Он замолчал, пристально глядя на меня.
– И что? – спросил я.
– Есть также отпечатки пальцев в машине и на электронном замке гаража. Так вот, у нас они не значатся, – пожал он плечами. – Остальные следы – тоже. Сейчас мы работаем над баллистической экспертизой оружия, взятого в качестве трофея в битве при Ховрино…
Он говорил усталым голосом, разглядывая целлофановый пакетик Волохи, машинально крутя его перед глазами.
– Это его лучший друг собрал, – сказал я. – Тоже сидел. Говорит, что погибший так просто бы не сдался. Отбивался бы до последнего. На него это, кстати, похоже…
Я не стал вдаваться в подробности, откуда я это знаю. Похоже и все. Есть более важные вещи, которые нужно сейчас обсудить.
Володя пошел в лабораторию, унося туда пакетик Волохи.
Вернулся он буквально через минуту, озабоченный и какой-то еще более усталый.
– Слыхал? – он кивнул на дверь, за которой были слышны быстрые шаги многих людей, а также неразборчивые голоса. – Совсем уж обнаглели. Устраивают разборки возле управления…
– Кто?
– Какие-то урки.
И тут раздался телефонный звонок. Володя снял трубку.
– Да, сейчас выхожу… Расстреляли иномарку в ста метрах отсюда, представляешь? – сказал он мне, положив трубку.
– Какую машину? – спросил я, похолодев.
– Говорят, темный БМВ расстреляли из проезжавшей машины. Три трупа, явные бандиты… – он быстро собирал свои экспертные принадлежности. – Ты со мной?
– Это мои бандиты, – сказал я. – Меня охраняли…
Володя ошарашенно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
Мы выбежали на улицу. Предчувствие не обмануло меня. Издали я увидел знакомый БМВ с разбитыми стеклами, двери, совсем как "в битве под Ховрино", в многочисленных пулевых отверстиях, с вогнутыми краями и облупившейся краской. Волоха неподвижно лежал, упав головой на руль. Из некоторых отверстий в дверях с его стороны сочилась кровь.
Вокруг расстрелянной машины уже выставили оцепление, за которое меня не пускали. К счастью, среди начальства я увидел Вячеслава Ивановича. Я помахал ему издали, но он меня не заметил. О чем-то озабоченно переговаривался с коллегами.
– Скажи Вячеславу Ивановичу, – обратился я к Володе, – кажется, я знаю, кто это сделал! И быстрее, время не ждет, возможно, успеем их перехватить.
Эти пули предназначались мне… Ну почему я не заставил несчастного Волоху, чье окровавленное тело как раз извлекали сейчас из машины, подъехать к воротам управления? Они не посмели бы здесь стрелять.
– Ты тоже знаешь машину, на которой они за нами гнались, – сказал я Володе. – Это та самая, из правительственного гаража, скажи Грязнову, что я знаю эту машину…
Вячеслав Иванович поднял глаза, разыскивая меня в толпе, как только Володя стал ему что-то горячо объяснять.
– Похоже, стреляли из той же машины, что была в гараже, – сказал я Грязнову, когда меня к нему пропустили.
– Правительственная? – он нахмурился, набирая номер по своему мобильному. – Надо быстро послать туда пару экипажей…
– Мы уже ввели план "Перехват", – сказал ему кто-то.
– Одно другому не мешает, – отозвался Грязнов. – Алло, Русалка, направь пару машин к Белому дому, да, да, не ослышались… там правительственный гараж, надо проверить одну машину… Номер помните? – спросил он у меня и Володи.
…Через какое-то время ему доложили, что названная машина находится в разъезде. Отвезла какого-то важного чиновника из МИДа на прием в испанское посольство. С ней только что связались, там у них все нормально… Через три часа должна вернуться.
– Где она сейчас, знаете? – спросил Грязнов.
Потом потребовал связаться с нашей охраной посольства. Там подтвердили, что машина на месте, возле посольства. Прибыла двадцать минут назад. Да, номер такой-то, все верно. Мы ободрились. По цифрам все сходилось и по времени тоже. Хронологию не поменяешь, как номер на бампере.
– Когда ты сюда подъехал? – спросил меня Вячеслав Иванович, чтобы уточнить время до минуты.
– Специально на часы не смотрел. Кажется, полседьмого.
– Ты был у меня в восемнадцать сорок, – напомнил Володя. – Мне как раз жена должна была позвонить.
– А вы все-таки эту машину дождитесь, – сказал Грязнов патрульным экипажам возле правительственного гаража. – И проверьте на всякий случай. И держите со мной связь… Может, тебе померещилось? – спросил меня Вячеслав Иванович. – Мало ли таких машин сейчас в Москве…
– Или вы хотите сказать, будто бандиты на правительственных машинах по Москве раскатывают? – спросил меня какой-то незнакомый полковник милиции.
– А чем плохо? – обернулся к нему Вячеслав Иванович. – Ставь проблесковый фонарь, включай сирену, гаишники тебе честь отдают, все сторонятся, освобождают дорогу, никаких пробок…
– Я этого вовсе не утверждаю, – сказал я. – Но скоро перестану всему удивляться.
– Вот если бы они отстреливались… – сказал Вячеслав Иванович, кивнув на трупы, которые уже укладывали в пластиковые мешки. – И пуля, хотя бы одна, по капоту машины из Белого дома чиркнула… Слушай, а как ты вообще там оказался? В этой машине?
– Моя охрана, ее предоставил мне Бахметьев, – ответил я. – Они меня пасли на кладбище. Я попросил меня сюда подвезти. А черная "ауди" следовала за нами…
– Ну все, значит, скоро суд, раз началась на тебя охота. Говорил я тебе, помнишь? Только ты стал разбираться, что к чему, тебя решили убрать, как Колерова… – Грязнов хлопнул меня по плечу.
– Вячеслав Иванович, послушайте, может, не будем терять зря время? – сказал Володя. – Охота на ту машину посмотреть, что возле посольства.
Грязнов скользнул по нему взглядом и, не раздумывая, согласился.
– Едем! – сказал он. – К испанскому посольству. Ты прав. Будем ковать железо, пока горячо. А вы тут заканчивайте осмотр, потом доложите…
Он взял с собой меня, Володю и пару молодых оперативников.
– Мои ребята искали "лифтеров" по журналам регистраций в отделениях… – сказал Вячеслав Иванович уже в машине. – Раз уж стали известны их фамилии. Есть кое-какие подозрения. Где-то зачеркнуто, где-то исправлено… И как раз в тех отделениях, где сходится по датам, представляешь? Прокуратура возбуждает уголовное дело. Ох и полетят чьи-то головы…
– И охота вам, – сказал я. – Вроде, не ваша компетенция.
– Это уж мне решать, – проворчал он. – Наоборот, очень даже интересно, кто это нам лапшу на уши вешает и прячет преступников… В общем, нарыли кое-что. В означенный период времени и на данной территории. Я еще сам не видел протоколов. Хорошо бы, Юрий Петрович, если бы ты сам посмотрел… У тебя на какое число назначен суд?
– Пока не сообщили, – ответил я, удивившись "Юрию Петровичу". – Наверное, скоро. Если не докажу фальсификацию моей подписи.
– Они теперь не ждут, пока докажешь… Сначала тебя уберут, а уж потом назначат срок, – хмыкнул он. – Так вот посмотри. Я скажу ребятам, чтобы ознакомили. Вроде там мелькнул твой "Димон" в качестве подозреваемого… Именно за неделю до случившегося, представляешь?
Через полчаса мы были уже возле посольства на Большой Никитской. Из открытых окон за шторами доносилась музыка, были слышны голоса.
В машине не было никого, кроме пожилого, аккуратно одетого водителя в очках. Мы внимательно осмотрели ее номер. Все, как положено, тот самый государственный номер, который я знал, и такого же типа, какой обычно присваивают подобным машинам.
Вячеслав Иванович показал водителю удостоверение, потом велел оперативникам походить, понаблюдать за окрестностями, а Володе осмотреть машину снаружи. Сам же вместе со мной забрался внутрь салона.
Володя сразу пристроился с лупой к номеру на бампере.
– Недавно работали отверткой, – сказал он нам в окошко. – Спешили. Есть свежие царапины в шлицах винтов. Хотя номер старый.
– Зафиксируй, – кивнул Вячеслав Иванович. – И возьми пробу воздуха в салоне. Мало ли.
Он в очередной раз втянул ноздрями воздух, потом переглянулся со мной. Запах действительно был сложный. Какой-то даже приятный. Как если бы разлили женские духи. Характерный, кисловатый запах пороха в салоне практически не чувствовался. Возможно, машину проветрили на полном ходу, когда возвращались, потом опрыскали каким-нибудь дезодорантом. К тому же на полную мощность работал кондиционер.
– Иван Сергеевич, скажите, когда, в какое время был вызов? – спросил Вячеслав Иванович водителя.
– В восемнадцать пятьдесят я должен был, по заявке диспетчера, сменить в машине прежнего водителя и заехать за пассажиром на Смоленскую площадь, – ответил водитель. – А что, случилось что-то?
– Кто был этот водитель? – спросил Грязнов. – Вы его знаете?
– Нет. Первый раз видел. Молодой такой, вежливый. Извинился за опоздание.
Мы переглянулись. Ну ясно. Мою охрану расстреляли из двух "калашниковых". Стрелки, судя по всему, первоклассные. Где-то они успели соскочить и исчезнуть в проходных дворах. Вместе с оружием. Растворились в этом огромном муравейнике под названием Москва. Ищи-свищи теперь.
– А разве вы не знали, кого должны сменить? – спросил Вячеслав Иванович.
– Должен бы знать, – сердито сказал Иван Сергеевич. – Да вот в последнее время сочли это ненужной формальностью. Диспетчер постоянно забывает.
Видно, он был поклонником строгой дисциплины.
– Он намного опоздал? – спросил я.
– На восемь минут. Нет, на десять. Когда такое бывало? Ему везде зеленый свет, никаких задержек! А из-за него мы чуть не опоздали на прием…
Он сказал это с явным осуждением.
– Он был один? – спросил Вячеслав Иванович.
– Да.
– Ничего подозрительного вам не показалось?
– Запах вот… не такой, как обычно.
– Запах в салоне вам показался странным?
– Я спросил у него, чем так пахнет, а он говорит, будто подвозил по пути одну знакомую, и просил, чтобы я никому не рассказывал.
– Что ж вы тогда рассказываете? – сощурился Грязнов.
– Потому что нехорошо это. Такой молодой, только начал работать и уже развозит девиц.
– Вы можете его описать? – спросил я.
Забыл сказать: Вячеслав Иванович вообще-то не любит, когда его перебивают во время допроса. Но сейчас мы искали по горячим следам, и важно было не пропустить информацию за короткое время. И поэтому Грязнов одобрительно мне кивнул.
– Молодой, темные волосы, симпатичный, с усиками. Курчавый такой… Да я его особенно не разглядывал.
Курчавый? Уже легче. Похоже, наш старый знакомый.
– Он не представился? – спросил я.
– Почему? Назвался. Валера его зовут. Фамилию и отчество я не спрашивал, – ответил Иван Сергеевич.
– А как это получается, что смена водителей происходит не на автобазе, а где-то на улице? – снова спросил я.
– Машина разъездная, заявок бывает много, каждая минута дорога… – вздохнул он, как бы сочувствуя самому себе.
И недобро посмотрел в мою сторону. Мол, не слишком ли много вопросов, да еще без протокола. Еще немного и попросит закрыть дверь салона с другой стороны.
– Кто оформляет заявки и кто по какой форме их принимает? – спросил Вячеслав Иванович. – Как вообще это происходит?
– Это уж вы спросите у нашего начальства, – ответил он с неприязнью. Похоже, мы нравились ему все меньше.
– Спасибо, – сказал Грязнов и стал выбираться из салона. Потом остановился в дверях, снова заглянул вовнутрь.
– Вполне возможно, Иван Сергеевич, что на этой машине сегодня было совершено преступление.
– Ничего удивительного, – проворчал он. – Хотите еще что-то узнать? Вызывайте с повесткой в свободное время. А сейчас, извините, я на работе.
– Нет, мы хотели бы все-таки основательно осмотреть салон. В вашем присутствии, – вежливо поставил его на место Вячеслав Иванович. – У нас пока нет санкции прокурора, но, пока получим, пройдет много времени, вы же понимаете, что это значит в нашем деле? Словом, вы хотите нам помочь?
Иван Сергеевич с сомнением еще раз взглянул на погоны Грязнова и вздохнул.
– Только побыстрее… А чем вам помочь?
Конечно, мы хотели бы найти хоть одну стреляную гильзу. Двадцать с лишним гильз было найдено на мостовой возле расстрелянного БМВ. Это могло означать, что убийцы специально высунулись из окошек чуть ли не до пояса, так что гильзы в салон могли и не попасть. И тут донесся радостный голос Володи снаружи:
– Вот, есть одна!
И было отчего обрадоваться. Искомая гильза отлетела по неведомой траектории и попала снаружи в щель между лобовым стеклом и крышкой капота.
– Не зря приехали, – удовлетворенно кивнул Вячеслав Иванович. – А теперь будьте добры, Иван Сергеевич, пусть наш сотрудник посмотрит на вашем месте в салоне, может, еще найдет кое-что…
Володя обследовал со своей лупой буквально каждый сантиметр переднего сиденья. Как говорится, пропахал носом. Кое-что нашел и положил в отдельный пакет.
– Ну спасибо, Иван Сергеевич, и давайте договоримся: никому ни слова, пока не начнется официальное расследование. Мы покажем вам, кстати, один фоторобот такого же Валеры, которого разыскиваем. А если сами его увидите, сообщите вот по этому телефону.
И он передал водителю свою визитку.
– Дожили… Бандиты на правительственных машинах раскатывают, – Иван Сергеевич процитировал нам, сам того не зная, давешнего милицейского полковника.
Я еще раз оглянулся на окна посольства. Похоже, гостям этого дома стало душно и они переместились во внутренний двор. Оттуда теперь доносились голоса и женский смех. Живут же люди. И горя не знают.
– Володя, чтобы не забыть, проконсультируй, пожалуйста… – сказал я, как только мы отъехали. – Можно ли в принципе при экспертизе по поводу изнасилования подмешать к исследуемому образцу семенную жидкость другого мужчины, чтобы привлечь его к ответственности?
– Никогда о таком не слышал, – озадаченно посмотрел на меня Володя.
– Еще не то услышишь… – мрачно сказал Вячеслав Иванович. – Время нынче такое – удивляться нечему. Тебя не о том спрашивают: видел – не видел, слышал – не слышал. В принципе это возможно? И, соответственно, можно ли доказать, что это было сделано? Есть у нас одно такое подозрение.
– Сделать, наверное, можно, – ответил Володя. – А вот доказать – не знаю… Надо проконсультироваться с экспертной лабораторией, где делают биологические анализы… А почему вы спрашиваете?
– Значит, надо, – пробурчал Грязнов.
– Видимо, вы имеете в виду материал по делу о групповом изнасиловании, где обвиняется Игорь Бахметьев? – спросил Володя.
– Да. И вел его Савельев, – сказал Грязнов. – Ну, может, слышал что-нибудь?
Володя продолжал с недоумением поглядывать то на меня, то на Грязнова. Уже не первый год работает в этой системе, а все удивляется.
– Нет, если я что-то вспомню…
– Ты уж постарайся, – попросил его Вячеслав Иванович.
– Там этим занимается Ира Малышева, обычно она нас консультирует, – сказал Володя. – Я ей утром позвоню.
Наташа приехала ко мне домой вечером, когда Вадим уже собирался уходить.
– Ну, мы обо всем переговорили? – спросил я его, когда она вошла. – Ты ведь, кажется, спешишь?
– Я вам помешала? – спросила Наташа в свою очередь.
– Нет, нет, что вы… – Вадим замялся, стал искательно глядеть на меня, явно желая остаться. – Я никуда не спешу.
Ну и человек, ведь только что собирался уходить, уверял, будто ему должны звонить, спешил.
Черт с тобой, оставайся, подумал я. В конце концов, у нас друг от друга нет секретов. А в том, что касается расследования, пусть даже адвокатского, я во всем должен его информировать.
– Чай, кофе? – спросил я Наташу, как только их познакомил.
– И то и другое! – воскликнул Вадим, извлекая свою неизменную трубку.
– Если можно, я выпила бы воды, – сказала Наташа, усаживаясь. – Вон там на столе я вижу банку "Кока-колы". Она не очень холодная?
– Она уже початая, – сказал я. – Я выпил половину.
Она протянула руку за банкой. Пока пила, с любопытством оглядывала мое жилье. Все-таки она в первый раз была у меня дома. После смерти Гены Андросова она сильно осунулась. Но стала спокойнее и не такой растерянной, как во время его похорон.
– Вот, – протянул я ей записку, – номер телефона Алины Вербицкой, последней жены Петра Савельева.
– А кто это? – заинтересовался Вадим, раскуривая трубку. – Ваша знакомая? Подруга?
– Последняя жена Пети Савельева, – повторил я терпеливо, едва заметно пожав плечами в ответ на вопрошающий взгляд Наташи. (Мол, уж такой он, придется потерпеть.) – Самая последняя. Неужели забыл? Я разговаривал о ней с Лекарским в твоем присутствии.
– Ах, эта… И Наташа должна с ней переговорить?
– Я никому ничего не должна, – холодно сказала Наташа.
– А что, недурно придумано! Женщины легче друг друга понимают… Правда, вы, Наташа, слишком красивая для доверительного разговора с другой женщиной, которая в этом вам уступает.
– Спасибо за столь двусмысленный комплимент, – насмешливо откликнулась Наташа. – Так какова цель моего к ней обращения?
– Нам надо найти Савельева! – с жаром сказал Вадим. – И как можно быстрее. Милиция его ищет, но мало надежды, что скоро найдут. А нам он нужен позарез. Наши противники, которых мы практически не знаем, сдали нам два трупа насильников, чтобы только быстрее начать судебный процесс. И разрушить репутацию Александра Бахметьева, что еще недавно не имело никакого значения, но сегодня, в связи с началом экономического и финансового оздоровления России…
– Прибереги это для заключительного слова, – перебил я его. – У нас мало времени. Короче говоря, эту Альбину надо разговорить. Как, каким образом, ты это знаешь лучше нас…
В это время раздался телефонный звонок. Это звонил Аркадий Валерьянович собственной персоной.
– Суд состоится через две недели, – сообщил он без всяких предисловий. – В производстве дополнительного расследования отказано. Бах боролся, чтобы отсрочить еще на пару-другую недель, но ему ответили, что дело и так слишком затянулось.
– Пусть только не врут, – сказал я уныло. – Некоторые дела лежат у них годами. Но спасибо и на этом…
– Завтра мы все идем на похороны, – сказал Лекарский. – Бах так распорядился. Хороним троих ваших охранников. Они честно выполнили свой долг.
– Это верно… – промямлил я.
– Вы придете? Кстати, ваш договор составлен, сумма вам понравится. Бах доволен вашей работой.
– Откуда ему что-либо известно? – удивился я.
– Значит, известно… Разве покушение на вас не свидетельствует о ваших успехах? Он назначил вам новую охрану, она уже на месте, но и вы будьте осторожны, они постараются вас ликвидировать до суда.
– Завтра… – я потянулся и выглянул в окно. Там стоял огромный джип, которого прежде не было. Потом я показал Вадиму большой палец, поднятый вверх, -…просто не знаю. А в какое время все это будет?
– Сколько, сколько? – потянулся ухом к трубке Вадим.
– В двенадцать, на Новодачном кладбище, – сказал Аркадий Валерьянович. – Если сможете, позвоните, договоримся о встрече.
– Спасибо… Если у меня появятся к вам вопросы, я смогу…
– В любое время дня и ночи, – не дал мне договорить Лекарский и положил трубку.