- Ага. Значит, есть еще и большой?
- Да, он с другой стороны. Если хотите, можем пойти в кафе. Это на втором этаже. Хотя там, пожалуй, еще шумнее, чем здесь. - Девушка на мгновение задумалась. - А знаете что, Володя, давайте поговорим на улице. Там нам точно никто" не помешает.
Поремский пожал плечами:
- Я не против.
- Тогда пошли. Покажу вам свою любимую скамейку!
"Любимая скамейка" оказалась обычной цементной скамьей с деревянными перекладинами, зато стояла она в тени большой голубоватой ели.
- Ну вот, - сказал Лариса, усаживаясь. Затем посмотрела на Поремского, дружелюбно улыбнулась и спросила: - Вы ведь не обиделись на то, что я назвала вас Володей? Просто мы с вами почти ровесники, вот я и…
- Это вы мне льстите, - заметил Поремский. - Я, по меньшей мере, лет на восемь старше вас.
- Правда? Такой старый? - Девушка недоверчиво на него посмотрела. - А выглядите молодо.
- По-вашему, все, что за тридцать, - это уже старость?
- А по-вашему, разве нет? - ответила Лариса вопросом на вопрос. Затем смягчила свое резкое заявление улыбкой и добавила: - Хотя в наше безумное время и старики бывают юными. Вон Шон Коннери, например. Триста лет, а все еще жеребец.
- Спасибо за утешение. Но мне все же чуть-чуть поменьше.
Девушка весело посмотрела на Поремского, затем откинула голову и тряхнула длинными каштановыми волосами. Это было очень женственно.
- Итак, Володя, - перешла она на деловой тон, - вы пришли сюда поговорить о моем брате, так?
- Так.
Лариса вздохнула:
- Мой бедный, бедный брат. К сожалению, мы с ним так мало общались… И вообще, мне кажется, он меня немного недолюбливал. Считал слишком легкомысленной и пустой.
- А вы?
- Что я?
- Вы его любили?
Лариса хотела что-то ответить, но осеклась и задумалась.
- Тяжелый вопрос вы мне задали, - тихо проговорила она после паузы. - Любила ли я Гену? Да, наверное, любила. То есть… конечно, любила. Но мы с ним были - как бы из разных вселенных, понимаете? Я не понимала его, он - меня. Да он и не стремился понять. Он вечно был погружен в какие-то мрачные размышления и не любил, когда его отвлекали по разным пустякам. До армии он тоже был молчаливым и серьезным, но после армии стал совсем уж невыносим. На смену серьезности пришла мрачность и… - Девушка глянула на Поремского из-под длинных опущенных ресниц. - Вам знакомо такое слово - "мизантропия"?
- Знакомо.
- Ну вот, это дурацкое слово вполне применимо к нему. Он не любил людей. Не любил шумные компании, пустую болтовню. Он даже от анекдотов морщился. По крайней мере, когда я пыталась ему их рассказывать.
- И все-таки вы долгое время жили в одной квартире, - сказал Поремский. - Может быть, вы знаете, с кем он общался? С кем дружил? Была ли у него девушка?
- Девушка? - Лариса задумалась. - Девушки у него, наверное, были. Но домой он их никогда не приводил. Понимаете, для Гены наш дом был не больше чем место для ночлега. Ну или столовой, где можно сытно поужинать. А если ужина нет, то тоже не беда. Ведь всегда можно открыть холодильник и сварганить себе бутерброд с колбасой. Вот так он к дому и относился.
- То есть вы хотите сказать, что…
- Я хочу сказать, что вся его жизнь проходила за стенами нашей квартиры. Поэтому мне почти нечего вам рассказать. Но это совсем не значит, что Гена был плохим.
- Я понимаю, - сказал Поремский. - Скажите, а Геннадий был мстительный человек?
- Вы хотели спросить: мог ли он взорвать этих людей из мести?
Поремский кивнул. Девушка откинула со лба прядь волос и спокойно и пристально посмотрела Поремско-му в глаза.
- Володя, если я скажу вам, что чужая душа - потемки, это будет банальщина. Но тем не менее… Да, мы росли вместе с Геной, мы жили с ним в одной квартире. Он занимался спортом, ездил с приятелями в какие-то турпоходы… - Карие глаза Ларисы стали задумчивыми. Голос зазвучал тише: - Однажды он притащил домой мертвую птицу и сказал, что будет делать из нее чучело. Помню, я тогда страшно испугалась и даже расплакалась. А он, вместо того чтобы кинуться утешать, взял меня за руку, отвел в ванную комнату и запер там. Открыл только тогда, когда я перестала плакать. И еще пригрозил, что, если я кому-нибудь расскажу об этом, он сбросит меня с крыши. Вот так. А та дохлая птица провалялась у нас в квартире два дня, пока отец не выбросил ее на помойку.
- К чему вы мне это рассказали? - спросил По-ремский.
Лариса посмотрела на него прищурившись:
- К тому, что иногда Гена совершал странные поступки. Но значит ли это, что он был способен убить из мести… - Она тихо покачала головой: - Я не знаю.
- Ваш отец рассказывал, что до армии Геннадий был хорошим спортсменом. А после армии он занимался в каком-нибудь клубе?
- А отец что говорит?
- Говорит, что не знает.
Лариса удовлетворенно кивнула:
- Ну вот видите. Даже отец не знает, хотя живет… жил с ним в одной квартире. А откуда мне про это знать?
- Да, действительно, - согласился Поремский. - Но все-таки странно… Ни вы, ни отец не смогли рассказать о Геннадии практически ничего. Ни о его жизни, ни о его привычках.
- Я рассказала вам о его характере, - возразила Лариса. - И если уж на то пошло, с Геной после армии действительно стало что-то твориться. Он как будто обозлился на весь мир. Нет, я неправильно выразилась. Скорее, не на весь мир, а на тех, кто в этом мире процветает. На богатых людей, на начальников.
- И на генералов тоже?
- И на генералов тоже. Ведь это из-за них отец потерял ноги в афганской войне. Это они бросили Гену в кровавый котел Чечни, они заставили его пережить весь тот ужас. Иногда, когда по телевизору показывали правительство, Гена буквально бледнел и трясся от злобы. А однажды он сказал: "Будь моя воля, я бы их всех поставил к стенке и…" - Лариса качнула головой и, выдавив из себя слабую улыбку, тихо сказала: - Понимаете, Гену страшно бесило все это политическое словоблудие. Помню, однажды он сказал, что им и такими же парнями, как он, правительство просто заткнуло дырку в бочке. А теперь он - использованная, износившаяся затычка, которую выбросили на свалку. То же самое он говорил и об отце.
- Может, он упоминал какие-нибудь имена? Кто из генералов вызывал у него наибольшую ярость?
- Нет, Володя, имен он не называл. Он говорил про них просто: "вся эта штабная сволочь". А иногда и еще жестче. Матом.
- Если Геннадий так ненавидел удачливых людей, то как его занесло в службу безопасности "СНК"? Ведь ему приходилось охранять покой миллиардера.
- Точно не знаю, - немного подумав, ответила Лариса. - По-моему, какой-то знакомый… бывший однополчанин… его туда устроил. У Гены ведь был разряд по боксу. И он служил в горячей точке. С таким послужным списком либо в охранники, либо в киллеры. Гена выбрал первый вариант. - По чистому, белому лбу Ларисы пробежали морщинки, и она добавила: - По крайней мере, сначала.
- Понятно, - негромко отозвался Поремский. - Кстати, Лариса, а почему вы перебрались в другую квартиру?
- Потому что захотела жить одна, - просто ответила девушка. - И еще: у меня появились деньги на то, чтобы снять собственное маленькое жилье. Я устроилась на работу.
- Куда, если не секрет?
- В фирму "Имярек-консалтинг". Уже полтора года работаю там менеджером по связям.
- Отец не возражал против вашего переезда?
- Ну ему это, конечно, не совсем понравилось. Известно ведь, что все отцы немного ревнуют любимых дочек к их женихам. Но никакого "предательства" он в этом не видел. Просто попросил, чтобы я чаще его навещала.
- Ну и как? Навещаете?
- Когда есть свободное время. А его у меня не так много.
- А как отнесся к вашему отъезду брат?
Лариса хмыкнула:
- Да никак не отнесся. Он, и пока я жила с ними, почти не замечал моего присутствия. А после отъезда и подавно. Мне кажется, я просто перестала для него существовать.
- Ясно. Ваш отец сказал, что у вас есть жених. Вы живете вместе?
Девушка поджала губы.
- Мой отец может сказать все, что ему угодно. Но не всем его словам можно верить, - резко проговорила она.
Поремский выдержал паузу, думая, что Лариса еще что-нибудь добавит, однако она молчала.
- То есть вы хотите сказать, что ваш отец меня обманул и у вас нет жениха? - настойчиво спросил он.
И снова молчание.
- Лариса, я…
- Вы считаете, что информация о моей личной жизни поможет вашему расследованию? - с нескрываемой иронией спросила девушка.
- Я должен учитывать все, - спокойно ответил Поремский. - Иначе грош цена моей работе.
Поремский думал, что Лариса будет спорить, но она лишь небрежно пожала плечами и сказала:
- Хорошо, я отвечу. Да, у меня есть жених, и я живу с ним. Теперь вы довольны?
- Он был знаком с Геннадием?
- Шапочно.
- Я бы хотел с ним встретиться.
Лариса искоса посмотрела на Поремского и усмехнулась:
- А вам не кажется, что это уже перебор?
- В каком смысле?
- Я не хочу, чтобы из-за меня… из-за моих семейных дел мой любимый человек испытывал неудобства. Не хочу его впутывать в это дерьмо, ясно?
- Вы сами сказали, что дело это семейное, - мягко возразил Поремский. - А ваш жених, он ведь тоже является частью семьи. Вашей семьи.
Лариса недовольно нахмурилась, но все-таки ответила:
- Его зовут Евгений Бабаев. Больше я вам ничего не скажу.
- Почему?
- Ни почему, - упрямо ответила она. - Не хочу, и все.
- Хотя бы скажите, где он.
Лариса упрямо поджала губы и помотала головой.
- Ну хорошо, - миролюбиво сказал Поремский. - Если вам неприятно об этом говорить…
- Я дам вам свою визитку, - перебила его Лариса. - Там все мои телефоны и адрес офиса. Правда, на работе я бываю не всегда… сами понимаете - учеба… Но по мобильному можете звонить мне в любой момент. - Она поднялась со скамейки и протянула По-ремскому руку. - Ну вот и все. Мне пора на занятия.
Поремский встал и пожал протянутую руку.
- Было очень приятно с вами познакомиться, Володя, - серьезно, без тени улыбки сказала девушка.
- Мне тоже, - ответил Поремский.
После того как Лариса ушла, он еще некоторое время сидел на скамейке, в тени раскидистой ели, размышляя над рассказом девушки. Тут в общем-то было о чем подумать. Поремский не верил в то, что Лариса ничего не знала о своем брате. Конечно, бывает, что брат с сестрой терпеть друг друга не могут; такое встречается сплошь и рядом. Однако опыт показывает, что даже в этом случае они знают друг о друге очень многое - разумеется, вся эта информация имеет негативный оттенок: "Все его дружки - козлы, они только и знают, что пить пиво и гонять на мотоциклах". Или: "Он постоянно торчит со своими дружками-кретинами в этом клубе, а его дура-подружка одевается, как типичная шлюха". Вот в такую информацию Поремский бы поверил. Но чтобы человек, который живет рядом с тобой и вызывает в твоей душе неприязнь, был для тебя полной тенью (со всеми свойствами безликости) - такого Володя Поремский еще не встречал.
Нежелание Ларисы говорить о своем женихе тоже показалось Поремскому подозрительным. Ну, допустим, она и правда не хочет его впутывать. Но ведь чтобы впутаться во что-то, нужно иметь к этому хоть какое-то - пусть даже самое слабое и даже мнимое - отношение. Стало быть, этот Евгений Бабаев был знаком с киллером Кизиковым. Может, даже дружил с ним? А Лариса ревновала его к этой дружбе, поскольку сама брата не любила и не понимала?
Поремский тряхнул головой и улыбнулся. Как всегда, фантазия завела его слишком далеко. Впрочем, фантазия - вещь полезная. Она не раз помогала Володе выстроить версию, которая в дальнейшем находила свое подтверждение в жизни.
Вообще, странно, что в этой семье никто и ни о ком ничего не говорит. Как будто между членами семьи был какой-то заговор. Как будто они сговорились!
Итак, в каком направлении двигаться дальше? Ясно, что нужно встретиться с женихом Ларисы, с Бабаевым. Узнать о нем побольше. Может быть, встретиться с его друзьями. Конечно, вполне вероятно, что это направление поиска окажется бесперспективным. И все-таки интуиция подсказывала Поремскому, что копнуть в этом месте стоит. Справедливости ради следует сказать, что интуиция не всегда выводила Володю на верный след, но все же ее голос был таким настойчивым, что заглушить его не было никакой возможности.
Глава четвертая
ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ
1
Из газеты "События и факты":
"ПОЗДНЕЕ РАСКАЯНИЕ ИЛИ ПОПЫТКА СБИТЬ С ТОЛКУ?
(О чем поведал нашему корреспонденту таинственный незнакомец)
От главного редактора:
"Вчера вечером к нам в редакцию позвонил человек и сообщил, что он может рассказать нам "кое-что" (так он выразился) о роковом взрыве, унесшем жизни трех генералов.
"Я готов встретиться с вашим корреспондентом и рассказать ему все, что знаю, - сказал незнакомец. - Но у меня есть два условия. Первое: встреча должна быть строго конфиденциальной. И второе: вы не должны сообщать о моем звонке в милицию. Мне не нужны неприятности".
Получив согласие, незнакомец назначил нашему корреспонденту встречу в одном из столичных парков. Предлагаем вашему вниманию отчет об этой встрече".
Я заметил его издалека, хотя он и был одет неброско. Да и лицо у него было совершенно обычное. Но тревожно бегающие глаза и не находящие себе места руки ясно говорили о том, что человек этот напуган, что он боится за свою жизнь, и боится смертельно.
Увидев меня, незнакомец быстро оглянулся, словно боялся, что его могут окружить и схватить. Однако детская площадка, на которой он назначил мне встречу, была почти пуста в этот вечерний час.
Я сел на скамейку рядом с незнакомцем и произнес условленный пароль. Только тогда тревога в его глазах немного угасла. В ответ он улыбнулся и протянул мне руку.
- Зовите меня просто "Незнакомец", - представился он. - Я не стану называть вам своего имени. И вскоре вы поймете почему.
- Надеюсь, что вы мне это объясните, - сказал я. - Иначе наша встреча пройдет впустую, и это не понравится моему редактору.
Он раскрыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент на аллее появилась пара влюбленных, и мой собеседник затих, весь превратившись во внимание. Он молчал, пока пара не скрылась из виду. Лишь затем он облегченно вздохнул и продолжил беседу.
- Дело в том, что я знаю, кто и что стоит за смертью генералов, - негромко произнес он.
- Вот как? - сказал я, с сомнением глядя на своего собеседника. - И вы готовы об этом рассказать?
Должно быть, в моем голосе незнакомцу послышались нотки недоверия; он нахмурил брови и заговорил быстро, горячо:
- Да, я знаю, какие силы стоят за убийством генералов. И я готов рассказать вам о них. Однако мне нужны гарантии того, что вы не наведете на меня милицию.
- А вы… замешаны в этом деле? - поинтересовался я.
По губам незнакомца пробежала недобрая усмешка.
- Замешан, - глуховато произнес он.
Я повнимательнее вгляделся в его лицо. Ничего примечательного в этом лице не" было. Пожалуй, если бы меня заставили составить его фоторобот, я бы не смог справиться с этой задачей. Никаких особых примет, никаких запоминающихся деталей. Лицо, которое не заметишь в толпе. Невольно подумалось, что именно такими лицами должны обладать шпионы и всевозможные агенты спецслужб, которыми заполонен наш мир.
- Итак, вы даете слово, что не наведете на меня милицию? - повторил он.
- Вы видите, что я пришел на встречу один. И теперь вы знаете, что я умею держать слово, - уклончиво ответил я.
- Ничего я не знаю! - неожиданно вспылил незнакомец. - Может, где-нибудь за кустами прячется милицейский наряд? А то и ОМОН!
Я лишь развел руками.
- Ладно, - сказал он примирительно. - В конце концов, я сам позвонил вам, и знал, на какой риск иду. Вы можете задавать ваши вопросы, я готов ответить.
Я начал с главного:
- Вы сказали, что знаете, какие силы стоят за убийством генералов. Расскажите мне об этом.
Прежде чем заговорить, он надолго задумался, потом вздохнул и начал свой рассказ:
- Вы знаете, какая сейчас обстановка в стране. Президент и верная ему Госдума, получив от населения карт-бланш в виде избирательских голосов, принялись за реформы. Реформы эти крайне непопулярны в народе. Уже раздается ропот, и разгон милицией митингов у здания Госдумы - это только начало…
Он сделал паузу, чтобы достать сигарету и закурить. Я молчал, все еще не понимая, к чему он клонит. Незнакомец же (как он сам просил себя называть) усмехнулся, увидев мое озадаченное лицо, и продолжил:
- Не секрет, что в стране… в любой стране, где действующее правительство пользуется огромным авторитетом, все же остаются силы, готовые в любой момент перехватить бразды правления и повернуть политику в другую сторону. Не является исключением и Россия.
Незнакомец по-прежнему выражался туманно, но постепенно я стал догадываться, о чем сейчас пойдет речь. Однако я продолжал слушать внимательно и молча, боясь, что мои реплики вызовут у моего нервного собеседника очередную вспышку негодования или недоверия.
Он продолжал:
- В России имеются силы, способные и готовые противостоять президенту. И таких сил несколько. Есть "правые", у которых имеются свои рычаги давления на правительство. А есть "левые"… У них тоже имеются свои методы борьбы за власть, и не только легальные и публичные.
Тут уже я не выдержал. Я никак не мог понять, кто передо мной сидит: обыкновенный демагог, упражняющийся в построении риторических конструкций, или действительно человек, замешанный в нескольких страшных убийствах.
- Надеюсь, что вы вызвали меня на встречу не для того, чтобы проводить со мной этот политический ликбез? - сказал я, стараясь, чтобы мой голос был спокойным.
Он усмехнулся и покачал головой:
- Нет, не для этого. Если я начал слишком издалека - извините. Я перейду прямо к делу. А дело, собственно, в том, что некоторые представители силовых ведомств недовольны тем, как президент… их президент… управляет страной.
- И чем же именно они недовольны?
- Если не ошибаюсь, именно ваша газета писала о том, что с отменой социальных льгот закончилась эра социализма в России. И Россия окончательно стала буржуазной страной. Под этим высказыванием могли бы подписаться многие из людей, о которых я сказал. И, само собой, данный факт не может их не раздражать. Они видят, что страна меняется, но непонятно, в какую сторону. Кстати, боюсь, что это до конца непонятно и тем, кто определяет нынешнюю политику в России. В стране снова хотят провести эксперимент над населением. Разве не об этом вы писали в ваших статьях? - неожиданно спросил меня незнакомец.
- Я выражался не столь радикально, - ответил я, немного удивившись, что мой собеседник читал мои статьи.
- Но основная мысль была такой, - упрямо сказал он.
"Возможно, вы хотели ее такой увидеть", - подумал я, но вслух этого не сказал.
- Я подошел к главному. Убитые генералы, несмотря на внешнюю лояльность, не так горячо поддерживали "новые веяния", как это могло показаться. Эти трое и стали ядром заговора.
- Заговора против кого? - не понял я.