- Да, говорили, но...
- Но вы только что узнали нечто важное, доктор Розен. - Келли протянул ему остатки винта. Было видно, как на поверхности лопастей, покрытых раковинами, выступали хлопья, легко отделяющиеся от металла. - Это была бронза.
- чёрт возьми! - Хирург взял в руки разрушенный винт и отколупнул пластинку.
- Специалист хотел сказать вам, чтобы вы заменили цинковые аноды. Они поглощают гальваническую энергию. Их нужно заменять каждые пару лет, и это предохранит винты и перо руля от разрушения. Я не знаком с научными аспектами этого явления, но знаю, к чему это приводит. Перо руля тоже нужно заменить, но с этим можно и подождать. А вот что вам действительно необходимо, так это два винта.
Розен посмотрел на воду и выругался:
- Идиот.
Келли сочувственно засмеялся.
- Доктор, если это самая большая ошибка из всех, что вы допустили в этом году, вам крупно повезло.
- Так что же мне делать?
- Я позвоню и закажу вам пару винтов. Я знаю одного парня на верфи Соломона, и он пришлёт их сюда, наверно, завтра. - Келли развёл руками. - Ничего особенно страшного, верно? А теперь я хочу взглянуть на ваши карты.
И точно, после проверки Келли убедился, что картам пять лет.
- Карты нужно менять каждый год, доктор.
- Проклятье!
- Хотите хороший совет? - спросил Келли с улыбкой. - Не принимайте все это близко к сердцу. Лучший урок тот, что причиняет некоторую боль, но не слишком большую. Вы учитесь на нем и продолжаете жить дальше.
Доктор успокоился и наконец, позволил себе улыбнуться:
- Думаю, вы правы, но Сара никогда не позволит мне забыть об этом.
- А вы свалите всю вину на карты, - предложил Келли.
- Вы согласны поддержать меня?
- Мужчины должны поддерживать друг друга в трудных обстоятельствах, - усмехнулся Келли.
- Знаете, мистер Келли, думаю, мы будем друзьями.
***
- Так, где же эта сука, чёрт возьми? - бросил Билли.
- Откуда я знаю? - не менее сердито ответил Рик. Он боялся, что скажет Генри, когда вернётся. Две пары глаз взглянули на женщину в комнате.
- Ты её подруга, - сказал Билли.
Дорис уже дрожала. Ей хотелось выбежать из комнаты, но она знала, что нигде не найдёт для себя безопасного места. Её руки дрожали, когда она увидела, что Билли направился к ней, но не сделала попытки уклониться от удара, опрокинувшего её на пол.
- Лучше скажи, стерва, все, что тебе известно!
- Я ничего не знаю! - закричала она, чувствуя, как горит то место на лице, куда пришёлся удар. Она посмотрела на Рика в поисках сочувствия, но увидела, что его лицо осталось совершенно безучастным.
- Тебе что-то известно, и будет лучше, если ты расскажешь нам об этом прямо сейчас, - сказал Билли. Он наклонился, расстегнул её шорты, затем выдернул ремень из своих брюк.
- Скажи остальным, пусть войдут, - сказал он Рику.
Дорис встала с пола, не ожидая приказа, обнажённая до пояса. По её лицу катились слезы, тело содрогалось от рыданий в ожидании боли. Она боялась даже съёжиться - укрыться все равно было негде. Дорис знала, что Пэм собирается бежать, и это было её единственным удовлетворением. Она не была знакома с планом бегства и, когда ремень засвистел в воздухе, понимала, что не сможет сообщить им ничего, что нанесло бы вред подруге. Как ни мучительна была боль, её утешало, что все-таки Пэм удалось скрыться.
3. Неволя
Уложив снаряжение, необходимое для пребывания под водой, в мастерскую, Келли взял двухколёсную тележку и выкатил её на пирс, чтобы разгрузить привезённое продовольствие. Розен настоял на том, чтобы помочь ему. Новые винты привезут катером только завтра - торопиться некуда.
- Значит, - заметил Келли, - вы учите хирургии?
- Вот уже восемь лет. - Розен выровнял коробки на тележке.
- Вы непохожи на хирурга.
Розен воспринял комплимент с удовлетворённой улыбкой.
- Далеко не все хирурги выглядят как скрипачи. Мой отец работал каменщиком.
- А мой - пожарным. - Келли покатил нагруженную тележку к бункеру.
- К вопросу о хирургах... - Розен показал на грудь Келли. - Вас оперировали хорошие специалисты. Вот эта рана была, наверно, тяжёлой.
Келли едва не остановился.
- Да, в тот раз я был очень невнимательным. Впрочем, на самом деле это не так страшно, как выглядит. Просто поцарапано лёгкое.
Розен фыркнул:
- Да, вижу. Должно быть, не достало до сердца всего пару дюймов. Никаких оснований для беспокойства.
Келли начал перекладывать коробки в кладовую.
- Приятно поговорить с понимающим человеком, - заметил он, снова вздрагивая от ощущения пули, отбросившей его назад. - Как я уже сказал, сам виноват - был невнимательным.
- Сколько времени вы провели там?
- Всего? Месяцев восемнадцать. Это зависит от того, как считать время, проведённое в госпитале.
- Я видел, у вас в каюте висит орден "Морского креста". Вы получили его за эту операцию?
Келли покачал головой.
- Нет, за другую. Мне пришлось отправиться на север и доставить обратно лётчика со сбитого А-6. Тогда я не был ранен, но заболел чертовски сильно. Во-первых, весь перецарапался - там, в этих джунглях, масса колючих кустов. А потом от речной воды эти царапины раздулись; инфекция была - только держись, вы просто не поверите. Три недели провалялся в госпитале. Хуже всякого ранения.
- Да, похоже, это не слишком приятное место? - спросил Розен, когда они вернулись за остатком груза.
- Говорят, что там только змей водится сто видов. Девяносто девять из них - ядовитые.
- А та, что неядовитая?
Келли передал доктору коробку с припасами.
- А неядовитая просто откусывает тебе весь зад. - Он засмеялся. - Нет, мне там не очень понравилось. Но такова моя работа. Я спас сбитого лётчика, и адмирал произвёл меня в старшие боцманы, а затем вручил орден. Пошли, я проведу вас по всем помещениям моей красавицы. - Келли пригласил Розена подняться на борт. На осмотр яхты потребовалось пять минут. Доктор отметил, что на судне все удобства на месте, однако ничего лишнего.
Да, у этого парня все было в рабочем порядке, а карты самые новые. Келли достал ещё одну банку пива из холодильника для доктора, затем одну для себя.
- А как было на Окинаве? - улыбнулся Келли. Каждый из них изучающе смотрел на другого, и каждому нравилось, что он видел. Розен пожал плечами и красноречиво фыркнул:
- Да уж не увеселительная прогулка. Работы по горло, да и камикадзе вроде считали, что красный крест на госпитальном судне делает его чертовски заманчивой целью.
- Вы продолжали работать, и когда они пикировали на вас?
- Раненые солдаты не могут ждать, Келли.
Джон осушил свою банку.
- Я предпочитаю отстреливаться. Вот сейчас передам Пэм её вещи, и мы снова вернёмся в помещение с кондиционером. - Он пошёл на корму и взял её рюкзак. Розен уже поднялся на причал, и Келли бросил ему рюкзак девушки. Доктор запоздало поднял голову, и рюкзак упал на бетонную поверхность пирса. Из него высыпалось содержимое, и даже с расстояния в двадцать футов Келли мгновенно заметил неладное - ещё прежде, чем голова доктора повернулась к нему.
Возле рюкзака лежала большая пластмассовая бутылочка из тех, что продаются по рецепту врачей, хотя на ней не было наклейки. Крышка отвалилась, и из бутылочки выкатилась пара таблеток.
Келли мгновенно все понял. Он медленно поднялся на причал. Розен поднял бутылочку, положил обратно рассыпавшиеся таблетки и защёлкнул белую пластмассовую крышку. Затем он передал бутылочку Келли.
- Я знаю, что это не принадлежит тебе, Джон.
- Что это, Сэм?
Голос доктора не мог быть более бесстрастным.
- Фабричное название "Куаалюд". Это метакьюалон. Барбитурат, снотворное. Мы пользуемся им, чтобы отправлять больных в страну снов. Весьма сильнодействующее успокаивающее средство. Говоря по правде, даже слишком. Многие считают, что его нужно снять с производства и не продавать, даже по рецептам. Но на этой бутылочке нет наклейки. Значит, получена без рецепта.
Келли внезапно почувствовал себя усталым и очень старым. Словно его предали.
- Понятно.
- Ты не знал этого?
- Сэм, мы с ней только недавно встретились - и двадцати четырёх часов не прошло. Мне ничего про неё не известно.
Розен потянулся и на мгновение взглянул на горизонт.
- О'кей, теперь я вернусь к профессии врача. Ты увлекался наркотиками?
- Нет! Я ненавижу это проклятое зелье! Из-за него столько людей гибнет! - Гнев Келли был спонтанным и жестоким, но он не был направлен на Розена.
Профессор спокойно выслушал яростный ответ Келли. Наступила его очередь проявить свой профессионализм.
- Успокойся. Тебе следует знать, что люди привыкают к этому наркотику. Как - не имеет значения. Но приходить в ярость не имеет смысла. Сделай глубокий вдох и медленный выдох.
Келли выполнил команду доктора и даже улыбнулся неуместности происходящего.
- Ты рассуждаешь в точности, как мой отец.
- Пожарные - умные люди. - Розен помолчал. - Итак, у твоей подруги существует серьёзная проблема. Но она кажется мне приятной девушкой, а ты - настоящим мужчиной. Попытаемся решить эту проблему или нет?
- Пожалуй, это в первую очередь зависит от неё, - произнёс Келли с оттенком горечи в голосе. Чувство, что его словно предали, не проходило. Он снова открыл постороннему человеку своё сердце, и вот теперь ему придётся смириться с тем, что открыл его наркотикам или тому, что делают наркотики с человеком. По-видимому, все это - напрасно потраченное время.
Розен посмотрел на него суровым взглядом.
- Совершенно верно, это зависит от неё, но в определённой степени и от тебя, а если ты будешь вести себя как идиот, то ничем ей не поможешь.
Келли был поражён тем, как разумно рассуждал доктор при создавшихся обстоятельствах.
- Должно быть, ты очень хороший врач.
- Я - чертовски хороший врач, - подтвердил Розен. - Наркотики - не моя область, но Сара здорово в этом разбирается. Не исключено, что вам обоим здорово повезло. Пэм - хорошая девушка, Джон, но что-то тревожит её. Она нервничает - если ты сам этого не заметил.
- Да, пожалуй, но... - И какая-то часть мозга Келли воскликнула: "Заметил!"
- Но в первую очередь ты обратил внимание на то, что она красивая. Мне тоже когда-то, было меньше тридцати, Джон. Пошли, пора заниматься делом. - Он остановился и взглянул на Келли. - Может, я упустил что-то?
- Меньше года назад я потерял жену. - За минуту или две он объяснил, что случилось.
- И ты думал, что, может быть, она...
- Да, пожалуй. Глупо, правда? - Келли не мог понять, почему он так откровенен с Розеном. Почему не позволить Пэм делать все, что ей угодно? Но это не было ответом. Если он так поступит, то будет пользоваться ею в своих эгоистичных интересах, выбросив её потом, когда с неё опадёт прелесть, как лепестки с розы. Несмотря на все трудности, которые ему пришлось пережить за последний год, он знал, что не может пойти на это, не может стать одним из таких людей. Он заметил, что Розен смотрит на него, не отрывая взгляда.
Доктор рассудительно покачал головой.
- У всех у нас есть свои слабые места. Ты превосходно подготовлен и обладаешь большим опытом, который помогает тебе справляться со своими проблемами. У неё нет ничего этого. Пошли, за дело. - Розен взял ручку тележки своими большими мягкими руками и покатил её к бункеру.
Холодный воздух внутри помещения ощущался как поразительно жёсткое дыхание реальности. Пэм пыталась развлечь Сару, но безуспешно. Может быть, Сара отнесла это за счёт неловкой ситуации, создавшейся между ними, но ум врача всегда в действии, и она начала профессионально разглядывать сидящую перед ней девушку. Когда Сэм вошёл в гостиную, Сара повернулась к нему и посмотрела на мужа взглядом, который был понятен даже Келли.
- Так что вот, я ушла из дома, когда мне было шестнадцать, - бормотала Пэм монотонным голосом, выдававшим больше, чем она догадывалась. Девушка тоже повернула голову к вошедшим, и её глаза остановились на рюкзаке в руках Келли. Голос Пэм звучал поразительно хрупко - раньше Келли не замечал этого.
- Вот хорошо! Мне нужно взять кое-что из рюкзака. - Она подошла к Келли, взяла рюкзак из его рук и направилась в спальню. Келли и Розен смотрели ей вслед, затем Сэм передал жене пластмассовую бутылочку. Ей понадобился всего один взгляд.
- Я не знал об этом, - произнёс Келли, испытывая необходимость оправдаться. - Я не видел, чтобы она брала что-то. - Он попытался вспомнить те моменты, когда Пэм исчезала из его поля зрения, и пришёл к выводу, что она могла взять таблетки два или, может быть, три раза, и лишь теперь понял, почему у неё были такие мечтательные глаза, словно она была не от мира сего.
- Сара? - спросил Сэм.
- Триста миллиграмм. По-видимому, дело ещё не зашло слишком далеко, но ей нужна профессиональная помощь.
Несколько секунд спустя в гостиную вошла Пэм и сказала, что забыла какие-то свои вещи на яхте. Руки у неё не дрожали, но только потому, что она сжимала их вместе. Она отчаянно пыталась контролировать себя, и это ей почти удавалось, но Пэм не была актрисой.
- Не вот это? - спросил Келли, протянув бутылочку. Наградой за жестокий вопрос был взгляд, похожий на хорошо нацеленный удар ножом в сердце.
Несколько секунд Пэм молчала. Её глаза не отрывались от коричневой пластмассовой бутылочки, и первое, что увидел в них Келли, было внезапное голодное выражение, словно в мыслях она уже протянула руки к бутылочке, уже достала оттуда одну или больше таблеток, заранее предвкушая облегчение, которое она получала от проклятых наркотиков, ничуть не беспокоясь, даже не замечая, что в комнате присутствовали посторонние. Затем её лицо залила краска стыда, она поняла, что тот образ, который она пыталась создать, стремительно исчезает. Но самое главное, после того как её взгляд скользнул по лицам Сары и Сэма, глаза её остановились на Келли, перебегая с бутылочки, которую он держал в руке, на его лицо. Сначала голод боролся со стыдом, но стыд одержал верх, и, когда её взгляд сомкнулся с его взглядом, на её лице появилось выражение ребёнка, пойманного за чем-то нехорошим, однако непослушный ребёнок и она сама стремительно повзрослели и превратились во что-то другое, когда Пэм поняла, что чувство, способное стать любовью, за несколько ударов сердца перерастало в презрение и отвращение. Её дыхание мгновенно изменилось, стало сначала быстрым, потом прерывистым, пока не наступили рыдания, и она поняла, что наибольшее отвращение было в её собственном сознании, потому что даже наркоман может заглянуть внутрь самого себя, а когда это происходит глазами других, ощущение становится только ещё более жестоким.
- И-з-з-в-и-и-н-и м-ен-я, Ке-л-ли. Я н-е-е с-с-с-к-а-а-з-а-л-а т-е-е-б-е-е, - зарыдала она, съёживаясь прямо на глазах. Она увидела, что последний шанс исчезает и позади этого скрывается только отчаяние. Пэм отвернулась, содрогаясь в рыданиях, не в силах смотреть на человека, которого полюбила.
Для Терренса Келли наступил решающий момент. Он мог показать ей, что чувствовал себя преданным и обманутым, а мог продемонстрировать по отношению к девушке такое же сочувствие, которое продемонстрировала она сама меньше двадцати часов назад. Но решающим оказался её взгляд, тот стыд, который был так очевиден. Он не мог просто стоять здесь. Ему нужно было сделать что-то, иначе его гордый образ исчезнет с такой же быстротой и неизбежностью, как исчез её.
Глаза Келли наполнились слезами. Он подошёл к Пэм, обнял её, чтобы удержать на ногах, прижал к груди, как ребёнка, потому что наступило время показать ей свою силу, отбросив в сторону все те мысли, что терзали его. Даже та противоречивая часть сознания, что отказывалась соглашаться с его действиями, прекратила в это мгновение хихикать: "А ведь я говорила тебе!", потому что у него в руках было сейчас существо, нуждающееся в поддержке и любви, слабое и беззащитное, такое страдающее, и на сомнения не было времени. Пока они стояли, прижавшись друг к другу, несколько минут, супруги Розен смотрели на них с личной тревогой и профессиональным бесстрастием.
- Я старалась, - прошептала, наконец, Пэм, - действительно старалась, но мне было так страшно.
- Все в порядке, - старался успокоить её Келли, не совсем понимая, что она только что сказала. - Раньше ты помогла мне, и теперь моя очередь помочь тебе.
- Но... - Её рыдания возобновились, и понадобилось не меньше минуты, прежде чем она сумела закончить: - ..я не та, за кого ты меня принимаешь.
Келли позволил улыбке отразиться в его голосе, когда он упустил второе предостережение.
- Ты ведь не знаешь, что я думаю, Пэмми. Все в порядке. Поверь мне, все действительно в порядке. - Его внимание было полностью сосредоточено на девушке, которую он держал в своих объятиях, и он не заметил Сару Розен, подошедшую к ним.
- Давай прогуляемся, Пэм, - предложила она, и девушка согласно кивнула.
Сара вывела её из гостиной, оставив Келли и Сэма смотреть друг на друга.
- Ты - настоящий мужчина. - Розен был явно удовлетворён правильностью своего более раннего диагноза по отношению к характеру этого человека. - Келли, какой ближайший город, где сейчас открыта аптека?
- Соломонсе, пожалуй. А разве её не следует отправить в больницу?
- Пусть Сара примет решение, но мне это не кажется необходимым.
Келли взглянул на пластмассовую бутылочку, которую все ещё сжимал в руке.
- А сейчас я утоплю проклятую стерву!
- Ни в коем случае! - резко бросил Розен. - Я возьму с собой эти таблетки. На них есть номера партии, выпущенной на фабрике. Полиция сможет опознать, кем и как был похищен груз этих таблеток. Я запру бутылочку у себя на яхте.
- Тогда чем мы сейчас займёмся?
- Ничем. Подождём немного.
Сара и Пэм вернулись через двадцать минут, держась за руки подобно матери и дочке. Голова у Пэм была теперь поднята, хотя в глазах все ещё виднелись слезы.
- У нас здесь волевая девушка, парни, - заявила Сара. - Оказывается, она пыталась отказаться от наркотиков целый месяц безо всякой помощи.
- Сара говорит, что это не так уж трудно, - заметила Пэм.
- А мы сможем сделать это намного легче, - заверила её Сара. Она передала мужу листок бумаги со списком. - Найди открытую аптеку, Сэм. А ты, Джон, запускай дизели на своей яхте. Прямо сейчас.
- Что с ней случится? - спросил Келли спустя тридцать минут. Они были в пяти милях от острова, и Соломоне проступил уже коричнево-зелёной линией у горизонта на северо-западе.
- Режим лечения вообще-то очень прост. Мы поддерживаем её барбитуратами, постепенно уменьшая их дозу.
- Значит, вы даёте ей наркотики, чтобы излечить её от наркотиков?
- Совершенно верно, - кивнул Розен, - именно так проводится лечение. На то, чтобы из организма удалить все остатки наркотиков, требуется время. Тело становится зависимым от барбитуратов, и, если ты лишаешь его наркотиков слишком быстро, возможны неблагоприятные последствия - конвульсии и тому подобное. Бывает, от этого даже умирают.
- Что?! - встревоженно воскликнул Келли. - Я понятия не имел ни о чем этом, Сэм.