Celistic. Смотрящий во тьму - Вадим Палонин 6 стр.


Олаф еще сделал попытку собраться, даже вскочил, но его тут же отнесло назад. Собственный плазменный резак теперь торчал у него из груди, почти что пригвоздив владельца к стене.

Над ним стояла Михаэла, и она была вне себя от ярости.

– Форвардер, – прорычала она и схватила Олафа за волосы. – Как ты смел? Как ты смел даже помыслить? Ты хоть представляешь, скольким я пожертвовала ради станции? Сколько времени, сил, денег? Я знаю наизусть серийные номера всех панелей в этом помещении. Я лично на обычном стандартном кораблике делала облеты поля, когда ты, форвардер, еще даже не знал о нем. Я сидела с детьми инженера, программировавшего систему, потому что он больше никому не доверял. Я… да что я перед тобой распинаюсь?! Ничтожество, посмотри на себя! До чего ты себя довел! Главарь кучки никчемных алкашей, возомнивших, будто они принимают решения, – она выдернула и отшвырнула резак. Олаф упал на колени. – Ты забыл свое место, форвардер. Забыл, как когда-то был верным защитником станции. Забыл свою присягу Астероидному Полю. Забыл все… – она отвернулась от Олафа, скрывая слезы. – Станция обречена, если у нее такие защитники, как ты. Пшел вон! Вон!!!

Пораженный до глубины души Олаф привалился к стене, зажимая руками рану (к счастью, плазма прижгла края, так что крови почти не было). Он уже много лет знал Михаэлу, и понимал главное:

Она говорила искренне.

Один из зарядов ударил Росшеперу в плечо. Его дернуло в сторону, выбив из-за укрытия. Сразу же еще два раскроили голову, а потом, уже когда он упал, минимум пять прошили живот. Нина определенно не прогадала, потратив почти весь аванс на охрану. Ее люди быстро закрыли хозяйку щитом и теперь теснили врагов к выходу. К тому же они могли кидать из номера гранаты, в то время как нападающие опасались задеть Росшепера (а еще, они так и не поняли, нужна ли девочка живой). В конце концов Росшепер не ожидал здесь встретить сопротивление, так что это были не лучшие его люди.

Вскоре бой отодвинулся еще дальше от комнат, перекинувшись куда-то в коридоры, и Нина смогла вздохнуть с облегчением.

Теперь нужно было бежать как можно быстрее и как можно дальше. Найти нового покупателя – не проблема.

Она уже повернулась к телохранителям, чтобы отдать соответствующие приказы, но те свалились, как подкошенные, а в голову девочке уперся ствол пистолета.

– Ты даже представить не можешь, как часто в меня стреляли, – сказал Росшепер, и высадил в нее всю обойму.

Он быстро обшарил комнату, пока не нашел кристалл. Идиотка, осталась на станции, да еще и с кристаллом.

Внутрь вбежало несколько наемников, но увидев, что нанимательница мертва, они сложили оружие.

Теперь, конечно, с их гонорара спишут неустойку, но ничего не поделаешь.

Росшепер криво усмехнулся. Все! С этим кристаллом картель уничтожен. Пускай сожрут друг друга в драке за бесполезный кусок металла, который они называют астероидной станцией.

– Ха! Что вы скажете на это, ублюдки?! – выкрикнул он, потрясая кристаллом.

– У меня для тебя плохие новости. Вот что я скажу, – отозвалась через динамик Михаэла.

– Виндер? Но мы же тебя отсоединили!

– Ну и что. Я направила людей, которые протянули новый кабель. Всего делов.

– Эй! Эй! – Росшепер замахал руками. – Подожди!

В следующее мгновение одну из стен комнаты целиком выбросило в космос. Росшепера в мгновение порвало, как воздушный шар, и показался металлический остов его механического тела (точнее говоря, тела робота, которым Росшепер управлял на расстоянии). Отскакивая от обломков и вещей, это тело по-звериному догоняло кристалл, пока не схватило камень.

И тут разом принялись разворачиваться все три огромных фрегата форвардеров. Засветились, вбирая энергию, их лазерные пушки, приспособленные для разрезания самых огромных кусков планеты.

Залп!

Кристалл треснул, а робот принялся плавиться. Его распадающиеся пальцы продолжали цеплять осколки, пока те не превратились в мельчайшую пыль, а сам робот – в едва заметное облачко замерзших капель металла.

Стараясь оставаться в тени выступов, Пол бежал по внешней стене станции, благо форвардеры перестреляли все пушки и датчики. Магнитные ботинки удерживали его на поверхности, а когда нужно было совершить прыжок, он выстреливал магнитом из перчатки скафандра и рывком подтягивал себя в нужном направлении.

А в передатчике у него вещал Сирилл (в основном просто от скуки): "Ты никогда не задумывался о том, что для людей естественно, а что нет? К примеру, вот предположим, убиваешь ты меня, Росшепера, еще половину картеля. Что дальше? А ничего. На наши места приходят другие промышленники, и станция оживает, будто бы ничего с ней не случалось. Предположим, вызываешь ты этих моих "демонов". Даже представим, что они будут тебя слушать, и сделаешь ты станцию целиком недоступной для корпораций. Так все равно корпорации уже прямо на ней образуются, и тебе придется постоянно следить за ними. А все почему? Потому что образовывать структуры, бороться за власть любыми методами, в том числе и незаконными (если получается) – это естественно для людей. Всегда рано или поздно сами по себе образовываются крупные компании. Эти компании всегда ищут дополнительные рычаги влияния, пытаются лоббировать свои интересы, зажимать конкурентов, подкупать политиков. Это не потому, что они такие злые и жестокие. Это потому, что у них нет выбора. Иначе их съедят. Если ты включаешься в эту гонку, каким бы высокоморальным ты ни был, не пройдет и дня, как ты уже кого-то пытаешь, кому-то простреливаешь ноги и оставляешь симпатичных девушек на верную смерть. Потому что это естественно. А вся твоя мораль – это аномалия, пытающаяся вмешаться в человеческий порядок вещей. Инородный элемент в системе, будто камень в потоке воды. Как не перегораживай поток – он рано или поздно найдет себе путь".

Дверь открылась. Теперь Сирилл и Пол снова были в одном помещении.

– Привет, – сухо сказал Пол и принялся освобождать Сирилла.

– Итак, мы вернулись к тому, с чего начали, – Сирилл уже говорил без былого задора. Он чувствовал, что этот бесконечный день невероятно его утомил. Впрочем, они оба устали. – Ты не можешь добить меня, потому что тогда Михаэла тут же разгерметизирует помещение. Даже выйти отсюда у тебя не получится. Ты хоть подумал, что собираешься делать дальше?

– На самом деле, да, – Пол приложил к голове Сирилла небольшое сканирующее устройство. Дождался, пока оно замигает зеленым, перекачал информацию себе на имплантант, а потом отправил ее куда-то вне станции. После этого он передал Сириллу палку, явно оторванную от одного из стульев по пути. Протянул руку.

Опираясь одной рукой на самодельный костыль, а другой на плечи Пола, Сирилл встал. Медленно, но они пошли.

Шли молча. Коридоры станции пустовали. Увидев одну из камер, Сирилл сделал незаметный жест Михаэле, чтобы она не вмешивалась.

Добрели до дока.

Пол усадил Сирилла на одно из кресел в доках, а сам принялся залезать в кораблик.

– Подумай еще раз о моем предложении, – заговорил Сирилл, когда Пол был уже готов зайти вовнутрь. – Ты никак не повлияешь на систему, действуя снаружи. Ни с демонами, ни без них. Даже если целиком перегородить одно русло реки – она все равно найдет себе другое. Но ты можешь повлиять на ситуацию, действуя изнутри. Я предлагаю тебе хорошую работу, малыш. А так, из дока ты еще выберешься, но то, что тебе удастся улететь, маловероятно. Убьешься совершенно ни за что.

Пол остановился, все не заходя внутрь корабля. Наконец развернулся, сделал шаг к Сириллу и сказал после длинной паузы: "В обмен на жизнь Нины…"

– Прости, малыш, но она уже мертва. Росшепер ее пристрелил почти сразу, как ты ее бросил.

Пол вздрогнул.

– Мы еще увидимся, – сказал он.

И скрылся в корабле.

Часть 2: Ангелы

Глава 1: Полчаса

В окружении труб, переборок и проводов лежал каменный цветок. Сдавленное помещение изредка освещали одни лишь холодные электрические вспышки оголенных контактов. Остальное время в кромешной тьме различались только звуки. То потрескивания, то вдруг неожиданный резкий скрежет, то барабанные раскаты, будто кто-то стучит тяжелыми чугунными пальцами.

Что-то изменилось в одной из вспышек. На короткий миг показалась массивная голова Рассела. Свет резко очертил обугленные дыры его глаз, спутанные черные дреды. Рассел лишился глаз давно, в результате неудачной имплантации. Если бы он тогда знал, какой прекрасный новый мир это ему откроет, он, безусловно, не пристрелил бы хирурга, а регулярно слал бы ему деньги.

Рассел сел рядом с цветком, сунул руку куда-то под хитросплетения проводов и вытащил десяток разъемов. Густо промасленные, с грубыми острыми концами, они замелькали в пальцах Рассела, будто он перебирал четки. Рассел сделал глубокий вдох, выдох, и тут же воткнул первый разъем в контактное отверстие у себя на шее, под мочкой уха. Пробежала искра, и Рассел вздрогнул, скрипнув гнилыми зубами. Подключил следующий, еще один и еще. Почти до плеч.

– Абес гбоно иба лэ, – забормотал Рассел скороговоркой, раскачиваясь. – Адэ оше руфу ниби харвен.

Начиналось! Поскрипывания, потрескивания и стуки сначала рассыпались в его сознании, будто песок, а потом частичка за частичкой потекли волнами, собираясь в потоки.

И вот все разом замерло. Он увидел!

Увидел себя в чреве металлической рыбы – корабля форвардеров, – проглоченной еще большим, совершенно невообразимым божественным существом. Великим Астероидным Полем. Увидел метеориты и лавовые водопады, стекающие между осколками. Увидел, как глыбы сталкиваются и по рассыпанным в космосе частицам расходятся ударные волны, разрезающие все на своем пути.

Но это было только начало. Постепенно видение ширилось. Теперь он видел весь вихревой квадрант астероидного поля. Стоял пятый сдвиг периода хагаллеш, и квадрант превращался в единый, почти замерший растянувшийся на десятки тысяч километров астероидный тайфун. И сейчас корабль пролетал мимо сердца тайфуна. Это сердце, пульсирующее затянутой туманной мглой, трещало электрическими разрядами, и когда Рассел обратил на него внимание, он почувствовал, что там внутри открылось невозможное, похожее на спрута – око. Око тайфуна. И теперь оно наблюдало за ним.

Рассел забормотал молитвы быстрее, так что слова сливались в единый нод. Он попытался выдернуть контакты, но руки не слушались его, и казалось, что мгновение замерло навсегда. Рассел захрипел и коснулся каменного цветка. Но тот вдруг принялся рассыпаться под пальцами. И это было плохо. Очень плохо.

В следующее мгновение Рассел уже бежал, где-то лавируя между трубами, где-то карабкаясь, где-то спрыгивая в неровные отверстия этой техногенной темной пещеры. Когда-то, много лет назад, в корабле еще были ровные прямые освещенные коридоры, но стремясь сэкономить энергию, форвардеры год за годом перестраивали его, пока в конце концов переходы не стали настолько же запутанными, извилистыми и хаотичными, как и их сознания.

Как и само астероидное поле.

На пути Рассела оказалось несколько матросов. Они тренировались. Один поднимал штангу. Второй страховал. Третий висел на трубе, качая пресс.

Не сбавляя хода, Рассел размахнулся, чтобы сбить на пол последнего, но тот мгновенно спрыгнул и перехватил удар. Трое переглянулись. Они ничего не сказали, понимая все без слов, а потом разбежались в разные стороны, скрывшись в темных лазах.

Еще через минуту Рассел стоял в рубке позади капитана, Олафа Морриса, между проекциями схем, которые ежеминутно обновляли матросы, вручную обрабатывая показатели приборов. Несведущий человек ничего не понял бы в этих проекциях, запутавшись в стрелках импульсов, пятнах потенциально опасных территорий, масс, линиях гравитационных потоков, электрических напряжений и температурных перепадов. Но только используя такие схемы, капитан мог задавать курс.

– Твой вчерашний сон сбылся, Шаман… – прошептал Олаф, не оборачиваясь, как и всегда.

– Капитан, – только сейчас Рассел понял, что с него градом льет пот. – Цветок. Его больше нет.

Любая команда форвардеров, получив такой жуткий знак, тут же, не теряя ни секунды, полетела бы на станцию и больше бы никогда не села в проклятый корабль. А капитаны не вернулись бы в астероидное поле никогда. И Олаф, по большему счету, именно это и собирался сделать.

За одним исключением: "Поворот правый семнадцать и три, верхний тридцать два и шесть. Ускорение до пятой скорости".

Вместо того чтобы развернуться, корабль полетел прямо в самое сердце тайфуна.

Видимость упала почти до минимума, а неровная пульсация окружающего пространства не позволяла работать сканирующим устройствам. Олаф перевел управление на имплантант, чтобы отдавать приказы мысленно и не мешать Расселу слушать. А тот вытянул вперед руки, будто бы пальцами ощупывал космос. Он чувствовал, что спрут, которого он видел во сне еще день назад, теперь где-то рядом, утекает между пальцами и наблюдает, пытаясь сообразить, что это за существо к нему пожаловало и что с ним делать.

Наконец Рассел поймал его, провел пальцем, угадывая очертания, и тут же отдернул руки, будто уколовшись.

– Боже мой! – прошептал он, еще не веря. – Назад.

– Полный назад! – тут же скомандовал Олаф.

Но было поздно.

Высветился экран связи, демонстрируя рубку "Гиперлэндера" – боевого крейсера Ламарянского Совета.

"Борт номер 11400ND. Вас вызывает генерал войск Совета, капитан линейного крейсера "Гиперлэндер" Джеймс Дартфорд".

"Вас слышу. На связи третий капитан шахтерского фрегата "Карфаген" Олаф Моррис".

От Олафа сразу же пошли десятки мысленных приказов. Один перевел передачу на личные компьютеры матросов, другой вывел поверх схематической проекции вид с внешних камер, еще несколько запустили поворот корабля в сторону "Гиперлэндера". Одновременно несколько систем проверяли канал связи на взлом.

"У нас аварийная ситуация, капитан Моррис, просим помощи".

Капитаны смотрели друг другу прямо в глаза, не моргая, без малейшего выражения.

"Мы всегда готовы оказать любую помощь Совету".

"Благодарю вас. Подлетайте. Конец связи".

"Конец связи".

Олаф скомандовал набирать скорость. И он, и Рассел, и вся команда форвардеров в этот момент уже понимали, что не пройдет и часа, как они все будут мертвы.

Весь разговор капитанов был ложью с начала и до конца.

Линейный линкор Совета не мог случайно оказаться в астероидном поле. И у него не могли возникнуть там неполадки.

В астероидном поле он мог оказаться только по одной причине – если хотел незаметно подобраться к станции и уничтожить ее. При случайной встрече с кораблем форвардеров он обязан был уничтожить свидетеля, и, без сомнения, именно это он и сделает. У рабочего корабля не было ни малейших шансов в битве с линейным крейсером Совета, потому что линейный крейсер стоил целого флота, и без затруднений уничтожал всю защиту вооруженной планеты со всеми наземными установками, войсками и защитными станциями. У корабля форвардеров из оружия был лишь лазерный луч и медлительные шахтерские роботы, запрограммированные, чтобы выставлять мины и таким образом менять траектории астероидов. При этом луч был уже бесполезен. Еще до начала разговора с Дартфордом лучевую пушку вывели из строя боевые хэнджеры врага (именно их передовые отряды первыми заметили "Карфаген", сообщив линейному крейсеру о форвардерах).

Форвардеры не могли даже сбежать – "Карфаген" обладал такой огромной массой, что они не успели бы развернуться, не то что набрать скорость.

В такой ситуации оставалось только одно – надеяться, что противник совершит ошибку, и они успеют хотя бы предупредить станцию о надвигающейся опасности.

В бурых пылевых всполохах показались очертания "Гиперлэндера". Остроносая изящная, утыканная пушками махина была готова к бою, и ее центральное лучевое орудие указывало ровно в центр "Карфагена". Дартфорд даже не собирался вступать в дальнейшие переговоры и проверять, купились ли на его ложь форвардеры. Он знал, что главное лучевое орудие линкора способно одним залпом испепелить целый флот.

Пришли в движение, набирая энергию, генераторы. Закрылись дополнительными защитными стенками палубы и доки. Туман, разом перестав пульсировать, потянулся к линкору, и электрические заряды, сформировавшись в шаровые молнии, закрутились вокруг ствола главного орудия.

Матросы "Карфагена", зачарованные этим танцем стихий, не могли отвести взгляд от экранов. На их глазах приходила в движение мощнейшая придуманная человечеством машина смерти. И только Олаф отдавал приказ за приказом, заставляя корабль с максимальным ускорением лететь прямиком на врага.

И орудие выстрелило.

Оно било толстым лучом концентрированной смерти, в котором корабль форвардеров утонул целиком без остатка. Било долго и неостановимо, и луч прошибал астероиды, мгновенно расщепляя их на атомы. Мощь была такая, что даже не попавшие под луч астероиды сплавились, и их раскаленные брызги ореолом посыпались во все стороны.

Прошло еще около минуты, прежде чем включились системы охлаждения, и "Гиперлэндер" начал снимать защиту с доков. А в следующий момент в него врубился "Карфаген". Корабль форвардеров влетел прямо в дуло лучевого орудия, проломил его и, срикошетив от брони самого линкора, полетел дальше, не снижая ускорения.

"Потеряно семь из семнадцати оболочек защиты", – докладывали системы. Члены экипажа сновали по кораблю, будто муравьи в горящем муравейнике. Все внешние камеры и датчики выжгло. Теперь форвардеры летели, ориентируясь на слух и память.

Как Олаф и планировал, "Гиперлэндер" отреагировал не сразу. Ламаряне явно не ожидали, что им попадется корабль, способный выдержать такой залп. Но надо отдать им должное – оправились они быстро. Будто из разворошенного осиного гнезда, из "Гиперлэндера" высыпали десятки истребителей. Следом за ними чинно стартовали три из пяти малых боевых крепостей.

План был элементарен – если нельзя расколоть орех лучами и ракетами, то можно расстрелять его двигатели и выпустить начиненные хэнджерами бомбы, а там уже роботы сами вырежут туннели и перебьют команду.

"Карфаген" все ускорялся, выжимая максимум из движков. Его пробитые изжженые оболочки разваливались на куски, и одновременно, будто термиты, люди разрушали внутренние конструкции. Снимались детали с проводов, отдирались куски переборок, выводя из строя то одну систему, то другую. Некоторые помещения из-за этого начало затапливать, везде били струи пара и дыма. Форвардеры стаскивали собранные детали в одно из центральных помещений и там переплавляли их, сваривая в единую чашу, состоящую из редкого медного сплава. Поврежденные системы жизнеобеспечения не справлялись с температурой. Вот-вот должен был вспыхнуть пожар.

К этому хаосу быстро прибавился неестественный щелкающий звук – это на обшивку забрались хэнджеры. Небольшие паукообразные роботы, они лазерами прорезали отверстия в оболочках, прорываясь все глубже и глубже в корабль.

– Нужен "еж", – скомандовал Олаф. Он уже говорил с трудом, едва сдерживаясь, чтобы не закашлять. Ядовитый дым добрался уже и до рубки управления. Пора было надевать скафандры, чтобы не задохнуться.

"Семьдесят три и пять вниз, сорок и два с половиной направо". – "Поворачивай". – "Не можем, капитан. Нам отстрелили два из десяти поворотных двигателя". – "Понятно. Поворот – три и семь вверх. Сейчас".

Назад Дальше