– У тебя есть несколько минут, чтобы насладиться видами обоих берегов и красотой залива, – пытался перекричать шум мотора Бен. – И привяжи себя ремнями безопасности.
– Ты вперед смотри, – ответила побледневшая Хадиджа, изнуренная от непрекращающейся погони, и стала пристегиваться дрожащими руками. Полицейские, у которых были более быстрые лодки, все же успели догнать катер Бена около небольшого острова Кыз Кулеси, который берет название от находящейся на ней Девичьи Башни, изюминки среди других достопримечательностей Стамбула. Когда полицейские, выкрикивая разные угрозы и стреляя в воздух, приблизились к ним на расстояние ста метров, Бен резко завернул за крошечный остров, увлекая их за собой, и смог даже немного оторваться от них. Обернувшись вокруг острова, он оказался на хвосте у второй лодки, которая попыталась блокировать ему путь. Бен, вопреки ожидаемому, включил двигатель на максимальную мощность и смог проскочить между лодкой и островом, сделав крутой вираж прямо у борта полицейских, отчего поднялась большая волна. Подгоняемая порывом ветра и поймав полицейскую лодку на противоходе, волна обрушилась на нее, перевернув судно вверх дном. Полицейские из другой лодки, увидев попавших в беду товарищей, прекратили погоню, пытаясь вытащить их из воды. Тем временем Бен, чтобы догнать упущенное время, рванул к берегу. Он понимал, что преследователи, скорее всего, уже пересекли мост и, возможно, даже наблюдают за его действиями.
Развернув катер в сторону безлюдного причала недалеко от другого более позднего дворца Османских султанов, Долмабахче, Бен вскоре подплыл к нему. Выскочив с Хадиджей на брусчатый пирс, они вновь пустились бегом к проезжей части. Здесь Бен решил, что для решающего броска им необходимо как следует подготовиться. Для последнего этапа погони им снова нужен был новый прикид. Бен и Хадиджа, перейдя на другую сторону дороги, отыскали магазин одежды. Вновь поменяв свой внешний вид, они приобрели широкополые шляпы, чтобы спастись от палящего солнца и от многочисленных уличных камер. На этот раз они прикупились с запасом, взяв еще пару летних курточек для быстрой смены внешнего вида по ходу движения. Изменив тактику, они сели в маршрутный автобус, направляющийся в сторону моста Галата. В один момент у обоих сильно сжалось сердце, когда, не проехав и одной остановки, они увидели кортеж автомобилей с мигалками, мчащийся им навстречу. Вновь проявив стойкость, Бен решил выждать до конца. Чтобы поддержать Хадиджу, он взял ее за руку, которую девушка тут же отдернула, спрятав в карман нового джинсового комбинезона. Машины, к счастью, пролетели мимо, дав каждому из них возможность по-своему поблагодарить Бога.
– Видишь впереди стоящий маршрут? – спросил Бен, указав на автобус, набирающий пассажиров на остановке.
– Вижу, – кивнула Хадиджа.
– Мы сейчас постараемся пересесть в него. Приготовься! – сказал он. Как только они приблизились к остановке, впереди стоящий автобус стал постепенно отъезжать. Водитель звуковыми и световыми сигналами остановил своего коллегу и пожелал странной паре хорошего дня. Беглецы заметили, как их прежний автобус, едва успев набрать скорость, был остановлен несколькими машинами. Увидев это, молодые люди при первой же возможности вновь поменяли маршрут, которых, на удачу, было много на этой основной артерии города. Пользуясь и дальше подобной тактикой смены транспорта и летних курточек, они вскоре пересели в многолюдный трамвай и, проехав несколько станций, сошли на остановке Каракей, откуда до моста Галата оставалось рукой подать. Смешавшись в толпе туристов, Бен прятал лицо за козырек бейсболки, а Хадиджа, пыталась не выглядывать за поля своей новой шляпы.
Мост Галата и прилегающие к нему улочки привлекали любителей морской еды, где вокруг было множество ресторанов на любой карман и вкус. Воздух здесь был пропитан запахом жареной рыбы, а вдоль моста с обеих сторон стояли рыболовы с удочками и утомленные солнцем зеваки, ожидающие свою порцию свежего улова. Наконец среди скопления различных рыболовецких суден Бен отыскал катер "Мармара", который был готов к отплытию, пыхтя и пуская пары из выхлопных труб. Подойдя к заждавшемуся капитану, недовольно разглядывающего толпу, Бен сказал нужные слова, полученные из сообщения Сельджука: "Без удачи в море – все равно, что без невесты в брачную ночь".
– Проходите, – сказал тот, прищурив глаза и с недоверием оглядев их с ног до головы. Бен с Хадиджей шагнули на палубу, где стоял сильный запах свежей рыбы.
– Нам в трюме нужно отсидеться, чтобы не показываться на палубе, – сказал Бен, подойдя к капитану поближе.
– В трюме у меня свободное место только для рыбы, которая готова испортиться из-за вашего опоздания, – сухо ответил капитан.
– Наш общий друг будет очень недоволен, если мы не доберемся до Кипра, – спокойно объяснил Бен.
– У нас только одна возможность порадовать общего друга – это закопать вас в свежей рыбе, – резюмировал капитан.
– Если другого выхода нет, то, значит, это – лучший выход, – сказал Бен и потянул Хадиджу за собой.
Обещав ей, что придется потерпеть всего каких-то полчаса, пока они покинут акваторию Стамбула, Бен с трудом уговорил девушку быть погребенной под свежей рыбой.
– Ладно, командир, показывай, что надо делать, – сказал Бен и направился вниз.
– Да ничего. Как все, так и вы, – ответил тот. – Там, по обе стороны трюма, есть две ниши, слева и справа. Вот вам лопаточки. Раскопали осторожно рыбу, зашли в ниши и закопались… Хорошо, закопаться Акшин вам поможет, – сказал капитан, показав на помощника. – Ну все, трогаемся! – сказал он и поднялся в свою крошечную рубку.
Бен и Хадиджа медленно спустились в темное чрево суденышка, освещая себе путь фонарем. Рыба была свежей, и потому запах был еще не противным, но терпким, и долго терпеть его тоже было испытанием. Молодые люди, провалившись по пояс в рыбу, отыскали ниши, после чего Бен помог Хадидже освободить ее временное укрытие и устроиться там. Потом он откопал свою нишу и не без труда смог влезть туда прежде, чем Акшин помог ему зарыться. Шхуна, раскачиваясь в разные стороны, вырулила из своей стоянки и медленно стала выплывать в пролив. Работа дизельного двигателя во всех деталях отражалась в головах у скрывшихся в трюме. Дышать было все сложнее, а рыбный запах вокруг становился нестерпимее паралитического газа. Ниши находились вдоль бортов, и беглецам было слышно, как плещется вода снаружи и как волны накатываются на шхуну одна за другой. Через несколько минут после отплытия, как Бен и предполагал, после короткой полицейской сирены и требований остановиться судно встало. На палубе послышались шум и топот ног нескольких человек.
– Ну, где же ты прячешь беглецов? Давай, показывай! – сказал кто-то сердитым голосом.
– Командир, никаких беглецов у меня нет, никого, кроме этого бедолаги, – было слышно, как капитан говорил изменившимся тоном. – Если Акшин что-то натворил, то забирайте его.
– Не придуривайся! – оборвал его другой человек. – Если сам не выдашь, то оформим, что на судне было обнаружено кило терьяка. Понял ты? Нет?
– Зачем же вы так делаете? Никого у меня нет, клянусь своими детьми! – взмолился капитан.
– Никем, кроме Аллаха, клясться нельзя! – грозно сказал первый.
– Вот смотри, знаешь, что это такое? – продолжал давить второй. – Правильно, ты хорошо знаешь, что это такое. Вот сейчас этот терьяк окажется в твоем трюме, после чего мы опишем все судно, а ты, наконец-то, отправишься на заслуженный отдых на десять лет.
– Командир… – только что-то хотел сказать капитан судна, как первый голос рявкнул:
– Открывай трюм, я тебе сказал!
Послышалось, как капитан просеменил по палубе, после чего люк в трюм с громким треском был открыт. От этого для беглецов была лишь одна радость – небольшой глоток свежего воздуха снаружи.
– Что это у тебя? Почему не разгрузился? – заподозрив что-то неладное, грозно спросил первый голос.
– Не продалось, командир. Подумал, в Муданье разгружусь, близ Бурсы, может, там повезет, – жалобно сказал капитан.
– Что-то ты мне совсем не нравишься, – ответил второй голос. – Принеси мне абордажный крюк.
– Конечно, конечно, – ответил капитан, удалившись, и быстро вернулся, принеся то, что требовали.
– Вот теперь смерть беглецов будет на твоей совести, – сказал второй, после чего послышалось, как металлический предмет, разрывая толщу рыбы, ударяется в днище шхуны. В очередной раз это было так близко, что Бен даже увидел, как острый наконечник с изогнутым крюком прошел в нескольких сантиметрах от его головы. Неожиданно послышалась возня, и чей-то голос в рупор сказал о необходимости офицерам вернуться на патрульную лодку. После этого двое, чуть не проткнувшие беглецов насквозь, еще раз пригрозив капитану, покинули палубу. Шхуна медленно набрала обороты, и опять за бортом послышался приятный шум накатывающих волн. Прошло еще пятнадцать минут, и люк в трюм вновь открылся.
– Эй там, осьминоги, выползайте на солнце, охотников больше нет, – сказал капитан, вернув своему голосу грозный тон морского волка и привычную грубость.
Бен, отталкивая от себя стену скользких тварей, вылез из своей ниши и смог встать на ноги. Потом он разгреб угол, где была замурована Хадиджа, и помог девушке выйти из своего склепа.
– Ну что, сколько лет ты после этого не будешь есть рыбу? – попытался Бен подбодрить обессилившую девушку.
– После такого обильного угощения я с тобой вместе даже креветку больше не съем, – устало произнесла девушка и, видя молчаливое сожаление в глазах Бена, постаралась не срываться на него.
– Что бы я без тебя делал, – выдохнул Бен и первым поднялся по крутым и скользким ступенькам наверх. Потом он сверху протянул Хадидже руку и облегчил ей подъем.
– Мокрые и вонючие, – взглянув на них, определил капитан. – Сядьте вот там, – указал он на правую сторону от рубки. – Там меньше дует, и обсохните под солнцем. Может, вам рыбу пожарить для пятизвездочного сервиса? – рассмеялся неожиданно он, оскалив желтые зубы. Но, не получив должной реакции, знаком показал Акшину, чтобы тот принес питьевую воду.
Молодые люди, кивнув головой в знак благодарности, жадно пили воду и безмолвно смотрели вдаль, где, утопая в солнечных бликах от морской глади, медленно исчезал великолепный Стамбул.
– Подкрепитесь, – сказал капитан, протягивая нехитрую еду, – нам еще долго плыть.
Бен и Хадиджа, словно очнувшись ото сна, взяли свертки и обнаружили внутри бутерброд с колбасой и картофельные чипсы.
– Ты нас очень выручил, дружище, – сказал Бен, поглощая еду, – я не забуду это добро.
– Да ладно, – махнул рукой капитан, – таких помнящих добро целый стадион наберется. А толку-то?
– Не нужно стадиона, тебе достаточно одного из них, который сможет возместить тебе упущенное, – убедительно возразил Бен.
– Да, вот один из них наш общий друг. Ну и что? – ответил капитан. – Попался я однажды, и вытащил он меня. Так вот с тех пор с меня не сходит. Все они только пользователи…
– За все в жизни мы платим собой, капитан, – согласился Бен. – И то уже хорошо, что нашелся кто-то, чтобы вернуть тебе воздух свободы.
– Ладно, я сейчас в Муданью на полчаса заплыву. Разгрузиться надо, чтобы не задохнулись мы здесь, – предупредил капитан. – Плыть придется долго. Будем на месте только к утру. Так что приготовьтесь. Поесть я возьму на берегу, одеяло у нас есть. Спать придется на палубе под навесом, – добавил он и поднялся в рубку, чтобы взять курс в сторону Муданьи.
Море волновалось немногим больше, чем в Стамбуле, отчего Хадиджу на маленьком судне постепенно стало укачивать. Она немного пришла в себя, только когда они причалили в порту. Вокруг кружили чайки и кричали, словно требуя положенного угощения.
– Вы посидите в рубке, чтобы не светились здесь, пока все не закончится, – сказал капитан и занялся содержимым трюма.
Подав корму вплотную к месту разгрузки на пирсе, капитан, засунув в люк пневматическую гибкую трубу, за считанные минуты освободился от рыбы. Получив оплату, он вернулся к рубке и, с облегченными сердцем и трюмом, вновь направился в открытое Мраморное море. На закате они заплыли в живописный пролив Дарданелл и выплыли из него в Эгейское море ближе к полуночи.
Море было спокойным, веяло прохладой ночи, а с береговой линии доносился запах костра. Луна улыбалась на гребнях легких волн, прокладывая серебряную тропу для затерявшихся в морских просторах. Бен и Хадиджа рассказывали друг другу разные истории из своей жизни, устроившись на палубе под тентом. И только когда небо пролилось небольшим дождем, они умолкли, слушая, как дождь беседовал с морем. Уснув под эту музыку, молодые люди проснулись на восходе, когда они уже миновали остров Родос и держали курс прямо на порт Гирне, на северной турецкой части Кипра. Пока они подплывали к острову, солнце уже успело взойти и грело вовсю. Не заплывая в порт, капитан подал судно к деревянной эстакаде рыбаков и высадил странных пассажиров.
– Вот по этой дороге, пешком, и через час вы дойдете до Гирне, – сказал он им, махнув рукой на прощание. – Но может повезти и с попуткой. Удачи! Надеюсь, больше не увидимся, – бросил капитан напоследок и вернулся в свою рубку.
К счастью, довольно скоро подвернулась попутка. В кузове небольшого грузовичка рыболово, Бен и Хадиджа доехали до центра Гирне и, пересев в такси, через полчаса прибыли в Никосию, или Лефкошу, как называет свою часть города турецкое население острова, выйдя из машины неподалеку от мечети Селимия . В своем сообщении Сельджук передал, что альтернативный тайник для получения паспортов находился именно в этой мечети. Оставаться им долго на Кипре также было опасно. Поэтому Сельджук организовал для них билеты в Рим на пять вечера того же дня, как и просил его Бен. Из-за отсутствия прямого рейса приходилось лететь через Афины. Но для этого сначала нужно было достать паспорта.
До начала дневной молитвы был еще час, и Бен с Хадиджей для подкрепления сил решили перекусить в соседнем ресторане. Наотрез отказавшись от морского меню, они отдали предпочтение запеченной баранине с тушеными овощами.
– Благодатные места! – выдохнула, немного придя в себя, Хадиджа. – А сколько испытаний было у местных жителей и сколько еще ожидается, один Бог знает…
– Вторая часть твоей мысли прозвучала интригующе, – зацепился за ее слова Бен.
– Да так, просто мысли вслух, – ответила спокойно девушка.
– Перейдя в начале прошлого века от Османской империи во владения британской короны, киприоты начали борьбу за самоопределение, – начал Бен. – Хотя здесь до сих пор дислоцируются британские базы. Потом это сопротивление "чудесным образом" перешло в межэтнический конфликт между двумя общинами – греков и турок, приведший к разделению острова и его столицы на две неравные части. Но завершился ли на этом конфликт?
– Если оставят местных людей в покое, то они переженятся друг на друге и побратаются, – заявила уверенно Хадиджа.
– Оставят ли? Ведь кому-то выгодно, разжигать межэтнические конфликты… – продолжил Бен.
– Более сильным странам, бывшим империям. Хотя какие они бывшие? Просто сменили вывеску и продолжают оставаться очень даже настоящими…
– Вот именно! – довольно отреагировал Бен. – В этом вопросе бывших нет… Те, что были великими в прошлом, вновь пытаются помериться силами… Я бы сказал, что история близка к своему повторению, когда опять многие страны будут лежать в руинах, а кто-то потирать руки, что смог все затеять, оставшись в стороне, и снимать сливки.
– Ты это Америку имеешь в виду? – неожиданно спросила девушка, искренне удивляясь рассуждениям Бена.
– Возможно, возможно, – задумчиво ответил Бен и хотел уже что-то добавить, как азан, донесшийся из мечети, прервал его. – Мы потом продолжим. И пока нас не настигли здесь, надо поскорее отсюда убираться, – добавил он.
Расплатившись, они вышли из ресторана, оглядываясь по сторонам, каждую минуту ожидая очередных сюрпризов.
– Ты что, собираешься войти внутрь? – удивилась девушка.
– И даже помолиться вместе со всеми, – улыбнулся Бен.
– Ты же вроде не мусульманин, или я…
– Моя работа дает мне большие возможности, – подмигнул Бен.
– Ах, вот как это можно оформить!? – подыграла ему Хадиджа.
– А если честно, то только Бог знает, кто мы такие, – более серьезным тоном добавил он. – Потом обсудим. Возьми вот это, первый отобрали у тебя в Стамбуле твои последние похитители, – сказал Бен, вложив ей в руку глушитель сигналов с капсулы.
– А до сих пор как же…?
– У нее радиус работы десять метров. До сих пор мы держались вместе. Теперь ты совершишь омовение и зайдешь внутрь. После того, как я буду уверен, что ты в порядке, зайду и я. А это – твоя новая рация, – сказал Бен, протянув аппарат.
– А ты запасливый, – отметила девушка.
– Сельджук, добрая душа, организовал, сколько я и просил, – сказал он. – Иди и будь внимательна. Если что-то не так, сразу связывайся. Дай знать, как устроишься и не выходи, пока я не скажу.
– Так точно, сэр! – бросила с улыбкой Хадиджа и направилась на половину женщин. Через несколько минут она связалась и сообщила, что находится внутри и не видит повода для беспокойства. После этого Бен, совершив омовение, зашел внутрь на мужскую половину мечети. Завершив обязательную совместную молитву, Бен, взяв Коран, устроился в углу между минбаром и стеной, отгородившись от обзора других. Убедившись, что рядом с ним никого нет, Бен запустил руку за минбар и вытащил оставленный для него небольшой пакет. Вложив его во внутренний карман летней куртки, Бен не спеша вышел из мечети. После нескольких вызовов Хадиджа ответила. "Уж слишком все тут тихо. Откуда же ждать беды?" – размышлял Бен, незаметно оглядываясь вокруг и не веря, что ему удалось, хоть и на время, но все же запутать следы. Как только вернулась Хадиджа, они сделали новые покупки верхней одежды в ближайших магазинах и направились в гостиницу, находящуюся на соседней улице. Расплатившись наличными, Бен снял комнату на один день, собираясь покинуть его через час.
– У нас мало времени на новый грим, – сказал Бен, поднимаясь по лестнице впереди Хадиджы.
– Новый грим? – переспросила она. – Как же это надоело, если честно!
– С каждым шагом мы все ближе к своей цели, – успокаивал ее Бен.
Взглянув на новые паспорта, Бен оценил, как мастерски была использована компьютерная графика для придания новой внешности Бену и Хадидже. Достав из рюкзака соответствующие комплекты грима для фото из последних паспортов, Бен и Хадиджа разошлись по разным углам. Девушка заперлась в ванной комнате и вернулась через тридцать минут, смущенно пряча глаза.
– Ну, как? – спросила она занятого своим телефоном Бена.
– Ух ты, даже я тебя с трудом узнаю! – признался он. – На этот раз очень профессиональная работа. Браво!