- Может, тогда в воскресенье на рыбалку махнем? Пока Волга еще не встала.
- Можно и махнуть, Костя, - пожал плечами Горин.
Фамильярность Лукашина командир бомбардировщика не то что не пресекал, но и даже поощрял. Они с капитаном были одногодками, но второму пилоту не повезло, и однажды, во время наряда в патруль, у майора погиб солдат. Попал под машину. В результате тот опять попал в капитаны и застрял в этом звании, похоже, навсегда. Жена летчика вскоре уехала к матери в Москву, оставив неудачника на произвол судьбы и ничем, кроме разрешения называть себя по имени, Горин поддержать его не мог.
- Посмотрим, какая погода будет. Декабрь на улице. Лед в любой момент встать может.
Экипаж выбрался на серый бетон стоянки. Студеный воздух немедленно забрался под одежду, напоминая о близости Нового года. В воздухе кружились пока еще редкие, но самые настоящие снежинки.
- Денежное довольствие когда дадут, командир? - опять заговорил о постороннем Руслан. - Подарки любовнице пора выбирать.
- Какая любовница? - не понял Горин. - Ты же всего полгода назад женился!
- Так люблю жену-то, командир. Значит, любовница.
- Тьфу ты, - сплюнул подполковник, - вечно голову морочишь.
- Так как на счет подарков?
- А вот на рыбалку сходим, - с серьезным выражением лица ответил капитан Лукашин, - если что клюнет, тебе дадим. Рыбку и подаришь.
- Фигушки, - немедленно встрял Горин. - Я свою рыбу своей жене отдам. Она тоже вкусненько покушать любит. Если что останется, вот тогда…
- Знаю что от вас останется, - махнул рукой Руслан. - Ерши вареные от ухи.
- Поехали с нами, - пожал плечами второй пилот. - Наловишь сам, чего хочешь.
- Делать мне больше нечего, - хмыкнул Кимицко. - У меня жена молодая. Я лучше у нее под бочком полежу.
- Тогда хватит языком трепать, - Горин отошел к передней стойке шасси. - Экипаж, строиться!
Летчики встали справа от командира. Руслан услышал отдаленный гул, поднял голову и заметил под облаками набирающего высоту "ИЛ-86".
- Вон, смотри, - ткнул он лейтенанта локтем в бок. - В гражданскую авиацию надо было идти, коли летать хочется. А мы взлетим, только если какой-нибудь идиот на нас с регулярными войсками полезет. И если президент не испугается приказ на уничтожение этого идиота отдать. И если керосин найдется и самолеты к тому времени не развалятся. Потому, что иного способа быстро и надежно довести ядерное оружие до вражеского берега у России нет.
Сейнер "Славутич", порт Косби США, 07 декабря 1999 г. 11.00
Капитан "Славутича", Константин Иванов, Рональду Халдзату не нравился - хотя разведчик не мог объяснить, почему. Невысокий, упитанный, с округлым лицом, аккуратно подстриженными усиками и зачесанными набок прямыми волосами, русский вел себя дружелюбно, гостеприимно, с уважением, но без подобострастия. В общем, все в нем было правильно и нормально. Но все равно - не нравился. И в душе полковник даже обрадовался, что жертвой окажется именно он.
- Рад вас видеть, мистер Рональд! - встретил американца у трапа одетый в чистую, отпаренную форму капитан. - Давайте пройдем ко мне, а то здесь холодновато.
В штат Орегон сегодня и вправду пришла зима. Температура воздуха уже третий день держалась на уровне нуля, вдобавок ко всему задул, неся влагу, холодный бриз - и вода мгновенно стала намерзать на мерзлые камни, асфальт, столбы, провода, превращая города и поселки в подобие торосистых ледников. С одной стороны, это было даже хорошо: в такую погоду число аварий и обрывов электролиний превышает все возможные пределы и полиции будет не до проверок отдельных въезжающих в город грузовичков. С другой - он всерьез опасался, как бы чеченцы вместе с единственным боезарядом не улетели со скользкой дороги куда-нибудь в кювет. Ведь даже его водитель, прошедший спецподготовку на курсах ЦРУ, был вынужден передвигаться со скоростью не больше пяти миль в час.
- Так вы идете, мистер Рональд? - переспросил капитан.
- Да-да, конечно, - кивнул полковник. Колючий ветер пронизывал его насквозь и Халдзат был вынужден поднять воротник и глубоко натянуть шляпу, став походить на кэгэбешного шпиона из дешевого комикса. - Пойдем.
Капитанская каюта на сейнере не превышала размерами ванную комнату дома у разведчика, но зато здесь разливалось блаженное тепло. Перед небольшим диванчиком стоял накрытый стол: бутылка водки, две - "Боржоми", несколько хрустальных вазочек с заправленными майонезом салатами, блюдо с крохотными маринованными огурчиками и еще одно, с покрытыми румяной корочкой продолговатыми кусочками.
- Может быть, выпьем чуток за встречу? - указал на бутылку капитан и в этот раз его насквозь промерзший гость махнул рукой:
- Давайте!
Иванов с готовностью налил до краев крупные, грамм по сто, рюмки, наколол на вилку пару огурчиков. Халдзат, сняв мокрое пальто, уселся в кресло, стоящее за столом напротив дивана, плеснул немного "Боржоми" в большой фужер и тоже взялся за рюмку. Опрокинул в горло холодную водку, запил, помолчал, прислушиваясь к происходящим в организме изменениям.
- Вы закусывайте, закусывайте, мистер Рональд, - предложил капитан. - Вот рыбка жаренная. Вы не бойтесь, не речная. Окунь морской в трал позавчера попался, вот и взяли немного для команды.
- Угу, - молча кивнул гость, но к угощению не притронулся. Желудок его поначалу обиделся на влитую внутрь обжигающую жидкость, к горлу подкатила тошнота. Но уже спустя минуту все успокоилось и по телу прокатилась согревающая волна.
- Хорошее это изобретение, ваша водка, - неожиданно даже для себя признал полковник.
- Так может, еще по рюмочке?
- Наливайте, - Халдзат положил к себе в тарелку примерно половину салата из ближайшей вазочки и поинтересовался: - Так что у вас сегодня?
- Двести тонн тунца, - расплылся в довольной улыбке капитан. - Как раз, как вы просили. Потом, по вашей же просьбе, я перехватил три тонны краба и тонну моллюска. Плюс еще пять тонн морского окуня, десять тонн сардины, и понемногу всякой пересортицы: камбала, полосатик, навага, кальмары, горбыли, зубатки, пеламида. В общем, кто сам без спроса в трал лезет.
- Понятно, - кивнул полковник. - Я, конечно, возьму все, но пересортица… Ее много?
- Тонны две… - прикусил губу капитан.
- Так может, вы себе оставите? - тонко улыбнулся Халдзат. - Для команды?
- Не съесть нам столько, - мотнул головой Константин Иванов. - Да и ведь скоро опять в море. Снова в трал поналезут.
- Ладно, возьму, - махнул рукой разведчик, поднял рюмку с водкой и посмотрел ее на просвет. - Подошлю рефрижераторы после обеда. Однако, мистер Иванов, у меня к вам так же будет одна просьба. Мне необходимо доставить небольшой груз к побережью Китая, в Корейский залив, и сбросить его в море.
- Груз? - удивился капитан. - Какой?
- Честно говоря, не знаю, мистер Иванов, - выпил свою рюмку Рональд Халдзат, сморщился и потянулся к огурцу. - Просто ко мне обратились с очень настойчивой просьбой люди, которым я не могу отказать.
- А-а… - у русского сразу пропало желание пить, и он отодвинул водку. - Вы знаете, но мы мало рыбачим в тех местах.
- Ничего страшного, - пожал плечами гость. - Почему бы не сделать небольшой крюк, не зайти со своим уловом в китайский порт?
- Там мало платят за морскую рыбу.
- Это не страшно, разницу вам компенсируют.
- Придется спалить изрядно лишней солярки…
- Она входит в себестоимость улова…
- И вообще, мистер Рональд, - решительно выдохнул капитан, - я не хочу участвовать в подобных играх. Мы простые рыбаки и не намерены ввязываться в чьи-либо игры.
- О-хо-хо, мистер Иванов, если бы все зависело от наших желаний, - покачал головой полковник. - Но дело обстоит совсем иначе. Как вы думаете, почему вы так легко получаете доступ в этот порт без соблюдения каких-либо формальностей? Почему мне удается оплачивать портовый сбор, передавать вам крупные суммы наличности, заправлять топливом и водой, вывозить улов минуя таможенные службы и налоговую инспекцию? Почему получается платить вам процентов на двадцать больше, чем своим же собственным американским рыбакам? Да именно потому, уважаемый, что некоторые органы относятся ко мне с благосклонностью, закрывают глаза на отдельные прегрешения. Но в ответ они хотят получить понимание их собственных интересов. Вы, конечно, можете отвергнуть любые противоречащие вашим моральным устоям предложения, но вот чем это закончится для нас обоих… Ничуть не удивлюсь, если уже сегодня у моих водителей на выезде из порта потребуют накладные с указанием поставщика вывозимой продукции, а к вам заглянет честный и, без сомнения, ничего не подозревающий полицейский, который попросит лицензию на вылов рыбы и разрешение на торговлю в пределах штата Орегон, а так же федеративную лицензию. И вам тогда придется думать не столько о том, как реализовать улов и получить хоть немного топлива, сколько о том, как вообще уйти из наших территориальных вод не попав под арест до выяснения обстоятельств и выплаты всего пакета соответствующих пошлин.
- Вы пытаетесь меня завербовать, мистер Рональд, - холодным, как декабрьский бриз, голосом произнес капитан и поднялся с дивана.
- Полноте вам, мистер Иванов, - криво усмехнулся гость. - Нужно отдать должное нашему Большому Брату, он не делает даже малого поползновения склонить вас к измене родине. Ведь вас просят доставить груз не к российскому, а к китайскому побережью. И потом - мы ведь оба бизнесмены, мистер Иванов, и прекрасно понимаем, что за хорошие торговые связи зачастую приходится платить не только долларами. Так давайте не будем делать удивленных лиц. Вы ведь прекрасно понимали, сдавая улов мне, а не в порт приписки, что идете на определенные нарушения, которые наверняка аукнутся тем или иным образом. Настало время платить за высокую доходность нашего общего предприятия и цена, согласитесь, совсем не обременительна. Всего один рейс с невысокой рентабельностью, и вас снова будут встречать здесь с распростертыми объятиями.
- Можно подумать, я не знаю, как все это делается, - скривился капитан. - Начинается с невинного рейса в чужой Китай, а заканчивается требованием расставить датчики наведения возле Кремля.
- Перестаньте, мистер Иванов, - покачал головой Халдзат. - Если вы так боитесь оказаться в сетях ЦРУ, то можете просто больше не появляться в этом порту. Мне будет очень жаль, но я вполне пойму ваш выбор.
Разведчик взял в руки тарелку с салатом и откинулся на спинку кресла, не без удовольствия наблюдая за муками выбора, пропечатывающимися на лбу русского моряка. Полковник прекрасно понимал, что рыбак пришел сюда в порт с пустыми баками и полными трюмами, и если он развернется назад, то идти ему придется под парусами, а улов выбрасывать за борт. Да и то, если его выпустит береговая охрана. Деваться бедолаге было некуда, и он мог только сдаться - попытавшись разве в той или иной степени сохранить лицо.
- Чего это вас вдруг заинтересовал Китай? - хмуро поинтересовался русский.
- Лично мне на него ровным счетом наплевать, - искренне признался Халдзат. - Но в интересах своего дела подобные небольшие поручения приходится выполнять довольно часто. По счастью, поставщиков у меня много, а потому поручений на каждого из друзей приходится всего чуть-чуть. Могу поклясться, что не стану приставать к вам с подобными просьбами еще лет пять. Но сейчас я просто вынужден проявить настойчивость. Иначе рискую лишиться бизнеса. Так мне можно присылать после обеда рефрижераторы, или вы попытаетесь проскочить мимо пограничников?
- Рыбу жалко.
- Это я понимаю, - согласился полковник. - Мне тоже было бы жалко лишиться товара. В таком случае, будем считать, что мы договорились. Сегодня во второй половине дня я заберу улов, а завтра к вам на борт доставят груз. Ближе к вечеру подойдет заправщик, а потом я рассчитаюсь по всем остальным позициям. И еще, мистер Иванов. Все мы прекрасно понимаем, что у вас могут возникнуть ненужные соблазны. Поэтому вместе с грузом к вам на борт поднимется группа сопровождения, которая проследит, чтобы вы сбросили устройство именно в Корейском заливе, а не где-нибудь еще. Так сказать, небольшая предосторожность. Но вы не беспокойтесь, мои заказчики позаботились обо всем. Сопровождающие будут русскими, так что никакого недопонимания у вас с ними не возникнет.
В/ч 1457, г. Владивосток, 07 декабря 1999 г. 23:10
Майор Илья Юрьевич Ралусин, отдав честь дневальному, вошел в офицерскую гостиницу, взглянул на часы и повернул к стоящему на тумбочке телефону.
- Оператор, дайте "Тюльпан"! - дождавшись ответа центра связи, бывший пограничник, а ныне проверяющий из Москвы потребовал: - Соедините со "Снегирем". "Снегирь"? Дайте "Канарейку", - это означало, что он вышел на военные линии Таджикистана. - "Канарейка"? Мне нужен "Ручей". Алло, застава? Ралусин, Ралусин говорит! Ира там далеко? Ира моя!
В трубке шуршало и хрипело, а потому голоса различались еле-еле. Мужской, женский…
- Илюша, это ты?
- Я, я! Вы как там? Как девочки?
- Нормально. Только про тебя все спрашивают. Ты когда приедешь?
- Командировка у меня, Иришка. Как закончится все, так сразу к вам.
- А когда закончится?
- Не знаю пока. Должность-то новая!
- Лучше бы тебе никаких должностей не давали, и с нами оставили. Илья, мы по тебе скучаем!
- И я по вам, Иришка! Целую!
- И мы тебя!
Дабы не занимать служебную линию надолго, Ралусин попрощался и повесил трубку. Потом отправился к себе в номер.
Хотя и работал он сейчас при штабе Тихоокеанского флота во Владивостоке, однако жил за городом, в одном из полков. Начальник Первого отдела сразу предупредил московского проверяющего, что зимой на тепло даже в самых престижных гостиницах рассчитывать не стоит, а потому лучше жить в скромной полковой, отапливаемой своей котельной, нежели "пятизвездочной" Владивостокской.
Именно так Илья и поступил. Днем проверял журналы выдачи и приема секретных документов, бродил по отделам, следя за тем, как офицеры хранят папки на протяжении рабочего дня, иногда делал глубокомысленные замечания о том, что доверенные бумаги нельзя показывать посторонним, пусть даже старшим по званию, а также необходимо запирать в сейф, отлучаясь даже на несколько минут в курилку.
Больше всего времени он проводил в отделе разведки флота, представлявшего собой огромный зал размером в половину баскетбольной площадки, посередине которого стоял большой планшет с картой Тихого океана. По нему, ежечасно меняя положение, перемещались сотни небольших черных точек. Что они означают - Илья понял уже через полдня работы без всяких объяснений. Несколько крупных скоплений в Охотском море, восточнее Курильских островов, севернее Гаваев и возле Алеутских островов - это рыболовецкие флотилии, дары моря бреднями черпают. Еще пара крупных, но очень плотных соединений южнее Гаваев и восточнее Японских островов, почти у самой северной оконечности Хонсю - это военный флот США отрабатывает боевые навыки. Российские военные корабли, кроме пограничных сторожевиков, в море отсутствовали. Имелось еще несколько вытянутых через весь океан цепочек: это передвигались по давно размеченным, наиболее экономически выгодным трассам танкеры и сухогрузы, ползущие от порта к порту.
Разумеется, планшет был лишь видимым результатом действий сразу многих разведслужб, часть которых размещалась в кабинетах рядом с главным помещением отдела, часть - несла службу возле раскиданных по побережью локаторов, принимала данные спутниковой разведки, а кое-кто, наверняка, болтался и в океанских просторах, принюхиваясь и прислушиваясь во всех радио и акустических диапазонах.
Командовал всем этим хозяйством капитан второго ранга Тимофей Удовин - улыбчивый, вихрастый, дружелюбный офицер, радостно угощавший московского гостя кофе, много рассказывающий о подледной рыбалке среди морских торосов, правилах вываживания тунцов на покатую палубу субмарины - еще месяц назад он был командиром дизельной подводной лодки - но даже словом не упомянувший о своей нынешней работе. Правда, на прямые вопросы он отвечал честно и прямо. Точно так же, как в свое время капитан Ралусин отвечал полковнику Чупаре: "Обстановка обычная, дела обстоят как всегда".
Вот, собственно и все, что успел новоиспеченный майор узнать об обстановке на Дальнем Востоке и его тихоокеанских рубежах.
Илья снял китель, расстегнул галстук, скинул рубашку, повесив все в шкаф. Достал из портфеля бутылку лимонада, банку килек в томате, порезал хлеб. Больше всего его пугало то, что за еду во Владивостоке приходилось платить. Платить в столовой, в магазине, платить за каждый кусочек хлеба или яблоко. Дома, на заставе, они питались практически с огорода - распаханного поля за жилыми домами, разнообразили стол пойманной в Пяндже форелью или бараниной из общей отары. Для питания как рядового, так и офицерского состава покупались только хлеб, да неприкосновенный запас из консервов. А здесь… Здесь бутылка лимонада стоила дороже, чем канистра абрикосового самогона в Таджикистане. В итоге казавшиеся большими командировочные таяли, как забытое на столе мороженное.
Поев, он подключил выданный в Женеве телефон к ноутбуку, включил портативный компьютер и дал команду получить почту. Спустя минуту на экране появилась краткая сводка по общей обстановке в мире и сообщение лично для него: разведданные из Соединенных Штатов. Известный ему только по личному делу Рональд Халдзат трижды уходил от наблюдения - русский агент не хотел раскрыть факт слежки и не проявлял настойчивости в преследовании. Один раз цэрэушник был замечен при попытке изменить внешность. Борода, бандана, кожаная куртка и мотоциклетный шлем. Ныне Халдзат продолжает покупку контрабандной рыбы у российских судов, заходящих в порт Косби. Контактов с чеченскими бандитами больше не замечено. Последнее время в мечетях близлежащих населенных пунктов повысилась активность проповедников ваххабизма, форсируется сбор средств на дело борьбы с неверными, вербуются боевики среди добровольцев.
Что это могла дать эта информация для миссии Ралусина? Практически ничего…
Илье остро захотелось позвонить Чупаре или самому государю, отказаться от порученного дела, от присяги, от всего - и сбежать назад на заставу, где все просто привычно и понятно. Но…
- Но ведь кто-то должен разбираться с задвигами полоумных Халдзатов, нахчиев и прочего сброда, - сказал сам себе вслух Илья. - И если это поручили мне, значит лучше меня с этим не справится никто. Или некому справляться. Ладно, подождем еще немного. Может, какая зацепка и наклюнется.
Поев, он разобрал постель, разделся и лег спать.