Я залпом выпила коньяк, даже не почувствовав его вкуса. Секунду спустя "лекарство" стало оказывать благотворное влияние на нервную систему. Я заметно приободрилась, вытерла слезы и, по возможности, подробно и обстоятельно рассказала Клавдии о телевизионном сюжете.
Клавка еще раз сбегала на кухню. На этот раз она вернулась еще с одной рюмкой и початой бутылкой коньяка, оставшейся от какого-то праздника.
- Чувствую, одной рюмкой не обойдется, - пояснила она, уловив мой недоуменный взгляд.
Быстренько сняв стресс у себя, сестрица сморщилась, передернула плечами и молвила:
- Значит, они все-таки приехали… Жаль, честное слово, что там не было настоящей бомбы! А вот мне интересно, откуда им наши приметы известны?
- Может, кто из соседей видел, как мы входили или выходили? - подумав, предположила я. - Соседи, особенно соседки, знаешь, какие любопытные?! А если старушка попадется - все, хана!
Такая расскажет и что было, и чего не было.
- А что, в милиции такие дураки и не могут отличить бред склеротичной бабки от реальных фактов?
- Могут, наверное, - пожала я плечами. - Но только не сразу… Что делать-то, Клав?
- Спать идти! Сейчас вот только хлопнем еще по рюмашечке - и бай, бай!
Мы хлопнули. Меня передернуло, но успокоения не наступило.
- Как это бай, бай? - удивилась я. - Нас ведь ищут!
- Ну и пусть себе ищут! Они за это зарплату получают, - мне показалось, что под воздействием коньяка Клавка расслабилась и стала лучше соображать. - Подумай, Афанасия, даже если нас видела какая-нибудь старушка, какое она могла дать описание?
Я притихла, пытаясь сообразить. Но, в отличие от Клюквиной, у меня коньяк тормозил умственную деятельность. Поэтому я решила не утруждаться понапрасну и озадаченно уставилась на сестру. Клавдия заметила мое смятение, удовлетворенно кивнула и принялась рассуждать:
- Возьмем условную старушку-соседку, которая и сдала нас ментам…
- Возьмем, - согласилась я.
- Видеть она нас могла в "глазок", в замочную скважину и в щелку между косяком и дверью. Впрочем, последние два предположения отметаем. Замочные скважины малы, а старушка подслеповата. Щель… Тоже маловероятно - мы бы услышали, как дверь приоткрывается. Следовательно, остается "глазок". Он, конечно, приближает предметы, но он же их и деформирует. А старушка, как мы уже договорились, подслеповата.
Я восхищенно взирала на сестру, пораженная се логикой и прозорливостью. Кое-что, правда, меня смущало. А вдруг эта условная старушка была в очках? Тогда зоркость у нее, как у Чингачгука! Впрочем, о своих сомнениях я предпочла промолчать: очень хотелось, чтобы Клавдия меня успокоила и рассеяла все сомнения. Сестра между тем продолжала:
- Итак, наши приметы. Две красивые девушки, стройные, среднего роста. Одна с длинными каштановыми волосами, другая - блондинка со стрижкой "асимметричное каре". Обе одеты в джинсы и куртки. Вот и все! А теперь скажи: сколько девушек подходит к данному описанию в таком городе, как Москва?
- Сколько?
- Миллион! - Клавка торжественно воздела руки к потолку. После недолгого молчания она добавила: - Но внешность на всякий случай надо поменять. А ну, поворотись-ка, сынку!
Клавка сдернула меня с кресла и завертела в разные стороны, словно куклу.
- Та-ак, пострижем, перекрасим… Внешность у тебя, Афоня, запоминающаяся. Хорошо бы еще, конечно, пластическую операцию сделать, но это чересчур долго, да и, прямо скажем, дороговато!
Я зарделась от комплимента по поводу моей внешности и от пластической операции категорически отказалась.
- Ладно, - смилостивилась Клюквина, - обойдемся стрижкой и окраской волос. Да, кстати, можно еще и мэйк-ап наложить.
- Кого наложить? - не поняла я.
- Эх, деревня ты, Афоня, а еще училка! - пре-зрительно поморщилась сестрица. - Мэйк-ап - это макияж по-нашему!
- Вот и говори по-нашему! - я разозлилась. - И, вообще, подумай, как ты свою внешность изменишь. Она у тебя, конечно, не такая выдающаяся, но все же…
Я демонстративно осушила еще одну рюмку и удалилась, громко прикрыв за собой дверь.
Лежа в кровати и натянув на голову одеяло, я никак не могла согреться. Невеселые, мрачные мысли заставляли меня вертеться с боку на бок. Вскоре в спальню на цыпочках прокралась Клюквина.
- Афоня, ты спишь? - шепотом спросила она.
Я зажмурилась и еще плотнее закуталась в одеяло. Издав глубокий вздох, Клавка залезла к себе в кровать, немного там повозилась и затихла. Уверена, что сестрица тоже не спала. Оно и понятно! Вы знаете человека, который в один день встретил двух покойников, узнал о том, что он особо опасный преступник и вовсю разыскивается милицией? Кто способен заснуть в такой ситуации? Во всяком случае, я не принадлежу к числу таких индивидуумов. Промучившись подобным образом довольно долго, я пришла к выводу, что не смогу спокойно спать до тех пор, пока… пока не найду убийцу. Немного ошарашенная собственной решимостью, я вскочила и включила большой свет.
- Клюква, подъем! - рявкнула я, срывая одеяло с сестры. - Дело есть…
Клавка недовольно жмурилась и терла глаза кулачками.
- Чего это ты, Афоня? Клопы закусали?
- Не говори ерунды, - одернула я сестрицу. - У нас клопов нет, слава богу. Чего ты там о стрижке и окраске бухтела? Я согласна. Приступай, мастер!
Клавдия таращила на меня глазищи, явно удивленная моим поведением.
- Тебе нельзя пить, Афанасия, - строго произнесла она. - Глупеешь прямо на глазах…
- Тетеря! Некогда мне с тобой объясняться. Собирайся!
- Куда?
- В круглосуточный супермаркет!
- Зачем?!
- Будем внешность менять.
- Зачем? - снова повторила Клавка, проявляя чудеса бестолковости.
- Чтобы в тюрьму не сесть, - пояснила я, роясь в шкафу и выбрасывая оттуда вещи. - Одевайся, кому говорю!
- А утром нельзя это сделать?
- Нет! Нужно торопиться, неужели неясно?!
Клюквина решила, что я спятила. Этот диагноз совершенно четко читался в ее глазах. А с сумасшедшими спорить - дело бесперспективное и глупое, поэтому Клюквина поднялась с кровати и начала одеваться.
- Афоня, где мои брюки? - несмело пискнула она.
- Мои надевай, да пошевеливайся! Время теряем!
Мы весьма оперативно оделись и в скором времени уже двигались в направлении супермаркета.
Сонные кассирши и не менее сонная охрана равнодушно наблюдали, как две девицы горячо спорят о чем-то возле прилавков с косметикой, парфюмерией и прочими дамскими причиндалами. А спор у нас с Клавкой произошел из-за того, что никак не могли решить, в какой цвет перекрашиваться.
- Ты должна меня слушаться, - втолковывала я Клавдии. - Я старше!
- Зато я дипломированный специалист! - пыталась переубедить меня Клюквина, для пущей важности топая ногами.
Специалистом Клавка и в самом деле была классным. Трудилась она в одном очень известном салоне красоты на улице Тверской. У нее в клиентах ходят многие обеспеченные люди. Вспомнив об этом, я заткнулась и предоставила Клавдии полную свободу действий. В конце концов мы выбрали радикальный черный цвет для меня и натуральный медный - для Клюквиной и, прихватив заодно тортик, расплатились и пошли домой.
Дома, быстро сообразив, что уснуть сейчас у нас не получится, мы с Клюквиной намазали друг друга краской и в ожидании "пока схватится" уселись пить чай с тортом.
Хорошая порция сладкого и процесс изменения внешности заметно повысили мне настроение, и я уже сидела, счастливо улыбаясь. Клавка, судя по ее блестящим глазам, тоже пришла в себя и в перерыве между пятой и шестой чашкой чая принялась рассказывать забавные истории с богатенькими дамочками, посещающими их салон.
- Пора, - сообщила сестра спустя сорок ми-нут. - Пойдем мыть головы, а потом я тебя постригу…
Пока Клавдия занималась моим преображением, я, немного помаявшись, сообщила ей о принятом решении:
- Знаешь, Клава, нам надо его найти.
- Кого? - беспечно отозвалась она, щелкая ножницами возле моего уха.
- Того подонка, который меня оставил почти вдовой. Ведь, если по справедливости, Клав, мы с этим Колей могли бы и пожениться! А теперь, вместо того чтобы бегать на свидания к любимому, я бегаю от милиции. В общем, с завтрашнего дня приступаем к поискам. Вернее, уже с сегодняшнего.
Некоторое время Клавдия молчала. Мне были слышны лишь ее вздохи и звук щелкающих ножниц.
- Что ж, - наконец сдержанно ответила сестра. - Это разумное решение. Я тебе, конечно, помогу. И перво-наперво нужно разработать план оперативно-разыскных мероприятий. В кино все время так делают и… Ой, мама!
Клюквина смотрела на меня широко раскрытыми глазами, прикрыв рот ладошкой. На ее лице ясно проступало выражение неподдельного испуга.
- Что? - отчего-то шепотом спросила я.
- Афоня, ты только не волнуйся, ладно? В общем-то, ничего особенного, мне даже нравится… Немного непривычно, но это пройдет со временем. Главное - спокойствие, Афанасия!
Я не на шутку взволновалась и, как всегда в таких случаях, провела рукой по волосам. И похолодела: волос не было! Точнее, они были, но как-то очень мало. Издав страшный и одновременно грозный рык, я бросилась к зеркалу.
- Кто это? - спросила я симпатичного юношу с большими глазами и черными волосами. - Это я?
Чтобы убедиться в этом предположении, я показала юноше язык, немного поморгала и подергала себя за ухо. Отражение повторило все мои действия. Значит, паренек в зеркале - это моя собственная личность, только очень сильно видоизмененная. Настолько, что с первого взгляда узнать практически невозможно. Волосы было жалко, но результат неожиданно мне понравился. Я скорчила смешную рожицу, показала зеркалу язык и вернулась в комнату. Клюквина приготовилась к безвременной кончине.
- Афанасия Сергеевна, - торопливо заговорила она. - Прежде чем что-то предпринять, подумай хорошенько! Я, между прочим, твоя сестра. Ну, увлеклась, ошиблась на пару сантиметров… Это еще не повод калечить человека! Мастера может обидеть каждый. Кстати, у нас в салоне подобное произведение искусства стоит половину твоей зарплаты! Это очень даже модно…
Я стояла молча, уперев руки в бока, и пыталась сурово хмуриться. Это получалось плохо: улыбка то и дело прорывалась наружу сквозь маску гнева. Клавка мое молчание истолковала по-своему. Она решила, что это тревожный знак, и сменила тактику. Голос у сестры задрожал, а глаза наполнились слезами:
- Ты думаешь, я довольна тем, что стало с моей головой? Только посмотри, в кого я превратилась! - Бывшая блондинка Клюквина интенсивно затрясла огненно-рыжими прядками. - Теперь я похожа на апельсин!
На мой взгляд, вышло довольно неплохо, и Клавка больше походила на солнечный лучик. Однако в воспитательных целях я промолчала и сдержанно произнесла:
- Пошли торт доедать.
Клюквина сообразила, что угроза расправы миновала, и с немного растерянным выражением лица двинулась следом за мной.
За чашкой чая, с аппетитом уплетая торт, я заявила:
- Завтра поедем в оздоровительный центр.
Попробуем там что-нибудь разузнать об этом Николае…
Клавдия согласно кивнула, с тревогой наблюдая, как последний кусок торта исчезает у меня во рту с невероятной быстротой.
Сыто икнув, я погладила себя по животу и хорошо поставленным учительским голосом скомандовала:
- А сейчас пошли спать. Нам завтра понадобится много сил, нужно хоть пару часов отдохнуть…
Возражений со стороны сестрицы не последовало и на этот раз, поэтому мы удалились в спальню. Как ни странно, но я уснула почти мгновенно. Видимо, принятое решение и какой-никакой план действий на ближайшее время успокоили мою нервную систему и поспособствовали также душевному успокоению.
Утро следующего дня началось с приятного сюрприза: за окном все было белым-бело. Наверное, под утро выпал снежок. И если вчера мы с Клюквиной усердно месили привычную осеннюю грязь, то сегодня предлагалось месить ту же грязь, но уже вперемешку со снегом. Однако в данный момент я думала не об этом. Просто глазам было приятно смотреть на белое покрывало и на желтую листву, укрытую снегом. В какой-то момент даже показалось, что это добрый знак, и все, что мы задумали, обязательно исполнится. Конечно, я знала, что впереди зима и снег уже скоро надоест, но ведь это будет потом…
Я сладко зевнула и бросила взгляд на кровать Клюквиной. Кровать, как ни странно, была аккуратно застелена, а с кухни доносились умопомрачительные запахи. Влекомая ими, я потянулась в Сторону пищеблока.
Рыжая Клавка металась от плиты к столу. Наблюдая за ее почти броуновским движением, я почувствовала легкое головокружение и уселась за стол, чтобы не потерять равновесие.
Вместе с тостами и кофе Клавдия положила передо мной трубку радиотелефона и листок бумаги, на котором были написаны какие-то цифры.
- Что это? - удивилась я.
- Это телефон оздоровительного центра "Импульс". Пока некоторые, - сестра выразительно посмотрела в мою сторону, - дрыхнуть изволили, одна умная и трудолюбивая девушка навела кое-какие справки…
Я саркастически ухмыльнулась, с аппетитом хрустя тостом:
- А главное, эта девушка чрезвычайно скромна… До такой степени, что не смогла позвонить в
Импульс" и сама побеседовать с милой администраторшей.
- Привыкла ты, Афанасия, ко всему готовенькому!
Сестра укоризненно покачала головой, а я неожиданно устыдилась. В чем-то она, несомненно, была права. С тех пор как Клавдия объявилась, я почти забыла о домашних хлопотах. Мыть, стирать, убирать, готовить я не любила с детства. Особенно готовить. Сама я могла питаться исключительно бутербродами и сосисками, а сооружать ужин из трех блюд для себя любимой… На это было откровенно жаль времени. Генеральную уборку я делала раз в месяц, скрепя сердце, а со стиркой великолепно справлялась стиральная машина. Явление Клюквиной перевернуло всю мою жизнь с ног на голову. Вернее, наоборот. Всевозможные салаты, разнообразные первые блюда, блинчики, пирожки, оладушки стали теперь неотъемлемой частью быта. Я с удивлением узнала, что из курицы обыкновенной можно приготовить совершенно дикое количество блюд, тогда как мне были доподлинно известны только два: курица отварная и цыпленок табака. Причем последний - только из телепередач и со слов сослуживцев. То же самое относилось и к быту: квартира сияла чистотой, мои вещи постираны, тщательно отглажены и аккуратно разложены по местам. Мне больше не приходило в голову искать колготки в холодильнике или, пардон, трусики и бюстгальтер в шкафу с верхней одеждой. При всем при этом Клавдия еще и работала в своем салоне! Вот что значит разумная организация труда!
Я с теплотой и благодарностью посмотрела на сестру и набрала номер оздоровительного центра "Импульс". После первого же гудка приятный женский голос промурлыкал:
- Добрый день! Мы очень рады вашему звонку. Меня зовут Светлана. Чем могу помочь?
- Привет, Светлана! Мы с сестренкой решили заняться своим здоровьем. Что ваш центр может нам предложить? - я говорила таким тоном, каким, по моему мнению, говорят богатенькие избалованные дурочки.
- О-о, поздравляю вас! Вы набрали именно тот номер, который вам нужен!
Далее Светлана минут пятнадцать рассказывала о прелестях центра и о предоставляемых услугах. От обилия информации у меня слегка закружилась голова, и я попыталась прервать словоохотливую девицу. Это удалось с третьей попытки, едва я спросила ее о стоимости пропуска в этот земной рай. Светлана весело чирикнула сумму, выразила горячее желание видеть нас с сестрой в числе постоянных клиентов "Импульса" и отключилась. Я же почувствовала неприятный холодок в области живота и еще раз задалась вопросом: а кому это нужно и зачем я влезаю в это дело. Вразумительного ответа не нашлось, отчего я разозлилась и в сердцах хватила кулаком по столу. Чашки жалобно звякнули, а Тырочка в который раз залегла на дно аквариума.
- Чего, Афонь? - обеспокоилась Клавдия.
- Знаешь, Клав, здоровье-то, оказывается, дорогое удовольствие…
- А то! - усмехнулась сестрица. - Известно ведь - лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным! Ладно, что тебе в "Импульсе" скачали? Есть что-нибудь интересненькое?
- Полно. Спортивно-оздоровительный центр предлагает нам массу услуг. Солярий, косметолог, парикмахер, массаж, бассейн, доктора, а самое главное - занятия по аэробике, фитнесу, латиноамериканским танцам и даже тайбо! Занятия проходят как в группах, так и индивидуально…
- Это как? - не поняла Клавдия.
- Просто! Тебе выдают персонального тренера, и он занимается только с тобой. Вместе с абонементом выдается клубная карточка. В общем, мы можем провести в "Импульсе" целый день, они работают с 10 до 21 часа, и скучать не придется. А по вечерам у них нередко бывают различные развлекательные мероприятия… Кажется, ничего не упустила, - я перевела дух и налила себе еще кофе.
- Упустила, - уверенно заявила Клюквина, повторяя мой маневр. - Ты забыла назвать стоимость этой сказочной жизни!
- Вот в этом-то и весь вопрос! - я тяжело вздохнула. - Цены, сама понимаешь, выражаются исключительно в у.е. Причем эти самые у.е. - не доллар, который последнее время приобрел ужасную привычку падать, а евро с его мерзкой тенденцией к росту…
- Афанасия Сергеевна, не томи!
- Короче говоря, абонемент на месяц стоит 480 у.е., на полгода - 620, ну, и на год…
- Не надо, - перебила меня Клюквина и уперлась взглядом в потолок.
Я почти уверена, в голове у нее включился калькулятор, переводя непривычные евро в родные рубли.
- Афоня… - неуверенно сказала Клавка, закончив вычисления. - Афанасия…
Такой голос и такое выражение лица бывало у нее, когда она заранее знала - последующее предложение будет решительно отвергнуто. Тогда Клюквиной приходилось прилагать максимум усилий, чтобы меня переубедить. И вот что обидно - чаще всего ей это удавалось. Заметив страдания Клавдии, я призадумалась. Что же она могла предложить? Продать у нас совершенно нечего… Надеюсь, на внутренние органы она не претендует. И тут догадка молнией вспыхнула в моей голове.
- Нет… Клюква, только не это! - воскликнула я. - Не говори мне…
- А у нас есть выбор? - Клавка вскочила и забегала по кухне. - Или, может, ты желаешь обратиться в школьную кассу взаимовыручки?
- Взаимопомощи… - машинально поправила я. Такой анахронизм действительно пока еще существовал в нашем учебном заведении.
- Неважно! - возбужденно продолжала Клавдия. - Кто там у вас сейчас кассир? Нинка? "Нина Васильна, мне хотелось бы взять в кассе почти тысячу евро. Нам с сестрой, знаете ли, нужно здоровье поправить!"
Я внимательно наблюдала за передвижениями сестрицы по кухне и всерьез опасалась, что, двигаясь с такой скоростью, она превратит ее в руины. Внезапно сестричка прекратила беготню, уселась рядом и, ласково погладив меня по голове, принялась осторожно втолковывать: