По мне, так эти важные шишки более всего походили на пахнущих перегаром школьных учителишек, зато профессор радостно мурлыкал себе под нос, перечисляя собравшихся знаменитостей. Помимо английских умников, присутствовали также янки, лягушатники, любители сосисок и квашеной капусты, макаронники, разодетые туземцы из неведомых земель и даже самый взаправдашний бельгиец. Каждый щеголял таким количеством титулов, званий и регалий, что просто плюнуть некуда. Достойное зрелище - куча измазанных мелом старикашек.
В зале присутствовали и наши люди с корзинами и шляпными коробками в руках. Они явно чувствовали себя не в своей тарелке, будучи одеты в чистое и не рваное. Один писклявый помощник торговца мануфактурой попытался было проскользнуть по железнодорожному билету, но его отправили восвояси как нахального представителя низшего сословия.
Сегодня Стэнт решил прибегнуть к театральным эффектам.
Огни в зале погасли, и луч прожектора высветил кафедру, за которой стоял покоритель Марса в белоснежном долгополом одеянии.
- Господа, мы не одиноки…
Он сорвал покров с "зеркального телескопа", в который было вставлено "хрустальное яйцо". Полли в конце концов пришлось нарисовать ему схематически, как именно она "случайным образом" запустила машину. В перерыве между сеансами требовалось менять ленту с картинками внутри прибора и ввинчивать новую лампу накаливания. А значит, хитростью отвлекать Стэнта от любимой игрушки. По счастью, он не на шутку пристрастился к средству Термори и поэтому часто дремал.
- Представляю вам… планету Марс!
Стэнт дёрнул рычаг и запустил стрекочущий электрический мотор. На белом экране появились красные картины: в ящике с песком ползал в поисках воды осьминог. Аудитория разразилась изумлёнными возгласами, послышались и немногочисленные скептические покашливания. Некоторые сцены снимали задом наперёд: зрелище получилось весьма странным, до нелепости. Хотя, казалось бы, движущиеся картины - куда уж нелепее. Я видел, как их делал Пол А. Роберт из Брайтона.
Его помощники, уличные мальчишки, раскрашивали изображения вручную. В Даунс, в недостроенную студию со стеклянным потолком, меня привезли с завязанными глазами, потому что Роберт опасался происков некоего коварного янки. Якобы тот мог пронюхать о его изобретении и выдать его за своё собственное. Что ж, удачи. Этот, как его там, скоп хорошо сгодился, чтобы задурить мозги королевскому астроному, а в остальном пользы от него никакой - одна головная боль после просмотра. А ещё чёртова штука жужжит, когда картинки прокручиваются перед лампой. По мне, так из-за ужасного шума Робертову устройству для движущихся картин никогда не стать популярным и не вытеснить "волшебный фонарь".
После показа "картин из хрустального яйца" Стэнта засыпали вопросами. Некоторые спрашивали о "марсианах", но большинство интересовалось устройством Роберта. Кое-кто из зрителей уже о нём слышал, а иные даже видели в действии: изобретатель демонстрировал своё дурацкое "чудо", когда клянчил деньги у спонсоров.
Стэнт настаивал, что это "зеркальный телескоп", и кое-кто из присутствующих обозвал его неграмотным болваном. Королевский астроном оскорбился. Какая-то добрая душа в двух словах описала принципы работы прибора. Парочка юнцов принялась горячо спорить о "последовательных образах" и "картинках Мейбриджа". Никто не обратил внимания на то, что именно было показано, - с таким же успехом это мог быть пыхтящий паровоз или милующаяся парочка. Зато очень многих заинтересовал процесс проецирования движущихся картин на экран. Выступление Стэнта оказалось сенсацией, но совсем не такой, на которую он рассчитывал.
Мориарти улыбался.
События развивались совсем не по плану сэра Невила, поэтому он поспешил перейти к торжественному финалу:
- Господа, жители Марса среди нас! Они уже много времени провели на Земле!
Зал ответил шиканьем, смешками и свистом.
Сэр Невил сдёрнул очередной покров и объявил:
- Перед вами король Марса!
Разговоры мигом смолкли. Окошко в колоколе обладало увеличительным эффектом, и все увидели жуткую красную голову заточённого внутри создания. Ротовое отверстие злобно открывалось и закрывалось.
На мгновение воцарилась изумлённая тишина. Гневно выпученные, обрамлённые дёргающимися красными отростками глаза взирали на толпу учёных. Неведомое создание словно готовилось направить на аудиторию "тепловые лучи" и погубить собравшиеся здесь величайшие умы Земли, а потом призвать с небес летучий флот кровожадных монстров. Угрожающе сжимались алые щупальца. Вот-вот пришелец сломит сопротивление человеческой расы и водрузит марсианский флаг на почерневших обломках Берлингтон-хауса.
Об устройстве Роберта мигом забыли, теперь в центре внимания оказалось новое чудовищное чудо.
Стэнт уловил настроение зрителей. Толстокожий дурак, быстро оправившись от ехидных замечаний, прямо-таки лучился самодовольством. Он выпятил грудь (ну точно раздувшийся осьминог) и оглядел присутствующих с видом обычного своего превосходства. Если "марсианскому королю" удастся припугнуть Лондонское королевское общество, то Стэнт, разумеется, переметнётся к нему и покинет своего менее значительного земного монарха. На нашей ничтожной планетке могучий разум великого астронома недооценивают, - быть может, стоит поискать иных покровителей…
И вот, когда сэр Невил уже почти вернул себе внимание слушателей, Мориарти поднялся со стула и выкрикнул:
- А где же его бумажный колпак?
Ошарашенный Стэнт замер. Он-то считал своего врага поверженным и не ожидал увидеть его здесь. Я даже на какое-то мгновение решил, что он нас раскусил, понял, как именно его надули. Но куда там! Сэр Невил по-прежнему твёрдо верил в то, во что заставил его поверить Мориарти.
- Я настаиваю! - объявил он, потрясая медной трубкой. - Это пришелец из иного мира.
Ещё совсем недавно его слова принимали на веру, сейчас же рационалисты и скептики (ведь наш век считается веком скептиков) вознамерились расчленить пресловутого дарёного коня и хорошенько изучить останки.
В переднем ряду поднялся пожилой француз. Он подошёл к колоколу и вгляделся сквозь пенсне.
- Это тепловой луч, - срывающимся голосом продолжал увещевать Стэнт. - Марсианское оружие!
Он направил трубку на изумлённую толпу, словно желая спалить присутствующих. Разумеется, на их одежде не было медленно возгорающегося химического реактива, который мы использовали во Флемстид-хаусе.
- Это головоногий моллюск! - провозгласил француз. - Какой-то жестокосердный человек выкрасил его красной краской. Редкий вид, но вполне известный.
Послышался смех. Кто-то запустил скомканной программкой Стэнту в голову.
- Это король Марса, - огрызнулся на лягушатника сэр Невил. - Рой Марси. А вы, сэр, необразованный болван. И ничего не смыслите в иных мирах.
- Eh bien, вполне возможно. Но я, monsieur, профессор Пьер Аронакс, величайший из ныне живущих специалистов по обитателям глубин. Полагаю, о звёздах и их орбитах вы осведомлены гораздо лучше меня. Однако, когда речь заходит о морской биологии, вы в сравнении со мной, ходячей энциклопедией, малый ребёнок. Повторяю, это моллюск. Напоминает кальмара или спрута. И он в весьма плачевном состоянии.
- Стэнт, а твоего спрута не сопрут? - выкрикнул какой-то остряк.
- Да-да, - вторили зрители Аронаксу. - Спрут! Спрут!
Мир рушился у Стэнта на глазах. Королевский астроном не знал, что сказать, и просто молча открывал и закрывал рот. Ему смертельно хотелось прибегнуть к снадобью доктора Термори. (Чертовски хорошая штука, должен признать. Однако даже я старался с ней не переусердствовать.) Сэр Невил стиснул голову руками, словно в попытке заглушить оскорбительные выкрики. С какой радостью он укрылся бы сейчас в своей персональной "Солнцевой системе". Там, в марсианских песках, неведомые создания готовили трёхногие ходячие доспехи, чтобы завоевать Землю, сделать из её жителей живые игрушки или попросту сожрать их.
Жилы на шее у Мориарти натянулись, лицо превратилось в радостно оскалившийся череп, а глаза сияли, словно китайские фонарики. Держу пари, всё тело старого аскета в тот момент свела судорога удовольствия. Вот так всякий раз, когда он добивается своего. Кто-то открывает бутылку шампанского или наведывается к миссис Хаддерсфилд, а профессор предаётся таким вот приступам злобного мозгового экстаза.
Гексли покинул аудиторию, на его лице читалось отвращение. Следом устремились и другие. Поиздеваться над Стэнтом остались лишь немногочисленные (и, видимо, менее титулованные) учёные. В зал заглянул давешний помощник торговца и поинтересовался, что именно он пропустил.
- Постойте, не уходите, - тщетно умолял сэр Невил, яростно нажимая кнопку на "тепловой трубке" (разумеется, никто так и не загорелся). - Неверие губительно. Марсианцы надвигаются! Глупцы, если не прислушаетесь к моим словам, придёт и ваш черёд! Они здесь! Марсианцы среди нас!
И тут Мориарти подал сигнал.
Наши люди поднялись с кресел (а парочка даже вышла из-за кулис) и открыли по Стэнту огонь извивающимися снарядами. Адские осьминоги недолго могут протянуть на суше, но зато изо всех сил цепляются за жизнь, как удостоверились на собственном опыте мы с Полли. Обвивают щупальцами первый попавшийся предмет и сжимают его изо всех сил, пока не лопаются под действием давления, словно воздушные шары. Зрелище получилось отменное, хотя большая часть публики уже удалилась.
На сэра Невила обрушился настоящий град из моллюсков. Он поскользнулся и с воплями упал на кафедру. Щупальца обвились вокруг его ног, рук и талии. Один осьминог вцепился королевскому астроному в подбородок и, заглушив яростные крики жертвы, засунул клюв ему в рот в жутком подобии поцелуя. Сэр Невил изогнул спину и забился в судороге. Наконец служители сняли с него останки полопавшихся созданий.
Аронакс начал было протестовать против жестокого обращения с редкими видами моллюсков, но от негодования перешёл на французский, и на его слова никто не обратил внимания. Есть в Англии такие дамочки (обоих полов), которые готовы с радостью наблюдать, как детей морят голодом, секут кнутом, высмеивают, отстреливают и отдают на потеху Морану, но будут возмущаться по поводу бесчеловечного обращения с "мохнатыми и пернатыми друзьями". Мало кто, однако, подобно чокнутому пучеглазому Пьеру, посочувствует тварям с клювом и щупальцами.
Наши помощники истратили все снаряды и, повинуясь кивку профессора, растворились в толпе. Им хорошо заплатили, но, разумеется, не посвятили в суть дела. Когда Мориарти вручает вам монетку и приказывает запустить осьминогом в астронома, самое разумное - уточнить, с подкруткой или с размаху, и сделать, как велено.
Взмокшего Стэнта обрядили в смирительную рубаху, а он меж тем молил о лекарстве доктора Термори. Его трясло. У королевского астронома полностью выбили почву из-под ног.
Среди зрителей оказался директор Перфлитского сумасшедшего дома (эта резиденция помрачнее Флемстид-хауса). Он с удовольствием принял с рук на руки у леди Кэролайн мямлящего психа. Думаю, у неё уже и бумаги были наготове, чтобы присвоить имущество сэра Невила. Младшим графским дочерям редко достаются крупные суммы, но с деньгами Стэнта она какое-то время протянет. Я сделал себе мысленную пометку: надо обязательно её навестить.
Привязанного к носилкам королевского астронома вынесли из Берлингтон-хауса.
Мы с профессором ждали во внушительном фойе, увешанном портретами президентов Лондонского королевского общества. Санитары на мгновение задержались, и Мориарти раздвинул в сочувственной улыбке тонкие губы и склонился над своей сломленной Немезидой.
Стэнт поднял помутневший взгляд и попытался сфокусироваться на лице автора "Динамики астероида". Щёки сэра Невила были испещрены полосами красной краски и хорошо знакомыми мне следами осьминожьих клювов.
- Думаю, я достаточно ясно выразил свою точку зрения, - сказал профессор Мориарти. - И вы, Стэнт, получили хороший урок.
Глава четвёртая СОБАКА Д'ЭРБЕРВИЛЛЕЙ
I
Едва я вошёл в нашу приёмную, как раздался характерный свист. Целились в голову, но я успел перехватить палку. Мориарти вечно устраивает подчинённым такие жестокие "проверки". Мои инстинкты неплохо отточила жизнь в джунглях, а вот некоторые уходят от него с изрядными шишками.
Профессор вручил мне палку.
В наше отсутствие на Кондуит-стрит наведался какой-то недоумок. Миссис Хэлифакс выпроводила его, но неизвестный умудрился позабыть трость. Стоял премерзкий октябрь, на затянутых отвратительным жёлтым туманом улицах брели по своим делам лондонские ослы. Громилы случайно сталкивались на перекрёстках и набрасывались друг на друга, словно итальянские дуэлянты. Карманники вместо часов воровали трости.
- Моран, что вы скажете о владельце этой палки? Примените дедукцию.
В последнее время Мориарти просто помешался на дедукции. Не знаю, откуда у него такой интерес, да мне, в общем-то, плевать. Во время нашей первой встречи он, помнится, продемонстрировал полное пренебрежение к подобным играм. Но раз уж ему пришла охота побаловаться логикой, лучше подыграть.
- Помимо того, что он рассеянный болван?
Профессор ухмыльнулся.
А я принялся мерить шагами комнату, крутя трость в руках и едва-едва не задевая ею технические устройства, драгоценные безделушки и сувениры, напоминающие о наших прошлых преступлениях. Разумеется, моя неосторожность была нарочитой. Мориарти злобно зашипел. Так ему и надо - это расплата за треклятые "проверки". Я хорошо стреляю, но подчас, намереваясь промахнуться, случайно могу и попасть. Чучело додо задрожало под стеклянным колпаком, а глаза профессора вспыхнули, словно костры мародёров на морском берегу. Я бросил свои забавы.
Палку можно было смело отнести к подвиду "калькуттская колотушка" или же "чикагское последнее прости". Длиннее обычного, внушительная, крупный свинцовый набалдашник. Ею часто пользовались, о чём свидетельствовали чёрные пятна. Мой намётанный глаз мигом определил: когда-то они были ярко-алыми.
- Должно быть, принадлежит молодчику, который регулярно вышибает мозги встречным собакам, ломает кости попрошайкам и разгуливает с весьма заносчивым видом. Держу пари, знатный мерзавец. Ах да, довольно высокий. Как вам дедукция?
- Так вышло, - Мориарти качнул головой из стороны в сторону, - что законные права нашего потенциального клиента под большим вопросом.
Ха! Клиент, значит.
Тут и дедукция не особенно нужна. Посетители либо приходят на Кондуит-стрит за консультацией, либо появляются здесь с мешком на голове. Последних, не обращая внимания на скулёж, я утаскиваю в подвал, а там зачастую применяю собственную любимую палку - эластичный, со стальным сердечником "хлыст старосты" - память о славных школьных деньках. С ним беседа протекает гораздо плодотворнее.
- Мы его знаем?
Мориарти швырнул мне визитную карточку, и она, закружившись, упала на ковёр. Пришлось наклоняться и поднимать. Профессор скорчил злобную гримасу.
На карточке значилось: "Джаспер Сток, Трэнтридж, Уэссекс".
За долгую жизнь я провёл немало времени в горах, чащобах, борделях и игорных притонах. Там многое узнаешь о людской природе. Носитель имени Джаспер обычно оказывается надменным, скользким подлецом. Седрики и того хуже, а уж Пирсов нужно пристреливать при первой же встрече. И не говорите потом, что не извлекли никакой пользы из моих мемуаров, ибо это святая правда.
Однако в преступном мире из надменных скользких подлецов получаются весьма ценные клиенты. Репутация профессора такова, что Седрики и Джасперы бывают вынуждены на время изменить мерзким привычкам. Изворотливые негодяи берут в долг огромные суммы и в ус не дуют. Но даже самый ненадёжный бездельник (и даже если его зовут Пирс) знает: счёт, присланный профессором Мориарти, следует оплатить до последнего фартинга, причём немедленно. В противном случае - мешок на голове и итонский "хлыст старосты". И это лишь начало неприятностей.
- Уэссекс, - поморщился я. - Раз или два проезжал там на поезде. Край овцеложцев. Никакой приличной дичи, только лошади да сбрендившие священники. Не слыхал ни о каком Джаспере Стоке. А Трэнтридж - деревня или поместье?
- И то и другое. Имение в шесть тысяч акров, куда входит древний лес под названием Заповедник. Семейство Сток владеет Трэнтридж-Холлом с тысяча восемьсот пятьдесят пятого года. Хотя правильнее называть их Стоками-д’Эрбервиллями. Когда ростовщик Саймон Сток приобрёл эти земли, то присоединил к своей скромной фамилии другую, более звучную, принадлежавшую роду, который, как все полагали, давно угас.
- Джаспер - сын старика Саймона?
- Племянник. Сына и наследника Саймона убили двадцать лет назад.
- Ха! Скользкому мерзавцу Джасперу не терпелось заполучить наследство? И как он поступил - натёр салом ступеньку лестницы? Или подсыпал толчёного стекла в пудинг с бренди?
- Александра Стока-д’Эрбервилля убила любовница Тереза Клэр. Дурочка утверждала, что сама происходит из рода д’Эрбервиллей. Её повесили в Уинчестере. Не выношу любителей. Вы знаете, Моран, убийство - это призвание. И далеко не у всех есть к нему талант.
Я ничуть не удивился, услышав подобное. Мориарти наизусть знал все шесть томов "Ньюгетского справочника" и по памяти цитировал любые факты из биографии Джонатана Уайлда или Чарли Писа. Имел обыкновение переходить на этот свой занудный лекторский тон и мучить лекциями наших команчей: как плохо кончают дураки (или в данном случае дурочки), которые по глупости своей решились на преступление, но пренебрегли подготовкой. Этакие "Сказки на ночь для плохих мальчиков": вместо "Не забудь помолиться перед сном и помыть руки, иначе няня тебя отшлёпает и отдаст любимого оловянного солдатика нищим" - "Не забудь провести разведку и избавься от свидетелей, иначе сержант Большеногинс проломит тебе дубинкой черепушку, а палач Джек Тяп приласкает топором".
- Эта шлюшка окончательно запутала преемственный порядок Стоков, произведя на свет как минимум одного ублюдка, - продолжал меж тем Мориарти. - Возможно, у Александра имеется наследник.
- Не очень-то люблю шашни между родственниками. В результате рождаются уродцы, а то и вовсе лягушата.
- Если верить слухам, ребёнок умер в младенчестве.
- Так Джаспер не желает портить своё родословное древо? - уточнил я, снова взглянув на визитную карточку.
- Он большую часть жизни провёл в Америках, Северной и Южной. Это всё, что нам известно. А теперь намеревается вступить во владение семейным гнездом и сделаться сквайром.
- Вы это узнали с помощью дедукции, глядя на чёртову палку?
- Нет, прочитал в чёртовой "Таймс".