– Высокого роста, чернявый, глаза светлые, волосы курчавые… Никаких особых примет.
– Вы можете прямо сейчас позвонить своим знакомым, о которых сказали, и спросить их об этом Валере? – не удержался я, хотя понимал, что это могло походить на вопрос ревнивого жениха, у которого похитили легкомысленную невесту.
– Прямо отсюда? – спросил Косолапов.
– Да, да… – поддержал меня Вячеслав Иванович. – Если вы хорошо их знаете, значит, у вас должны быть их телефоны.
– Ну, на память я их не помню… – замялся он.
– Вы их ничем не подведете, – постарался успокоить его Вячеслав Иванович. – Только спросите, кто он, и как его найти. И все… А если вам нужна ваша записная книжка, попросите ваших товарищей принести ее сюда. Это ведь нетрудно? Речь ведь идет о жизни девушки, которую вы все неплохо знаете.
Витя Косолапов пожал плечами, поднялся и направился к выходу. Не выходя из кабинета, сказал в приоткрытую дверь:
– Толя, посмотри там у меня в верхнем ящике записную книжку. Ну, коричневая такая, ты знаешь. И принеси сюда.
Через несколько минут он уже набирал первый номер. Потом второй. Наконец, третий.
– Коля, ты помнишь, с кем из ваших уехала наша Катя? С Валерой? А ты его знаешь? Записываю. Валерий Веденеев. Адрес, телефон… Не знаешь? Да тут ищут ее. Пропала куда-то с тех пор… Да нет, говорят, ее похитили, требуют выкуп.
Вячеслав Иванович аккуратно забрал у него трубку и положил ее на рычаг.
– Ничего лишнего не надо говорить, вы поняли? Так что он сказал?
– Он у них числится, но не работает. Давно его не видели… Не помнят, как он к ним попал. Вроде приехал к ним в банк недавно по каким-то делам, всех обаял, а как узнал про эту презентацию, сразу напросился с ними… Веденеев Валерий Викторович – это все, что они о нем знают.
Точно! У бывшего мужа Ксении Александровны именно такая фамилия. Ну и ну… у него жену отбили, теперь он охотится за чужими?
– Позвоните еще раз и спросите, может быть, кто-то помнит, на какой машине они уехали, – сказал я.
Витя замялся.
– Что, опять что-то не так? – спросил Вячеслав Иванович. – Опять стало неудобно?
– Да я сам это помню… Уезжали они на черном "ауди" последней марки. Представительский класс. Я еще подумал, вот это прикид… Мальчик при деньгах.
– А номер машины не запомнили? – спросил я. Чем черт не шутит.
Он кивнул. Мол, да, запомнил. Когда от тебя увозят девушку, которая тебе нравится, поневоле запомнишь… Он смущался передо мной. Возможно, чувствовал себя виноватым за излишнее внимание к Кате. Или жалел меня и не хотел причинять лишнюю боль.
– А потом мне показалось странным, что номер государственный, – сказал он. – С такими номерами министры ездят. Или их замы. Словом, машина из этой конюшни.
– Зрительная память хорошая, – похвалил Вячеслав Иванович.
– У меня вообще память хорошая, – обиделся Косолапов.
Уж такой он был ранимый. Таких Катя не любит, это точно… Уже намучилась с одним таким. Потом наступила моя очередь ее мучить.
– Ну так вспоминайте дальше, – предложил Вячеслав Иванович. – Все карты в руки. Вот карандаш… Вот бумага. Творите, пробуйте, только ничего не выдумывайте.
Косолапов снова помялся, потом сел за компьютер. Стал набирать, перебегая пальцами по клавиатуре. Мы с Вячеславом Ивановичем переглянулись. Он приложил палец к губам. Мол, черт с ним. Если ему проще так, чем шариковой ручкой по бумаге. Был бы результат.
Косолапов несколько раз исправлял отдельные цифры и буквы. У него действительно была хорошая зрительная память. Он запоминал не отдельные элементы, а все в целом. Для этого ему пришлось изобразить на экране все, как это выглядело вчера вечером. Включая багажник машины и ее габаритные очертания.
– Так, – сказал он, прищурясь. – Наверное, так…
Мы приникли к экрану. Номер действительно правительственный. Простые бизнесмены с такими номерами не ездят. Разве что сами их ставят, для понта.
– Спасибо, – искренне произнес Вячеслав Иванович. – За хорошую память прежде всего… Пожалуй, на сегодня хватит.
И он внимательно поглядел на меня.
Я подъехал в правительственный гараж, что недалеко от Белого дома, только к вечеру. Вячеслав Иванович через МВД договорился с ними о моем посещении, спросив их о машине марки "ауди" последней модели представительского класса, номер такой-то. Перед этим запросил через Александра Борисовича прокурорскую санкцию на ее осмотр…
Есть такая, подтвердили на другом конце провода. И номер тот же. Машина – разъездная. В последний раз на ней возили зам министра финансов Орлова. Это было три дня назад. С тех пор стоит в гараже. Показать? Вашим сотрудникам? А санкция прокурора есть? Тогда можно, почему нельзя. Но только в присутствии наших сотрудников охраны.
Когда я увидел машину, сразу пожалел, что не взял с собой Катиного воздыхателя. Впрочем, и так было ясно, что машина та самая.
Пока ребята из конторы Вячеслава Ивановича копались в роскошном салоне на предмет наличия следов, отпечатков и волос, я просматривал гаражный журнал.
Да, никакого выезда в тот день не было.
– В какой графе записывается километраж? – спросил я Федосея Сергеевича, пожилого начальника гаража, заглядывающего мне через плечо.
– А вот, – показал он мне. – Видите? Триста двенадцать километров по спидометру, как было, так и осталось.
– Это по спидометру, – кивнул я. – Отмотать назад сейчас все умеют… А вот это бортовой компьютер, не так ли? Кто-нибудь заглядывает в его показания?
Федосей Сергеевич поморщился, вздохнул. Еще немного – и почешет у себя в затылке, подумал я, как завгар какого-нибудь колхозного, а не правительственного гаража. Вячеслав Иванович, оказывается, далеко не одинок в своем неприятии новой техники.
– Хотелось бы снять эти показания, – сказал я. – У вас есть специалисты?
– Да есть, как не быть… – он оглянулся и спросил у водителей, столпившихся возле нас. – Сережа где?
– Так вы ж его сами отпустили, – ответил один из водителей. – Время уже сколько?
В самом деле, сколько же сейчас времени, спохватился я. В том смысле, сколько осталось времени до звонка похитителей…
– Найдите его сейчас же, – сказал Федосей Сергеевич. – Сию же минуту чтобы он был здесь!
Я был благодарен ему и взглядом попытался это высказать.
Он, кажется, понял меня, посерьезнел, насупился, оглядел своих водителей.
– Еремин, знаешь, где он живет? Возле "Динамо", недалеко от тебя.
– У меня тоже время вышло, и так каждый день перерабатываем… – стал отбиваться Еремин.
– Заднее колесо здесь, переднее там! – грозно приказал завгар.
– Может, лучше позвонить ему? – предложил я. – Скажите, пусть немедленно выезжает. Зачем время терять туда-сюда, тем более везде сейчас пробки.
Этим я сразу заслужил уважение водителей наших высших чиновников.
– Ну, – загалдели эти представители рабочей аристократии. – Ты, Сергеич, только бы рад нас заслать… Позвони ему, в самом деле, он уже должен быть дома.
Словом, местный специалист по бортовому компьютеру (у которого, как я понял, здесь предпочитают отключать табло, не слишком доверяя заокеанской технике) уже через сорок минут был на месте.
– Триста двадцать три километра, – сказал он. – Таков результат на двадцать девятое мая, один час тридцать две минуты, разумеется, – он показал всем желающим на небольшое табло.
Я кивнул, не скрывая волнения. Уже тепло, как говорится. А надо бы еще теплее…
– Сначала перепроверим, – сказал я ребятам Грязнова. – Карту Москвы, быстро… И хорошо бы линейку с циркулем.
Замерил по карте, куда могли уйти эти лишние одиннадцать километров.
– Вот ваш гараж, вот это ресторан "Мираж", где проходила презентация, – сказал я, работая циркулем и линейкой. – Отмеряем, умножаем на масштаб, потом умножаем на два, поскольку машину еще надо вернуть и поставить на место, итого… пять километров туда и обратно, если бы он ехал, как ему ближе, по Садовому. Ну еще повозил ее, чтобы утратила бдительность, в сторону ее дома… Набросим еще километр, два.
– Ну надо же! – все не мог опомниться Федосей Сергеевич. – Никогда такого не было! Чтобы правительственную машину увели из правительственного гаража…
– Как цыгане лошадь из конюшни, – поддакнул кто-то из водителей.
– При отце родном тебя, считай, уже шлепнули бы, – съязвил кто-то другой.
– Итого, на то, чтобы от ресторана отвезти куда-то Катю, у него остается три километра, – продолжал я вслух. И описал круг радиусом эти самые три километра на карте.
– Где-то в центре, – сказал я. – Два-три километра от ресторана, не дальше. – И обвел еще один круг радиусом в два километра. – Но и не ближе… Надо быстро изучить, что и какие здания находятся здесь, между этими кругами. И какие сигналы будут исходить завтра в тринадцать тридцать, поскольку звонить он мне будет по сотовому, понимаете?
Ребята Грязнова молча и с сочувствием взирали на меня, нисколько не разделяя моих восторгов. И я сразу сник. С чего вдруг я проявляю такой оптимизм? И кто будет проверять эти сотни зданий, попавшие между очерченными мною концентрическими кругами? И кто сказал, что я не ошибся, и они именно там? И какие, к черту, сигналы сотового будут фиксировать спецслужбы? Для этого нужно, как минимум, заставить всех отключить свои мобильные телефоны…
Кое-что я нашел, никто не спорит, но до решения проблемы еще очень далеко.
– Что вы там нашли? – спросил я после долгого молчания, когда мы уже ехали назад в "рафике" с номерами МВД.
– Кое-что нашли, – сказал мне Володя Краев, знакомый сотрудник из экспертно-криминального управления ГУВД. – Отдельные волоски, прежде всего. Отпечатки пальцев… Хотя, чьи они и кому принадлежат, сказать сразу невозможно. Ты можешь принести что-нибудь из ее вещей? – спросил он. – Ее гребешки, пудреницу, кофты – словом, все, на чем могут быть ее волосы и отпечатки.
– Прямо сейчас? – спросил я.
– Да, – кивнул он, – постарайся. Я буду ждать у себя.
Я заехал к себе домой, стал искать то, что он просил, – вещи Кати, и тут зазвонил мой сотовый.
– Это я, – сказала Наташа. – Ты один? Ты можешь разговаривать?
– Понимаешь, очень спешу, – ответил я. – Тут такое случилось…
– Я знаю, – перебила она. – Они похитили Катю. Александр Борисович мне уже передал. А ты даже об этом не мог мне рассказать…
– А что тут говорить? Это я виноват, – сказал я. – Я один.
– Ну, ее похитители тоже в чем-то не правы, – хмыкнула она. – Но они – это они. А здесь виноваты мы оба. Мы позволили себе слишком далеко зайти. А ты так и не смог с ней объясниться или не захотел, уж не знаю.
– При чем здесь ты?..
– И она мучилась этой неопределенностью, за ней наблюдали, и там поняли, что никакого разрыва у вас нет, что все это блеф…
Она говорила быстро и жестко, не давая мне вставить ни единого слова.
А что я мог сказать?
– Ты узнал, где они ее содержат? – спросила Наташа.
– Нет, – ответил я. – За такое время, старайся ни старайся, ни черта не узнаешь…
– Смотря как стараться. Скажи, что ты собираешься делать? – продолжала она меня допрашивать.
– Пока не знаю, – вздохнул я, – просто не знаю, за что хвататься.
– Давай договоримся, – сказала она. – Когда они выйдут с тобой на связь?
– Завтра, в тринадцать тридцать, – ответил я. – Не знаю, что говорить… Но, может быть…
– Тогда давай договоримся так, – непреклонно настаивала она, снова меня перебив. – Нам ничего не остается, как вести прежнюю линию. Например, скажешь им, что любишь другую, что на Катю тебе наплевать. И ста тысяч долларов у тебя нет. И не будет. И бросишь трубку.
– Ты представляешь, что они с ней за это сделают?
– Ничего не сделают, – сказала она. – Именно потому, что им нужно кое-что другое.
– Это верно, доллары им не нужны, – согласился я. – Этого у них навалом. Не знают, куда девать.
– Хоть это ты понимаешь, – вздохнула Наташа. – Пусть они думают, будто ты принимаешь их требование за чистую монету, неужели непонятно?
– Извини, я все понимаю, просто сейчас я немного не в себе.
– Это заметно, – сказала она. – И еще. В это время я должна быть где-нибудь рядом с тобой.
– Зачем? – спросил я.
– Потом поймешь. Не хочу об этом говорить по телефону.
– Нас никто не слышит, – сказал я.
– Я знаю. Но все равно… Итак, Гордеев, где мы завтра встречаемся в тринадцать ноль-ноль?
Я отвез вещи Кати к Володе в лабораторию, потом стал ждать его звонка. Позвонил он около часу ночи.
– Мы идентифицировали ее волосы и отпечатки пальцев, – сказал он. – Ошибки быть не может. Катю везли именно в этой машине. Теперь стараемся понять, кто и как эту машину мог использовать… Похоже, электронный замок бокса, где она стояла, был вскрыт. Кто-то считал код.
– Не забудь, у него темные, короткие, кудрявые волосы, – напомнил я.
– Это я помню, – сказал Володя. – У меня записано. Вячеслав Иванович говорил.
Я не спал всю ночь, думая о том, что произойдет завтра. Вставал, расхаживал по комнате, ругая себя последними словами. Хорошо еще, что Катины родители не знают моего телефона… Представляю, что пришлось бы мне выслушать. Заснул только утром, но меня тут же разбудил звонок.
– Это я, – сказал Александр Борисович. – Извини, что разбудил, но ты должен немедленно приехать ко мне домой. Ни о чем не спрашивай. Наташа уже здесь.
Когда я к нему приехал, в его кабинете кроме него и Наташи был еще и ее друг Гена, вернее, товарищ по работе – кряжистый парень среднего роста со светлыми внимательными глазами на обветренном лице.
Он был одет в неприметную тенниску и светло-серые брюки. Коротко кивнул мне, потом подал руку под пристальным взглядом Наташи. Я внимательно посмотрел ему в глаза, потом перевел взгляд на остальных.
– Геннадий.
– Юрий…
– Гена здесь представляет наши силовые структуры и при необходимости нам поможет, – сказала Наташа. – Но опять же, поможет неофициально, поскольку дело не возбуждено, по моей, так сказать, личной просьбе. Сегодня он для всех числится в отгуле. Я верно говорю? – спросила она у Геннадия.
Тот сдержанно кивнул, по-прежнему глядя на меня. Не хотел бы я вступить с ним в силовой контакт на предмет завоевания ее расположения.
– Именно неофициально… Начнем с того, что возбуждать уголовное дело по факту похищения пока рано, – сказал Александр Борисович. – Они ведь предупреждали тебя, верно?
– Да, – кивнул я. – Лучше не надо. Иначе не станут разговаривать.
– Поэтому нам следует обсудить, найти какой-то выход до тринадцати тридцати, – продолжал Александр Борисович.
Все внимательно его слушали.
– Вы забыли о ее родителях, – сказал я. – Наверняка они уже обратились в милицию с заявлением.
– Я уже говорил об этом с Петровкой, – кивнул Александр Борисович. – Они пока не дадут заявлению ход… А теперь, Наташа, будет лучше, если ты сама расскажешь Юре о том, что придумала, – сказал Александр Борисович.
– Сначала я хотела бы, чтобы он показал нам на карте Москвы и объяснил, как он нашел район, где искать Катю.
Оказывается она знала и это. Но сейчас было не время удивляться или расспрашивать.
– Мы проверили по бортовому компьютеру машины, в которой она поехала с неким Валерой после презентации в ресторане "Мираж"… – начал я.
– Это точно установлено? – перебила она. – Его звали Валера?
– Наташа… – с укоризной произнес Гена. – Дай человеку сказать.
– Да, это установлено точно, – ответил я, ничуть не обидевшись.
Сейчас любую резкость в свой адрес я должен принимать как должное. Пока не освобожу Катю.
– Валерий Веденеев, под этим именем он отметился, когда приехал в этот банк. Кстати, он бывший муж последней жены Бахметьева… Там в машине найдены Катины волосы и отпечатки пальцев, которые сегодня ночью были идентифицированы в криминалистической лаборатории ГУВД. Сейчас там анализируют другие следы… Я могу продолжать?
– Безусловно, – кивнул Александр Борисович.
– Так вот, было установлено, что машина, в которой была Катя, в ту ночь проехала одиннадцать километров. Потом ее поставили обратно в гараж. Я замерил расстояние от гаража до ресторана "Мираж", удвоил его, поскольку машину вернули на место, вычел из одиннадцати, итого получилось три километра, туда и обратно. Значит, это где-то в районе Садового кольца. Не дальше. Неизвестно только направление, в каком они ехали…
– Поэтому неизвестно вообще ничего, – сказала Наташа. – Ночью они вполне могли перевезти ее еще дальше, в другое место… Просто пересадили в другую машину. Куда-нибудь под Москву. Словом, сделаем так, ребята. Я сыграю роль подсадной утки. Пусть сегодня же возьмут меня, как новую любовницу Юрия Петровича. Нам с тобой, Юрочка, придется это разыграть на полном серьезе. Катю они, возможно, не отпустят, но вы хотя бы проследите, куда меня повезут. А там посмотрим…
– Мы имеем дело с профессионалами, – сказал я. – К ним в руки уже попала Катя, а теперь попадешь ты. Конечно, они ее не отпустят. Уж лучше я отойду в сторону и откажусь от этого дела.
– И ты думаешь, они ее сразу тебе вернут? – усмехнулся Александр Борисович. – Нашел джентльменов. Да они продержат ее до окончания суда над Игорем Бахметьевым. Чем бы этот суд ни закончился, и я не хочу даже думать, что может быть дальше… Пока Катя жива, она будет представлять для них угрозу. Вот этого нельзя забывать ни на секунду.
– Выбор у нас такой, – сказала Наташа, обращаясь ко мне. – Хотим ли мы вызволить Катю живой и здоровой, но при этом лишиться уникальной возможности разоблачить эту бандитскую структуру, которая, похоже, породнилась со структурой государственной, или мы рискнем ее жизнью сейчас, но спасем всех других в будущем, для чего должны войти с ними в более тесный контакт. То есть хотя бы увидеть их в лицо.
– Что мы для этого должны сделать? – спросил я.
– Солгать. Скажи, что у тебя есть эти сто тысяч баксов. И ты готов передать деньги из рук в руки. Чтобы встретиться с ними лицом к лицу. Увидеть их, наконец.
Я переглянулся с Александром Борисовичем. Ну и ну. Просто железная леди, подумал я. Зато в постели – сама нега и страсть.
– Так не годится, – сказал я. – Это мы, здесь присутствующие, подготовлены к неминуемой в таком случае пальбе и поножовщине. Катя совершенно к этому не готова. Во всяком случае, ее согласия мы при этом не спрашиваем.
– Тогда предложи чего получше, – сухо сказала мне Наташа. – Ты ведь тоже профессионал. Во всех отношениях.
– Да, мы все не лыком шиты, – примирительно сказал Александр Борисович. – Что-нибудь да придумаем. То, что предлагаете вы, Наташа, исходит из принципа – играть по их правилам на их поле. С волками жить, по волчьи скалить зубы. Ну и так далее.