- Ну вы даете, мистер! Только не надо больше на меня сердиться, ладно?
Болан хмыкнул и ответил своему новому почитателю:
- Ты ведь не мой враг, Джои.
- Слава Богу, - пробормотал маленький полинезиец и мысленно помолился за тех, кто были врагами Палача.
Глава 4
Грег Паттерсон, лейтенант уголовной полиции, вышел из лифта на четырнадцатом этаже, и тотчас перед ним открылась картина кровавой бойня. Детективы Тинкамура и Кейл, прибывшие сюда за несколько минут до лейтенанта, шагнули ему навстречу, осторожно переступая через лужи крови.
- Что это - съемки телесериала? - буркнул Паттерсон, высокий крепкий мужчина лет тридцати пяти, стопроцентный полицейский.
- Вы еще всего не видели, - мрачно заметил Тинкамура.
- Десять трупов - в общей сложности, - добавил Кейл.
- Оливерас? - В голосе Паттерсона послышалась скрытая надежда.
- Нет, - ответил Кейл. - Его отвезли в больницу пять минут назад. Рана в области плеча, ничего серьезного. Потерял немного крови, вот и все. Разве что спеси поубавилось.
Лейтенант подошел к трупу и, широко расставив ноги, всмотрелся в изувеченное лицо.
- Уилс Морган? - спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.
- Возможно, - отозвался Тинкамура. - Я бы особенно не расстроился. А вы?
- Все выстрелы прямо в голову, - заметил Кейл. - Неприятная история.
- Все? - недоверчиво переспросил Паттерсон.
- Да. Это был налет, никаких сомнений. Кто-то спокойно прошел сюда через все посты охраны. И только когда он...
- Постой! - перебил его Паттерсон. - Не слишком ли много догадок? Почему ты говоришь "он"? Почему не "они"?
Кейл скривил губы.
- Приехал патологоанатом. Он думает, что все выстрелы сделаны одним человеком из одного оружия. Правда, есть еще два трупа в угловой комнате. Но их застрелили раньше. Видимо, из какого-то мощного карабина. Те трупы уложены в мешки с грузилами - похоже, их собирались сбросить в море. Поэтому...
- Поэтому ты решил совсем задурить мне голову?
Тинкамура кисло улыбнулся и стал докладывать лейтеланту о последних событиях.
- Мы с Кейлом приехали по вызову: в 902-ом, возле башни Ала-Вай, несколько жильцов с верхних этажей пожаловались, что слышали выстрелы. Мы там ничего не нашли. Но примерно в это же время поступило сообщение из этого здания: большой шум на четырнадцатом этаже, то есть здесь. До расследования дело не дошло: позвонили из службы охраны и дали отбой. Сказали, что стая птиц угодила прямо в стеклянную стену. Это звучало вполне правдоподобно. Такие вещи случаются, и...
- Ну, ну? - нетерпеливо перебил Паттерсон. - Что дальше?
- А через час, около десяти, охранники подняли тревогу. Сюда заехали патрульные, выглянули из лифта и немедленно вызвали нас. Когда мы с Кейлом все это увидели, то сразу подумали об одном и том же. Мы рванули в южную часть этажа и мигом поняли, что за стрельба была в девять часов.
- Да?
- Да. Какой-то крутой снайпер стрелял через окно. Представляете, он сидел в районе Ала-Вай - это больше, чем полмили отсюда! - и умудрился разнести все вдребезги, включая головы Оскара Уини и Чарли Теллевиччи. Именно головы, лейтенант. С такого расстояния!
- Ладно, хватит! - прервал его Паттерсон. - Хватит болтать, показывайте.
Через несколько минут стопроцентному полицейскому показали все, что он хотел видеть. Он стоял в спальне Оливераса и рассеянно смотрел на перепачканное кровью тело некоего Джона Минелли, по прозвищу "Курок", который считался лучшим стрелком на островах.
Патологоанатом выглядел измученным и раздраженным:
- Веселенькая ночка предстоит мне в морге.
- М-да, - согласился Паттерсон.
- Сразу десять. Нам, патологоанатомам, пора организовать союз. Тогда бы мы...
- Двенадцать, - поправил Паттерсон.
- Да, тогда бы мы... двенадцать?
Лейтенант протянул ему листок из блокнота.
- Еще двое по этому адресу. И могу поспорить - тот же стрелок, то же оружие.
Патологоанатом что-то пробормотал и усталой походкой вышел из комнаты.
- О ком речь? - спросил Кейл.
- Пол Англиано и его прихлебатель. Так сказано в рапорте детектива из отдела наркотиков. Я получил его по дороге сюда.
- Э-ге, - задумчиво протянул Тинкамура. - Выходит, у нас тут начались серьезные разборки.
- Боюсь, кое-что похуже, - отрезал Паттерсон. Опустив голову, он медленно направился к выходу. - Что говорит Оливерас?
- Ничего, - ответил Кейл, переглянувшись с товарищем. - Мы присматриваем за ним в больнице. Постараемся добиться показаний.
- Постарайтесь, - рассеянно сказал Паттерсон, явно думая о другом. Он опустился на одно колено, разглядывая что-то на ковре возле двери туалета. Лейтенант достал носовой платок, обернул им руку и осторожно поднял с пола небольшой предмет.
- Что у вас там? - поинтересовался Тинкамура.
- Думаю, ответ, - хрипло ответил Паттерсон.
- На все наши вопросы?
- Пожалуй, даже больше.
Лейтенант протянул руку так, чтобы его подчиненные могли видеть на платке небольшой металлический крест с "яблочком" мишени посередине.
- Черт возьми, как я сразу не догадался?! - тихо произнес Тинкамура.
- Но он бы никогда не явился сюда, - недоверчиво возразил Кейл.
- Однако, судя по всему, он здесь, - спокойно отозвался Паттерсон. - Говоришь, попадание в голову с полумили? Для Болана это семечки. Кто еще, по-твоему, способен уложить двоих с такого расстояния, а потом явиться, как ни в чем не бывало, и разобраться с остальными?
- Надо посоветовать доку поскорее вступить в его союз, - пробормотал Тинкамура.
- Все-таки я не могу поверить, - сказан Кейл, но в его голосе отчетливо слышалось "не хочу". Взгляд детектива упал на хромированную табуретку возле кровати и обрывки шнура. - Кто-то был привязан к этой табуретке. Интересно, есть ли здесь какая-нибудь связь?
Лейтенант бросил взгляд на полицейского в штатском, который терпеливо караулил у дверей.
- Приведи сюда охранника из вестибюля.
Вскоре явился охранник с регистрационным журналом под мышкой; он осторожно переступил через труп, лежавший в дверном проеме, и беспокойно осмотрелся по сторонам.
- Кто поднимался сюда сегодня вечером? - спросил Паттерсон.
Охранник протянул журнал:
- Как видите, только двое. В восемь тридцать пришел парень лет двадцати с небольшим, по виду типичный бездельник - из тех, что вечно отираются на пляже. Он позвонил наверх по внутреннему телефону, и его разрешили впустить. Вот и все, если не считать сержанта Налоба: видите, следующая запись? Он пробыл наверху несколько минут и спустился вместе с этим парнем, Пули, отделанным по первое число. А чуть раньше мне позвонила женщина с тринадцатого этажа и сказала, что слышала пару выстрелов. Там ведь в это время был Налоб - я просто не знал, что и думать. Уже хотел было поднять тревогу, но тут он явился собственной персоной вместе с этим бездельником Пули. Сержант приказал, чтобы я позвонил в Управление. Я так и сделал.
- Говоришь, пара выстрелов? - усомнился Паттерсон. - Только два? И все?
- Да, сэр. Миссис Роджерс с тринадцатого этажа так и сказала.
- Глушитель, - буркнул Тинкамура.
Паттерсон насмешливо посмотрел на охранника.
- А как он выглядел, этот Налоб?
Полицейскому вдруг стало не по себе.
- Разве вы его не знаете? Он предъявил документы. Здоровенный такой парень, за метр восемьдесят. Лет тридцати, темные волосы, смуглая кожа. Глаза, кажется, голубые... да, голубые, и взгляд такой, знаете, пронзительный. Кажется, так и буравит тебя насквозь.
- Я не знаю никакого Налоба, - заметил Кейл.
- Подожди за дверью, - приказал Паттерсон охраннику и вернул ему журнал. - Не выпускай его из рук.
Охранник вышел с явным облегчением.
- Вот так-то, - сказал лейтенант, уставившись на снайперский значок.
- Внешность совпадает, - согласился Тинкамура.
- Отведите этого охранника в Управление, - велел Паттерсон. - Посмотрим, что сможет сделать художник.
- Верно. А заодно я проверю этого Налоба, просто ради интереса. Но мне кажется, в наших списках...
Паттерсон остановил его желчным смешком.
- Ты еще не понял? Никакого Налоба в Управлении нет, Тинк. Налоб - это Болан, только задом наперед.
Наступила короткая пауза, а потом Тинкамура громко расхохотался.
- Как вам это нравится! - воскликнул он с восхищением.
Кейл реагировал совсем по-другому.
- Псих, - сказал он негромко. - Это просто безумие. Он ведь знает, что мы его обложим на этом острове. Живым ему отсюда ни за что не выбраться!
- Можешь не сомневаться, - мрачно заверил Паттерсон, сжимая в кулаке значок. - Вот что, ребята. Оставайтесь здесь до прихода криминалистов, а потом доставите охранника в Управление. Надо сделать портрет по его описанию.
Паттерсон развернулся и направился к выходу.
- Вы хотите, чтобы мы составили рапорт по всей форме? - бросил ему вдогонку Тинкамура.
- Нет, - ответил лейтенант не оборачиваясь. - Я займусь этим сам!
Да, черт побери, он лично займется этим делом. Грег Паттерсон не упустит своего шанса и позаботится о том, чтобы тип, которого разыскивают во всем свободном мире, не ушел отсюда свободным человеком.
Стопроцентный полицейский всерьез намеревался - с Божьей помощью или без нее - взять Мака Болана.
* * *
Примерно в то время, когда лейтенант Паттерсон бросал последний взгляд на следы разгрома, учиненного Палачом в апартаментах Оливераса, человек по имени Чун принимал тайного посетителя в своем доме в долине Калихи, в нескольких милях к северу от Гонолулу.
Хозяин и гость сдержанно поздоровались и не спеша пошли вдоль лотосового пруда, который располагался посреди сада, обнесенного высокой стеной. Во время формального обмена любезностями посетитель явно нервничал, ожидая, когда можно будет, наконец, перейти к делу.
Хозяин был коренастым мужчиной средних лет, в махровом халате и сандалиях. Узкие щелочки глаз едва виднелись за тяжелыми складками век на непроницаемом азиатском лице; жесткие черные волосы щетинились коротким "ежиком".
Посетитель был белым - симпатичный молодой человек в аккуратном европейском костюме. Он явно ощущал себя не в своей тарелке, и понятно отчего: Джордж Риггс служил в полиции.
Чун остановился у небольшой статуи Будды, чиркнул об нее спичкой и раскурил сигару. После чего сказат своему гостю:
- Все в порядке, Джордж. Можете говорить.
Один и тот же ритуал повторялся каждый раз.
Риггс подозревал, что это как-то связано с системой безопасности Чуна. Они всегда встречались в саду, потом шли к лотосовому пруду, болтая о пустяках. Чун раскуривал сигару возле статуи, и только после этого начинался деловой разговор. При этом Джордж Риггс всегда испытывал неприятное ощущение, словно за каждым его движением кто-то следит.
- Мак Болан на острове, - сказал он без обиняков, напряженно ожидая реакции хозяина.
Но никакой реакции не было. Чун сделал несколько глубоких затяжек и спросил:
- Это факт или предположение?
- Боюсь, что факт. Около девяти мне позвонил Оскар Уини. По его словам, какой-то тип принес им снайперский значок из квартиры Пола Англиано и заявил, будто Пола и его охранника пристрелили. Оливерас просил меня проверить. Так и есть: у каждого в голове по дырке. Но когда я говорил по телефону с Оскаром, у них там началась странная заваруха. Оскар вскрикнул и выронил трубку, но телефон продолжал работать, и я слышат жуткие звуки. Нет, не выстрелы, а какие-то глухие удары. Так продолжалось несколько секунд, потом телефон замолчал. Я пытался позвонить туда, но линия все время была занята.
- Фрэнк мертв?
- Нет. Лучше я расскажу все по порядку. После телефонного разговора я был как на иголках, подождал минут пять, а потом сел в машину и поехал туда. Покрутился там немного, но в здание не заходил. Полиции нигде не было видно. В конце концов я решил, что лучше туда не соваться - ведь это было не мое дежурство. Вместо этого я поехал в Управление, но там все было тихо. Тогда я снова попробовал связаться с Фрэнком и на этот раз дозвонился. Трубку поднял Джон "Курок". Он сказал, что Фрэнк цел и невредим и отмокает в ванне. Еще он сказал, что Оскар и Чарли убиты, но Фрэнку удалось это замять. Якобы какой-то снайпер - возможно, Болан - обстрелял контору Фрэнка из дальнобойного оружия. Похоже, ему помог все устроить тот подонок, который работал на Англиано. Фрэнк настаивал, чтобы я проверил, что стряслось с Англиано. Я попробовал попасть туда незаметно, но меня увидели соседи. В общем, пришлось сообщить в Управление. Когда на обратном пути я проезжал мимо "Пещеры", там уже шныряла полиция. Тогда я решил припарковаться и пройти в здание. Как раз в тот момент, когда я входил в вестибюль, Фрэнка выносили на носилках. Ему повезло, Чун: он отделался дыркой в плече, пуля даже не задела кость. Мне удалось перекинуться с ним парой слов. Оливерас просил передать вам, что это действительно был Болан - он не успокоился после первого удара, заявился туда через час и перебил всех его людей. А еще он сказал, что вам надо поостеречься.
- И все это в одиночку, - задумчиво произнес Чун.
- М-да.
- Всегда один. Настоящий американский герой.
Полицейский закурил сигарету и выпустил струю дыма в сторону пруда.
- Да, так о нем говорят. Не знаю, насколько правдивы все эти истории о Болане. Но я читал официальные полицейские сводки. Можете мне поверить: если даже это на три четверти вымысел, все равно он дьявольски опасный сукин сын.
- Я об этом слышал. У нас ведь тоже есть свои сводки.
- Не сомневаюсь. В общем, у меня все. Я думал, вам это будет интересно.
- Одного только я не понимаю... - протянул Чун.
- Чего?
- Почему Фрэнк остался в живых?
- Я же сказал, ему здорово повезло. Какая-то чепуховая рана...
- Бред! - отрезал Чун.
- Вы хотите сказать, что... это не просто везение?
- Короче, поезжайте к Фрэнку. Выясните, почему он не отправился на тот свет вместе с остальными. Какой ценой досталось ему это невероятное везение? А когда все разузнаете, пусть Фрэнк встретится со своими друзьями в саду молчания.
- Нет, сэр, только не я, - возразил Риггс.
- Никто не сделает это лучше вас, - настаивал Чун. - И постарайтесь опередить его адвокатов: скоро они будут отираться там день и ночь. Если он выйдет из больницы...
- Нет, Чун, - решительно сказал полицейский. - Мы так не договаривались.
- Мы договаривались делать так, как я скажу, - бесстрастно заметил Чун. - Разумеется, вы можете выбрать смерть героя. Я позабочусь, чтобы похороны были приличными - не хуже, чем у вашего приятеля Фрэнка.
- Моего приятеля? - Риггс швырнул сигарету в лотосовый пруд и молча пошел к выходу.
Чун оставался у статуи Будды, пока вдали не затих шум мотора; после этого он вложил сигару в руки статуи и резко хлопнул в ладоши.
Из густой тени возле садовой стены немедленно появились двое азиатов в безупречных европейских костюмах; один из них ухмылялся во весь рот.
- Вы слышали? - спросил Чун.
- Да, - ответил тот, который ухмылялся. - Значит, пожаловал собственной персоной?
- Вот именно, - кивнул Чун. - И теперь мы сделаем то, что не сумели сделать десять тысяч итальянцев. Мы казним Палача.
- И десять тысяч итальянцев тоже?
- Нет, гораздо больше, - рассмеялся Чун. - Но сначала покончим с Боланом.
- Считайте, уже покончили.
Это заявление было, пожалуй, самым оптимистичным за весь вечер. Но для такой уверенности были основания, и весьма весомые: разве могли ошибаться восемьсот миллионов китайцев?
По большому счету, наверно, могли.
Когда Чун взял своих приближенных под руки и все трое медленно побрели к дому, от стены отделилась еще одна тень и бесшумно двинулась через сад.
Палач был здесь и все слышал.
Глава 5
Врагом, которому Мак Болан объявил беспощадную войну, была мафия. Но Палач уже давно понял, что на самом деле сражается не только с мафиози. Фронты его войны постоянно расползались, охватывая различные участки некой могущественной международной структуры, которая упорно рвалась к мировому господству.
"Cosa di tutti cosi" - отнюдь не досужая выдумка. В буквальном переводе это означает "Дело всех дел", или просто "Великое дело". Этот ядовитый плод на дереве первоначальной американской идеи, "La cosa nostra", созрел в ходе долгой эволюции старой итало-сицилийской мафии. - Такой же путь отделяет, вероятно, племенной совет каменного века от Организации Объединенных Наций.
Болан давно знал, что ему противостоит нечто большее, чем шайка уличных бандитов. Несмотря на теперешнее высокое положение, Оджи Маринелло и другие капо, входившие в совет "La cosa nostra", оставались, по сути дела, все теми же вульгарными разбойниками. Но времена меняются, а успех притягивает к себе людей, как магнит: фантастическое богатство и неограниченная власть, которые десятилетиями сосредоточивались в этой профессиональной преступной организации, неизбежно привели к появлению настоящего "четвертого мира".
Этот новый теневой мир был населен не только отъявленными бандитами, но и "почтенными" финансистами, промышленниками, политиками, торговцами, биржевыми маклерами, юристами, полицейскими, военными, спортсменами. Весь спектр человеческой деятельности был представлен в этой преступной волне, которая грозила захлестнуть мир.
Мак Болан хорошо знал своих врагов - врагов любого честного человека, где бы тот ни жил и чем бы ни занимался. Сначала Палач пытался сосредоточить силы на самой воинственной части мафии, не вступая в бой с безоружными людьми. Но часто грань оказывалась неразличимой: так было в Техасе, так было на Гаити и в Детройте, в Сан-Франциско и в Сиэтле. Болан встречал своих врагов в разных местах и в разных обличьях. Он научился без колебаний поражать тех, кто, прячась под маской респектабельности, жирел вместе со всей бандой.
Взгляды Болана на этот счет лучше всего иллюстрирует запись из его журнала боевых действий:
"Что бы ни писали обо мне газетчики, я никогда не считал себя судьей или ангелом мщения. Я не знаю, кто я, и не слишком об этом задумываюсь. Но я чувствую нутром то, до чего не в состоянии дойти умом интеллектуалы. Я не могу жить рядом с людоедами, вот и все. Точно так же я ненавижу их подручных в белоснежных сорочках, которые ни разу не нюхали пороха. Воинственный каннибал, который приносит добычу, и его "мирный" собрат, который разделяет с ним трапезу, - оба они одинаково омерзительны. А что до моих "примитивных методов", пусть интеллектуалы и моралисты предложат что-нибудь получше, и я с удовольствием сложу оружие. Но до тех пор я обязан продолжать войну".
Сражение за Гавайи должно было стать самым суровым испытанием для этого человека. Здесь ему предстояло снова встретиться с грозным врагом, а не просто с разбойничьей бандой.