал на кнопку звонка, словно ожидала его с минуты на минуту.
- Что с твоим лицом? - поинтересовалась она.
- Ровным счетом ничего, - смутился Максим.
- Ты словно все это время пролежал в больнице…
- Было дело. Прихворнул немного… - соврал Степаненко с чистым сердцем. Синяки ведь тоже болезнь.
- Неправда, тебя кто-то избил… - проговорила Эльвира. - Я знаю, почему у здоровых мужиков бывают такие желтые пятна под глазами. Впрочем, не похоже, чтобы вы, рыцари плаща и кинжала…
- Перестань, - сказал Степаненко. - Какие-то придурки чуть не изуродовали меня.
Он прошел в комнату и уселся на знакомый диван. Окинул взором комнату. Похоже, Эльвира особо не утруждала себя уборкой. При дневном освещении комната почему-то выглядела убого. На мебели лежала пыль, на стенах красовались выцветшие, местам обшарпанные обои.
- Ну и зачем ты приехал на этот раз? - поинтересовалась Эльвира. - Что-то вид у тебя больно решительный.
Степаненко достал сигареты.
- Мне так захотелось, понимаешь?
- Что значит "захотелось"? - Эльвира сделала вид, что рассматривала свои покрытые фиолетовым лаком ногти.
- Дело не в том, что мне надо решить в Ар-сеньевске кое-какие проблемы. Это само собой. Дело в тебе…
Он лгал. Но его ложь была оправдана. Только таким образом можно было переиграть эту хитрую женщину, добиться от нее искренности. Никто, кроме Эльвиры не мог навести на него Со-хадзе. К этому выводу он пришел, рассуждая логически.
- Кроме всего, может, я влюбился…
В раскосых глазах женщины блеснул затаенный огонек.
- Ты серьезно?
Молчание Максима было более чем красноречиво. Ресницы Эльвира вздрогнули. Степаненко понял, что его тактика верна. Ей уже было давно за тридцать и последний раз в любви ей признавались, скорее всего, в предыдущем, десятилетии.
Она присела на диван, подвинулась к нему.
- Почему же ты молчишь? Что, язык проглотил?
- Да, да, Эльвира! Я ничего не могу с собой поделать, - с жаром проговорил Степаненко.
- Ты что, серьезно? - Эльвира изучала его взглядом.
- Я не хочу сказать, что нахожу в тебе массу достоинств… Пойми, мне скоро уже сорок лет, а я одинок…
- Я тоже одинока, - прошептала Эльвира.
- Найти родственную душу так сложно.
Эльвира взглянула на него почти испуганно.
"Не верит, дура, собственным ушам, - подумал Степаненко. - Как легко их обманывать, этих самовлюбленных, злобных, стареющих одиночек…"
И вдруг его взгляд упал на угол, где секционная мебель подходила к стене. Между мебелью и стеной оставался небольшой промежуток. Как раз такой, чтобы туда могла поместиться такая небольшая вещь, как папка из искусственной крокодиловой кожи с замком-молнией из желтого металла. И она там стояла. Точь-в-точь такая, какой была у покойных и Колешки, и Губермана.
Степаненко не удивился.
"Это что? Уже третья по счету? Интересно, что там внутри? - мелькнула мысль. - Каким образом проверить содержимое?"
И тут он заметил, что Эльвира наблюдает за ним. Она перехватила его удивленный взгляд, остановившийся на папке. Степаненко насторожила улыбка, играющая на ее сочных губах. Стало ясно - ей удалось разгадать его замыслы.
- Извини, мне кажется, что я где-то уже видел подобную папочку.
- Мало ли? - произнесла Эльвира и с независимым видом поправила роскошные черные волосы. - А я вижу, ты способен делать обыск одними глазами. Это твое профессиональное или врожденное, собачье?
Степаненко проглотил оскорбление, промолчал, глубоко затягиваясь сигаретой.
- Давай лучше сходим куда-нибудь, пообедаем… - предложила Эльвира, подавая ему хрустальную пепельницу. Степаненко раздавил в пепельнице сигарету, поднялся.
- С твоего позволения я посмотрю эту вещь…
Он шагнул к папке, но Эльвира метнулась наперерез.
- Зачем тебе это делать? - волнуясь, спросила она. - И вообще, что ты позволяешь себе в чужой квартире?
- Я должен посмотреть эту папку, - тоном, не обещающим ничего хорошего, проговорил Степаненко.
- Но ты объясни мне, в чем дело?
- Я хочу, чтобы ты, Эльвира, поняла раз и навсегда: погиб мой друг. Я незаконно взялся за расследование этой истории, чтобы посадить на скамью подсудимых убийц, а может быть, и их покровителей. На данный момент все против меня, поняла?! Я завяз в дерьме по самые уши. В прошлый раз чуть не застукали возле трупа Губермана…
Максим шагнул к Эльвире, крепко взял ее за руки.
- И мне кажется, все вращается вокруг этой папки! Вернее, вокруг ее содержимого.
- Любезный, - Эльвира приходила в холодную ярость. - Ты забываешься. Стоит мне позвонить, как…
- Можешь звонить кому угодно и куда угодно… - перебил ее Максим. - Я успею до прихода кого бы то ни было узнать то, что должен узнать.
- Я знала, что все эфэсбэшники скользкие, противные твари, - проговорила Эльвира. - Может, ты и меня обыщешь, а? - Эльвира с ехидной улыбкой приподняла юбку, обнажая крупные, мускулистые бедра. Но Степаненко был неумолим: всем своим видом показывал, что добьется своего.
- Ладно, - сказала Эльвира, опуская юбку. - Я в своей жизни много наделала глупостей. Ты - одна из них. Связавшись с тобой, я почти каждый день получаю сюрпризы.
- Я не сомневаюсь, что папку тебе передал тип по фамилии Сохадзе.
Брови Эльвиры удивленно изогнулись, она обвяла и, если бы Степаненко не усадил ее на рядом стоящий диван, еще не известно, устояла ли она на ногах.
- Он скотина, - сказала она. - Он заставлял меня ездить к нему, словно я девочка для вызова по телефону. Но эта сволочь еще дорого заплатит за то, чтобы отстать от меня!
Лицо ее исказилось от сдерживаемого гнева.
- Ты не знаешь, как он меня шантажировал…
Плечи ее вздрогнули, она закрыла лицо руками. Степаненко присел рядом, приобнял.
- Перестань плакать, - как можно более спокойным тоном произнес Степаненко, но Эльвира упала лицом в шитую бисером кошку и разрыдалась.
Максиму ничего не помешало исследовать содержимое папки. К своему неописуемому удивлению, он обнаружил несколько брошюр, рукописи, готовальню. Почти точно такой набор, что был и в папке, которую передала ему Ира. В готовальне он обнаружил цилиндрики, которые уже держал в руках.
"Что за чертовщина", - подумал Степаненко, разглядывая золоченые иголочки контактов. Он озадаченно нахмурился. Точно такую папку он отдал на сохранение в верные руки… Никому в голову не придет искать ее в гараже у автомобильного мастера…
И вот еще одна папка! Вывод напрашивался один - подобных папок, а главное, с похожим содержимым в природе существовало по крайней мере два экземпляра. Вероятнее всего одна была куклой, то есть поддельной… Для чего кому-то понадобилось устраивать подобный маскарад? Колешко позаботился? Бандиты получили "липу"? Неужели он обнаружил на квартире у жены руководителя местного ФСБ ту самую папку, которая была у Губермана на момент его гибели? Какой именно папки от него добивался Сохадзе?
Правда, вот в этой папке не было дискет, зато была еще одна вещь - видеокассета. Степаненко хмыкнул, повертел ее в руках, попытался прочесть нацарапанные на наклейке какие-то слова.
И тут Эльвира, отпрянув от подушки, словно тигрица, бросилась на него.
Степаненко от неожиданности выронил кассету и оттолкнул женщину. Тут Эльвира ухватила хрустальную пепельницу и запустила ею в него. Пока он уклонялся от этого опасного предмета, она подобрала видеокассету, выбежала из комнаты, вскочила в ванную и захлопнула дверь. Оттуда донесся треск и грохот. Не понимая мотивов поведения Эльвиры, боясь за последствия - ведь в состоянии аффекта можно многое натворить - Степаненко подошел к ванне и прислушался.
С завываниями и визгом Эльвира разбивала кассету, рвала пленку на куски. Требовалось срочно открыть дверь. Но как? Выбить? Дверь открывалась наружу… Степаненко посмотрел в щель. Ага, обычный шпингалет. Если женщина не повернула задвижку вокруг оси, можно попробовать действовать перочинным ножом. Степаненко просунул в щель нож и стал орудовать им, насколько позволяла ширина щели. Его действия окончились успехом - дверь распахнулась. Эльвира с криком набросилась на него, молотя его кулаками.
- Вы все скоты, подлые низкие твари…
Степаненко едва успел перехватить ее руки, сильно встряхнул. Ладони женщины были изрезаны магнитной лентой, лицо было измазано кровью. Степаненко встряхнул женщину, силой нагнул ее голову под кран, открыл воду. Струя холодной воды ударила в голову, размывая прическу. Эльвира мгновенно успокоилась, осунулась, стала беззвучно плакать.
Степаненко собрал обломки видеокассеты, смотал куски ленты в бесформенный клубок.
"Что на ней было, что вызвало такой приступ ярости?" - подумал он, вынося остатки видеокассеты из ванны. Уцелевших кусков вполне хватит, чтобы понять, что было на видеокассете.
Он вернулся к женщине. Эльвира дрожа телом и стуча зубами, уже пересела на край ванны, стянула с крючка полотенце, стала вытираться. Она всхлипывала, как ребенок.
- Ты не знаешь, ты ничего не знаешь, - бормотала она. - Они шантажировали и меня, и его…
- Кого его?
- Его… - Эльвира высморкалась, - ведь тебя прислали из центра, чтобы потопить Шмакова…
- Сколько раз говорить, меня не интересует твой муж…
- Никто из вас не называет своих истинных намерений…
- Поверь, я не делаю подкоп под Шмакова! Моя задача совершенно иная! Если угодно, я могу тебе все объяснить! Только наберись терпения!