Сначала все складывалось исключительно удачно. На громкую премьеру его фильма о русских олигархах она явилась в том самом белом платье классического стиля, а-ля девятнадцатый век. Кстати, похоже, что Лагерфельд его создал для коллекции Шанель именно под влиянием русской портретной живописи, запечатлевшей девушек из знатных семей. Платье ей очень шло, редко кто умел такое носить. Нужна была идеально прямая спина и изящные манеры. Удивительно, как современные мужчины клюют на стилизацию под девятнадцатый век. Тут ей очень пригодились бесплотность виллис и лебединая грация, оттренированная годами занятий в хореографическом училище. К тому же в обычной жизни, а не на сцене Веронике было на руку ее балетное несовершенство. Физические данные, необходимые для классического танца, вне сцены выглядят весьма утрированно, почти по-уродски. Худоба скелета, неестественно вывернутые стопы, некрасивые мышцы икр. Веронике удалось всего этого избежать. Только пальцы ног после пуантов были избиты в кровь, с неприятными, болезненными мозолями, но опытные педикюрши в дорогих салонах справлялись и с такими побочными эффектами профессии.
Когда Иван Апраксин увидел среди прочих актрис Веронику в ее белоснежном классическом платье, со спускающимися локонами вдоль длинной лебединой шеи, как будто сошедшую в наш суетный, безумный, пошлый мир со старинной гравюры, он был потрясен. Апраксин только что закончил съемку фильма по нашумевшему бестселлеру о русском бизнесе. В сценарии на каждом шагу присутствовали сцены жестких разборок – между бандитскими группировками, бизнесконцернами и спецслужбами. Лирические линии в фильме были плоские – парочка сцен с обнаженным женским телом, немного истерик и слез. Ни глубинной проработки женских образов, ни возвышенных чувств. В жизни нуворишей любовь играла не главную роль. Во время работы над картиной его постоянно дергали прототипы персонажей. Кому-то хотелось выглядеть настоящим мачо и было плевать, что в жизни он больше похож на провинциального бухгалтера. Кто-то считал фильм слишком разоблачительным. В общем, Иван безумно устал.
И тут такое чудо. Прелестная девица из позапрошлого века. Живая, во плоти. Ярко-синие глаза сияют в нетерпении, словно ждут, требуют к себе своего суженого. Апраксин как заколдованный пошел напролом через весь зал к девушке, чтобы проверить, не снится ли ему это.
– Иван, ты куда?! С тобой хотят поговорить представители крупного бизнеса, ну ты понимаешь, о ком я! – истерично шептал ему в ухо продюсер.
Но Иван наплевал на всех бизнесменов и как сомнамбула двигался к заветной цели. Вот и она. Улыбается краешками губ. Еще прелестней, чем казалась издали. Сколь немногие актрисы проходят испытание ближним ракурсом. Сразу проявляется пошлость, наигранность, фальшь.
– Кто вы, прелестное создание? Я вас никогда здесь раньше не видел.
– Я залетела к вам на минутку из других миров, – прошептала она.
– Что же это за миры?
– Волшебные миры, где живут сильфиды, виллисы, принцессы превращаются в лебедей, а деревянные щелкунчики в принцев.
– Я тоже немного волшебник. Может быть, попробуем объединить наши усилия?
Сквозь толпу людей, присутствовавших на премьере, к ним пробирались те самые бизнесмены, от общения с которыми Апраксин только что увильнул.
– Я вижу, вы уже познакомились с нашей звездой.
– Простите? – не понял вопроса Апраксин.
Вроде бы всех киношных знаменитостей он знал наперечет, да и со многими старлетками был знаком. Трудно было представить актрису, которая бы не стремилась попасться ему на глаза любой ценой. Но эта девушка в киношных кругах никогда не засвечивалась. Почему же тогда эти богатые и влиятельные ребята знают ее как родную? Может, модель какая-нибудь? Но вроде бы к ней они обращаются с куда большим пиететом, чем к представительнице модельного бизнеса. Слишком хорошо всем известно, по какому прайсу и в каком агентстве можно заказать их на вечер, неделю или для постоянного "сотрудничества".
– Вы не знаете Веронику Кутилину?
– Как вам сказать... – замялся Апраксин.
– Вероника – звезда русского балета. Самая яркая!
– Ах вот оно что! – прозрел Апраксин. – Вы та самая балерина, которая сделала такую головокружительную карьеру, пока все ныли, что Большой театр разваливается?
– Просто я рассчитывала не на театр, а на собственные силы.
Потом они все вместе сидели в закрытом ночном клубе для избранной публики, обсуждая премьеру и новые творческие планы режиссера. Вероника внимательно выслушивала рассуждения режиссера о его новых проектах.
– Господа, я хочу сделать заявление, – вдруг решительно сказал Апраксин. – Приготовьте бокалы, тут есть что отпраздновать. Судя по всему, мой новый фильм всем понравился. Наконец-то есть кино, которое показывает, что богатые люди в России не какие-нибудь зажравшиеся отморозки в красных пиджаках, а настоящие мужчины, смелые, решительные, энергичные. Свою историю надо писать самим. Меня сегодня часто спрашивали, каковы мои планы на следующую картину. До сегодняшнего вечера у меня были лишь смутные наброски. Сегодня я принял окончательное решение – я буду делать фильм по "Войне и миру" Толстого. Но не такой, как у Бондарчука. Другой. Как вы все считаете, что самое лучшее в России? Что ценить нам надо больше всего?
Тусовка оживленно загудела:
– Березки!
– Нефтяные скважины!
– Характер наш русский!
– Космические корабли!
Люди устали гадать, и Иван, выдержав мхатовскую паузу, негромко сказал:
– Женщины, наши русские женщины...
Всем понравилось это веское заявление. Раздались аплодисменты.
– И я возьму из толстовского романа только историю Наташи Ростовой. Через этот образ все равно преломляются все сюжетные линии и все судьбы главных героев!
– А кто будет играть Ростову?
– Думаю, это будет для всех сюрпризом. Я выбрал исполнительницу этой роли не из мира кино.
У Вероники забилось сердце. Похоже, что Апраксин на нее клюнул. Как удачно все складывается! Она так давно мечтала получить хорошую роль в кино. К сожалению, в современной России снималось очень немного фильмов, а хороших и того меньше. Провала она себе позволить не могла, ставка в игре была слишком высока. Кутилина очень хорошо понимала, что, несмотря на то что ее карьера балерины на пике и возраст и форма позволяют танцевать еще многие годы, необходимо готовить себе запасные аэродромы. Классический танец – это тяжелейший физический труд ежедневно. Организм изнашивается. Риск профессиональных травм очень высок. По-честному, к тридцати годам надо бы эффектно завершить балетную карьеру. Просто замужеством тут обойтись нельзя, даже если за принца Уэльского выскочить.
Действительно, после того как все разошлись, Иван пригласил ее для конфиденциального разговора и стал уговаривать взяться за эту роль.
– Вероника, я хочу, чтобы вы попробовали свои силы в кино.
– Я? Но я же не актриса. Я не умею играть лицом. Мой инструмент – тело, – изобразила сомнение балерина.
– Не надо ничего играть. Это в театре нужно ходить по сцене, говорить поставленным голосом, что-то изображать, перевоплощаться по системе Станиславского. А вот в кино надо просто быть.
– Как это?
– Камера видит малейшую фальшь. Кстати, что вы думаете о русских фильмах по романам Толстого? "Анну Каренину" с Самойловой в главной роли видели, я надеюсь?
– Она же спину вообще не держит, – фыркнула Вероника. – В то время так быть не могло. Их же с детства дрессировали, чтобы осанка была горделивая.
– Умница, вот видите – вы понимаете самое главное! А всякие сверхзадачи мы с оператором выстроим...
Вероника поставила томик Толстого на полку. И что теперь? Все было на мази, роль была ее, но вдруг Апраксин меняет свое решение. И не просто меняет, а приглашает на роль... Шаболину?! Да что же это такое, в конце концов! Ольга последнее время слишком часто переходит ей дорогу. Эта история с фильмом. А до того этой бледной мыши отдали ее партию Одетты в новой постановке "Лебединого озера". Балет будет ставить известный французский балетмейстер, она встречалась с ним в Париже и Лондоне, когда там работала. Из всех современных русских прим он знал ее лучше всех, и именно ее пригласил танцевать Одетту. И вдруг ей сообщают, что она, Вероника Кутилина, всего лишь в резерве, в самом лучшем случае ей дадут партию Одиллии. Известие о том, что Шаболину видели на светских раутах вместе с Макаровым, вообще убило Веронику. Именно тогда с ней и случился припадок ярости, жертвой которого пал веджвудский фарфор. Что же делать? Надо обязательно что-то предпринять.
21
Звонок разбудил Дениса в середине ночи. Последние дни он так привык к звонкам мобильного, что даже сделал два шага в прихожую, прежде чем сообразил, что звонит домашний телефон. Взглянув на часы, он долго не мог сообразить, кому понадобился в столь неурочный час. Вроде бы сейчас ничего экстремального "Глория" не расследовала.
– Вероника? Ты где? Не волнуйся, я сейчас подъеду.
Дороги еще не были забиты пробками, и Денис быстро добрался на Кутузовский проспект. Балерина была возбуждена. Она сбивчиво говорила какие-то странные вещи:
– Понимаешь, это заговор! Это точно заговор против меня. Сначала партия в "Лебедином" у Шаболиной. Потом вдруг и Макаров к ней переметнулся. А теперь – Апраксин, который саму идею фильма придумал под меня, под меня!.. Он ей роль передает! Ты должен что-то сделать.
– Вероника, – мягко сказал Денис, видя, что девушка не в себе, – детективы не занимаются распределением ролей. Да и в театральных интригах мы мало что смыслим.
– Я и не прошу тебя участвовать в театральных интригах. Но вы прекрасно можете устроить какое-нибудь небольшое происшествие. Пусть на Апраксина хулиган нападет в темном переулочке, да так, чтобы этот режиссеришка не смог ни одну бабу потом трахнуть. Дело чистое. Иван столько чужих жен увел, что все поверят, когда ему кто-нибудь из обманутых мужей отомстит.
– Вероника! Что ты мне предлагаешь, опомнись!
– А Шаболина вполне могла бы попасть в какую-нибудь аварию на дороге и переломать ноги. Так, чтобы танцевать больше не смогла. Ни своих партий, ни чужих.
– Вероника, да успокойся же! Выпей водички. Ты ведь ночью не спала? Опять, наверно, после спектакля по клубам шастала? Давай ты сейчас ванну примешь и спать уляжешься. А когда отдохнешь как следует, мы с тобой все обсудим.
22
За кулисами Большого театра наблюдалось оживление. Балетная труппа собиралась после гастролей и отпусков. Сегодня артистов ожидало общее собрание труппы, на котором расскажут о планах театра на будущий сезон. Последние годы подобные мероприятия часто таили в себе неприятные сюрпризы. То художественного руководителя снимут, то выгодные гастроли отменят. Вероника решила, что она тоже снизойдет до того, чтобы посетить общее сборище. Время от времени нужно и на людей посмотреть, и себя показать. Она оделась для этого события весьма вызывающе, в стиле Айседоры Дункан. Черное платье-туника и широкий красный шарф. Наряд обошелся ей в кругленькую сумму у одной известной питерской модельерши, но он того стоил. Когда необходимо подать себя в определенном образе, не имеет смысла искать новый облик у западных кутюрье. Все они озабочены только своими художественными фантазиями, а не тем, что нужно клиенту. Вероника не поленилась зайти в дом моды на Невском проспекте, когда была проездом в северной столице. Дальше ходить не пришлось, ателье было совсем рядом с гостиницей "Невский палас", в которой часто останавливалась прима. Правда, в последнее время уровень сервиса там упал, и она перебралась в "Европу".
Заняв место в дальнем углу зала, где проводилось собрание, она надела темные очки, скрывавшие глаза, но не мешавшие смотреть ей самой, и стала внимательно всех разглядывать, не заботясь о выражении своих глаз. Ага, вот и Шаболина притащилась. Как обычно, ни черта не понимает в имидже. Вроде бы дела у нее пошли в гору – будет танцевать в новой постановке "Лебединого", Апраксин пригласил на съемки. Значит, будут премьеры, презентации, общение с журналистами. Надо хватать удачу за хвост. А она как всегда – джинсики, какая-то простенькая маечка, волосики в хвост затянуты. Смотреть противно. Впрочем, ей, Веронике, это только на руку. Если человек не умеет быть звездой, то и не надо его этому учить.
– Ника, привет! Тебе удалось отдохнуть или с концертами ездила? – заметила Кутилину и Ольга.
– Спасибо, дорогая. И того и другого понемножку. Надо сказать, последний месяц был очень насыщенным.
– Ты такая умница, – не унималась Шаболина. – Все успеваешь! А меня съемки в кино совсем доконали. Представь, это такая морока!
– Расскажи, расскажи поподробнее.
– Да что там рассказывать. Лучше бы я брала по два дополнительных класса каждый день, чем не своим делом заниматься. Каждую сцену приходится повторять миллион раз. То ты сама что-то не так сказала, то партнер что-нибудь сморозил, то свет не тот, то у режиссера творческий кризис. Ужасно выматывает. Если бы не балетная дисциплина, к которой мы все с детства приучены, я бы давно все бросила.
– Когда премьера? – поинтересовалась Вероника.
– Через неделю, я тебя приглашаю. Придешь?
– Пришли пригласительный, пожалуйста, – процедила сквозь зубы Кутилина. – И обязательно на два лица, я в одиночку на светские мероприятия не хожу.
– Может, я просто в твоей гримерке оставлю... хорошо?
– Ладно, если тебе так удобнее.
Собрание прошло без особых потрясений. На удивление, в этом году никого из начальства не сняли, реставрация здания шла по плану, гастрольный график составлен более-менее удобно, к тому же ожидались две балетные премьеры.
Вероника утешала себя тем, что на новую модернистскую постановку "Лебединого озера" все равно мало кто пойдет. И то лишь пока шум от премьеры не уляжется. А автобусы с иностранцами как возили на классику, так и будут возить.
Это был редкий день без репетиций и спектаклей, и Кутилина решила немного прогуляться, чтобы привести мысли в порядок. Задрапировавшись в шарф и нацепив солнечные очки, она имела шанс быть не узнанной на улицах и не раздавать автографы своим почитателям. Быстрым шагом она прошла на Большую Дмитровку, вспомнила, что здесь где-то есть уютная кофейня, и, обнаружив ее, зашла внутрь и заказала чашку эспрессо. Как она и надеялась, кафе в это время оказалось пустынным. Она достала мобильник из изящной сумочки, пробежавшись холеным пальчиком по кнопкам, отправила сообщение-sms и стала ждать. Жаль, что в этом месте практически ничего нельзя было съесть, все слишком калорийное – торты, пирожные, салаты. Придется ограничиться кофе и свежевыжатым соком. К тому же ужасно неудобно отсутствие официантов. За каждой чашкой приходится подходить к стойке. Что ж, пусть и у нее будут свои римские каникулы. Небольшой отдых от жизни с полным обслуживанием.
Не прошло и пятнадцати минут, как перед ней возник худощавый молодой человек.
– Как хорошо, что ты пришел! – расплылась в улыбке прима. – Садись. Тебя накормить?
– Хорошо бы, – буркнул юноша.
Она сама вскочила и почти подбежала к стойке. Этот юноша оказывал ей совершенно особые, бесценные услуги, и ради него можно было немного посуетиться.
– Будьте добры, пожалуйста, блинчики с курицей, салат "цезарь", два сырных пуфа с лососем, чай с бергамотом, апельсиновый сок свежевыжатый и клубничный торт. Вон за тот столик, пожалуйста. И поскорее. Мой спутник очень голоден.
Когда стол был заставлен едой, молодой человек принялся угрюмо жевать. Наконец спросил:
– Зачем звала?
– Соскучилась я, зайчик, – промурлыкала прима.
– Я тоже соскучился, – хмуро ответил он, и стало видно, что этот молодой человек вовсе не хам, а просто такой неуклюжий, по какой-то глупой фанаберии пренебрегающий хорошими манерами. Кроме того, присутствие Вероники слишком его волновало и сковывало. – Но ты все со своими толстосумами разгуливаешь, а ко мне только в трудный момент приходишь. Ведь так?
– Саша, я же объясняла, у нас так принято. Нужно тусоваться среди богатых и знаменитых. Если хочешь знать, это моя работа. Рутинная и скучная. Зато едва выдался свободный часок или денек, я сразу к тебе.
– Ладно, поверим на этот раз. И что ты предлагаешь?
– Сейчас мы поедем ко мне. Мама уехала на дачу, так что квартира свободна. А там я тебе все расскажу.
– Ну поехали, – обрадовался юноша.
Когда они сели в кутилинский "порше", Вероника сразу же сняла свой алый шарф в стиле Айседоры Дункан. Не хотелось бы погибнуть во цвете лет, как это случилось с известной танцовщицей.
Дома она развлекала хмурого юношу почти как султана в гареме. Внимательно расспрашивала о его делах, успехах в учебе, планах на будущее. Намекала, что они всегда будут вместе и он ее самый верный рыцарь. После ужина и любовных утех молодой человек размяк окончательно, забыл про все свои претензии и был готов ради нее на все. Кутилина смекнула, что нужная кондиция достигнута, и приступила к делу:
– Зайчик, мне нужна твоя помощь.
– Опять тебя кто-нибудь из этих типов обидел?
– Получается, что так.
– И кто на этот раз?
– Представляешь, режиссер Апраксин отдал мою роль в фильме другой актрисе. И если бы она была актрисой, а то тоже балерина, как и я. А ведь клялся, что фильм на меня рассчитан.
– Апраксин – это тот, что про олигарха снял?
– И еще кучу картин. Он сейчас один из самых востребованных режиссеров в России.
– И у этого гада не нашлось для тебя фильма?
– В том-то и дело, что фильм нашелся, но он почему-то передумал.
– Ну и что же ты хочешь ему устроить?
– Ты мой рыцарь и защитник. – Вероника обняла его за плечи и тут же перешла уже на деловой тон: – Значит, ситуация такова. Он часто ужинает в "Царской охоте" на Рублевском шоссе. Может, знаешь, там, где Ельцин с Шираком встречались, ресторан такой знаменитый. Попасть туда официантом малореально и... рискованно. В повара ты вроде бы тоже не годишься. А вот подсобные рабочие там часто бывают нужны. Ты устроишься на это место и дождешься подходящего момента. Хорошо?
– Не волнуйся, все получится в лучшем виде. А тебе ресторан-то не жалко? Загубим ведь им репутацию на всю жизнь.
– Жалеть, зайчик, в этой жизни нужно только самого себя. А почему у тебя вдруг такие альтруистические мысли появились?
– И то верно. Давай спать.
Уснули они в объятиях друг друга, счастливо улыбаясь.