Вспомнив мудрый мамин совет, я согрела себе молока. Мама всегда говорила, что теплое молоко на ночь гарантирует здоровый сон. Со стаканом в руках я направилась в гостиную. Раз уж не сплю, решила я, то сделаю хоть что-то полезное - составлю список банков с инициалами "ГБ". В комнате я включила торшер, забралась с ногами в любимое кресло и извлекла из-под телефона толстый, но, на мой взгляд, несколько бестолковый справочник "Желтые страницы". Когда Клавдия его притащила, я долго смеялась. Это ж надо, такое имя придумать для справочника! Следуя логике, "Желтые страницы" - это почти "желтая пресса". Сам собой напрашивается вывод: значительная часть информации, содержащейся в справочнике, - "утка". Ну, и каково будет состояние человека, который звонит, скажем, на завод железобетонных изделий, а ему на другом конце провода глухим голосом отвечают: "Директор морга слушает".
У нас, конечно, есть еще компьютерная программа "Адрес Москва". Я задумчиво покосилась на электронное детище человеческой мысли… Нет, без Клавки включать его все же не стоило. В компьютере я разбираюсь немногим лучше, чем в американском бомбардировщике "F-16". А между тем сестрица моя, едва в доме появилась чудо-машина, окончила двухмесячные компьютерные курсы и теперь величала себя уверенным пользователем, а меня снисходительно - "чайничком". Я, как филолог, истолковала это так: "чайник" - человек, который не разбирается в компьютерах, но пытается чему-то научиться. А "чайничек" разбирается еще меньше и учиться не желает.
Повздыхав немного по поводу своей лени и стойкого нежелания осваивать технику, я раскрыла справочник. На нескольких листах мелким шрифтом были напечатаны адреса и телефоны столичных банков. Увидев их количество, я сначала испугалась, а потом успокоилась, рассудив, что "ГБ" не так уж и много.
Через полчаса передо мной стоял пустой стакан из-под молока и лежал список из семнадцати позиций. В ушах слегка звенело, а глаза начали закрываться сами собой. Я тупо смотрела на список, пытаясь уловить мысль, сверкнувшую в мозгу.
"Так, попробуем рассуждать логически, - велела я себе, мужественно борясь со сном. - Иностранные банки можно смело исключить. Едва ли они захотят связываться с нашими гражданами. Капиталисты здорово напуганы ситуацией с террористами и вполне способны допустить, что среднестатистический россиянин может хранить в их банковской ячейке ядерную бомбочку ручной работы. Остается тринадцать объектов. Из них три находятся в нашем округе, девять разбросаны по Москве, а один - в Зеленограде. Едва ли Коля стал бы пользоваться услугами банков, расположенных в местах, столь отдаленных. Значит, перво-наперво поиски нужно начинать именно с этих трех. Ай, да Афанасия! - похвалила я себя. - Вот это логика! Сам Холмс позавидовал бы!"
Я обвела в кружочек "Глобал Банк", "Гамма Банк" и "Городской Банк Инвестиций". Несколько мгновений погордилась собой и вновь задумалась. Как же нам добраться до нужной ячейки? На этом вопросе голова категорически отказалась соображать, и мне пришлось отправиться в кроватку. Кажется, я заснула прежде, чем голова коснулась подушки.
Какая-то сволочь упрямо и монотонно колотила молотком по стене. "Убью", - решила я и натянула одеяло на голову. Стук стал чуть тише, но не прекратился совсем и продолжал раздражать. Без конца зевая, я встала и пошла на звук. Источником шума оказалась Клюквина. Она самозабвенно лупила молотком по кухонной стене.
- Долго спишь, Афоня! - весело сказала сестрица.
Поводов для веселья я не находила, поэтому хмуро ответила:
- И тебе доброе утро. Чем тебе стена не угодила? Людям спать мешаешь…
- Спать надо вовремя ложиться, а не сидеть до утра за справочниками. Впрочем, молодец, Афанасия. Я видела список.
Клавка еще пару раз стукнула по стене молотком и не без гордости объявила:
- Готово!
Я оценивающе посмотрела на работу сестры. Над столом рядом с часами торчал здоровенный гвоздь.
- Здорово! - восхитилась я. - Прочно сидит. А теперь, может быть, объяснишь, зачем он здесь нужен?
- "Демократию" прилаживаю, - деловито пояснила Клавдия. - Чего ей без дела в углу пылиться?
С этими словами сестра удалилась, но вскоре вернулась, таща в руках шедевр Ефима.
- Только ее здесь не хватает, - ворчала я, помогая Клюквиной управиться с картиной. - Аппетит теперь пропадет навсегда. Нет бы натюрморт какой повесить! С фруктами, например. И глазу приятно, и желудку полезно. А от этой мазни язва образуется в два счета…
Клавка, не обращая на мои слова внимания, отступила на пару шагов, оценивающе покрутила головой и счастливо зажмурилась:
- Блеск!
Я в сердцах сплюнула и пошла в душ. Хотелось верить, что вода освежит, и я вспомню мысль, посетившую меня вчера ночью.
- Афанасия, - Клюквина забарабанила в дверь ванной, - а как мы проникнем в хранилище банка? Нам ведь сперва надо узнать, в каком именно Коля арендовал ячейку…
Сделав вид, что ничего не слышу, я принялась усиленно скрести голову, ожидая озарения. То ли массаж подействовал, то ли организм наконец проснулся, но озарение явилось!
- Клавдия! - заорала я, кутаясь в махровый халат и выскакивая из ванной. - Клавка, я придумала, как нам с банками разобраться!
Сестрица приподняла бровь, а в глазах ее мелькнуло удивление. Подозреваю, что Клавдия считала меня существом, крайне неприспособленным к жизни. Поэтому она раз и навсегда уверовала - без нее я пропаду. Сначала я пыталась доказать обратное, но все эти попытки вызывали у Клюквиной лишь саркастические ухмылки и сардонический смех. Обижаться на Клавку смысла не было, я махнула рукой и приняла ее правила игры.
Сейчас Клавдия внимательно слушала меня, и недоверие на ее лице сменилось выражением удовлетворения и почти восторга.
- Ну ты даешь, Афоня! - восхитилась она, когда я закончила говорить. - Я была права - тебе нужно книжки писать! Голова твоя светлая, соображает неплохо, сюжеты жизнь подбросит, а я, так и быть, стану твоим литературным агентом. Только заранее предупреждаю: никакой любви! Любовь только мешает творческому процессу!
Последняя фраза Клавдии повергла меня в замешательство. Как же так? Еще вчера она трудилась, не покладая рук и ног, выискивая мне подходящего спутника жизни, а сегодня накладывает запрет на чувства? Данный вопрос настолько меня увлек, что я даже не заметила, что Клавка оделась и что-то горячо лопочет.
- Чего, чего? - рассеянно переспросила я.
- Уже сюжет обдумываешь? Молодец. Ты пока соображай, а я на пару часов кое-куда смотаюсь. Без меня никуда не выходить, дверь никому не открывать и, вообще, прикинься ветошью и не отсвечивай. Все поняла?
Я оторопело кивнула. Хлопнула входная дверь, а я запоздало поинтересовалась:
- А ты куда?
Разумеется, никто не ответил. Вздохнув, я сварила себе кофе, выложила на стол небольшую горочку баранок с маком и уселась у окна.
Во дворе, старательно обходя лужи, степенно прогуливались Митрич и Кузя. Пес время от времени настороженно поводил висячими ушами и внимательно смотрел по сторонам. Собака всем своим видом демонстрировала готовность броситься на помощь хозяину при первых признаках опасности. Митрич знал об этом и, вероятно, испытывал приятное чувство защищенности.
"Совсем как я вчера в объятиях Сашки, - подумалось мне. - Вот выйду замуж, заведу собаку…"
Мысли плавно потекли в этом направлении. Я представила себе, как иду вместе с мужем по залитой осеннем солнцем аллее; разноцветные разлапистые листья шевелятся под ногами; веселый рыжий щенок носится вокруг нас, громко лая.
А по вечерам, когда я буду возвращаться с работы, муж и собака выйдут мне навстречу, радостно виляя хвостом. То есть хвостом, конечно, вилять будет собака, а муж… Ну, он тоже найдет какой-нибудь способ выразить свою радость. В роли мужа почему-то упорно виделся Сашка. Я даже потрясла головой, отгоняя мираж.
- Тьфу, пропасть! - сплюнула я в сердцах. - Привидится же такое…
Однако Сашкин образ покидать меня не спешил. Чтобы избавиться от наваждения, я решительно набрала номер мобильника Александра Михайловича.
- Слушаю! - бодро откликнулся абонент.
- Привет… - мрачно поздоровалась я и замолчала.
- Афоня! - по голосу чувствовалось, что Саня рад моему звонку, но с некоторой долей беспокойства. - Какими судьбами? У вас все нормально?
Не знаю, чего Сашка хотел услышать в ответ. Не говорить же ему, что у меня с головой не все в порядке?! Поэтому я неопределенно промычала и неожиданно для самой себя ляпнула:
- Ты собак любишь?
- Что? - растерялся Саня. - Каких собак?
- Тех, которые друзья человека, с ушами и хвостами. Они еще гавкают иногда. Так любишь или нет?
Сашка сосредоточенно сопел в трубку, пытаясь угадать, сошла я с ума или просто не выспалась.
- Люблю, - наконец осторожно ответил он.
- Это хорошо. А каких?
- Ну… овчарок немецких, питбулей, ротвейлеров. Еще доберманов…
- А вот это плохо, - разочарованно подвела я итог. - Все они здоровенные какие-то. И едят, наверное, много. Нет, эти не подойдут. Придется тебе, Саня, мелкими породами удовлетворяться. Таксой, к примеру.
Сашка оторопело молчал.
- Афоня, - вновь заговорил он. - Я не совсем понял: зачем мне удовлетворяться таксой?
- Не хочешь таксу, можно тойтерьера приобрести. Это вообще карманный вариант…
- Но зачем? - закричал Саня, потеряв терпение.
- Так надо! - сурово ответила я и отключилась.
Образ бывшего спецназовца качнулся и растаял, чему я несказанно обрадовалась. Клавки все не было. Чтобы как-то убить время до ее прихода, я положила перед собой лист бумаги и взяла в руки маркер. Однажды по телевизору я видела, как майор Каменская вычерчивает какие-то схемы, крючки, стрелочки. А потом - бац! - и преступление раскрыто. Может, и мне стоит попробовать? Я разделила лист пополам. Справа написала "Павел", слева - "Николай" и аккуратно обвела оба имени в кружок. Красиво получилось! Меня это вдохновило, но что делать дальше? Нахмурившись, я решительно соединила оба кружочка двусторонней стрелочкой и подписала "родственники (дядя и племянник)". Потом я уставилась на кружочек "Николай" и задумалась. Что о нем известно? При знакомстве с Клавкой он представился Геннадием.
Значит ли это, что на встречу должен был явиться Гена и убить хотели именно его? Специально ли Гена отправил в парк Колю? Кто, кроме Гены, знал об этом? По телевизору, кажется, говорили, что бедному Коленьке вкололи какой-то сердечный препарат. А кто мог это сделать? Трудно представить, что молодой сильный мужчина вот так запросто мог позволить уколоть себя. Следовательно, это сделал кто-то, кому Коля доверял. Я аккуратно подписала под Колиным кружочком "Гена, Павел, Ефим" и нарисовала большой знак вопроса. Кто же убил Колю? А главное - за что? Ефим говорил, что пасынок увлекался пиратскими кладами. Но ведь не из-за этого же его прикончили?! Николай - взрослый человек, вынесший из детства столь наивное увлечение. И оно, это увлечение, ну, никак не могло стать причиной смерти, потому что любой нормальный человек не верит в пиратские клады! Завтра поговорю с Геной. Может, тогда что-нибудь прояснится. Ефим, к сожалению, ничего толкового поведать не смог. Да и что можно ожидать от человека, занятого собственной гениальностью, поцелуями господа и добыванием денег на выпивку и последующее похмелье. Надеюсь, содержимое банковской ячейки даст хоть какую-нибудь зацепку.
Взгляд переместился на кружочек с именем Павла. О нем известно еще меньше. Дядя Николая, шантажист, сидел. Вот, пожалуй, и все. Предположительный и наиболее вероятный мотив убийства Павла Леонидовича - это его деятельность. Наверное, тайну смерти Павла стоит пока отодвинуть на второе место.
Клюквиной до сих пор не было. Я потыкала пальчиком в кнопки телефона, но тетенька бесстрастно ответила: "Абонент не отвечает или временно недоступен".
- Черт! - И я рысцой пробежала по квартире. - Где, спрашивается, ее носит? Неужели забыла, что мы в розыске?!
В крайнем волнении я еще раз обежала все, ненадолго задерживаясь возле окон. На кухне, остановившись возле аквариума, принялась жаловаться на Клавдию Тырочке:
- Нет, ты только подумай! Бросила меня одну, не сказала даже, куда поехала. Сиди тут, волнуйся. А вдруг ее арестовали? Внешность-то мы изменили, а вот в паспорте фотографии старые! Где гарантия, что какой-нибудь усердный милиционер не вздумает проверить у нее документы? И все, сушите сухари! Господи, ну за что ты меня наградил такой непутевой сестрицей?! - заломив руки, воскликнула я.
В этот момент хлопнула входная дверь.
- Афоня, - раздался долгожданный голос Клюквиной, - ты дома? Помоги мне!
Вместо того чтобы броситься на зов, я словно приросла к месту. Что с ней?! Ее избили! Поймали, изувечили, но мужественной Клавке удалось бежать из лап… Кого? Ладно, это потом. Моя сестра, с трудом передвигаясь, оставляя за собой страшный кровавый след, добралась до дома, желая предупредить меня об опасности… Эх, были бы у меня ордена! Я бы обязательно один подарила сестренке. Или даже два.
- Афоня, блин! - снова зазвенел Клавкин голос. - Сколько можно звать?! Спишь, что ли?
Для пострадавшей от рук врагов кричала она как-то очень громко, да и голос у нее был довольный и чересчур бодрый. Очнувшись, я поспешила на помощь. В коридоре, прямо на полу, сидела Клавдия, зачем-то спрятавшись за двумя огромными спортивными сумками, и тяжело дышала.
- Клава, это ты? - на всякий случай уточнила я. - Зачем ты прячешься?
- Нет, это не я, это призрак коммунизма! - съязвила Клюквина. - Разгружай сумки, не болтай…
Забыв про волнение, одолевавшее меня еще несколько минут назад, я с трудом втащила баулы в комнату и дернула "молнию" на одном из них. Восторженный стон сам собой вырвался наружу.
- Клавочка, что это? - прошептала я, заметив сестру на пороге.
- Нравится? - самодовольно спросила она.
Я молча кивнула. В сумке уютно поблескивала драгоценным мехом шубка из голубой норки.
- Ты только особенно не возбуждайся, - предупредила Клавка, зная, что меховые изделия из этого зверька - моя давняя мечта, - все это послезавтра надо вернуть.
Не обращая на Клавку внимания, я извлекла шубку из сумки и моментально в нее облачилась. Легкий, почти невесомый мех нежно обнял плечи. К моему немалому удивлению, под этой шубкой оказалась еще одна, тоже из норки, но только коричневая. Да и фасон другой. Если голубая - до пола, приталенная, с широким поясом, то эта была несколько короче, с капюшоном и слегка расклешенная.
- Это тебе, - я царским жестом накинула коричневую шубку на плечи Клюквиной. - Носи на здоровье. Только хотелось бы знать, для чего ты все это притащила?
Мой интерес был вполне понятным. В сумках, кроме шубок, обнаружились шикарные сапожки, полуботинки, куча одежды, косметики, парфюма и какая-то коробка, упакованная в пластиковый пакет.
- А в чем ты собиралась вояж по банкам совершать? - вопросом на вопрос ответила Клавка. - В наших курточках неизвестного мастера, купленных на вещевом рынке? А к богатеньким клиентам, особенно клиенткам, между прочим, и отношение другое…
Я угрюмо промолчала. Кое в чем сестра, конечно, права. Наша одежка никак не годилась для осуществления моего плана. Оставалось загадкой, как в таком облачении мы будем передвигаться по улицам, утопающим в снежно-грязном месиве, и в общественном транспорте. Этот вопрос я хотела задать Клавдии, но меня перебил длинный звонок в дверь.
- О, Ярик приехал! - объявила сестра и понеслась открывать.
В полном недоумении я выглянула из комнаты. В коридоре весело суетился кудрявый, розовощекий паренек. Несколько худощавый, на мой взгляд, но, в общем, довольно интересный.
- Это кто у нас тут такой симпатичный? - сверкнул в мою сторону голубыми глазами гость.
Я оглянулась. Сзади никого не оказалось, поэтому комплимент смело можно было отнести на свой счет.
- A-а, это Афоня, - Клюквина махнула рукой, - сестренка моя. Ты, Ярик, проходи. Мы сейчас… Можешь пока чаю себе сделать или кофе.
Клавка увлекла меня обратно в комнату и принялась извлекать из сумок вещи.
- Так, давай-ка выбирай себе одежку, - коротко скомандовала она. - Неудобно заставлять человека долго ждать.
- А он кто? И что это за дурацкое имя Ярик? - спросила я, увлеченно копаясь в вещах от ведущих кутюрье мира.
Как и у любой женщины, у меня сладко ныло сердце от одних только имен: "Диор", "Нина Риччи", "Шанель", "Москино"…
- Ярик - это Ярослав, - терпеливо пояснила Клавка. - Он приятель одной моей клиентки, которая и одолжила нам эти вещи. Ярика, кстати, я тоже у нее одолжила. Вместе с машиной. Нам, сама понимаешь, в таких нарядах не с руки по улицам шастать да в общественном транспорте отираться!
- Это все ее? - завистливо поинтересовалась я.
- Ага, ее.
- Она, часом, не жена Абрамовича?
- Не-е, она дочь какого-то олигарха.
- Тогда все понятно, - вздохнула я, - золотая молодежь! И чего нам с папашей так не повезло?
Клавка пожала плечами и принялась облачаться в шикарный брючный костюм черно-белого цвета от "Москино". Я же остановила свой выбор на скромном комплекте (юбка и жакет) цвета чайной розы от старушки Шанель. После этого Клюквина занялась наведением красоты на наших и без того прекрасных лицах.
Через полчаса мы предстали перед Ярославом во всем блеске. Однако никаких бурных эмоций это у него не вызвало. Сначала я обиженно насупилась, но потом поняла, что Ярик уже давно привык и к блеску бриллиантов, и к запаху денег.
- Ну, готовы? - сверкнул зубами Ярик и критически окинул нас взглядом. - Нормально. Только что-то не так… Вот ты, Афанасия, зачем застегнула шубу на все пуговицы да еще подпоясалась? Кто так носит? Ты из какого яйца вылупилась, милочка? Все должно быть слегка небрежно…
С этими словами он подскочил ко мне и в мгновение ока придал моему облику легкую небрежность.
- А где украшения?! Нет, я с вами с ума сойду!
Клавдия подхватилась и, пискнув "Ой, забыла", принесла ту самую коробочку. Ярослав удовлетворенно кивнул, поставил нас рядом и принялся украшать. Я, признаюсь, чувствовала себя рождественской елкой. В основном из-за количества украшений. Клавка, кажется, тоже испытывала подобные ощущения.
- Порядок! - причмокнул Ярик и скомандовал: - Пошли!
По дороге я старательно входила в образ богатенькой дамочки из высшего общества и к моменту выхода на улицу вошла в ее образ настолько, что капризно надула губки и поинтересовалась:
- А где же машина?
Ярослав многозначительно ухмыльнулся и пикнул сигнализацией. Только сейчас я обратила внимание на скромную иномарку, стоявшую напротив подъезда. В автомобилях я разбираюсь слабо, но благодаря телевидению и книгам четко усвоила: самые крутые - это БМВ и "Мерседес". Ни к той, ни к другой породе, по-моему, машина Ярика не принадлежала. Я скривилась и презрительно произнесла:
- Эта? Фи…
Клавка пребольно ткнула меня под ребро своим острым, как шило, локтем. С лица Ярослава улыбка сошла. Вместо нее появилось выражение обиженного ребенка.