Такая фантастическая близорукость очень часто возможна именно при самом тесном общении… среди самых близких. И удивительно, насколько хорошие знакомые оказываются иногда - в итоге! - незнакомыми. А то, что даже "в голову не приходит" и кажется невозможным, оказывается совершенно естественным - стоит лишь представить "хорошего знакомого" в ином окружении, в иной среде, где то, что кажется нам запредельным, - как раз в порядке вещей.
Аня с сожалением думала о Елене Давыдовне… Люди видят друг друга ежедневно - смотрят в упор и не видят. Родители - детей, жены - мужей…
Светлова поежилась… Кстати, о взглядах в упор… То, что некоторые люди отличаются поразительной нечувствительностью, - это ладно… А вот то, что некоторые другие - повышенной… кажется, тоже проблема. Светлова вдруг поняла, что "корябало" ее последние часа два…
Кажется, с того момента, как она вышла от Елены Давыдовны и остановилась во дворе перед подъездом. Просто разглядывая в задумчивости обыкновенный московский многоэтажный дом, из которого три недели назад исчезла Джульетта… Настолько заурядный, что в нем по определению не должно было бы происходить ничего из ряда вон… Обыкновенные люди, обыкновенная будничная жизнь… Завтракают, ужинают, в одно и то же время уходят на работу, возвращаются…
И вот одна не вернулась…
Кажется, именно тогда Светловой показалось, что ее тоже рассматривают. Она не спеша оглянулась…
Из машины?
Из окна дома напротив?
Невдалеке возле киоска стояло несколько человек. Мужчина? Женщина? Старик?.. На этом "чувствительность" Светловой заканчивалась… Этого почувствовать она, увы, не смогла.
Да и разглядывал ли ее кто?!
Просто, видно, - "музыка навеяла".
Когда кто-то из близких исчезает, как-никак чувствуешь себя, мягко говоря, неуютно. И всякое начинает казаться…
Ну что ж… "Кажется - перекрестись" - гласит народная мудрость. Что Светлова суеверно и проделала.
Впрочем, на этом дальнейшие детективные изыскания можно было прекратить… К сожалению, если у Джульетты и была какая-то другая жизнь, никакого хода, тропинки, двери туда не наблюдалось… Никто из обычного ее окружения дороги туда не знал.
А из необычного?
- Анюта, мы есть будем? Точнее, что именно есть мы будем? - поинтересовался супруг, с "большой человеческой болью" наблюдая, как Анна, застывшая в думах над сковородкой, готова проворонить тот дивный миг, когда ароматный запах домашних котлеток с луком оповещает о необходимой румяной и славной поджаристости, но уже почти готов перейти в дымок подгоревших пересохших подметок.
Петр, голодный как собака и обожающий именно домашние, именно славные, именно свежеподжаренные котлетки с луком, с ужасом чувствовал, что отнюдь не готов быть "выше этого", а его любовь к жене, кажется, не готова перевесить маленькую котлетную трагедию… Недолгий путь эволюции, на протяжении которого мужчина приобретал приличные манеры, и вправду не так уж и долог, каких-нибудь несколько тысячелетий, а чувство голода естественно и вечно.
- Ах, ну конечно. - Аня очнулась и выключила плиту.
Честно говоря, она и сама не ожидала, что Джульетта так оккупирует ее мысли.
Анна выложила котлетки на огромную фарфоровую тарелку. Она любила, чтобы тарелка была таких размеров, чтобы на ней хватило места и для веточки петрушки, и огурчика, и кружков сладкого перца, и нескольких кочешков цветной капусты, наструганной репки, листиков сельдерея, парочки редисок… - в общем, максимальный овощной спектр! - и, уж конечно, румяных ломтиков картофеля…
"Подкованная" по линия психологии, Светлова знала: семейный обед или ужин - это особый ритуал…
Любопытная деталь: чтобы получить максимум надежной информации, и при этом в короткое время, психотерапевты, например, стремятся побывать на обеде в семье своих пациентов… Потому что даже в семьях, в которых главенствует закон "когда я ем, я глух и нем", за обедом все-таки разговаривают… И эти, казалось бы, не важные для специалиста и постороннего человека застольные разговоры приоткрывают, оказывается, завесу над такими просто-таки глобальными вещами, как семейная культура и основные ценности дома… Которые, собственно, и определяют судьбу человека. Поскольку эти самые ценности он исподволь впитывает с младенчества.
Конечно, обеда семейного, на котором так любят бывать эти самые психотерапевты, в семье - особенно в "нашей", подумала Светлова, - может и вовсе не быть… В смысле, не быть как ритуала, подразумевающего, что в определенный час, и все вместе, и за специально накрытым столом…
То есть любая семья что-то, разумеется, ест, но на бегу, по отдельности, в разное время - и как получится… Это очень даже не редкий вариант, это запросто. Но уж если обед состоялся, то это вам не телевизор, у которого все молчат, возле которого все уж точно - по отдельности. За обеденным-то столом, если телевизор выключен, люди что-нибудь да скажут…
В одних семьях разговор может вращаться исключительно вокруг пищи и продуктов, конек в другой семье - здоровье, в третьей, о чем бы ни говорили, красной нитью проходит вывод, что жизнь - это бесконечные опасности… Впрочем, даже неспециалистам есть смысл прислушаться как бы со стороны и задуматься: о чем же все-таки говорится за обедом?
Придя к этому почти безапелляционному выводу, Светлова, приготовившись к застольной беседе, прилежно уселась за красиво накрытый стол - ровно напротив своего супруга - и…
- Петь… У тебя кто-нибудь когда-нибудь пропадал? - неожиданно почти жалобно спросила она.
- В каком смысле?
- Ну, вот был… какой-нибудь знакомый или близкий человек - и вдруг исчез…
- Как, совсем?
- Совсем. Не возвращается, и все тут. Нет его и нет.
- Ну… - Стариков увлеченно расправлялся с котлетами, - ну, не знаю… Кажется, нет… Такого не случалось. Точно, нет. А что, у тебя кто-нибудь пропал?
- Да нет… Нет, - отчего-то соврала Аня, - это я так… Просто… А что бы ты делал, если бы так случилось?
- Я? - Стариков удивленно пожал плечами.
- Да…
Редиска скользила по фарфору тарелки и никак не попадалась Старикову на вилку…
Наконец редиска попалась.
Петя облегченно вздохнул.
- Я бы искал! - наконец ответил он.
Аня рассеянно разбирала макулатуру, извлеченную из почтового ящика… Разбирала единственно с целью не выкинуть вместе с ней что-нибудь дельное: письмо или открытку, запутавшуюся в кипе бесплатных газет.
Отпечатанная на плохой бумаге, эта брошюрка отличалась от остальной бесполезной полиграфической продукции, регулярно попадающей в почтовой ящик, только своей тусклостью. Еще пару дней назад Светлова не обратила бы на нее внимания, отправив в мусорное ведро, но теперь…
"Общественная организация "Помощь в розыске пропавших" (Фонд капитана Дубовикова). Подвижники, добровольно посвятившие себя…" - и так далее.
Собственно, суть дела заключалась в том, что "подвижники" просили пожертвовать ненужные, старые, ношеные вещи…
Как кстати.
Среди предложений отремонтировать холодильник, выучить английский, а также приглашений купить спальню орехового дерева - вдруг, неожиданно - помощь в поиске пропавших…
Общественная организация "Помощь в розыске пропавших" - или, как ее еще называли в народе, фонд капитана Дубовикова - помещалась рядом с обыкновенным РЭУ.
Капитан запаса, это и был сам Дубовиков, некоторое время рассматривал фото Джульетты, потом коротко заметил:
- Я спрошу кое-кого. Если что-то будет, позвоню.
Здесь много не говорили. Эта лаконичность не оставляла надежды.
Впрочем, почему она так уверена, что Джульетта… Если у женщины сексуальная внешность, вовсе не значит, что…
Капитан позвонил через три дня.
Все оказалось быстро и просто. Ничего неожиданного. Чудес не бывает. Чем еще может заниматься в большом городе сексуальная красивая молодая девушка, не испытывающая недостатка в деньгах? И к тому же одержимая с детства желанием досадить своей строгой морализирующей матери? Капитан воспользовался своими рабочими контактами - по роду занятий ему не однажды приходилось разыскивать детей и девушек в городских борделях… Он показал фотографию Джульетты сведущим людям, и ее сразу узнали. Город большой, но круг узок.
Джульетта оказалась проституткой.
Про себя Светлова уже называла его майором Вихрем. Хотя он был всего только капитаном…
Нравился Светловой когда-то, в ее детстве, такой старый фильм - про разведчика майора Вихря… Там все были смелые-смелые, бесстрашные-бесстрашные… Всегда приходили на помощь друг другу… И было понятно, даже маленьким девочкам (ну, собственно, им-то главным образом и было это понятно), едва титры начинали ползти по экрану, что ничего плохого случиться с такими героями фильма не могло… И - вот магическая сила искусства! - с маленькими девочками, сидящими у телевизора, тоже ничего плохого не могло произойти. Ну хотя бы потому, что были на свете такие люди, как сероглазый смелый Вихрь…
Так вот, Олег Иванович Дубовиков был ну в точности этот Вихрь - сероглазый, высокий, смелые черты лица… Только не разведчик, а просто армейский капитан. Бывший.
Возможно, те, кто обращался в фонд, разделяли киноиллюзии вместе с Аней Светловой… Потому что, как Аня поняла, фонд Дубовикова пользовался в народе немалой популярностью. К тому же основанной не на рекламе, в которую вложены большие деньги, а на том, что дороже денег, - молве и слухах…
Разговор с Олегом Ивановичем, как и в первую встречу, страдал только одним недостатком - каким-то нечеловеческим военным лаконизмом… Но даже по той скупо оформленной словами информации, которую он сообщил Анне, видно было, что работу он провел немалую…
"Нет", "нет", "да", "нет" - не диалог, а просто какие-то ответы на референдуме…
Но понемногу дело пошло на лад. Правда, Ане стоило немалых трудов разговорить немногословного собеседника…
Проблема заключалась в том, что "специальностью" Джульетты Федоровой, как оказалось, были тихие робкие мужчины, ищущие "общения" и поддержки. И "крыша" Джульетты, немало озабоченная пропажей своего ценного кадра, уже проверила всех ее обычных клиентов.
- А что за "крыша"? - поинтересовалась Светлова, стараясь произнести это слово как можно естественней, свободней и с такой интонацией, как будто разговоры о "крышах", о том, кто кого прикрывает и тому подобное, - были вполне заурядной и обычной для нее темой.
- Некая фирма…
- Вы не хотите ее называть? - Аня решила позволить себе говорить прямо и без обиняков.
- Ну… "Алина" называется.
- И как?.. Ну, я имею в виду их деловые отношения…
- Вы хотите знать, как складывались их отношения? - переспросил капитан. - Да, в общем, как обычно… Ведь там все давно уже прописано, все правила игры… Впрочем, как и во всех остальных сферах "деловых отношений" на нынешний день. О чем бы ни шла речь: о торговле макаронами или чем-то еще… "Алина" находила для нее клиентов… Благо круг их был постоянным.
- Благо?
- Ну, с точки зрения "Алины" и самой Федоровой, разумеется, благо.
- Одни и те же клиенты?
- Да. Все это были стабильные, проверенные посетители. К тому же не какие-то там криминальные, маргинальные личности… Нет. Вполне… Вполне, можно даже сказать, интеллигентные люди.
- И что, неужели они их всех проверили? - искренне удивилась Светлова.
- Ручаюсь! - Дубовиков усмехнулся. - Там такие люди работают, в тамошних органах безопасности… Профессионалы!
- С большой буквы?
- Иронизируете?
- Нет, с языка сорвалось… Так просто всегда говорят: если профессионалы, то непременно - с большой буквы.
- Да, если хотите, с большой. Посетители у них все там как на рентгене. И если они говорят, что ни один из посетителей Федоровой не причастен к ее исчезновению… Можете не сомневаться: это гарантия со знаком качества.
- А если я…
- Я просто не советую вам перепроверять. Если, конечно, вдруг такая идея придет вам в голову… Профессиональней у вас не получится… Во-первых, потеряете время. Во-вторых, зачем вам… - Олег Иванович посмотрел в глаза Светловой со значением. - Зачем вам такое общение?
- Я могу не сама… Могу нанять детектива.
- И выбросите на ветер деньги. И немалые. И что эти детективы - в сравнении с Колей Афониным?!
Капитана явно обидело Анино крамольное намерение обратится к каким-то там детективам.
- Небось шарлатаны, которые дают объявления в газетах наравне с гадалками и стоматологами… И вешают лапшу на уши всяким…
Капитан опустил скромно глаза, не уточняя, каким именно там лопухам и простофилям вешают на уши эту самую лапшу.
- А этот Коля Афонин… - вкрадчиво начала Светлова, - он из тех самых органов безопасности?
- Да! Ну, то есть не из "тех самых", которые раньше… Вы понимаете! А из тех, которые теперь, в этой "Алине"… В общем, я имею в виду…
Капитан запнулся.
- В общем, хоть и легко запутаться, я все поняла… Поскольку очевидно, что речь идет об одних и тех же людях, - Аня позволила себе робкую улыбку, - о профессионалах… С большой буквы.
"Вот и все. - Аня мысленно вздохнула. - Благо круг их был постоянным… И все они к тому же интеллигенты. Прелесть, что за публика - эти клиенты, никаких хлопот. И все - как всегда… Узок их круг, и страшно далеки они от народа…"
А Джульетта исчезла.
Но никто из них отношения к исчезновению Федоровой не имел.
И что дальше? Ничего. Приехали.
- А квартира? - спросила Аня, припомнив свое видение.
- Квартиру она снимала сама, - ответил капитан. - Адрес есть. Если заплатите, я думаю, хозяйка покажет вам ее. Я этот сорт дам знаю - за энную сумму готовы на все.
Разговор капитан явно считал завершенным, и Анна растерянно поднялась со своего места. Впрочем, не торопясь уходить.
- Что-нибудь еще?
Все-таки Светлова не сдержалась… Вот несносное женское любопытство - ничего не поделаешь с ним, как ни старайся!
- Олег Иванович, извините, пожалуйста… Я знаю, вас, наверное, уже замучили всякого рода любопытные личности… Но я, кажется, тоже из них… Почему вы этим занимаетесь?
- А вы как думаете? - Дубовиков, оторвавшись от бумаг на столе, поднял на Анну серые глаза.
- Я думаю, наверное, что-то личное…
- Вот именно. Личное… Очень личное.
И Дубовиков опять принялся прилежно изучать листочки на столе.
Ну, вот и все - можно отправляться восвояси… Ей дают понять, что ее любопытство неуместно… Можно даже сказать, неприлично…
A-а, да была не была! Все равно репутации воспитанного человека ей уже не видать как собственных ушей… И нечего притворяться: истинное любопытство все равно сильней правил хорошего тона…
- Кто-то из близких?
- Из родных.
- А?..
- Сестра.
- Родная сестра?
- Младшая… Маленькая девочка.
- И что же?..
- Она пропала.
- А?..
- Это было уже очень давно…
- И как же?..
Капитан оторвался от бумаг окончательно и внимательно глянул на Аню:
- Я не смог ее найти. И понимаю, что уже никогда не смогу. Но когда я помогаю другим искать пропавших… Когда варюсь в этой каше, запутываюсь в сети розысков, расследований, мне кажется… Вдруг? Какая-то случайность, ниточка…
В чем-то Анна уже понимала капитана "майора Вихря", спустя многие годы все-таки надеявшегося найти пропажу… Пропавшие - это все-таки не мертвые. Все время остается надежда - и это затягивает, не отпускает тех, кто ищет. Пока нет окончательного ответа в виде погребенного тела - те, кто ищет, как бы несвободны от долга…
И все-таки… Какой смысл ехать смотреть эту квартиру? С одной стороны - проститутку мог убить кто угодно. Это профессиональный риск. И что тут искать… Никакой загадки.
Нет смысла даже ехать смотреть…
С другой стороны: доки из бордельных органов безопасности уверены, что это не клиенты. Размышляя над "аргументами и фактами", Аня вяло смотрела по телевизору криминальные новости. Пока ее внимание не привлек очередной сюжет: молодая цыганка найдена убитой в подмосковном лесу. Черноволосая, статная, молодая, красивая. Анина апатия мигом испарилась…
А ведь школьное прозвище Джульетты было - Цыганка.
После тепла зарядили дожди. Что ни день, то дождь…
Он шел, сгорбясь, втянув голову в плечи, чтобы капли не попадали за воротник. Именно так. Такая поза вполне может символизировать высшую степень горя… Несчастный любовник идет, не замечая дождя, холодные капли хлещут по лицу, смешиваясь со слезами…
Он вытер кулаком эти противные и действительно довольно холодные дождевые капли.
Виолетта… Виолетта Валери.
Любопытно, что у выдуманной, сочиненной Виолетты Валери был прототип…
Красивая, вполне реальная, из плоти и крови девушка по имени Альфонсина. Он видел, когда был в Париже, ее балкон недалеко от здания знаменитой - потолок расписан Марком Шагалом! - парижской "Гранд опера"…
Рядом с рекламной надписью "Спрингфилд" - прелестный, с чугунной решеткой балкон - один из множества знаменитых парижских балконов, которые лучше не загораживать - так принято - обычными в Европе цветами, потому что сам балкон - тоже художественная ценность.
Альфонсина… прообраз куртизанки Виолетты, которая сама прообраз…
Ведь как все складывалось? Неутешный любовник, приличный молодой человек… И падшая порочная женщина… Куртизанка! Несчастная любовь и все такое… Настоящая мелодраматическая любовная история. История с охами, вздохами, страстями, слезами и, конечно, печальным исходом. Нет, не просто печальным…
Летальным исходом!
Он тихонечко просвистел три знакомых музыкальных такта из финальной сцены…
Когда он становился таким, он забывал их настоящие имена…
Он подошел к дому.
Содержанка, дама полусвета…
Вошел не в парадный подъезд, а в черный - тот, что выходил в переулок… Именно так строили в начале века доходные дома…
Поднялся на последний этаж… Постоял перед дверью, обитой свежей новой жестью. Прислушался… Кажется, на лестнице тихо… Никого. Отворил новенький, не столь уж и давно купленный замок.
Сколько таких чердаков и подвалов приспособлено торговым людом под склады и хранение куриных яиц, компьютеров, поддельной туалетной воды "Палома Пикассо"… Вот и он оборудовал себе складик…
Он вошел в полутьму чердака. Свет слабо пробивается через узкое окно… Паутина свисает бахромой… как кисея в будуаре барышни… Квартирка для содержанки.
- Зайка, ты дома? - спросил он слабым лилейным голосом. - Это я! Я пришел!
Она была дома… Конечно, она была дома. Ждала его, замечательная, чудесная, любимая. Где еще может быть столь страстно влюбленная женщина?! Конечно, она дома и в нетерпении зайчик, сладкий воробушек… Как там еще зовут этих женщин для утех?
Он приподнял прозрачный, как фата невесты, полиэтилен.
Она была дома… Ничуть не тронутая тлением… Темные роскошные волосы разбросаны в беспорядке по обнаженным плечам… Жаль, стали скользкими от формалина… Похожа на цыганку, но не цыганка, нет… Скорей итальянка! Жгучая, южного типа брюнетка. Прекрасное обнаженное тело, и все такое…