Звонок в дверь прозвучал внезапно, хоть я и ждала его. Вздрогнув всем телом, я поплелась открывать.
- Привет, - поздоровался незнакомый парень, габаритами похожий на самосвал. - Ну, что тут у вас?
- А где Виктор? - растерянно проблеяла я.
- Сменился, - пожал плечами самосвал. - Так что случилось?
- В-вода… Она того… Кажется, лопнула… т-там…
В этот момент, как черт из табакерки, выскочила Клюквина вся с ног до головы мокрая и с перекошенным от волнения лицом. Увидев незнакомца, она притормозила.
- А где Виктор? - повторила сестра мой вопрос.
Парень выкатил глаза и нервно задышал.
- Я не понял, - просипел он, - вам Витька нужен или помощь?
Я почесала затылок, соображая, что на данный момент имеет первостепенное значение. Выходило, что ничего: Витька сменился, а душ закрутить мы могли бы и сами. Но у Клавки, кажется, было иное мнение. Она нахмурилась и по-деловому произнесла:
- Помощь. Витька нам без надобности. Топай зa мной, а ты, Афанасия, следом.
Гуськом мы проследовали до двери Сашкиной ванной. Оттуда доносился шум льющейся воды.
- Тебе туда, - приказала Клюква, по-ленински вытягивая руку вперед и одновременно распахивая дверь.
Молодой человек сделал шаг, и дверь тут же за ним захлопнулась.
- Афоня, - прошептала Клавдия, - боюсь, щеколда не выдержит, если этот крендель на нее надавит. Тащи швабру, она в туалете.
До парня, видимо, наконец дошло, какую шутку сыграла с ним судьба в нашем с Клавкой лице. Он взревел так, что у меня заложило уши.
- Господи, чисто зверь! - пробормотала я себе под нос, бросаясь за шваброй. В это время Клюквина пыталась урезонить разбушевавшегося мужчину:
- Слушай, ну что ты орешь, как заводской гудок в день забастовки? Завинти краник - и дело с концом. Ты уж извини… тебя, кстати, как зовут?
- Иван… - рык стал немного тише.
- Ох, имя-то у тебя какое красивое! Настоящее такое, русское. Так вот, Ванюша, ты пойми, это вынужденная мера. На всякий случай, ничего личного. Мы с сестрой быстренько смотаемся по делам, а ты посиди здесь, отдохни. Если честно, данный сюрприз мы Витьке готовили! Так что с него и спрос.
Пока Клавка уговаривала пленника, я широкий конец швабры уперла в дверь, а узкий - в противоположную стену. В ванной наступила тишина: ни шума воды, ни звериного рыка.
- Вот и молодец, Ванюша, - удовлетворенно выдохнула сестра. - Не скучай!
- Клав, а зачем мы этого Иван-царевича в ванной закрыли? - я с трудом попала дрожащими руками в рукава куртки.
Клава снисходительно потрепала меня по плечу:
- Эх, Афоня! Ведь Виктор мог при сдаче смены предупредить Ивана и передать ему Сашкино указание? Мог, - сама себе ответила Клюквина. - И где гарантии, что мы вышли бы из дома? Нету таких гарантий. Вот и получается, что иного выхода у нас вроде как и не было… Не печалься, товарищ гуманист! Придет Сашка и выпустит страдальца.
Это все, конечно, правильно, но как-то неправильно. Я вдруг почувствовала, как внутри заворочалась совесть. Решила, видно, проснуться и порадовать хозяйку своим присутствием. Быстренько затолкав ее обратно, я устремилась за Клавдией, уже открывшей входную дверь.
- Слушай, Клав, а как же мы обратно попадем? У нас ведь ключа нет.
- А зачем нам обратно? - удивилась Клюква. - Чай, не бедствуем, свое жилье имеется. Чего опечалилась? - подозрительно поинтересовалась Клюквина, что я опустила голову и заметно погрустнела.
- Сашка лютовать будет, - заметила я шепотом, зябко передернув плечами. - Нам этого не пережить…
- Да, - согласилась Клавдия, - шума будет много. Ну… не убьет же он нас, в конце концов! А так покричит-покричит маленько, да утихнет. А ты его еще и обаяешь как следует. Не устоит он перед твоими прелестями, Афоня!
В другое время я бы возмутилась на такие слона. Однако после событий сегодняшней ночи промолчала, покраснела до слез, разозлилась и, топнув ногой, захлопнула за нами дверь.
Дорога до метро заняла несколько минут. Все)то время мы молчали. Не берусь судить, о чем молчала Клавка, а я изобретала способ, как убедить ее выполнить мой гениальный план. В вагоне я решилась.
- Слушай, Клав, а знаешь, недалеко отсюда живет Валерия. Совпадение какое, правда?
- Что еще за Валерия? - насупилась Клавка, уже догадываясь, к чему я клоню.
- A-а! Это девушка моего покойного Николая. Вернее, не девушка, а, по словам Гены, романтическая любовь всей его жизни. Может, навестим эту самую любовь? Тут недалеко!
Клавка в задумчивости ковыряла носком пол вагона. Я напряженно за ней наблюдала. Вообще - то, моя сестрица - человек довольно решительный. Можно даже сказать, отчаянный. Но иногда благоразумие начинает бороться с решительностью, и если вовремя не вмешаться, то может и победить. Правда, это случается нечасто. С тех пор, как Клавка появилась в моей жизни, мое собственное благоразумие завяло окончательно, и теперь я находилась в постоянной боевой готовности.
- Ладно, - тряхнула головой Клюквина. - Куда ехать?
- На Каширку. А там всего две остановки на автобусе.
- Боюсь, эта наша поездка обернется очередной глупостью… - все же проворчала Клавдия.
- Не волнуйся, Клава, - торжественно произнесла я, - нет такой глупости, которую нам было бы не по силам совершить!
- Это точно!
Нужный дом располагался сразу за родильным домом. Клюквина по этому поводу не преминула съязвить: мол, хорошее соседство. В случае нужды можно быстренько добежать самостоятельно. Вероятно, близостью подобного медицинского учреждения объяснялось и великое множество ребятни. Одни гуляли под присмотром бдительных бабушек, другие - вполне самостоятельно, а третьих в разнообразных колясках выгуливали гордые мамаши. В общем и целом, двор напоминал разноцветный муравейник.
- О чем мы будем с ней говорить? - спросила Клавка, останавливаясь перед дверью. - Ты уже придумала?
Я пожала плечами:
- О Коле, о чем же еще?
Клюквина хмыкнула и нажала на кнопку звонка. За дверью стояла кладбищенская тишина. Следующие несколько попыток тоже не увенчались успехом. Зато распахнулась соседняя дверь, и на площадку выскочила толстая девица в шортах и безразмерной футболке. На голове у толстухи была повязана бандана, из-под которой торчали две тощие косички неопределенно-мышиного цвета.
- Чего вы тут растрезвонились? - зло прошипела девица. - На работе она, разве не ясно?
- На какой такой работе? - растерялась я.
- Известно, на какой. На подстанции. А вы кто, собственно, такие? - толстуха прищурилась и подозрительно оглядела нас с ног до головы.
Я открыла рот, чтобы что-нибудь соврать, но Клюквина меня опередила. Она нахмурилась и, грозно сжав кулаки, мрачно заявила:
- А мы, собственно, пришли морду Валерке начистить.
В глазах девицы появился неподдельный интерес:
- Ну да?! Отпад! Чаю хотите?
Клавка вопросительно посмотрела на меня, я кивнула, и мы переступили порог квартиры толстушки. Интерьер впечатлял настолько, что столбняк мгновенно сковывал все члены. Нет, с мебелью, обстановкой и прочими атрибутами уюта и комфорта все обстояло нормально. Но вот хоть какой-нибудь порядок отсутствовал. Мне даже показалось, что я попала на свалку ненужных вещей. Судите сами: на вешалке в прихожей вместе с демисезонным пальто и пуховой курткой висел необъятный купальник. За ним весело подмигивал ромашками сарафан. На полу, в районе тумбочки для обуви, высилась небольшая горочка из сапог, кроссовок, туфель и босоножек. И что больше всего поражало - везде, куда только ни падал взгляд, валялись обертки от конфет, шоколада, марсов-сникерсов и других признаков сладкой жизни.
- На кухню пробирайтесь, - скомандовала хозяйка, сказавшаяся Натальей.
Мы с готовностью подчинились. Правда, для этого нам пришлось принимать такие позы, по сравнению с которыми умирающий лебедь - просто марш энтузиастов! Наконец мы оказались на просторной кухне. Она, в отличие от остального помещения, была более или менее чистой и даже относительно уютной. Я с облегчением опустилась на маленький диванчик. Наташа заварила всем нам чай, насыпала прямо на стол кучу конфет, достала печенье и уселась напротив с чувством выполненного долга.
- Нет, все-таки интересно, кто вы такие? За что хотите Валерке разборки устроить? Она, конечно, стерва. Ее давно пора отбуцкать… - Наталья запихнула в рот "Мишку на севере" и вкусно захрустела. - Так что?
Клавдия, всегда любившая сладости, блаженно щурилась, с невероятной скоростью поглощая шоколадные конфеты.
- А ты, случайно, не на конфетной фабрике работаешь? - мурлыкнула она.
- Случайно я работаю на "Скорой помощи", - поморщилась толстушка. - Сладкое люблю с детства. При моей сволочной работе это единственная радость в жизни. Ну, так чем вам Лерка насолила?
- Она жениха вон у нее увела, - мотнула головой Клюквина в мою сторону.
Наталия рассмеялась:
- Это в Леркином духе! Собака на сене. Ах, я такая хорошая, такая добрая! Я умею любить, как никто другой на свете! Романтика, возвышенные чувства… Вы все слишком приземленные, чтоб меня понять. А чего тут понимать? Эгоизм обыкновенный. Как жениха-то звать?
- Николай…
- Это спортсмен, что ли? Красавчик такой? Отпад мальчик, это я вам говорю! Да только он сам зa Валеркой бегал, впрочем, как и многие другие. А она "другому отдана и будет век ему верна"! Ха-ха-ха!
Девица затряслась всем своим крупным телом. Мне пока что было непонятно то, о чем она говорила, поэтому причин для смеха я не находила. И вообще, эта неряха Натаха отчего-то вызывала у меня чувство неприязни. Думаю, она просто завидовала своей более удачливой соседке.
- А Николай часто к Валерии приходил? - спросила Клавдия.
- Частенько. Два-три раза в неделю. Сначала она все рожи строила, недовольна была. А потом ничего, привыкла. Знаете, как к домашним животным привыкают. Когда они есть, вроде и не замечаешь, а стоит пропасть - чего-то не хватает… Да только напрасно твой Николай, - Наталья стрельнула глазами в мою сторону, - окучивал Валерку.
Я заерзала на месте - какая-то мысль не давала мне покоя. Клавка вполне освоилась на Наташкиной кухне и даже слегка разомлела от выпитого чая и несметного количества съеденных сладостей.
- Наташ, где Лерка работает? - лениво поинтересовалась Клюквина, сонно моргая.
- Не терпится? - усмехнулась Наталья. - Понимаю. Мы вместе с ней работаем на "Скорой помощи". Валерка сегодня на сутках, освободится завтра в девять утра. Сейчас напишу адрес подстанции и объясню, как удобнее туда добраться.
С проворством, неожиданным в таком массивном теле, она вскочила и скрылась в полутемном коридоре. Через секунду толстуха уже вернулась с огрызком карандаша в руках, схватила обертку от шоколада и принялась на ней что-то чертить, одновременно горячо лопоча пояснения осоловевшей Клавке. Я не слушала, что говорит Наташа, пытаясь осознать, что именно так упорно не дает мне покоя.
- Есть! - торжествующе воскликнула я. - Нашла! Слушай, а кто этот… ну, которому Лерка навеки отдана?
- О! Это еще тот перец! - оживилась Наталья. - Зовут его Борис. Валерка влюблена в него как кошка. Сначала у них все было красиво, она любит так: цветы, поцелуи при луне… Только ночных серенад не хватало, а то полный набор. Где-то полгода все это длилось. Потом Борис стал пропадать. Позвонит Лерке, пообещает явиться с визитом - и с концами. Мог по три, а то и по пять дней не появляться и не звонить. Она переживала жутко. Осунулась, похудела, побледнела. Я ей сто раз говорила: козел он самый настоящий! Бросать его надо! А Валерия, как зомби, твердила: "Я его люблю. Я чувствую, что с ним что-то случилось. Несчастье какое-то. Он меня тоже любит. Просто жалеет, не хочет говорить о проблемах, чтобы не волновать…" Ну нельзя же быть такой наивной, ей-богу!
Наташка замолчала. Было заметно, что у нее в душе бушует ураган эмоций. Чтобы справиться с ними, она решила заварить чаю и подбросить сладостей в пластиковую вазочку.
- В общем, девочки, - снова заговорила толстуха, - маялась так Валерия наша почти год. Любимый то появится, то исчезнет, как сон, как утренний туман. Она все пыталась выяснить, что с ним происходит.
- Ну и как, выяснила? - спросила я, поглощая нежнейшее "курабье".
- Выяснила на свою голову. Как говорится: меньше знаешь, крепче спишь. Оказалось, что ее Борька - игрок. А это, миленькие мои, хуже алкоголизма. Уж поверьте медику!
Верить на слово медику я не собиралась. Однако о том, что к алкоголизму, наркомании и табакокурению добавился и диагноз "игромания", слышала не раз. Оказывается, это тоже болезнь! Игрок иной раз просаживает целые состояния в карты, рулетку, в автоматы… Идиотизм полный! У нас в универсаме возле дома поставили такой автомат - длинный ящик с отверстием для монет и окошками, в которых мелькают цифры. Несколько раз я наблюдала столпотворение азартных людей возле железного идола. Ладно, детишки - им, в принципе, заняться нечем. Но ведь и взрослые дядьки с удовольствием бросают пятирублевые монетки в щель автомата. И что примечательно: ни разу на моих глазах никто ничего не выиграл. Но дядьки продолжают упрямо верить в удачу, думая, что еще чуть-чуть - и она им улыбнется. В результате отцы семейств покидают универсам с экологически чистыми карманами. По счастью, никто из моих знакомых не страдал этим заболеванием.
- А Валерия красивая? - задала неожиданный вопрос Клюквина.
- Валерка-то? - встрепенулась Наталья. - Щас, погодите…
Она снова скрылась в коридоре. На этот раз хозяйка принесла фотокарточку:
- Вот смотрите.
На снимке улыбалась легкоузнаваемая Наталья с неизменными косичками. Рядом стояла удивительно красивая девушка с шикарной гривой огненно-рыжих волос. Перед девушками на корточках сидел какой-то заморыш с прической "а-ля Эйнштейн" и очками "Привет от Берии". Снимок был сделан этим летом, о чем говорили цифры в углу карточки, и, по-моему, на Поклонной горе. Ни рыжеволосая красавица, ни заморыш не улыбались, а серьезно смотрели в объектив.
- Это и есть Валерка? - ткнула пальцем в рыжую Клавка. - А что это за пигмей?
- Это не пигмей. Это Боря.
- Боря?! - не поверила я. - Тот самый Боря, которого так любит Лера? Не может быть!
У меня, честно говоря, не укладывалось в голове, как такая эффектная женщина могла предпочесть подобного, как справедливо заметила Клавдия, пигмея красавцу Николаю?!
- Да-а уж. Пути господни неисповедимы, - философски изрекла Клюквина. - Прямо-таки красавица и чудовище.
- Да не… Борька, вообще-то, нормальный, это просто на фотографии так получился. А как вам Лерка? Красивая?
Я согласно кивнула. Девушка на самом деле завораживала и притягивала взгляд.
- Что ж, - Клавдия поднялась, - спасибо за чай, за рассказ. Нам, пожалуй, пора.
- На разборки поедете? Советую с утра, потому что сейчас вызовов много, только время зря потеряете.
Мы пробрались к выходу теми же партизанскими тропами. Уже на пороге я не удержалась и задала давно волновавший меня вопрос:
- Наташ, а почему ты так не любишь Валерию?
- А что я, мать Тереза, чтобы всех любить? - неожиданно обозлилась девица. - Лерка использует всех, кого только может. Еще можно понять, если бы для себя старалась, а то ведь все для Бореньки. Кольку жалко!
- А что с ним? - быстро спросила Клавка.
- Страдает парень. Он любит Лерку, и она этим пользуется… Так что, подруга, - обратилась ко мне Наталья, - рано ты его в женихи записала. Думаю, это он от отчаяния с тобой связался.
- Наверное, - печально вздохнула я. - А давно Колька к Валерии приходил последний раз?
- Ой, давно уж. Недели две назад, наверное. Я еще у Лерки спрашивала: мол, чего это твоего поклонника не видно. А она грубо так ответила: "Не твое дело". А что, он всерьез к тебе переметнулся? Видать, ненадолго, раз вы здесь.
"Не твое дело", - мысленно ответила я так же, как и Валерия.
Уже на улице Клавка поделилась со мной впечатлениями от встречи с Натальей:
- Неприятная девица.
- Согласна. Знаешь, Клава, я думаю, что она завидует Валерии и тайно влюблена…
- В кого, в Лерку? - уточнила Клюквина..
- При чем здесь Лерка? - я поморщилась. - В кого-нибудь из ее поклонников. Их у нее целый табун.
- Тайно влюблена?
- Угу, тайно…
- Ох, и любишь ты, Афоня, все таинственное. Прямо-таки подросток-переросток. И когда только повзрослеешь?
Я обиженно надулась и решила объявить сестрице бойкот на ближайшие пять минут. Вспомнив фотографию Валерии, я погрузилась в философские размышления. И почему так устроена жизнь? Казалось бы, чем Коля Лерке не пара? Оба высокие, красивые, стройные… Так ведь нет, выбрала себе какого-то ботаника-недомерка. Ладно бы еще человек хороший был, а то ведь игрок! Я допускаю мысль, что Наталья в силу известных причин могла и преувеличить кое-что. в своем рассказе. Полную ясность может нам дать только личная беседа с Валерией.
- Ну что? - прервала мои размышления Клавдия.
- А куда ж еще? К Сашке все равно не попадем, а к Валерке на подстанцию поедем завтра с утра. Правда, меня немного беспокоит запертый в ванной Иван… Как, интересно, Сашка на него среагирует?
- Обойдется как-нибудь, - беспечно отмахнулась Клюквина.
Лично я в этом сильно сомневалась. Мое шестое чувство упорно твердило, что подобный поступок просто так нам с рук не сойдет.
Возле дома нас поджидал сюрприз в виде долговязого Проши. Он был при параде: в дорогом костюме с лужниковского рынка, в новых очках и с уже оформившимся бланшем под глазом. Распахнутая куртка являла миру яркий галстук цыплячьей расцветки. В руках Проша сжимал по букету хиленьких гвоздик.
- Где-то я его уже видела… - задумчиво пробормотала Клюквина.
Ответить я не успела. Прохор, завидев нас, сверкнул очками и устремился навстречу.
- Здравствуйте, Афанасия, здравствуйте, Клавдия, - торжественно произнес он, вручая цветы.
- Спасибо, конечно. А ты кто? - напрямик спросила Клавка. Судя по всему, последствия посещения Ефима она помнила лишь эпизодами.
Прохор растерянно захлопал здоровым глазом, а я коротко рассказала сестре обстоятельства знакомства с ним. Клавдия нахмурилась и не слишком любезно поинтересовалась:
- И чего ты приперся?
- Кхм… Я уже сообщал Афанасии, что имею кое-какое отношение к искусству. Если быть совсем точным, я являюсь совладельцем арт-галереи "Блюз"…
Прохор сделал многозначительную паузу, ожидая от нас какой-нибудь реакции. Мы с Клюквой - люди, далекие от высокого искусства. Не то чтобы мы совсем в нем не разбираемся: несколько раз даже выбирались в Третьяковку и на выставку в ЦДХ. Причем от выставки у меня остались воспоминания лишь о длиннющей очереди за билетами, жутком холоде и невыносимом желании сходить в туалет. Сама экспозиция как-то стерлась из памяти. В общем, сообщение Прохора о месте работы впечатления на нас не произвело. Однако это странно! Если вспомнить, где и как я познакомилась с Прошей и приплюсовать сюда его одежку от рыночного кутюр, то возникает вопрос: а не засланный ли казачок? По моим представлениям, совладельцы чего-нибудь (банка, нефтяной компании или арт-галереи) выглядят как-то иначе. И уж, во всяком случае, фонари под глазом не носят! Поэтому я насторожилась и подозрительно сощурилась.
- Короче, Склихосовский! - поторопила Клавдия Прохора.