Пионерские лагеря и базы отдыха на берегах озера располагались хаотически. Той монолитной линейки, которой отличаются подобные оздоровительные учреждения в южных районах страны, на морском побережье, где они плотно сбиты в единый строй без малейшей прорехи, здесь не наблюдалось. Что было вполне объяснимо – наши края изобиловали озерами, реками и речушками, которые поражали своей красотой. Выбирай, где хочешь, кусок земли и строй, что душа пожелает. Кстати, разнообразных водоемов вокруг города было столько, что не все они имели названия. Это озеро тоже числилось безымянным.
Нам везло. Утро выдалось в меру туманным – в городе; а здесь, на природе, низину заполнила такая плотная сизая пелена, что в десяти шагах ничего не было видно. Это обстоятельство оказалось как нельзя кстати. Теперь мы могли практически безбоязненно вышивать по берегам озера, осматривая его достопримечательности. Я был уверен на все сто, что база изготовителей порнофильмов тщательно охраняется, а значит ее обитатели внимательно наблюдают и за окрестностями своего подпольного Голливуда. А в таком тумане мне и Плату сам черт не брат. Главное не расшибить нос о вожделенный забор.
Первый пионерлагерь оказался пустышкой. В прямом смысле этого слова. Его так здорово опустошили жители окрестных сел, что от бывшей детской здравницы остались лишь длинные приземистые здания, зияющие черными провалами окон без рам. Все, что можно было разобрать и стибрить, ушлый народец разобрал и украл, а что не смог унести – сжег.
Сгорела и сторожка – наверное, в первую очередь, чтобы сторож не мешал. Только корпуса, сложенные из толстых бревен, пока стояли как памятники бесхозяйственности и общего упадка. От забора остались одни столбы и массивные металлические ворота – уж очень они были ржавыми. Даже на металлолом не годились.
Зато рядом, где-то в пятидесяти метрах, нас встретил трехметровой высоты новенький забор, еще пахнущий свежей древесиной, хотя его поставили как минимум года два назад.
Строганные доски собирались в паз, потому между ними не было щелей. Мы прошли вдоль забора до самого озера с надеждой обойти его по воде, но там нас ждало глубокое разочарование – дальше тоже была изгородь из заостренных вверху металлических прутьев; она тянулась по дну еще метров на двадцать, до большой глубины. Поскольку нырять в ледяную осеннюю воду ни у меня, ни у Плата желания не возникало, мы, тихо матерясь сквозь зубы, возвратились обратно, по ходу осматривая забор – нет ли где небрежно забитого гвоздя, чтобы пустить в ход купленный на рынке инструмент.
И, ясное дело, нашли. Возиться с досками пришлось долго: мы не хотели шуметь и в то же время у нас были некоторые трудности, связанные с особенность соединения в паз. Чтобы проделать в заборе "калитку" шириной семьдесят сантиметров, нам довелось выдернуть уйму гвоздей, освободив тем самым около двадцати досок. Зато потом все пошло как по маслу. И спустя час мы уже находились на подозрительной с нашей точки зрения территории. Можно было, конечно, упростить задачу и перелезть через забор, но кто мог дать гарантии, что он не находится под бдительным присмотром видеокамер и не имеет какой-нибудь контактной сигнализации? Никто. Потому я решил не рисковать и не переть буром без нужды. Аккуратно раздвинув доски, закрепленные сверху на одном гвозде, мы пролезли в образовавшееся отверстие и очутились, как я и рассчитывал, в кустах.
Посмотрев за спину, я удовлетворенно хмыкнул – доски возвратились на свои места и только очень опытный глаз мог заметить нарушение периметра.
Это тоже был пионерский лагерь. Но как же он разительно отличался от своего обнищавшего соседа! Обшитые строганной вагонкой корпуса покрашены, дорожки посыпаны крупнозернистым речным песком, окна хорошо отмыты и с тюлевыми занавесками, а на крыше двухэтажного административного здания белела круглая тарелка телевизионной антенны. Возле причала на мелкой волне качалась небольшая моторка, а возле ворот виднелся темный лоснящийся бок легковой машины; из-за тумана я не мог точно рассмотреть ее марку, но мне показалось, что это "мерседес".
– Что дальше? – шепотом спросил Плат.
Без оружия он чувствовал себя неуютно, а потому нервничал.
– Пока будем держаться вместе, – так же вполголоса ответил я своему другу. – Для начала проверим пляжные постройки и причал. Я подозреваю, что там есть пост. А враг в тылу нам совершенно не нужен. Кроме того, моторка – надежное средство, чтобы вовремя свалить отсюда, если у нас ничего не получится. Потому не мешало бы ее проверить: она только для антуражу или в рабочем состоянии?
– Согласен. Ты прав…
Еще как прав, подумал я. В любом деле спешить нужно помаленьку и учитывать самые разные нюансы. Тем более, когда на кон поставлена твоя жизнь.
До причала мы добирались ползком, прячась за деревьями и кустами. Нам здорово помогал туман, который и не думал рассеиваться. Плату я отдал на всякий случай гвоздодер, рассудив, что мне и кулаков хватит. Все-таки в спецназе меня кое-чему научили…
Похожая на газетный киоск будка рядом с причалом привлекла мое внимание сразу. Она была застеклена и располагалась в очень удобной стратегической точке территории лагеря. Из будки хорошо просматривался весь пляж и озеро, а также большая часть лагеря, не занятая постройками. И я не ошибся в своих предположениях – уже в десяти метрах от нее в ноздри шибанул такой дух, что мне захотелось немедленно ткнуться носом в землю. Из крохотной форточки несло табачным дымом, крепким мужским потом и еще чем-то противно-кислым – будто там собирали остатки пищи, предназначенные на корм свиньям.
Я на пальцах объяснил Плату, что будка не пуста и жестом приказал оставаться на месте.
Он кивнул, соглашаясь, и я пополз дальше. Приблизившись вплотную к объекту моих вожделений, я приложил ухо к доскам обшивки и прислушался.
Внутри находилось не менее двух человек. Они о чем-то вполголоса болтали и, похоже, завтракали – чавкали, как жвачные животные. Я прикинул на глаз размеры будки и решил, что в ней могут поместиться человека три-четыре. Но я не думал, что хозяева территории будут держать в этом наблюдательно-сторожевом пункте столько цепных псов.
Оставалось за малым – нужно было выманить хотя бы одного наружу. Ждать, пока комунибудь из них приспичит по нужде, у меня не было времени. Но как это сделать? Не исключено, что парни внутри будки хорошо вооружены, а потому мои шансы в случае схватки почти равнялись нулю. Блин! Ну и задачка…
Решение пришло ко мне само собой, притом на четырех лапах. Молоденькая серая кошечка, призывно мурлыча, сначала потерлась о мой ботинок, а затем начала принюхиваться к карману – еще совсем недавно там лежали завернутые в газету пирожки, от которых остались приятные воспоминания и аппетитный запах. Прости дорогая, за бесцеремонное обращения, мысленно сказал я доверчивому созданию, осторожно взял кошку в руки и, выглянув из-за угла будки, мягко бросил ее на дверь сторожевого пункта.
Вцепившись коготками за шершавые доски и поглядывая на меня с укоризной, она медленно сползла вниз, царапая хлипкую дверь.
В будке мгновенно воцарилась мертвая тишина. Внутри стало настолько тихо, что я даже услышал щелчок затвора. Очень знакомый звук, подумал я. Простым сторожам автоматов не выдают, а у этих козлов на руках как минимум один "калашников". Неужто мы и впрямь попали в яблочко? Это согревало, но наличие такого арсенала воодушевления не вызвало. Одна моя ошибка – и получи, Сильвер, путевку на тот свет…
Дверь наконец осторожно отворилась. Кошка и не думала убегать; она сидела на пороге и умывалась – смешно терло лапками свою полосатою мордочку. Я быстро убрал голову за будку.
– Вот, бля! – выругался невидимый мне охранник.
Я уже стоял за углом, прижавшись к стенке, готовый к любым неожиданностям.
– Что там такое? – спросил его тот, кто остался внутри.
– Кошка… сука… – Охранник опять матернулся. – Их тут больше, чем мышей.
– Елдани ее по башке камнем. Чтобы и другим было неповадно шорох наводить.
– А труп в мусорку отнесешь ты? Вот-вот – фигушки… Брысь отсюда, стерва! Пошла! – Похоже, охранник пнул кошку ногой.
Распушив хвост, она шмыгнула в кусты, а ее гонитель наконец шагнул за порог.
– Пусть немного проветрится, – сказал он. – А то внутри дышать нечем.
– Кури меньше. А дверь закрой. Приказы нужно выполнять. Иначе турнут нас на хрен в шею и будем на базаре бычки собирать.
Тот, кто так непочтительно обошелся с кошкой, хотел было что-то возразить, но не успел.
Он стоял, закрытый от меня дверью, а потому не видел, что я, пока они болтали, тихо подошел к дверному проему. Рванув на себя дверь, тем самым распахнув ее настежь, я одной рукой схватился за ствол автомата, а второй вбил охраннику зубы наверное в самую глотку. Подброшенный вверх страшным ударом, он пролетел по воздуху метра два и грохнулся на стол, заставленный мисками, стаканами, бутылками с минералкой и судками с едой; оружие осталось у меня. Не теряя ни секунды, я развернул его стволом в направлении второго охранника, который не растерялся и сделал попытку вынуть из наплечной кобуры пистолет.
– Руки… – сказал я тихо, но так внушительно, что парень сразу скис; видимо, он был уже битый, а потому совершенно не сомневался в моих намерениях – мой палец любовно поглаживал спусковой крючок. – И ложись на пол. Попытаешься дернуться или шумнуть – урою сразу.
Охранник прилег возле своего напарника, почивающего мертвым сном среди разбросанных по полу остатков еды. Я забрал у него пистолет и позвал Плата, подобравшегося к будке вплотную.
– Сколько вас тут? – спросил я охранника.
Он молча – наверное, был тугодумом и переваривал ситуацию. Я несильно пнул его носком ботинка под ребра и сказал:
– Повторяю вопрос – сколько в лагере охраны и все ли вооружены? Больше базлать с тобой не буду, а проломлю череп. Мне недосуг.
– Кто вы? – ответил вопросом на вопрос наш пленник.
– Товарищ не понимает… – Я многозначительно подмигнул Плату. – Не люблю тупых и строптивых козлов. Держи пистолет. Кончай его. "Дура" с глушителем, так что шума не будет.
Серега приставил пистолет к голове охранника и тот запричитал:
– Перестаньте, мужики! Вы что!? Я просто испугался. Я все расскажу. В нашей смене десять человек. Оружие имеется у всех: четыре автомата, помповое ружье, у остальных пистолеты. Кроме того, из мужчин на базе есть еще повар, трое киношников и наш шеф.
Киношники! Значит, мы попали именно туда, куда нужно.
– Это его машина стоит у ворот?
– Нет. Приехал главный босс. Извините, забыл – с ним еще и его шофер-телохранитель.
– Что боссу здесь нужно?
– Он это… ну, в общем… с девочками балуется… Давно не приезжал… Обычно босс появляется ближе к вечеру… с компанией. Но сегодня он один… и с утра… Мы даже удивились.
– Соскучился, падло, по сладкому, – сказал я с угрозой. – Короче говоря, картина ясна. И последнее – где расположены посты охраны и нет ли здесь видеокамер?
Охранник подтвердил мои подозрения – вся территория была под видеоконтролем. Еще бы – как-никак подпольный Голливуд. Кроме всего прочего, охрана имела переносные переговорные устройства; одно из таких валялось на полу будки и тихо шипело.
– Когда выход на связь? – спросил я покорного, как ягненок, парня.
– Определенного времени нет. Мы устраиваем переклички примерно через каждый час.
– Как давно это было?
– Ей Богу, не помню, – честно признался охранник. – Память напрочь отшибло…
– Ладно, разберемся сами… – Я бросил взгляд в окно и увидел там причал с лодкой. – Моторка на ходу?
– Все в ажуре. Движок проверяли два дня назад…
Я расспрашивал охранника еще минут пять. Мне все было важно: как зовут охранников и их шефа, где находится кухня и в котором из домиков устроились операторы-киношники, в каких точках установлены видеокамеры, кто сидит на пульте охраны перед мониторами и где он расположен, нет ли сторожевых собак и так далее и тому подобное. К нашей с Платом радости оказалось, что псов выпускают только на ночь и сейчас они заперты в вольерах, сооруженных в дальнем конце лагеря. А также я с удовлетворением услышал еще одну, не менее приятную новость – две камеры сдохли и их отправили в починку. Что означало наличие свободных от надзора участков территории подпольного Голливуда.
Спросил я парня и о том, какую фамилию носит прибывший утром главный босс. Ответ пленника несколько озадачил меня – он не только не знал, кто этот человек, но и не видел его. Когда босс приезжал, охране запрещалось даже смотреть в его сторону. Он заходил в административное здание с бокового входа, где находились специальные апартаменты для сексуальных утех. Номера машины босса – как оказалось, шестисотого "мерса" – всегда были закрыты специальными съемными экранами, а шофер-телохранитель не отходил от нее ни на шаг. Если водителю нужно было отлучиться по нужде, он вызывал по переговорному устройству начальника охраны и тот дежурил возле автомобиля до его прихода.
Крепко связав охранников, мы замкнули сторожку и снова ползком направились к группе деревьев, растущих неподалеку от административного здания – оттуда было удобно атаковать его парадный вход. Теперь мы уже знали, что пульт охраны с видеомониторами находится на первом этаже, а так называемые актеры – дети и подростки – располагаются в корпусе номер пять под присмотром какой-то стервы и одного из охранников. Спецыкиношники, как рассказал пленник, еще спали – они всегда поднимались ближе к обеду, так как обычно пьянствовали часов до двух ночи.
– Проверь оружие, – сказал я Плату, когда мы наконец под сенью деревьев встали на ноги.
– И запомни: будут оказывать сопротивление – стреляй, не раздумывая. В охране мужики серьезные, ты сам слышал, так что тити-мити здесь не пройдут.
Я отдал ему пистолет, "макарова", а себе взял автомат – эта машинка была мне сподручней. Охранник сказал, что в административном здании сейчас находятся как минимум трое – шеф, оператор на пульте и еще один, а возможно и два охранника.
– Камера над входом снята, – с внутренним удовлетворением показал я Сереге на административное здание. – Путь свободен.
– Но там открытый участок, просматривающийся со всех сторон, – возразил мне напряженный, как струна, Плат. – Если нас засекут, пиши пропало. Не забывай, что у охраны остались еще три автомата.
– Придется рискнуть. А что прикажешь делать? Пока мы не потушим оператора с его мониторами, нам здесь не развернуться. Это самая главная опасность.
– И что ты предлагаешь?
– Взять нахрапом. Сейчас выйдем на аллею и спокойненько пошлепаем к зданию – будто мы свои. Главное смотри под ноги и не поднимай голову. Авось не узнают, даже если и заметят. Только ради Бога не дергайся. Спокойствие и выдержка наш главный козырь. И нахальство – кому в голову может прийти мысль, что по территории так спокойно и у всех на виду разгуливают чужие? В крайнем случае нас могут разве что окликнуть, но стрелять точно не будут.
– Почему ты так думаешь?
– Все дело в приезде босса. Ведь он нередко появляется здесь с компанией. Кто-то из охраны знает, что сегодня босс прибыл лишь в сопровождении своего телохранителя, а кто-то и нет. Потому будем надеяться, что нам повезет…
Аллея даже мне показалась раскаленной до бела железной полосой, не говоря уже про Плата. До здания было метров сорок и ноги помимо воли сами ускоряли ход, будто и впрямь нам обжигало подошвы. За считанные секунды мы подошли совсем близко к парадному входу и я даже облегченно вздохнул, как из двери административного здания выкатился, словно шарик, невысокий упитанный человек в белой хлопчатобумажной курточке. Повар! Он был так озабочен заданием, которое, судя по всему, получил от шефа, что поначалу нас не заметил. И только в трех-четырех шагах повар поднял на нас глаза – и немедленно побледнел. Похоже, мы ему очень не понравились, так как этот колобок начал набирать в легкие побольше воздуха, чтобы заорать на весь лагерь.
– Захлопни пасть! Иначе грохну, – сказал я, наставив на него дуло автомата.
– В-ва… Э-э… – заблеял, замычал испуганный до потери пульса повар. – З-зачем?..
Трудно было понять, что он хочет спросить, потому я лишь скомандовал:
– Кругом! В здание – марш! Будешь хорошо себя вести – останешься жив. Понял?
– Д-да… – Зубы повара выбивали чечетку.
– Шагай…
Наверное, повар и сам был поражен, почему его ноги сразу стали такими неподъемными.
Он не шел – полз, как букашка, инстинктивно втянув голову в плечи. Наконец мы вошли в парадное – и столкнулись лицом к лицу с вооруженным парнем, на лице которого можно было прочитать все пороки его родителей-алкоголиков.
– Зубик, кто это с тобой? – спросил он повара с тупым удивлением.
Слава Богу, что у него в голове мозгов было всего лишь чуть больше, чем у древнего ящера. И работали они как паршивый заржавевший движок – со скрипом, медленно набирая обороты. Иначе нам была бы хана – у охранника подмышкой висел на укороченном ремне израильский "узи".
Я поступил так, как и должно в этой ситуации – вмазал без лишнего базара своим автоматом ему по челюсти. Этот элементарный прием, которому обучают каждого новобранца, сработал безотказно. Тупорылый хмырь боднул головой – не свалился всетаки сразу, сукин сын! – и, подпустив глаза под низкий дегенеративный лоб, мягко осел на пол, будто у него мгновенно размягчились кости. Повар коротко и тихо охнул и тоже едва не прилег рядом. Но вовремя оклемался и остался на ногах, схватившись за окантовку панели.
– Где находятся мониторы? – спросил я повара тихо, больно ткнув ему под ребра стволом автомата – чтобы он пришел в себя.
– Т-туда… – показал дрожащей рукой колобок.
Впрочем, теперь он больше напоминал проколотый воздушный шарик – потерявший яркость красок и сморщенный.
Дверь в операторскую была заперта. Черт! Этого только нам и не хватало. А она, между прочим, обита листовым железом…
– Поди сюда! – прошипел я в сторону повара. – Быстрее, чучело гороховое!
Зубик /похоже, это была кличка, а возможно, и фамилия повара/ подошел ко мне как робот – на негнущихся ногах.
– Скажи, пусть охранник откроет дверь, – сказал я ему на ухо. – Придумай какую-нибудь вескую причину. Только не дрожи, словно заяц! Я ведь тебе пообещал, что будешь жить.
Но если охрана начнет стрелять, то за твою жизнь я не дам и ломаного гроша. Усек?
Повар согласно кивнул и постучал.
– Кто там? – спросили из-за двери.
– Мишель, это я…
– Зубик? Пожрать, что ли, принес? Так ведь я только что позавтракал.
– Открывай, д-дело есть…
– Ну ты, блин, деловым стал. Говори, что нужно, у меня слух хороший.
– Пошел ты! – неожиданно вызверился Зубик; похоже, его отношения с охранником оставляли желать лучшего. – Ладно, хрен с тобой. Пойду доложу шефу.
– Напугал бабу… елдой… – буркнул в ответ строптивый оператор. – Шефу доложу… Ты бы лучше вместо осточертевших котлет приготовил отбивные с ребрышками…