И я "поехала". Обстоятельно, стараясь не упускать никаких деталей, рассказала о ходе расследования, начав все с самого начала. Клюквина все время презрительно пофыркивала, но, к моему изумлению, не перебивала. Когда я закончила говорить, Сашка впал в глубокую задумчивость, Клавка же беспокойно ерзала на диване, делала страшные глаза и пыталась подать какие-то знаки.
Мешать Сашкиным размышлениям она не решалась. Сначала я честно пыталась понять сигналы, выдаваемые сестрой. Но вскоре поняла, что это невозможно, и, демонстративно пожав плечами, уставилась в потолок.
- Ключ от ячейки у вас? - очнулся от задумчивости Саня.
Я кивнула и достала из кармана шубки маленький ключик.
- Алла Петровна, - это снова к секретарше, - выясните, пожалуйста, кто арендует у нас ячейки 45 и 43.
- Хорошо, Александр Михайлович.
- Здорово все-таки начальником быть! - наконец подала ехидный голос Клавдия. - А если, к примеру, Николай не в твоем банке ячейку снимал? Тогда как?
- Ох, и язва же ты, Клавдия Сергеевна, - покачал головой Сашка. - Прямо даже мужа твоего будущего до слез жалко!
Я глупо хихикнула. Уж чего, чего, а язвительности в Клюквиной с избытком. Не дай бог разбудить в ней зверя - тогда уж точно мужу ее завидовать не придется. Но, с другой стороны, если Клавку не дразнить, она, как говорится, белая и пушистая, а где-то даже добрая и отзывчивая. Помню, однажды мы гуляли с Клюквиной на Воробьевых горах. Внезапно наше внимание привлекла живописная группа молодых людей, явно подвыпивших, состоящая из трех человек. Причем двое держали под руки третьего, орущего дурным голосом. Этот третий пытался вырваться из объятий друзей, хотя и стоял на одной ноге. Другая его нога болталась сама по себе и всем своим видом показывала, что не имеет к хозяину никакого отношения. Хозяину, по всей видимости, это не нравилось, и он вопил.
- Чего это с ним? - тут же учинила допрос сердобольная Клавка.
- Это он в шоке, - пояснил один из приятелей орущего. - Мы тут гуляли, а он с парапета прыгнул.
- Зачем? - оторопела я.
- Чтобы испытать ощущение полета. Понимаете, Витек в детстве хотел стать ленчиком-испытателем…
Клавдия прониклась мечтой орущего Витька, подошла к нему вплотную и, треснув как следует по шее бедолагу, пояснила:
- Это антишоковая терапия. Не ори, Витек. Сейчас "Скорую" вызовем, приедут тети в белых халатах и тебе помогут. А вы, - обратилась она к парням, - пока налейте ему чего-нибудь… обезболивающего. Думаю, это перелом.
Уверенно поставив диагноз, Клавка вызвала бригаду "Скорой помощи" и не ушла до тех пор, пока пострадавшего от своей мечты парня не увезли в больницу. Так что Клавку по большому счету нельзя назвать законченной язвой. Пока я мысленно восстанавливала справедливость, Алла Петровна принесла какие-то бумаги.
- Та-ак, сейчас посмотрим, - наморщил лоб Сашка. - Ячейка 43… Свободна. А вот сорок пятая…
Он поднял глаза от бумаг и посмотрел на нас долгим взглядом.
- Что? - просипела я, теряя терпение.
- Дука Николай…
- Есть! - воскликнула Клюквина. - Афоня, мы с тобой гении! Ну, теперь дело пойдет!
Я вдруг вспомнила, как сидела ночью с кружкой теплого молока и выписывала банки с инициалами "ГБ", вспомнила, как придумывала способы проникновения к банковской ячейке… В этот момент мне почему-то показалось сомнительной Клавки на гениальность. Однако я тут же устыдилась и решила, что Клавдия все-таки - главный идейный вдохновитель, поэтому недооценивать ее вклад в общее дело не стоит.
- Что делать будем, Александр Михайлович? - спросила Клавдия.
Сашка вылез из-за стола, пожал плечами и ответил:
- Пошли, посмотрим, что господин Дука хранил в ячейке.
Внутренне я ликовала. Наконец-то! Хоть какой-то шаг, способный приблизить нас к раскрытию хотя бы одного убийства! Мы спустились по крутой лестнице в подвальное помещение. Хотя подвальным его можно было назвать только по месту расположения. Окон здесь, конечно, не было, но их отсутствие компенсировали многочисленные лампы дневного света. В конце небольшого коридорчика обнаружилась массивная, явно бронированная, дверь. Возле нее за столом, на котором стоял небольшой телевизор, сидел крепкий паренек с короткой стрижкой. При нашем появлении он встал и вежливо поздоровался:
- Здравствуйте, дамы. Добрый день, Александр Михайлович.
- Здравствуй, Дима, - поприветствовал подчиненного Саня. - Открывай потихоньку калитку!
Дима набрал код на панели возле двери, потом нажал куда-то, и мы услышали сначала ровное гудение, а потом негромкий щелчок. Сашка открыл дверь и уверенно переступил порог. Я не удержалась и посмотрела в телевизор. К моему разочарованию, на экране был виден один коридор, по которому только что прошли мы. За дверью оказалась… камера хранения. По крайней мере, очень похоже: высокие стеллажи из металла, а в них такие же металлические ящички с номером. Слева и справа на ящиках были маленькие замочки. Неизвестно откуда, перед нами возник еще один житель подземелья, такой же крепыш, как и предыдущий. Он вежливо поздоровался с нами и спросил:
- Какую открываем, Александр Михайлович?
- Сорок пятую, Сережа. Афоня, давай ключ.
Сережа кивнул, подошел к сорок пятой ячейке,
молча достал связку ключей и едва слышно щелкнул правым замочком. После этого парень деликатно удалился. Я передала свой ключ Сашке, и он открыл левый замок, а следом - и дверцу ячейки.
- Порядок, - обрадовал Саня, вытаскивая длинный железный ящик из ячейки.
С сильно бьющимся сердцем я приблизилась. В кино, особенно в крутых боевиках, в таких вот тайниках хранят все, что угодно: оружие, пачки денег, слитки золота… Здесь же лежала аудиокассета и больше ничего. Признаюсь, я испытала некоторое разочарование. Клавка, судя по выражению ее лица, тоже.
- И это все? - протянула она. - Ты, Саня, посмотри повнимательнее, вдруг там еще что-нибудь завалялось? Обидно, понимаешь, вытерпеть столько лишений, чтобы добыть кассету с первым альбомом Пугачевой!
Сашка достал кассету, внимательно осмотрел ее и передал мне, затем еще раз пошарил внутри ящика и для убедительности перевернул его вверх дном.
- Ничего, - подвел итог Александр Михайлович.
На Клюквину жалко было смотреть: она сникла, уголки губ подозрительно подергивались. Слоном, Клавка напоминала сейчас человека, которому только что сообщили об очередном дефолте. Я ласково погладила Клавдию по голове и попыталась успокоить:
- Ты не расстраивайся так, Клавочка. Мы же не знаем, что на кассете. Вот прослушаем ее, тогда и будем слезы лить. Может, там такое… такое…
- Какое? - угрюмо спросила Клавка.
Я растерялась:
- Не знаю… Государственная тайна какая-нибудь или даже военная!
- Афанасия права, - вступил в разговор Сашка. - Надо прослушать. Вы сейчас езжайте домой, а я, как только смогу, сразу к вам. И снимите, ради бога, все эти гирлянды, смотреть противно!
Клюквина, находящаяся в крайне подавленном состоянии, никак не среагировала на последнее Сашкино замечание. Считаю, что Сане повезло, потому что в противном случае от скандала его могло бы спасти только чудо. А чудес, как известно, не бывает.
Александр. Михайлович проводил нас до выхода из банка, хмуро пронаблюдал, как мы загрузились в "Бентли", и долго стоял на крылечке, провожая взглядом красивую машину.
Дома я первым делом бросилась к музыкальному центру. Устроившись на диване с чашкой кофе в руках, я нажала на кнопку пульта дистанционного управления и вся обратилась в слух…
"Капитан Дрейк стоял на палубе последнего из восьми кораблей ее величества королевы Англии. Семь остальных утонули из-за этого проклятого шторма, из-за болезни, павшей на все экипажи, из-за того, в конце концов, что господь отвернулся от них.
Много лет сэр Френсис сражался с испанцами; ему удалось перенести борьбу с Антильских островов к берегам самой Испании и нанести ей ряд сокрушительных ударов. Кажется, совсем недавно Дрейк совершил набег на Панамский перешеек, разгромил караван, шедший с драгоценными металлами из Перу, и на захваченных новеньких судах ему удалось вернуться в Англию. Вернуться победителем! И вот теперь он, больной и ослабевший, терпеливо ждет своей смерти.
"Чертов остров! - размышлял Дрейк. - Он явно не стоил таких усилий и стольких смертей моих людей. - Проклятый Эскудо-ле-Верагуа!"
Произошло самое страшное, что только могло случиться с "честными пиратами": продовольствие закончилось, а экипажи всех восьми кораблей заболели дизентерией. В довершение бед три дня назад начался этот страшный шторм. Сэр Френсис приказал ловить тот ветер, который бог пошлет. Ветры погнали корабли к Номбре-де-Дьосу. Но шторм и болезнь убили всех его людей. На "Золотой лани" осталось всего два человека: сам Дрейк и его слуга Уантлок, слабевший с каждой минутой. Понимая, что конец близок, сэр Френсис, уже второй день не покидавший капитанскую каюту, с трудом оделся и попросил Уантлока привязать его к штурвалу. Слуга умер, завязывая последний узел.
Сэр Френсис Дрейк, английский пират и мореплаватель, смеялся. Глядя, как страшные молнии вспарывают ночную тьму, а гигантские волны перекатываются с борта на борт, обдавая его солеными брызгами. Он знал, что скоро умрет. Но душу, как ни странно, грела мысль, что не все добро, награбленное Дрейком, ушло в казну королевы и на дно океана. Значительную часть его Дрейку удалось припрятать на одном из островов! Детей у Френсиса не было, но наследники имелись. Его брат, например. Во время последнего посещения Джекоба Дрейк оставил ему карту острова и очень подробно объяснил, где и как найти кое-какие припрятанные сокровища…"
Клюквина схватила пульт и нажала на кнопку. Я возмущенно захлопала глазами: рассказ мне понравился и даже как-то вдохновил на неизвестные подвиги.
- Детский сад какой-то! - раздраженно произнесла Клавдия. - Пираты, сокровища… Похоже, Коленька всерьез намеревался заняться их поисками. Тоже мне, кладоискатель недоделанный!
- Ты не права, Клавочка, - попыталась успокоить я сестру. - Не стоит так относиться к увлечению Николая. Он же мужчина! Был…
- Ну и что? - удивилась Клавка.
- А то. Мужчины - это те же дети, только большого размера. Даже став взрослыми, они продолжают мечтать. Обрати внимание, кто пишет фантастику? Правильно, мужики. А читает кто? Тоже они, родимые! А кто фантастические фильмы снимает? Про космос, про рыцарей всяких разных? А мы, женщины, реалисты. Поэтому нам остаются детективы, мелодрамы и любовные романы.
- Угу, - подтвердила Клавка, - а заодно дети, кастрюли, стиральная машина и муж-фантазер.
- Тут уж ничего не поделаешь, - сокрушенно развела я руками, - такова наша женская доля. Ты, Клава, спроси у любого мужика, сколько стоит буханка хлеба или килограмм картошки. Ни за что не ответит. А вот если поинтересуешься ценами на водку или пиво, скажет с точностью до копеек! И по-старому, и по-новому! А потом весь вечер будет возмущаться ценовой политикой государства. Так что, дорогая, давай оставим богу богово, а кесарю - кесарево!
Произнося свою пламенную речь, я даже взмокла. Утерев проступивший на лбу пот, я опустила плечи и с грустью уставилась в пол. Что и говорить, женская судьба вызывает чувство сострадания, а у некоторых - даже слезы. Совсем некстати вспомнился Некрасов с его страданиями о "долюшке женской", о бурлаках, а заодно и о мучениях железнодорожных рабочих. На глаза сами собой навернулись крупные слезы.
Клюквина внимательно посмотрела на меня, немного поморгала и заявила:
- Мне почему-то не очень нравится твоя теория. По-твоему, выходит, что для женщин существуют только кухня, дети, домашняя работа и муж в нагрузку. Но об этом мы поговорим позже. А сейчас ты мне вот что объясни: нам уже пора идти сдаваться или можно еще на свободе погулять?
- Зачем же нам сдаваться? - удивилась я, мгновенно осушив глаза.
- А как теперь убийцу искать? Мы-то надеялись, что содержимое ячейки даст хоть какую-нибудь зацепку. И каков же результат? Аудиокассета с записью приключенческого романа о пиратских кладах, и никаких намеков на причину убийства. Да еще Сашке все рассказали!
Клавка состроила обиженную мордочку, а я задумалась. Действительно, что же теперь делать? Очень хочется верить, что завтра что-нибудь прояснится после разговора с Геной. Попробуем выяснить, с кем дружил Коля, была ли у него девушка. Наверное, стоит еще раз навестить Ефима. Только на этот раз никаких картин покупать не будем, а лучше поподробнее поговорим о его пасынке и по возможности осмотрим комнату Николая, да и адрес дачи не мешало бы узнать. И Сашка нам пригодится, это я знала наверняка. Он же, в конце концов, профессионал, хоть и бывший. Кроме того, и связи в органах у него остались. А это тоже не последнее дело в нашем положении. Итогами размышлений я поделилась с Клюквиной. Она скривилась при упоминании о Сашке, сплюнула на ковер и отправилась на кухню готовить обед. Оставшись в одиночестве, я снова включила центр, предварительно приглушив звук. Надо же на самом деле про пиратов дослушать! Интересно, чем там дело закончилось с этим Дрейком и его кладом?
"Я знаю, многие, наверное, примут меня за сумасшедшего или впавшего в детство взрослого дядю: мол, увлекся, придурок, пиратскими кладами. Да черт с ними со всеми!
С Семкой мы познакомились еще в учебке. Земеля мой! Оказалось, что живем на соседних улицах. Он, вообще-то, парень нормальный, только, как бы это сказать, весь в себе, что ли… Все больше молчит, а если и говорит, то, по выражению нашего прапорщика, "сильно красноречиво". После учебки нас с Семеном отправили в Артем Приморского края для прохождения, как говорится, дальнейшей службы. Вот в дороге Сема мне и рассказал эту историю.
Дед его во время войны познакомился с одним англичанином. Ну, не то, чтобы познакомился, - раненого с поля боя вынес. Звали того англичанина Френсис Дрейк. Семкин дед, с юности грезивший пиратами, посмеялся совпадению имени англичанина и известного английского пирата. Оказалось, что это вовсе и не совпадение, и новый знакомый - прямой потомок брата пирата, Джекоба Дрейка.
У спасенного Семкиным дедом англичанина шансов выжить практически не было, поэтому он совершенно спокойно рассказал "русскому другу" о семейном предании. Думаю, с одной стороны, англичанин хотел отблагодарить деда за его героический поступок, а с другой… Мало, кто верит теперь в пиратские клады и решит отправиться на их поиски! Но Семкин дед верил, а предание обещало и удовлетворение романтических мечтаний, и несметные богатства. Много лет потомки Джекоба искали сокровища знаменитого пирата. Согласно карте, сэр Френсис спрятал награбленное на острове Бель-Омбр, главном острове Сейшельского архипелага Маэ. Один из потомков Джекоба (уж и не помню его имени, но знаю, что дело было в 1911-13 годах) вырыл гигантский котлован шириной 45 метров и глубиной 15. Там обнаружились остатки каменных сооружений, действительно, некогда возведенных пиратами. Потомки Джекоба утверждали, что это не просто руины, а выложенная из камней карта с указанием точного места, где спрятаны сокровища. А еще там был найден скелет. Кто это был? Как он оказался на развалинах? Об этих находках даже лондонская "Таймс" писала. Кроме скелета обнаружили несколько золотых колец, 107 серебряных монет, две пряжки от башмаков и боцманский свисток. Находки вдохновили кладоискателя, но, как это часто бывает, закончились деньги, и раскопки пришлось прекратить. Однако карты бережно хранились в семье Дрейков и передавались по наследству.
Френсис Дрейк, не тот, который пират, а другой, умер в госпитале от полученных ранений. Семкиному деду как единственному на данный момент близкому человеку отдали все нехитрое наследство покойного. Среди вещей была серебряная монетка на серебряной же цепочке и старая, истертая на сгибах и пожелтевшая от времени карта острова Бель-Омбр. Дед сохранил все это, передал отцу Семки, а тот, в свою очередь, своему сыну…
Когда я слушал рассказ Семена в поезде, несущемся сквозь ночь, под стук колес, я искренне верил во всю эту историю. Но утром почему-то все показалось чепухой. Ну в самом деле, как такое может быть: сокровища легендарного Френсиса Дрейка и простой русский парень? Об этом я сказал Семену. Он улыбнулся и показал мне серебряную монету на серебряной цепочке, висевшей у него на груди. Это была настоящая (!!!) старинная монета, отчеканенная в 1542 году! Признаюсь, я впал в ступор: у меня в руках монета из сокровищницы самого Дрейка! Значит, клад действительно существует. Видя мое состояние, Семен подмигнул и полез в свой рюкзак. Немного там покопавшись, он извлек на свет обычный листок, сложенный вчетверо, и протянул его мне. Знаете, что это было? Это была ксерокопия карты! С трудом справившись с волнением, я вернул карту Семену и постарался сделать вид, что история с кладом хоть и тронула меня, но всерьез все-таки я ее не воспринимаю и забуду в ближайшие полчаса. На самом же деле мысль о пиратских сокровищах гвоздем засела в мозгу, и я поклялся себе, что обязательно доберусь до Сейшельских островов! Тем более сейчас это не проблема, были бы деньги.
Служба шла своим чередом. Не стану говорить о ней подробно - всякое было: и плохое, и хорошее, и грустное, и веселое. С Семкой мы сдружились и старались держаться вместе. Наконец, долгожданный дембель! В поезде я решился выполнить то, о чем думал все два года службы. Я украл у Семки ксерокопию карты. Подло? Конечно, подло, кто ж спорит. Но зачем она ему? Семка не собирается ехать искать сокровища. Говорит: если они и были, то давно уже найдены, а карту и монету просто таскал с собой в качестве талисмана. А я поеду! Я обязательно поеду и найду, уж я-то точно знаю, что они есть, эти сокровища Дрейка!
Дома меня ждало горькое известие: мать умерла, а отчим возомнил себя непризнанным гением и спивается. Жить с ним с каждым днем становилось все труднее, и я, в конце концов, ушел к дяде Паше. Он неплохой мужик, хоть и сидел. Чем зарабатывает дядька на жизнь, я не знаю, но догадываюсь: делишки темные, не совсем законные. Зато деньги приносят немалые.
Теперь о главном. В последнее время я заметил, что дядя Паша ведет себя странно: к окну не подходит, всеми способами пытается изменить внешность и даже походку! Думаю, он влип по-крупному. А еще, мне кажется, за дядькой следят. Я лично видел возле дома одного и того же мужика, косящегося на наши окна. "Топтун" не иначе! Я сделаю вот что: зайду к Ефиму, возьму ключи от дачи и спрячу там карту. Так-то оно надежней будет, пожалуй. Если что с дядей Пашей случится, то здесь наверняка все перевернут вверх дном. Могут и на карту наткнуться. А мне это надо? Совсем немного осталось поднакопить - и вперед, за сокровищами сэра Дрейка!
А вдруг это за мной следят?"
- Опять сказки слушаешь? - прогремела Клюквина с порога.
От неожиданности я вздрогнула и торопливо выключила музыкальный центр. Отчего-то возникло чувство вины, я покраснела и опустила глаза.
- Вот уж не предполагала, что тебя заинтересует байка о пиратских кладах! - продолжала издеваться Клавка. - Хотя что еще можно ожидать от училки по литературе
- При чем здесь моя профессия? - обиделась я и за себя, и за всех российских учителей. - Просто я привыкла все делать добросовестно и доводить начатое до конца. И не зря, между прочим! На кассете оказалось немало интересной, а главное, полезной информации…
- Ну, конечно! Пираты, корсары, Жак Ив Кусто… Романтика, блин!